Литература и Жизнь.

Захожу въ книжный магазинъ, гдѣ обычно покупаю литературныя новинки. Продавщица давно
меня знаетъ, и мы съ ней пріятельницы. Она всегда меня предупреждаетъ о новостяхъ, иногда даже спеціально по телефону звонитъ.
- Сегодня я нѣсколько удивила ее неожиданнымъ вопро-сомъ:
- Скажите, что больше всего читаютъ жен
щины?
- Женщины! А вамъ зачѣмъ? - Да ужъ надо.
- Что же... романы, больше.
- Сама знаю, что романы, но какіе?
Она назвала нѣсколько романовъ, совсѣмъ «нестоющихъ», свидѣтельствующихъ только о дурномъ вкусѣ читательницъ. Это совершенно не подходило къ моей цѣли. Руководитъ же читающей женщиной что-нибудь еще, кромѣ дурного вкуса.
- Ну. а еще, еще! - настаивала я.
- Еще? Ахъ, вотъ! Совсѣмъ было забыла: «Записки Оли Петровой».
- Это чье?
- Т. е. такъ, чье? - Авторъ кто?
- Какой же авторъ? Это дневникъ, подлинный документъ. А издала квартирная хозяйка Оли Петровой, Арброва.
- Гм... Ну-ка, покажите мнѣ книжку.
- Да ее нѣтъ въ продажѣ, разошлась вся. - Такъ, можетъ быть, достанете?
- Не берусь. Пробовали, нигдѣ нѣть. Распродана вся. Вотъ въ библіотекѣ у насъ есть нѣсколько экземпляровъ. Только сейчасъ всѣ разобраны. Запишитесь, а я вамъ позвоню, когда осво
родской женской бѣдноты. Тутъ и проститутка, и работница, и хозяйка, маленькаго бѣльевого ма
газина, и учительница. Здѣсь и притонъ разврата, куда заманиваютъ молоденькихъ, неопытныхъ дѣвушекъ, и другой притонъ, гдѣ мелодраматиче
ская злодѣйка-акушерка помогаетъ несчастнымъ жертвамъ освободиться отъ естественныхъ послѣдствій «незаконной» любви. Послѣ впечатлѣній отъ этого притона, 18-лѣтняя, необыкновенно наив
ная и совершенно неискушенная Оля Петрова разсуждаетъ такъ, точно она только-что вернулась изъ лиги женскаго равноправія, съ доклада о допустимости аборта, напр., или о жестокости нѣко
торыхъ спеціальныхъ правилъ для служащихъ женщинъ. Въ притонѣ акушерки Оля Петрова встрѣтилась съ сельской учи
тельницей, вынужденной прибѣгнуть къ аборту. Вотъ что она записываетъ но этому поводу въ свой дневникъ:
«Она сельская учительница. Ея отецъ давно померъ, а мать и братъ лѣтъ девяти живутъ при ней. Она - невѣста и выйдетъ скоро замужъ, какъ только ея женихъ получитъ мѣсто и сможетъ ихъ всѣхъ взять къ себѣ. Онъ теперь долженъ скоро кончить институтъ въ Кіевѣ, и тогда ему сейчасъ дадутъ мѣсто, но до того они не могутъ пожениться, иначе она бы потеряла мѣсто.
Сельскимъ учительницамъ нельзя быть замужнимъ... Такое правило.
Два года уже они - женихъ и невѣста, только мечтаютъ, какъ бы скорѣй повѣнчаться, и не могутъ изъ - за этого глупаго правила.
Выйдетъ замужъ, - потеряетъ мѣсто, и куда имъ троимъ дѣваться?...
Грѣхъ тому человѣку, который такое правило выдумалъ.
Грѣхъ!...
бодится.
Я такъ и сдѣлала.
- Да книга-то, когда вышла, что такъ скоро разошлась? - Передъ Рождествомъ.
- Удивительно! Что же вы мнѣ раньше не сказали? - Не знала, что вы интересуетесь.
Черезъ нѣсколько дней мнѣ позвонили изъ книжнаго магазина, и я получила книгу, которой нарасхватъ зачитываются женщины.
Признаться, я была разочарована. Я ожидала романа съ необыкновенно сложной и увлекательной фабулой, а оказалось что: несложенъ и не новъ разсказъ».
Простая и грустная повѣсть о бѣдной дѣвушкѣ, молодой и хорошенькой, которая хочетъ жить честнымъ трудомъ и которую жадно и неотступно подстерегаетъ проституція.
Отношеніе къ «Запискамъ Оли Петровой» можетъ быть двоякое, въ зависимости отъ того, дѣйствительно ли это подлинный чело
вѣческій документъ или же уловка автора, довольно искусная, - надо это признать, - съ цѣлью заинтересовать читателя. Если книга - дѣйствительно. дневникъ бѣдной работницы, нельзя равнодушно пройти мимо этой трогательной исторіи юной женской души, такъ упорно рвущейся къ свѣту, вопреки всѣмъ соблазнамъ труднаго пути. Если же дневникъ «инсценированъ» г-жей Арбровой (якобы квартирной хозяйкой Оли Петровой), предпославшей книгѣ свое предисловіе, тогда передъ нами литературное произведеніе средняго достоинства, читающееся легко и не безъ интереса, нѣсколько навязчиво-морализирующее, что придаетъ ему оттѣнокъ нравственнопоучительныхъ книгъ для юношества.
Не берусь судить о подлинности «Записокъ Оли Потровой». Искусно скомпакованная (хотя и несложная) фабула, поддержи
вающая неослабный интересъ читателя, общая литературность изложенія, заставляютъ сильно сомнѣваться въ этой подлинности. Къ тому же, словно невзначай, разнообразно освѣщена жизнь го
Если бы я знала, кто такой, я бы пошла къ нему и разсказала бы ему, какъ страдала, какъ измучилась вотъ хоть бы Елена Андреевна, а все благодаря этому правилу.
Поженились бы, онъ поѣхалъ бы обратно въ Кіевъ кончать свое ученье, она бы осталась съ матерью и братомъ.... родился бы настоящій ребеночекъ, и такъ было бы все хорошо... такъ нѣтъ, не смѣй!
Или голодайте всей семьей, или убей сама своего ребенка...» И потомъ, въ другомъ мѣстѣ:
«Елена Андреевна померла потому, что кто-то выдумалъ глупое, подлое правило...
Пусть Богъ ему сочтетъ это на томъ свѣтѣ».
Въ этомъ усиленномъ подчеркиваніи несправедливости законодательства по отношенію къ женщинѣ угадывается истинный авторъ дневника - интеллигентка-феминистка, лишь для большей убѣдительности загримировавшаяся бѣдной наивной работницей.
Но феминизмъ г-жи Арбровой неинтересный. Не касаясь глубинъ женственности, онъ весь на поверхности соціальныхъ недоразумѣній между женщиной и мужчиной, соціальныхъ несправедливостей. .
Женщина для г-жи Арбровой - обойденная лишь въ экономически-правовомъ отношеніи, нѣчто вродѣ угнетеннаго класса. А въ этой области столько говорилось и писалось. Врядъ ли воз
можно новое освѣщеніе этого вопроса въ беллетристикѣ. Ничего новаго г-жа Арброва и не дала.
Но меня интересуетъ въ данномъ случаѣ не г-жа Арброва (если она авторъ записокъ) и не сама героиня дневника Оля Петрова (если она, дѣйствительно, существуетъ), а ихъ читательница.
И интересуетъ, и радуетъ, вотъ почему: читательница, рядовая читательница съ дурнымъ литературнымъ вкусомъ (потому что съ хорошимъ вкусомъ читать Оли Петровой не станетъ) съ упоеніемъ зачитывается простой исторіей наивной цѣломудренной дѣвушки.