то этому поводу сводится къ тому, что вскользь, между прочимъ, заизтиль о разниць между исто- рикомъ и поэтомъь Сервантесъ въ золотой книгЪ похожденй своего Донъ-Кихота; именно въ началь 2-Й ‘части (3-я глава) баккалавръ Караско, въ бе- Chaé съ Донъ-Кихотомъ, на вопробъ послёдняго: Неужели Эней, въ самом дльлмь, был такъ блазгочестив», “Kane свидътельствуеть Вирими, а Одиссей так “HYyOps, KAK% разсказываеть” Гомеръ? —отвЪчаетъ: «Позвольте ’ замфтить вамъ, что между поэтомъ и «историкомъ есть разница. Поэть рисуетъ события “He Takb, какъ они были, а какъ должны бы быть; «историкъ же-—рабъ событ!я, онъ не смъетъ ничего ни «выкинуть изъ него, ни прибавить къ нему». Въ са- момъ д лЪ, яснфе и больше этого ничего не скажешь. Станавливаясь на какомъ-либо историческомъ со- быти, поэть изображаетъь его въ томъ вид, въ ка- KOMB оно должно 0 было происходить. Между тфмъ, Французек!е составители историческихъ драмъ, какъ ы въ явное противорф че этому непреложному пра- вилу, изображаютъ въ своихъ драмахъ историческ!я событ!я именно такъ, какъ они не должны были, да и никогда не могли совершиться, Не имфя какъ будто понямя о художественномъ правдоподоб1и, они намфренно извращаютъь истину событ!я, иска- жаютъ историческе характеры и съ неимов%рною отвагою всфмъ жертвуютъ прихотямъ своей невоз- лержной фФантазш. Вотъ, напр., неизвестные намъ и “Крытые на афишв авторы драмы Joanna Грей на- Кинулись на довольно любопытную эпоху англ - Кой истори, на эпоху быстрой смЪны прави- тельствъ передь воцареншемъ Елизакеты. Что же СдЪлали они? Какъ воспользовались историческими ланными этой эпохи? Такъ какъ для драматурговъ Главное ‘дЪло было вовсе не въ этихъ историче- Скихъ данныхъь, то они прежде всего придумали план для своей драмы и составили его самымъ Рутиннымъ образомъ, утвердивъ его главнЪйшимъь Эбразомъ (какъ это водится обыкновенно въ тыся- Чахъ историческихъ 0196ъ) на борьбЪ двухъ враж- ЛУющихь придворныхъ парт!й, т. е., стало быть, на ОрьбЪ чисто выъшиней; къ этому припутали они сла- “Нъкй любовный эпизодъ и въ такой-то лабиринтъ и пустили десятка два лицъ, обозвавъ ихъ истори- сКими именами. И что же вышло? МалолЪтн:й ко- роль Эдуардъ УТ, до смерти не вышедиий изъ от- Роческато возраста (умеръ 15-ти лЪтъ), сынъ CUHK OMS молодой и болЪзненной матери, [оаниы “Имуръ, самъ отъ природы болфзненный и слабый, оный дДЪтекихъ наклонностей, мало способный къ Hon aM серьезнымъ, не выходивиий поэтому изъ в протектората и бдительнаго надзора, являетсл ta (pambh правителемъ, испытавшимъ всю тяготу Ретвенной власти, несущимъ на себф бремя прав- ен глубоко озабоченнымъ благосостоящемъ сво- рени ›сУдаротва, мальчикомъ - мыслителемъ, ода- “NAIM необыкновенною рЪшимостью, твердостью none и наконець, ко всему этому, отъявленнымъ го- ny tom, трактующимь о матерьяхъ важныхъ и ta aks UMBIOMUXS видъ важности, негодующимъ 1 URRY PHYTO мантёю неумолимаго велиая, прищед- А IEE IESE IEDM ПОТА ТОРИ СОА: lun, ь мЪ къ заключению, что корона есть бользнь, 3a~ А просовъ въ pox того, напр., 1210 такое любовь, UML MG любовь выражается и т. п. Вотъ вамъ Эдуардъ, У! Отъ истори только и осталось въ немъ, что его бо- лЪзненность, да имя. — Вместо ученой, классически образованной внуки Генриха \“Ш, Тоанны Грей, не, по лЪтамъ сдержанной въ проявлен!и чувствъ, глубоко Bhpylomel женщины и ревностной протестантки, явилась въ драм сентиментальная дЪвочка, бросаю- щаяся на шею любимому ею человЪку, принижаю - щаяся передъ глубоко презираемою ею Мар!ето,трус- ливая и слезливая, заявляющая о своей глубокой учености развз только тфмъ, что она не отважива- лась волЪдъ за двоюроднымъ братомъ своимъ го- няться за бабочками. Властолюбивая, но скрытная, вкрадчивая и умная, Марля Тюдоръ обратилась. въ бЪшеную, полуумную, до глупости откровенную и до безстыдетва страстную женщину. На проходной площадк», въ самомъ людномъ мЪсгЪ дворцоваго парка она совфщается о важнЪЙшихь и таинствен- нЪйшихъ замыслахъ, пререкается съ своими при- верженцами, посвящаетъ въ свой козни своихъ яв ныхъ враговъ, грызется зубъ за зубъ съ двоюрод- ной сестрой своей, выторговываетъ у нея мужа, на визу у всего двора трясется (буквально-такиосен- нимъ листомъ трясется) отъ злости, при видЪ ко- ронованной Тоанны, бросается на Арунцеля и толь- ко-только что не кусаетъ его. Не кравда-ли, что такимъ женщипамъ настоящее м}сто —въ желфзныхь кл$ткахъ? Дудлей въ концф драмы говорить Мари Тюдоръ: Исторя напишет ия, твое кровавыми черр- MAU, потомство проклянеть тебя, а — что всего хуже—(прибавили бы мы на его мфотв) какой ни- будь французск!Й драматургъ ухитрится вклеить тебя въ безсмысленнзйшую мелодраму. Враждую- ще придворные ве задумываются открыто угрожать другъ другу и прямо, въ лицо, высказывають свои намфрен!я и предположен!я распорядиться въ бу- дущемъ головами другъ друга (это препираше о головахъ, во 2-мъ дЪйстШи, намъ особенно попра- вилось). Впрочемъ, о придворныхъь что ужъ гово- рить: они дЪлаютъ тоже самое, что. обыкновенно д%- лаютъ придворные во всЪхъ такого рода историче- скихъ шэсахъ. Но за то, по нашему миЪн!ю, стоить оетановиться на Корнел!усь Агриниз и окинуть бЪглымъ взглядомъ Фигуру этого ученаго доктора, какою показывается она во французской драм. Это довольно люболытно. Генрихъ Корнелй, Агриниа Неттесгеймокй, эмпирический зрачъ, знаменитый. пи- сатель и ученый ХУ1вЪка, авторъ «Сокровенной фи- nocobia» (De occulta philosophia) wu «l poanaro cuo- соба познаня Бога» (де triplici ratione cognoscendi Deum), сочиненй, доставившихь ему ВЪ свое, время громкую, почти всесвфтную извЪстность, толкова- тель Послан!й апостола Павла, челов къ обширной учености, ловкй д1алектикъ, честный и. прямой. до рЪзкости, послужившей причиною удаленя Атриппы отъ двора Франциска Г, при матери котораго, Лу- ияЪ Оавойской, онъ состоялъ докторомъ, этотъ-то Агриппа оказался въ 1196% только несноснымъ. ста- рымъ болтуномъ, выжившимъ изъ ума п заговари- вающимся до невозможности. Страсть къ болтов- н5 не оставляетъ его даже и въ ту критическую — ee >. АЕ, “ющийся рёшешемъ разныхъ головоломныхъ во-и р®шительную для него минуту, когда онъ выры-