Въ Максимиліановскую лѣчебницу явился на - дняхъ субъектъ съ лопнувшей барабанной перепонкой въ ухѣ.
- Гдѣ это васъ такъ угораздило? спросили его въ лѣчебницѣ.
- Я былъ на благотворительномъ концертѣ. *
* *
Диковинный островъ - островъ Эзель:
Мужья бѣгутъ съ острова во внутреннія губерніи Россіи, потому что на островѣ Эзелѣ жены нещадно бьютъ своихъ мужей.
Скоро весь островъ Эзель будетъ населенъ исключительно «соломенными вдовами».
Тогда дамы на Эзелѣ одумаются. Но будетъ уже поздно. Тема для оперетки.
Г. Николаевъ - Соколовскій! Ловите!

НА ТОВАРНОМЪ ПОѢЗДҌ.

Въ полѣ гуляетъ мятель. Снѣгъ то падаетъ сверху, то подхваченный вѣтромъ кружится и мчится
вдоль опушки дубоваго лѣса, словно дразня его разнузданной пляской. Сквозь свистъ и вой вьюги слышно, какъ сердится и
гудитъ этотъ лѣсъ, занесенный сугробами по поясъ, тщетно стараясь вырваться изъ адскаго шабаша. Онъ ломаетъ вѣтви и бросаетъ ими въ своихъ враговъ, которые съ хохотомъ окру
жаютъ его со всѣхъ сторонъ. Занесенный снѣжной пылью, лѣсъ тонетъ все больше и больше, а враги, насладясь его
безсильной злобой, мчатся далѣе, въ широкое поле. Тамъ на бѣлой равнинѣ, какъ двѣ безконечныя ленты, тянутся рельсы желѣзнодорожнаго пути. Съ ревомъ налетаетъ на нихъ мятель, безпощадно хлещетъ по нимъ бѣлымъ шлейфомъ, стараясь смести ихъ и скрыть подъ снѣжнымъ су
гробомъ. Но въ это время раздается свистъ локомотива, и мятель устремляется на встрѣчу новому непріятелю.
Стуча и скрипя проходитъ мимо товарный поѣздъ. За кутанная въ башлыкъ фигура помощника машиниста
виднѣется около кузова локомотива. Онъ держитъ рукою кранъ, откуда брыжжетъ въ топку струя нефти. Это со
всѣмъ еще безусый юноша, только - что въ прошломъ году выпущенный изъ техническаго желѣзнодорожнаго училища и недавно начавшій ѣздить съ поѣздами. Старшій маши
нистъ, съ которымъ онъ ѣдетъ, спитъ на тендерѣ, а онъ боится, какъ бы не посадить поѣздъ въ сугробъ. Когда онъ выглядываетъ изъ желѣзной будочки, присматриваясь къ мѣстности, мятель бьетъ ему въ лицо мелкимъ снѣгомъ, и, задувая подъ полы стеганной куртки, заста
вляетъ его ежиться отъ холода. Вѣтеръ сильно знобитъ ноги и онъ прячетъ ихъ за желѣзной стѣнкой, стараясь какъ можно ближе стать къ паровозу.
А на заднемъ тендерѣ, гдѣ прежде складывались дрова, устроено нѣчто въ родѣ шалаша, - поставлены деревян
ные щиты и со всѣхъ сторонъ плотно обвязаны толстымъ брезентомъ. Тамъ спятъ машинистъ и кондукторъ. Имъ тепло, не такъ какъ безусому технику, который ощупью ведетъ поѣздъ уже часа четыре. Но, благодареніе Богу: кажется, близко станція. По крайней мѣрѣ, когда локо
мотивъ миновалъ дубовый лѣсокъ, вдали показалось сѣрое пятно, похожее на освѣщенный городъ. Техникъ началъ будить машиниста:
- Спиридонъ Иванычъ!
Машинисту снится, что онъ дома, принесъ съ собой сороковку водки, а жена уговариваетъ его не пить. Поэтому онъ энергично отмахивается. - Пошла къ чорту!..
- Спиридонъ Иванычъ, проснитесь же! Къ Урюпину подъѣзжаемъ...
- А? Это ты, Сергѣй! Къ Урюпину? Ну, что жъ... Машинистъ хочетъ повернуться на другой бокъ. - Вы забыли, что съ нами контролеръ ѣдетъ... - Какой контролеръ?..
- Изъ Урюпина контролеръ! Да проснитесь же, Спиридонъ Иванычъ... Сами же разбудить велѣли!..
Машинистъ, наконецъ, приходитъ въ себя. Изъ Урюпина, дѣйствительно, къ нимъ сядетъ контролеръ. Объ этомъ ему говорили гдѣ - то вечеромъ. Онъ сядетъ на товарный поѣздъ, чтобы контролировать машиниста, исправенъ ли онъ въ дорогѣ. Спиридонъ Иванычъ высовывается на
ружу. Мятель скачетъ черезъ площадку, какъ вѣдьма на Лысой горѣ, вѣтеръ рѣжетъ лицо, словно ножами. Это Спиридону Иванычу нравится: контролеръ будетъ нака
занъ за свое усердіе и другой разъ не захочетъ ѣхать съ товарнымъ поѣздомъ, чтобы мѣшать машинисту спать.
Когда они подъѣзжаютъ къ Урюпину, онъ вмѣстѣ съ помощникомъ быстро разбираетъ «шалашъ» и складываетъ его на площадку одного изъ товарныхъ вагоновъ. Туда же переселяется и кондукторъ. Въ это время къ паровозу
подходитъ контролеръ и говоритъ, что ѣдетъ съ этимъ поѣздомъ. Онъ щеголевато одѣтъ въ форменное пальто съ узкимъ барашковымъ воротникомъ, на ногахъ у него штиблеты и мелкія резиновыя калоши. Спиридонъ Ива
нычъ почтительно кланяется. Такъ какъ они пришли съ значительнымъ опозданіемъ, то стоятъ недолго. Когда все готово, контролеръ, какъ путеецъ, самъ хочетъ пустить поѣздъ. Но открывъ по ошибкѣ вмѣсто дѣйству
ющаго клапана «холостякъ», онъ конфузится и уступаетъ мѣсто машинисту. Поѣздъ трогается.
За городомъ мятель бушуетъ по - прежнему. Рать за ратью шлетъ она свои бѣлые легіоны на встрѣчу черному дракону, перерѣзывающему поле. Со свистомъ ударяютъ они въ желѣзо и скребутъ по деревяннымъ стѣн
камъ вагоновъ. Затѣмъ со стономъ и глухимъ ропотомъ отлетаютъ прочь, чтобы снова вернуться и ударить на поѣздъ съ другой стороны. Но Спиридонъ Иванычъ не
боится вьюги и ведетъ машину полнымъ ходомъ. Угрюмо и сосредоточенно дѣлая свое дѣло, онъ стоитъ около топки локомотива вмѣстѣ съ молодымъ техникомъ. А контро
леръ мерзнетъ на открытой площадкѣ, черезъ которую скачетъ мятель, словно вѣдьма съ жидовскаго шабаша. Онъ хотѣлъ было также спрятаться за желѣзное крыло локомотива, но мазнувшись раза два о «масленку», какъ нарочно тамъ поставленную, покорно вернулся на преж
нее мѣсто. Теперь на немъ одномъ мятель вымещаетъ свою злобу. Залѣпивъ его съ ногъ до головы снѣгомъ,
она старается насыпать ему снѣжной пыли за воротникъ и въ штиблеты. Вѣтеръ дуетъ съ ожесточеніемъ и пронизываетъ до костей. Держась озябшей рукой за желѣзныя перилы, контролеръ чувствуетъ, какъ ноги его на
чинаютъ деревенѣть и какъ самъ онъ обращается въ подобіе египетской муміи. Наконецъ онъ не выдерживаетъ.
- И неужто вы всегда такъ ѣздите? обращается онъ къ машинисту.
- Всегда.
- И ничѣмъ не укрываетесь отъ холода? - Ничѣмъ.
Лаконичность отвѣтовъ даетъ ему понять, что съ этой стороны онъ не можетъ ждать себѣ никакого сочувствія. Тогда онъ перемѣняетъ разговоръ.
- А станція скоро?..
- Не скоро. Черезъ десять минутъ полустанокъ «Выселки».
«Выселки» глухой полустанокъ, гдѣ кромѣ телеграфиста, кажется, никого нѣтъ. Но это все - таки лучше снѣжнаго бурана въ открытомъ полѣ. И контролеръ послѣ нѣкотораго раздумья говоритъ:
- Я останусь въ «Выселкахъ».
Минутъ черезъ двадцать поѣздъ вновь катитъ по бѣлой равнинѣ. Мятель неистово пляшетъ и воетъ вокругъ па
ровоза, но на тендерѣ опять поставлены щиты, укрытые брезентами, а безусый техникъ одинъ всматривается въ снѣжную мглу ночи...
П. Симоновъ.
ВОПРОСЪ.
О чемъ писать? Хвалить ли, всѣмъ въ угоду, Копченаго сига, иль свѣжую икру?
Сложить ли мнѣ торжественную оду
Или хвалебный гимнъ гиганту - осетру?
Быть можетъ долженъ я строчить либретто, Иль попурри для рыбьяго балета?
Такъ пусть же отъ души хохочетъ весь театръ, На сценѣ стерляди пусть пляшутъ па - де - катръ, Кружатся лососи пусть въ пляскѣ серпантина,
Пусть семга прыгаетъ какъ въ «соло» балерина!
Жанъ Санаржанъ.

КОРОТЕНЬКІЯ КОРРЕСПОНДЕНЦІИ.

Отъ редакціи. Приглашаемъ нашихъ читателей сообщать, не стѣсняясь изложеніемъ, факты изъ мѣст
ной жизни. Всякое сообщеніе будетъ принято съ благодар
ностью и, если окажется возможность, помѣщено въ извѣстной переработкѣ.
Задонскъ.
Уѣздныя собачницы, собаки и собачки - въ тревогѣ.
Послѣдовало объявленіе, что въ непродолжительномъ времени будетъ предпринято въ Задонскомъ уѣздѣ истреб
леніе собакъ и привлеченіе къ отвѣтственности хозяевъ, не державшихъ собакъ на привязи или взаперти.
Истребленіе собакъ во всемъ уѣздѣ, по всѣмъ деревнямъ и селамъ!
Генеральное, чрезвычайное, экстраординарное истребленіе собакъ!
И привлеченіе господъ крестьянъ къ отвѣтственности Тяжелыя времена настали въ Задонскомъ уѣздѣ!
Аткарскъ.
У насъ въ городѣ образовалось оригинальное общество «любителей анекдотовъ».
Въ общество принимаются только мужчины.
Цѣль общества: собираніе и разсказываніе другъ другу пикантныхъ анекдотовъ.
Почти все мужское населеніе города участвуетъ въ этомъ обществѣ.
Предполагается составить рукописный сборникъ пикантныхъ анекдотовъ.
И. Грэкъ и К.
маютъ, а ихъ папеньки съ маменьками еще того лучше.
- Анахронизмъ, совсѣмъ анахронизмъ... А не считаютъ они, что инженеръ за хапанцы подъ судъ можетъ попасть?
- Ну, инженеръ еще туда - сюда. А докторъ съ практикой по нынѣшнимъ временамъ большая цѣна. - Если не врешь, то правду говоришь.
- Да что ты притворяешься - то, молодецъ! Ты вѣдь самъ знаешь, что доктора да архитектора вашему брату, купцу, дорогу загораживаютъ. Еще не
давно я одному доктору сироту - трактирщицу съ
пятьюдесятью тысячами высватала. Теперь трак - тирщица - то ваше превосходительство. Женился онъ - былъ полугенераломъ, а теперь въ настоящіе гене
ралы вышелъ. Да... Хорошіе архитекторы теперь у купцовъ тоже въ цѣнѣ... продолжала женщина. - Здорово также можетъ клюнуть при женитьбѣ и же
лѣзнодорожный человѣкъ, ежели онъ при участкѣ состоитъ.
- Ну, желѣзнодорожные - то нынче тоже, ой - ой, какъ верхнимъ концомъ да внизъ летятъ!
- Врешь. Желѣзнодорожный человѣкъ хоть и полетитъ къ верху тормашками съ хорошаго мѣста - все -
таки онъ при капиталѣ останется. Понятное дѣло, я не о начальникахъ станцій говорю и не о контро
лерахъ - этимъ цѣна небольшая; но и на этихъ у
меня невѣсты больше зарятся, чѣмъ на купцовъ, Некрупнымъ кускамъ, дѣвочкамъ въ пять, шесть, семь тысячъ, только подавай такихъ. А купеческая
дѣвочка съ тридцатью, сорока тысячами, такъ она на купца - то и не взглянетъ. Ты ей о купцѣ - то и не заикайся, - фыркаетъ. Трактирщицы фыркаютъ - вотъ какія времена пришли.
- Кажется, врешь, баба... покачалъ головой франтикъ.
- Погоди... тронула его за плечо женщина. - Вѣдь у тебя сестры есть?
- Есть пара. Одна - то еще махонькая, а другая... - Знаю, знаю. Я вѣдь ей купцовъ предлагала. - Ну, какихъ ты предлагала!
- Глядя по куску. Вѣдь и кусокъ она не великъ: при десяти тысячахъ съ тряпками. А вотъ спроси ее, на кого она охотится? Также спроси и папеньку съ маменькой.
- Да мнѣ это извѣстно. Я вижу, что у насъ студента - технолога прикармливаютъ.
- Такъ вотъ видишь.
- Позволь. На десять тысячъ купца хорошаго трудно поймать, но я другой калинкоръ. Я одинъ сынъ у отца и при фирмѣ.
- Ну, и что жъ изъ этого? Только что при фирмѣ, а у самого у тебя на рукахъ ничего нѣтъ. Изъ отцовскихъ рукъ глядишь. Нѣтъ, купцы нынѣ не въ цѣнѣ, купцамъ нынче та же цѣна, что и чиновинкамъ. Нынче конторщикъ изъ страхового общества или изъ банка больше цѣнится, чѣмъ чи
новникъ и мелкій купецъ. А офицеръ - ни по чемъ не идетъ. Я ужъ и не берусь сватать.
- Ну, что офицеръ!
- А я вотъ что тебѣ про тебя скажу. Только ты не обидься на мои слова. Ты дуракъ былъ, что двадцать - то двѣ тысячи не взялъ.
- Да вѣдь съ тряпками и мѣховыми вещами. Какая ты чудачка!
- Все равно, дуракъ.
- Погожу. Авось, побольше наклюнется. Куда торопиться! Надъ нами не каплетъ.
- Нѣтъ, каплетъ. Теперь такъ пошло, что чѣмъ дальше, тѣмъ хуже. Твой - то двадцатидвухъ - тысячный кусокъ за гражданскаго инженера вылетѣлъ, а тотъ при хорошемъ казенномъ мѣстѣ, да постройки на сторонѣ имѣетъ. А тебѣ... Тебѣ теперь и въ пятнадцать тысячъ куска не найти.
- Ну, ты говорить говори, да не заговаривайся! - Вѣрно я... Чѣмъ дальше, тѣмъ для купца хуже. Всѣ ужъ раскусили и понимаютъ. Скажу прямо, и въ двѣнадцать тысячъ тебѣ трудно кусокъ выклюнуть.
Франтикъ улыбнулся и отвѣчалъ:
- Поживемъ - увидимъ. Питеръ не клиномъ сошелся. Да, наконецъ, можно и въ окрестностяхъ пошарить. Тамъ народъ еще не очень умудрился.
- Ну, прощай! Дай Богъ тебѣ счастливо по окрестностямъ пошарить! насмѣшливо сказала женщина, протянула ему руку и пошла маленькими шажками дальше.
Н. Лейкинъ.
И. Грэкъ.

ЖАДНОМУ ЯНКИ.

Нѣтъ, нѣтъ, точитъ на Кубу зубы Ты лучше, янки, перестань:
Ужъ всѣ испанцы трубятъ въ трубы Призывъ отчаянный на брань.
Твои напрасны притязанья...
Испанецъ лихъ, испанецъ смѣлъ, Въ Мадридѣ взрывъ негодованья Всеобщій, слышишь, прошумѣлъ!
И вся страна ужъ ждетъ у пушекъ Сигнала грознаго къ борьбѣ.
Смотри, наставятъ «шпанскихъ мушекъ» Кастильцы храбрые тебѣ!
И. Марсъ.