Покрывало на рояль, поднесенное Государынѣ Императрицѣ. Работа г-жъ М. I. Бодлакъ и В. И. Зориной.
- Онъ родился бодрымъ, здоровымъ, этотъ несчастный. Не думая съ нимъ никогда разстаться, я скрывала его четыре дня и держала въ ватѣ... такъ какъ не могла подняться съ постели, а подруга моя, посвященная въ тайну, не могла сдѣлать того, что должна была сдѣлать я сама. Но сегодня ночью у меня не хватило духу его убить...
- И потому-то ты хотѣла заживо его похоронить?
- Нѣтъ, нѣтъ. Я хотѣла ввѣрить его судьбѣ. Я думала, можетъ быть, Богъ милосердный пошлетъ ему спасеніе.
- А яму-то? Ты вырыла ее сама, тварь подлая?..
- Нѣтъ, клянусь тебѣ. Я нашла ее. Казалось, она ожидала меня.
- И ты хотѣла оставить на холодѣ это невинное созданіе. Твою плоть и кровь оставить на произволъ, на холодѣ?
- Ты не можешь донести... такъ какъ я еще не оставила его. - Болѣе низкой твари свѣтъ еще не видалъ. Каторги тебѣ мало. Иди со мной. Онъ взялъ ея руку. Женщина не сопротивлялась.
- Если ты донесешь на меня, - сказала она, - я заставлю тебя арестовать, какъ разбойника.
На секунду воръ выпустилъ ея руку, закусивъ до крови губы. Однако скоро пришелъ въ себя...
- Ты видѣла? - спросилъ онъ уже совершенно спокойно. - Ты видѣла меня?
- Я стояла тутъ. Переходя въ болѣе темное мѣсто, я замѣтила тебя, сидящаго на тротуарѣ. Я заподозрила въ тебѣ поли
цейскаго и бѣжать не хотѣла.. Если бы я побѣжала, ты могъ бы услышать, и я бы погибла. Я притаилась, я ждала, что ты уйдешь. Ты не уходилъ и я тоже не двигалась. Когда ты всталъ
и остановилъ прохожаго, я подумала: это воръ. Тѣмъ лучше, - рѣшила я. Тогда я пошевельнулась и, пока ты расправлялся съ прохожимъ, я понесла дитя въ углубленіе, которое намѣтила еще раньше.. Я не думала, что ты придешь сюда. Но, видно, мы оба грѣшники, и дьяволъ хочетъ насъ обоихъ погубить. Ты пришелъ
сюда и, если ты не хочешь молчать, не захочу и я... На каторгу, такъ ужъ пойдемъ вмѣстѣ. Что тебѣ сказать? Ты правъ, но я несчастный человѣкъ.
- Что тебѣ сказать? Ты права. Но я несчастный человѣкъ, краду, рискуя собственной шкурой, чтобы содержать жену. Она честная женщина, а ты безстыдная женщина, заживо хоронящая свое же созданіе. Одинакова ли наша вина?
- Обо мнѣ некому думать. Мужа у меня нѣтъ. Отца нѣтъ. Братьевъ нѣтъ. Любовника нѣтъ. Овладѣвшій мной силой самъ умеръ. Я изнываю отъ труда, чтобы содержать себя и мать. А, узнай люди, что я родила, всякій плевалъ бы мнѣ въ лицо и не найти тогда мнѣ работы. Да и кто смотрѣлъ бы за нимъ. Какъ могла-бы я его кормить? Доносить его я должна была, такъ какъ здоровье мое очень плохо. Акушерка сказала мнѣ, что поступи я иначе, погибла бы я сама. А умри я, что сталось бы съ моей матерью, вѣчно прикованной къ стулу.
- Эхъ! - произнесъ воръ. - Въ этомъ свѣтѣ все дѣлается не такъ, какъ бы намъ хотѣлось. Все наоборотъ. Все къ худшему. Я хорошо знаю, что говорю.
Онъ снялъ фуражку, почесалъ затылокъ, на нѣкорое время задумался, а потомъ наклонился надъ углубленіемъ и осторожно приподнялъ тряпье. Показалась головка ребенка. Глазенки были закрыты, нижняя губка оттопырена. Воръ опустился на землю, приложилъ ухо къ грудкѣ ребенка.
- Онъ не мертвъ, онъ живъ, - сказалъ онъ, - дышитъ. Поднялся, вынулъ бумажникъ, пересчиталъ кредитныя бумажки.
- Хорошо, - произнесъ онъ, разсуждая самъ съ собой. - Ты, убирайся во-свояси и не оборачивайся.
- Что ты хочешь сдѣлать, - спросила женщина, испуганнымъ дрожащимъ голосомъ.
- Я отнесу его къ себѣ домой, - сказалъ воръ. - Лучше ужъ ко мнѣ, чѣмъ заживо похоронить. На покупку молока деньги у меня найдутся, а жена моя уже подумаетъ объ остальномъ. Она пожертвовала бы кажется своимъ зрѣніемъ, лишь бы имѣть сына,
- Онъ родился бодрымъ, здоровымъ, этотъ несчастный. Не думая съ нимъ никогда разстаться, я скрывала его четыре дня и держала въ ватѣ... такъ какъ не могла подняться съ постели, а подруга моя, посвященная въ тайну, не могла сдѣлать того, что должна была сдѣлать я сама. Но сегодня ночью у меня не хватило духу его убить...
- И потому-то ты хотѣла заживо его похоронить?
- Нѣтъ, нѣтъ. Я хотѣла ввѣрить его судьбѣ. Я думала, можетъ быть, Богъ милосердный пошлетъ ему спасеніе.
- А яму-то? Ты вырыла ее сама, тварь подлая?..
- Нѣтъ, клянусь тебѣ. Я нашла ее. Казалось, она ожидала меня.
- И ты хотѣла оставить на холодѣ это невинное созданіе. Твою плоть и кровь оставить на произволъ, на холодѣ?
- Ты не можешь донести... такъ какъ я еще не оставила его. - Болѣе низкой твари свѣтъ еще не видалъ. Каторги тебѣ мало. Иди со мной. Онъ взялъ ея руку. Женщина не сопротивлялась.
- Если ты донесешь на меня, - сказала она, - я заставлю тебя арестовать, какъ разбойника.
На секунду воръ выпустилъ ея руку, закусивъ до крови губы. Однако скоро пришелъ въ себя...
- Ты видѣла? - спросилъ онъ уже совершенно спокойно. - Ты видѣла меня?
- Я стояла тутъ. Переходя въ болѣе темное мѣсто, я замѣтила тебя, сидящаго на тротуарѣ. Я заподозрила въ тебѣ поли
цейскаго и бѣжать не хотѣла.. Если бы я побѣжала, ты могъ бы услышать, и я бы погибла. Я притаилась, я ждала, что ты уйдешь. Ты не уходилъ и я тоже не двигалась. Когда ты всталъ
и остановилъ прохожаго, я подумала: это воръ. Тѣмъ лучше, - рѣшила я. Тогда я пошевельнулась и, пока ты расправлялся съ прохожимъ, я понесла дитя въ углубленіе, которое намѣтила еще раньше.. Я не думала, что ты придешь сюда. Но, видно, мы оба грѣшники, и дьяволъ хочетъ насъ обоихъ погубить. Ты пришелъ
сюда и, если ты не хочешь молчать, не захочу и я... На каторгу, такъ ужъ пойдемъ вмѣстѣ. Что тебѣ сказать? Ты правъ, но я несчастный человѣкъ.
- Что тебѣ сказать? Ты права. Но я несчастный человѣкъ, краду, рискуя собственной шкурой, чтобы содержать жену. Она честная женщина, а ты безстыдная женщина, заживо хоронящая свое же созданіе. Одинакова ли наша вина?
- Обо мнѣ некому думать. Мужа у меня нѣтъ. Отца нѣтъ. Братьевъ нѣтъ. Любовника нѣтъ. Овладѣвшій мной силой самъ умеръ. Я изнываю отъ труда, чтобы содержать себя и мать. А, узнай люди, что я родила, всякій плевалъ бы мнѣ въ лицо и не найти тогда мнѣ работы. Да и кто смотрѣлъ бы за нимъ. Какъ могла-бы я его кормить? Доносить его я должна была, такъ какъ здоровье мое очень плохо. Акушерка сказала мнѣ, что поступи я иначе, погибла бы я сама. А умри я, что сталось бы съ моей матерью, вѣчно прикованной къ стулу.
- Эхъ! - произнесъ воръ. - Въ этомъ свѣтѣ все дѣлается не такъ, какъ бы намъ хотѣлось. Все наоборотъ. Все къ худшему. Я хорошо знаю, что говорю.
Онъ снялъ фуражку, почесалъ затылокъ, на нѣкорое время задумался, а потомъ наклонился надъ углубленіемъ и осторожно приподнялъ тряпье. Показалась головка ребенка. Глазенки были закрыты, нижняя губка оттопырена. Воръ опустился на землю, приложилъ ухо къ грудкѣ ребенка.
- Онъ не мертвъ, онъ живъ, - сказалъ онъ, - дышитъ. Поднялся, вынулъ бумажникъ, пересчиталъ кредитныя бумажки.
- Хорошо, - произнесъ онъ, разсуждая самъ съ собой. - Ты, убирайся во-свояси и не оборачивайся.
- Что ты хочешь сдѣлать, - спросила женщина, испуганнымъ дрожащимъ голосомъ.
- Я отнесу его къ себѣ домой, - сказалъ воръ. - Лучше ужъ ко мнѣ, чѣмъ заживо похоронить. На покупку молока деньги у меня найдутся, а жена моя уже подумаетъ объ остальномъ. Она пожертвовала бы кажется своимъ зрѣніемъ, лишь бы имѣть сына,