ПОВЫСИТЬ БЛИТЕЛЬНОСТЬ! На партийном собрании в Институте На-днях в Институте мировой литерату- ры им. А. М. Горького АН СССР проходи- то партийное собрание, посвященное об- сулдению редакцонных статей газет латриотической группе театральных кри- тиков. С докладом о безродных космополитах- критиках выступил секретарь партийной организации Института мировой литера- туры И. Мартынов. Докладчикосветил антинародную, враждебную советскому ис- кусству и литературе деятельность груп- пы юзовских, гурвичей, альтманов и дру- поих, которая являлась выражением буржу- азного ура-космополитизма, барского эстет- ства и снобизма. Их политически враж- дебные вылазки были направлены к дие- кредитации советской литературы и теат- ра и наносили прямой ущерб развитию со- ветской культуры. Разоблачение антипатриотической - сказал об группы театральных критикюв, докладчик, - еще раз свидетельствует отеческой заботе нашей партии о совет- нашего на- рода в духе советского патриотизма. Докладчик отметил, что до 1947 г. в стенах Института мировой литературы подвизался один из главарей антипатрио- тической рупшы Юзовский. Юзовский был из института уволен, но у него на- защитники в лице членов партии Новича и1.Мотылевой, которые хода- тайство о восстаповлении его на ра- Докладчик подробно осталовился на ха- ражтеристине безродного космополита Б. Яковлева (Хольцмана), который в своих вредных статьях и докладах извращал воп- росы эстетики социалистического реализма, клеветал на советскую литературу, всяче- ски пытаясь принизить ее значение, и катился до прямой фальсификации выска- зываний Ленина и Сталина. Выступавшие в прениях тт. Еголин, Петров, Максимова, Уопенский, Зозуля, Козьмии и другие единодушно одобрили ре- дакционные статьи газет «Правда» и «Культура и жизнь» и подчеркнули, что  мировой литературы им. А. М. Горького задачей партийной организации является  разоблачить до конца все и всяческие про- явления буржуазного космополитизма в литературоведонии и критике. Выступавшие подвергли критике комму- нистов И. Новича, В. Кирпотина, Т. Моты- леву, которые примиренчески относились к «деятельности» космополитов, а иногда выступали с прямой защитой безродных космополитов Юзовского и Б. Яковлева (Хольцмана). Общщее негодование партийного собрания вызвали лицемерные и паглые выступле- ния Б. Яковлева (Хольцмана), пытавшего- ся отделить себя от антипатриотической деятельности безродных космополитов пу- тем клеветнических ссылок на статьи со- ветских критиков, Партийное собрание приняло резолюцию, полностью одобряющую редакционные ста- тьи газет «Правда» и «Культура и жизнь» об антипатриотической группе театраль- ных критиков. Партийное собрание исключило безрод- пого космополита Б. Хольцмана из рядов ВКП(б). Партийное собрание указало т. В. Кир- потину, руководившему работой Б. Хольц- мана, на то, что он безответственно подо- шел к своим обязанностям руководителя, по сути дела, прикрыв деятельность Хольцмана своим именем. Партийное собрание поручило партбюро рассмотреть вопроо о примиренческом от- ношении коммунистов Новича, Кирнотина, Мотылевой, Бялика к аптипатриотической деятельности в институте безродных кос- мополитов Юзовского и Хольямана. Пар- тийное собрание обязало коммунистов ип- ститута всемерно усилить партийную бди- тельность и до копца разгромить всяческие проявления буржуазного космополитизма. до-Собрание призвало коллектив института ликвидировать вредные последствия аптч- патриотической деятельности критиков-кос- мополитов путем издания высокоидейных и патриотических трудов, посвященных драматургии А. М. Горького, истории со- ветской литературы и анализу творчества ведуших советских писателей.



«БЕЛАЯ БЕРЕЗА» жется много артиллерии. Думаю, что не позднее, как завтра, молюно ожидать важ- ного совещания в птабе дивизии. Да и че- го еще ждать? Конечно, перехот оборо- ны к наступлению, как известно, старые стратеги считают одним из самых трудных дел на войне. -Старые и, главным образом, неме немец- кие, - гневно уточнил Озеров. Но пусть они думают так, эти стратеги! Озеров сорвался с места, остановился посреди блиндажа, - вопросо немецкой стратегии при любом случае вызывал в нем бурные припадки гнева и бешенства. И только тут Брянцев, как ему показа- лось, впервые увидел всего командира полка, во всей его дущевной наготе: и мо- гуч, и злобен, и тоже горяч… А-а, поганые буквоеды! - закричал он, взмахивая правой рукой в воздухе так, будто хватая кого-то за шиворот. И пусть они, глупцы, считают правиль- ным то, что сами выдумали! Пусть те- шатся! Это будет их очередной ошибкой в войне. За нее они заплатят своей кровью. Где им, тугодумам, догадаться, что мы давно готовимся к наступтению? Ошп не знают этого. Где им знать? схватил табурет, кинул его на бок стола, сел так, чтобы можно было лучше смотреть в лицо Брящцева, и, досадуя, что пе сдержался даже в первые часы зна- комства с компссаром, продолжал тише и спокойнее: - А наши люди все время думали о наступлении, Уходят солдаты из деревни, а сами оборачиваются и поглядывают: отку- да и как ее будет лучше брать, когда на- ступит время. Один мой наблюдатель за- был однажды на дереве бинокль. Повесил на сучок и забыл второпях. А потом и го- ворит мне: «Ну, ладно, товарищ майор, пикуда не денется. Как вернемся обрат- но, - я его живо найду». А однажды смотрю солдаты зарывают в воронке бочку. Оказалось, бочка с бензином, а вез- ти не на чем, «Ничего, товарищ майор! сказали мне солдаты. Нусть лежит. Место тут приметное. Как верпемся, найдем, сгодится…» Да я сам, веду оборонительный бой, тут мне подхо- дит время смотреть, куда отвести полк, а я забудусь над картой и уже соображаю, куда и как можно наступать… И это - в самую тяжелую минуту!… Мысль о на- ступлении всегда жила в наших сердцах, а следовательно, морально мы давно гото- вы к паступлению, А в этом - основа подготовки, Все остальное, что требуется для наступления, мы сделаем очень быст- ро. О повых частях и говорить нечего. Они могут вступить в бой с марша. А вот нем- цы этого и не знают! Что они знают? Он быстро поднялся и, вновь не в си- лах сдержать своей ярости, закончил по- рывисто и злобно: одно: переход от обороны Они знают к наступлению - трудное, сложное дедо Они твердо заучили то, что сами выдума- ли. Но они, эти чванливые стратеги, ско- ро узнают, что военные истины нельзл высиживать, как яйца! Они узнают, что у нас - своп взгляды на ведение войны. Они будут проклинать свою стратегию! Майор Озеров знал, что любой комиссар прежде всего интересуется моральным со- стоянием личного состава части и тем, как поставлена в ней политическая работа. этого и начал было Озеров свой рассказ о полку, но Брянцев, к большому удивле- нию, попросил прежде всего показать план обороны, рассказать о командном составе, о боеспособности различных подразделе- ний, о том, какие бои пришлось вести за Теперь я зпаю это, - ответил Брянцев. - Но вначале не знал. Вилите ли, полезным движением, а значит, и жизнью, я привык считать только один процесс, - когда идешь лицом вперед. Всякие иные манипуляции - балет… Вот такие взгляды, видимо, и губили меня в бою. от- Вероятно, - просто сознался Брян- цев. цев решительно отказалоя от второй стопки. и- Впрочем, зря меня ждали, сказал он повеселее и даже впервые внимательно посмотрел на Озерова. - Я большой не- удачник в обороне. Уже два раза с начала войны выходил из строя. Знаете, я, види- мо, похож па мехашизм без заднего хода: двигаешь вперед - идет, работает; чуть подал назад - авария… - В войне необходимы всякие меха- нзмы, - сказал Озеров. Горячились? Да, это- упрощенчество, - Озеров уже с удовольствием чувствовал, что бе- седа с комиссаром пошла на лад. - Этак, дорогой Фирс Иванович, можно дойти до Атрицания маневра в войне. А война - не есть движение только по прямой. Теперь я знаю, Но-больно было!…н - Значит, ваша стихия - наступле- ние? Возможно. Разговор все больше и больше радовал Озерова. Повый комиссар все еще казался ему черпым куском аптрацита, но теперь Озеров чувствовал, что он не холоден, а раскален, будто недавно вынут из горни- ла, и, значит, - только брось его опять в горнило, и оп сразу засверкает огнем… Вскоре Озеров догадался также, что Брян- цев приехал с одной мыслью - насту- пать, и эта мысль так владела всем его сущестром, что оп, нетерпсливый, заранее наслаждался суровой сладостью расплаты с врагом и, вероятно, только поэтому ка- зался таким темным и нелюдимым. II Озе- рову захотелось как можно скорее выны- тать у Брянцева все, что он по пути из Москвы в полк узнал о предстоящих со- бытиях на фронте. После обеда, хитря, Озеров спросил: - Так что ж, Фире Ивапович, будете отдыхать с дороги. Да, мне отдохнуть надо, - ответил Брянцев с пронней, - У меня так полу- чилосъ. Два месяца я отдыхал в госпитале и, признаться, даже устал от отдыха, Ведь отдыхать тоже устаешь? Так что те- перь, кочечно, мне вновь нужен отдых. - Отличю, - сказал Озеров, - та- кой отдых при желании можно устроить очень быстро. Я вас познакомлю о наши- ми деламп. А блиндаж вам рыть? Думаю, что обойдусь без своего блиндажа. Против оседлости на войне? -Решительно! Озеров быстро поднялся со его места, большой, грузный, в гимнастерке без поя- са, и сел рядом с черноголовым компсса- ром, - так он любил вести дружеские, интимные беседы. Он даже тронул Брян- цева пальцами за колепо. - Значит, скоро? Брянцев потрогал густо свитые волосы- будто в раздумье поправил черную плос- кую шапочку, которую никогда не снимал c головы, глянул на дверь и ответил, понизив голос: - Очень скоро. - И рассказал: - Меня подвезли представители одной диви- зии, которая недавно прибыла из Оибири. Сейчас они у Бородина, Судя по всему, они приехали, чтобы получить для себя

глава ИЗ 2-а КНИГИ

Михаил БУБЕННОВ

мелочах: в каком состоянии орудия и пу- леметы, достаточно ли зимней смазки, как работают ремонтники, какой имеется тран- спорт, сколько запасного телефонного ка- беля, где можно достать лыжи… Причем, разговаривая о чисто военных делах, он проявлял во всем отличные знания. Сразу чувствовалось, что он не только хорошо знает Боевой Устав и множество различ- ных наставлений, но имеет немало своих, Накопец, наступила очередь знакомить комиссара с делами которые касались его непосредственно. Озеров умышленно начал уошлись рассказать прежде этим он хотед под- ернутьоотьотооотайствовали где твоя настоящая область работы… Озеров очень подробно рассказал о полити- ческом составе полка, о том, как он вы- полнял свои обязанности в боях, чего не- хватает некоторым политработникам, что- бы полностью оправдать свою роль в ар- иногда оригинальных мыслей о военном искусстве. Озеров был окончательно изум- лен, когда Брянцев, заговорив об инженер- ных работах, развязал свой вещевой ме- шок и вытащил пачку книг и брошюр различным вопросам военного дела; этих книг и брошюр у него было не меньше, чем политической литературы. Послушайте-ка, Фирс Иванович, - сказал Озеров, рассматривая книги, - да вы, случайно, не были раньше строевым командиром? сожалению, не пришлось. А из вас бы, пожалуй, мог выйти строевой командир. Вы это знаете? - Возможно, - смело ответил Брян- ев мии. Он рассказал о работе партийной ор- ганизации, о ее влиянии в полку, об от- дельных коммунистах, ставших вожаками солдат в бою. Брянцев слушал его рассказ весьма внимательно и даже удивленно, из- редка занисывая что-то в своем бложноте. я- Сергей Михайлович, послушайте, сказал он, когда рассказ был закончен, а ведь мне, в свою очередь, приходится спросить: вы раньше не были, случайно, комиссаром, а?

Перед обедом майор Озеров отправился на передний край обороны. Но у опушки роши его догнал посыльный из штаба сообщил новость - приехал новый ко- миосар полка. Пришлось вернуться на командный пункт. Майор Озеров енал о назначении нового комиссара и поджидал его уже с тведелю. Почему-то Озерову казалось, что этот ко- миосар непременно должен быть похо- жим во всем - на погибшего Яхно; ничто не могло затмить его образ перед взором Озерова - ни огонь, ни дым вой- ны. Но вскоре ему пришлось. с досадой убедиться, что он ошибся в своем ожида- нии. Повый комиссар - Фирс Иванович Брянцев - был человеком совсем другого склада. Если Озерову казалось, что Яхно всегда лучился, как хорошо отграленный алмаз, то этот был темен, словно кусок антрацита. Он казался таким еще и пото- му, что все в нем было темным природы: и худощавое, губастое лицо, и волосы, так плотно свитые на широкой голове, что можно было ходить без шнки, и хмурые, должно быть, не любяшие яр- кого света, глаза. И даже голос, казалось, был у него темноватый, подземный, раз- товаривал он, особенно в первое время, коротко и мрачновато. Как следует разговор начался только за обедом. Ради знакомства майор Озеров налил комиссару стопку водки. А себе? - сразу спросил Брянцев. - Я ее редко употребляю. - Это очень опасно. - Опасно? Почему же? h старости начнете пить запоем, - об яснил Брянцев мрачновато и убежденно, словно с ним самим случилась такая пе- чальная история, - Сегодня выпейте, - добавил он проще. - Это даже необхо- димо. - Да, пожалуй, я палью, - вдруг согласился Озеров. Не чокаясь, Брянцев поднял стакан. - С успехом! Выпил он смело, но потом долго отду- вался, смешно оттопыривая мясистые гу бы, и торопливо, как голодный щенок, об- нюхивал кусочек свежего ржаного хлеба, ясно было, что он тоже выпить не боль- шой мастак, как показалось вначале Именно это сразу же навело Озерова на мысль, что новый комиссар, видимо, относится к числу тех людей, каких очень трудно разгадать с первого взгляда, уи особая, настороженная манера анакомства. Поздравляю и вавидую, - продол- жал Брянцев, закусив колбасой. - Это ни с чем несравнимо - испытывать чувство победы пад врагом. -А я вас ожидал раныше, - сказал Озеров. Задержали в политотделе армии, - ответил Брянцев, все еще пряча от све- та тяжеловатые глаза. - Вернее, при- шлось заходить в госпиталь. Рановато уехал из Москвы. - Ведь вы, кажется, москвич? Значит, были дома? Был, да!… Но дом - пуст. А семья? - Семья там! - Брянцев указал лож- кой в сторону запада. - Я был у грани- цы. Богда это случилось, -- стало не до личных дел. А у жены - близпецы, В двух колясках. Туго и медленно, как осторожный цве- ток на заре, раскрывалась перед Озеро- вым душа нового комиссара, -- и Озеров начинал видеть, что в ней полно огненню- красного света, словно в коробке махрово- го мака. «Кажется, подходящ». - с осто- рожностью отметил Озеров про себя и вновь взялся за флягу с водкой. Но Брян-  



Письма в редакцию П О Х И ЩЕ Н Н Ы Е СТР О К И  Как известно, произведение А. И. Герце- на «С того берега» открывается знамени- тым посвящением - «Сыну моему Алек- сандру», которое содержит следующие строки, близкие всем, кто чтит память великого русского революционера-демо- крата: дзо-«…не останься на этом берегу… Лучше с революцией погибнуть, нежели спастись в богадельне реакции. Религия революции, великого общественного пересоздания одна религия, которую я завещаю тебе- Она без рая, без вознаграждений, кроме собственного сознания, кроме совести…» Недавно я приобрела подготовленные Институтом философии «Избранные фило- «… не останься на старом берегу… Лучше с ним (?) погибнуть, нежели спастись в богадельне реакции. Религия грядущего общественного нересоздания одна религия, которуя я завещаю тебе. Она без рая, без вознаграждений, кроме собственного сознания, кроме совести…» Сначала я не поверила своим глазам. Затем бросилась к прежним изданиям, - справляться, выяснять, разыскивать при- мечания. В V томе наиболее крупного дания, подготовленного М. Лемке (1919), текст совпадает с первой цитатой, приве- денной выше. Этот текст соответствует софские произведения» А. И. Герцена в двух томая, Ставя новую книгу на полку, я захотела вновь перечесть любимые строки. К величайшему своему удивлению в знакомом посвящении я прочла следую- щее: и подлиннику Герцена, подаренному им пятнадцатилетнему сыну в день нового года (1855). Издатели из Института философии выискали явно ухудшенный и даже искаженный текст издания 1858 го- да, оперлись на него, как на фетиш «пос- теднего прижизненного» издания и нохи- тили у тысяч и тысяч советских читате- лей вдохновенные герценовские строки. Отломанное же слово «революция» затол- кали в примечания… Ленин указывал, что демократ в Герце- не «брал верх» над либералом, Подлин- ность первого «демократического» варпанта текста песомненна, поэтому бесспорно, что публиковать надо именно его. из-Товарищи читатели! Возьмите семьдесят пять тысяч перьев и исправьте неполно- цепный текст. Помимо всего, текст, опубликованный Институтом философии, явно иекажен, противоречив, неясен: в нем слова: «лут- ше в ним погибнуть» звучат, как совет… погибнуть со «старым берегом», со старым миром. Смысл всего остального посвяще- ния этому противоречит, что уже само по себе говорит против выбора такого ва- рианта. «Избранные философские сочинения» Герцена - увы, - вышли уже вторым изданием (в 1946 и в 1948 гг.). Первое тиражом в 25 тысяч, второе - 50 тысяч экземпляров… A Институт философии, как ответит он перед читателями Проф. М. НЕЧКИНА

- Никогда. А из вас бы, мне кажется, не пло- хой вышел комиссар! - Нет, не думаю… - откровенно воз- разил Озеров. …Вскоре опи вышли на передний край, Они обошли, где по извилистым транше- ям, а где и но открытым местам, весь центр оборонительного рубежа, который занимал батальоп капитапа Шаракшанэ, Они побывали во многих блиндажах и тах, на наблюдательных пунктах и у ору- дий прямой наводки. Присаживаясь на корточки в низеньких подземных жили- щах, они курили с солдатами, сообщали им новости из газет, выслушивали жало- бы, некоторых журили, других учили п ободряли… очень часто солдаты видели, как их командиры в белых маскхалатах поднимались на пригорки или выступали из лесных чащоб на открытые места и подолгу смотрели на запад. Солдаты сторо- жили каждое их движение в эти минуты, Смотрят? -Все смотрят… - Ну, дай бог! На западе стояла мертвая тишина. П все там было отмечено печатью смерти. Деревенька на косогоре казалась грудой каменных глыб, разбросанных вулканичес- ким взрывом. Зубчатые еловые лесочки вокруг нее были похожи на мрачные, за- брошенные кладбища. Поднятый ветром снег летел по гребешкам равнины легко, как пепел с пожарища. А па дымном гори- предвещая непогодь, закат растекал-

участки, плотнее, Видел также, что к фроцту дви последние обстановкой в полку, он расспросил о всех зонте, ся по земле огромной лужей кровл.    

 Эстетство и формализм по природе сво- ей буржуваны, органически чужды со- ветской литературе, критике. Не случайно Дайреджиев обрушивается на одного писа- теля за то, что в рассказе он изобразил немца-оккупанта не только как тупицу и хама, но и как жестокое чудовище. Это,ной видите ли, свызывает у читателя изумле- супес атра воспитал в себе «ощущение художествен- ной меры, границ изящного»… Подумать только - «безвкусно» и «неизящно» сестовим чудовищем немецкого бражать жестоким чудовищем немецкого фашиста, бесчинствовавшего на советской земле! И тут же, в этой же статье, Дай- реджиев одобрительно похлопывает писа- теля по плечу за то, что у него хулиган «написан с большой симпатией». Редкая по пинизму попытка привить со- ветским писателям «вкусы», которые весь- ма популярны в самых реакционных кру- гах за рубежами советской страны. лизирующие единство последнего с гене- ралами». Левацкий крикун, чуждый и враждеб- ный советскому народу, повторял гнусные измышления врагов советского строя. В одной из своих статей Дайреджиев говорит о Крутицком, Стаховиче, Супруго- ве - персонажах романов Ан. Калинина «На юге», А. Фадеева «Молодая гвардия» и повести В. Пановой «Спутники»: «Ко- нечно же, это Самгины, поблекшие, расте- рявшие буржуазно-демократическую фра- зеологию, признавшие советскую власть, подкрасившиеся. Они приемлют социализм на свой, самгинский лад». после такой характеристики вдруг- чудовищный вывод: «Патриоты ли опи? Безусловно…» Трудно придумать более гнусное осквер- нсние священного слова патриот. Только оголтелый космополит способен на подоб- ное кошунство. Только выродок типа Дай- реджиева может назвать предателей, по- добных Стаховичу, патриотами. Выступая по поводу «Глубокого рейда» П. Федорова, безродный космополит Дай- реджиев развязно назвал тризиальными речи геперала Доватора о гом, что «на русской земле, в русских лесах хозяева мы», что «надо бороться с немцами, не щадя жизни, мы хозяева на своей земле» и т. д. Распоясавшийся ура-космополит позво- лял себе и открытые выступления против линии партии. Враждебная сущность Дай- реджиева с особенной паглядностью про- явилась в его статье «Об опасности мни- мой и действительной» (октябрь 1947 г.), в которой он подверг «разносу» пьесу H. Вирты «Хлеб наш насущный». В своей талантливой пьесе, посвящен- боркбепатии за рноботе колхозов, Н. Вирта ярко показал в Тихого новую тактику врагов хозное хозяйство, разложить сознание кол- хозников. изо-II. Вирта правильно раскрыл частно- собет собе собственническ реуюприро тескую природу всех и всяче- ских антиколхозных элементов и по-пар- тийному направил огонь против копкрет- ных посителей зла. одинИменно это и не поправилось Дайред- жиеву. Двурушнически приняв позу «бор- ца» за проведение партийной линии, гру- бо пскажая известные постановления пар- тии и правительства «О мерах по ликви- дации нарушений Устава сельскохозяй- ственной артели в колхозах» и «О мерах охраны общественных земель колхозов от расхищения», Дайреджиев утверждал, что эти постановления были направлены во- все не против антиколхозных собственни- ческих элементов, Дайреджиев заявлял, что в постановлениях речь идет только и пеключительно «о злоупотреблениях и бюрократических извращениях в работе некоторых звеньев нашего аппарата. Но в художественной интерпретации Вирты эти явления вдруг обрели совершенно иной, социальный адрес». Дайреджиев начисто отрицал самую возможность существования таких фигур в реальной действительности, как (по его мнению, такие фигуры существо- вали лет эдак пятнадпать тому назад и давно вымерли!). Он возмущался тем, что H. Вирта, рисуя работпиков типа Твердо- вой, потерявших партийное липо, временно изображал в своей пъесе и анти- колхозные элементы в лице Тихого, на поводу у которого оказалась Твердова.партийного Оппортунистически отрицая существо- вание в реальной действительности таких антиколхозных, частнособственнических элементов, как Тихой, Дайреджиевобру- шивает громы и молнии на Вирту за то, что драматург посмел нарисовать людей, подобных Тихому. Дайреджиев стремился вывести из-под удара врагов колхозного строя, запрещая драматургам изображать людей, подобных Тихому, на том основа- нии, что вся суть, дескать, не в пих, а в «бюрократических извращениях» в ра- «некоторых звеньев» партийно-совет- обра-рататонопльный ад- колхоз-сть самое супаствование настно тов, Дайреджнев одновременно пытался очернить наш партийно-советский аппа- рат. Уже из самого заголовка его статьи видно, что, по его мнению, Тихие опас- ность мнимая! Враждебный, антисовет- ский смысл всех этих гнусных рассуж- дений достаточно ясен, Опытный, прожженный двурушник хо- тел запугать театры, готовившие поста- повку пьесы Вирты, своими криками о том, что пьсса якобы политически непра- вильна, и сорвать, таким образом, поста- повку партийной пъесы. «Литературная газета», выступившая с положительной оценкой пьесы Н. Вир- ты, разоблачила враждебный политиче- ский смысл клеветы Дайреджиева на пьссу «Хлеб наш насушный». «Статейка Дайреджиева, - писала «Ли- тературная газета» в № 46 от 15 октября 1947 года, дезориентирует читателя, мешает борьбе партии с нарушениями колхозного строя и «лакирует»ханжески подкрашивает реальную действительность. В каких пелях это делается? Кому нужны подобного рода оппортунистические выступ- ления, прикрытые весьма «левой» кривли- вой фразеологией? Несомненно, что такие выступления наруку Тихим и Твердовым». Тихой«Левой» крикливой фразвологией пытал- ся Дайреджиев прикрыть свою враждебную сушность активного проводника чуждых нашему народу гнилых антипатриотичесних идей. одно-Таков подлинный облик отшепенна, для которого «литературная критика»служи- ла орудием борьбы против всего передового, и патриотического.

Л. ШАУмян

 С глубоким волкением встретила в свое время советская общественность появление сталь». Трогательной, нежной заботой был окружен человек, создавший Павла Корча- гина - образ, сразу покоривший сердца миллионов молодых и старых читателей. Этот образ вдохновлял и вдохновляет на героические подвиги борпов за народное счастье во всех уголках земного шара. И вот нашелся человек, который в 1935 году выступил с гнуснейшей сгатьей, стре- мившейся «изничтожить» любимую книгу миллионов людей. Нашелся отшепенеп, ко- торый счел возможным назвать Николая Островского… индивидуалистом-обывателем и оклеветать литературно-художественные качества книги. Кто же этот морально-политический урод, замахнувшийся на любимого писате- ля советских людей? Отвечаем: «литера- турный критик», автор многочисленных злобных пасквиней на патриотическую со- ветскую литературу, ура-космополит Б. Дайреджиев. Это про него писала 15 ок- тября 1947 года «Литературная газета» в редакпионной статье: «Б. Дайреджиев пользуется печальной известностью, как старый специалист по «изничтожению» советской литературы, мастер зубодроби- тельных и оскорбительных репензий. в свое время он обвинял автора «hак зака- лялась сталь» Николая Островского в… обывательщине, в индивидуальных жало- бах. Глубоко оскорбленный цисатель от- кликнулся тогда (11 мая 1935 года) гнев- ным письмом в редакцию «Литературной газеты». Нельзя без волнения читать это пись- Вот отрывки из мо Николая Островского, него: «Хотя я сейчас тяжело болен вос- палением легких, но должен взяться за перо и написать ответ на эту статью» Л ИТЕРАТ УРНАЯ РАЗЕТА 2 № 16

Почему нет учебников по всеобщей истории. Партия и советское правительство уде- ляют большое внимание высшей школе. Уже в послевоенные годы высшая школа получила рид хороших учебных пособий по многим диспиплинам. Однако с выпуском программ, учебни- ков и хрестоматий по истории средних ве- ков и повой истории до сих пор вателям почти всегда приходится пользо- ваться устаревшими программамипо новой истории повых программ до сих пор нет, по средним векам есть пока только проект новой программмыУчебники по историн средних веков (под ред. удать ва, Косминского и др.) и новой истории (под ред. Тарле, Ефимова и др.), изданные 310 лет назад, имеют крупные недо- статки, в свое время справедливо отме- чавшиеся критикой, Они не отвечают пред являемым теперь требованиям, В нид совершенно отсутствуют разделы историо- графии, слабо освещены вопросы куль- туры, искусства, мало внимания уделено истории стран народной демократии. Большое значение для подготовки спе- циалистов-историков имеет правильная по- становка семинарских занятий, По возмой на ли она без учебных материалов, хрестоматий, сборников документов. основ«Новая история в документах и мал риалах» (вып, I--I) была издапа 14 назад. Выпущенный в 1941 г. Учпедгизом (тиражом в 25.000 экз.) 1-й том «Хре- стоматии по новой истории» под ро A. Ефимова стал редкостью, особенно в провинциальных институтах.Примечания и вводный малериал в некоторых хресто- матиях настолько устарели, что рекомен- довать их студентам нельзя. Когда же, наконен, преподаватели студенты получат хорошие пособия по все- общей истории? A. давыдов, м. бизер, преподаватели Херсонского педагогического института им. Н. К. Крупской.

Отщепенец-космополит «Богда и где увидел Дайреджиев индиви- дуальную жалобу автора на окружающую оскорбил и меня, как большевика, и ре- дакцию журнала «Молодая гвардия», «Не пинок, которым наградил критик редакцию журнала «Молодая гвардия», пришелся как раз мне в лицо. Я должен ответить на удар ударом». Как воспринал «кнтика Дайоеяжнев гневную отповедь Николая Островского? Никак! Злобно ухмыльнувшись, он про- должал с еще большим ожесточением свою вредоносную деятельность. В сообществе безродными космополитами Юзовским, Гур- вичем, Альтманом, Боршаговским, Субоп- ким, Ф. Левиным, Даниным он последова- тельно травил, шельмовал передовых со- ветских писателей. Беспардонная развяз- ность, демагогические окрики, хулиган- ские выпады -- вот «стиль» Дайреджиева. Ему ничего не стоит, например, разом охаять десяток рассказов, посвяшенных Великой Отечественной войне, и нагло за- явить: «Пора бы уже прекратить печата- ние этого обывательского вздора под ви- дом истинно патриотической литературы». Ему ничего не стоит, как бы мимохо- дом, но с плохо скрытым, злорадством, клеветнически заявить, что в Таджикиста- но «современные пьесы, вроде «Платона Кречета», с треском проваливались, причем проваливались не только переводные со- ветские пьесы, но и советские пьесы тад- жикских драматургов». Дайреджиев пытается разгромить пъесу Б. Чирскова «Победители» и издеватель- ски об являет, что эта отличная пьеса ли- шена политической страсти, что в ней от- сутствуют «политический темперамент и политическое ощушение событий», что за- мечательный образ солдата-шофера Минут- ки в пьесе лишний, Охаяв патриотическую пьесу, он делает совершенно наглое по своему пинизму антинародное «обобще- ние»: «У нас вообще в последнее время в драматургии стали появляться этакие не- унывающие бодрячки «из народа», симво-