СЮНЧЕТНЫЕ СТИХИ ПАНОВА
У нас не поставлен еще вопрос о
жанрах применительно к поэзии, Не
учитывая этой жанровой диференци-
ации, мы проходим мимо весьма су-
щественных и солержательных CTO-
рон поэтического творчества. Самое
обращение поэта к тому или иному
жанру, конечно, не случайно; оно
определяется и характером отражае-
мых им сторон действительности и
особенностями его творческой инди-
видуальности. С друтой стороны, cBo-
всобразие данного жанра обнаружива
ется и в оообенностях образной
структуры, и в языке, и в компози-
ции, Разработка проблемы стихотвор-
ных жанров являетоя одним из не.
обходимых условий конкретизация
споров о советской поэзии.
Одной из любопытных разновидно-
стей стихотворных жанров является
в частности так называемая сюжет.
ная поэзия, ярко представленная в
творчестве .Н. Панова,
Само по себе повятие сюжетности
является чрезвычайно общим поня-
тием. Но, говоря о сюжетном произ-
ведении в узком смысле слова, име
ют в виду обычно богатство его дей-
ствия, насыщенность его яркими оо-
бытиями; Еще Аристотель делил
произведения на два типа в зависи-
мости от того, на чем сосредоточено
внимание автора: на характерах
или на действии, на событиях. Ус-
товность этого деления очевидна,
ибо характер не может быть раскрыт
вне событий, в которых он обнару-
живает свои свойства, а события
могут быть реализованы лишь при
помощи определенных характеров, в
них участвующих. Однако, практиче-
ски тяготение к одному из двух
этих полюсов встречается весьма ча-
сто. В связи с этим и в налией поэ-
зии мы — наряду с поэтами, после-
довательво стремящимися Е TOMY,
чаобы выявить себя как определен-
ный харажтер, раскрывая отдельные
его стороны в отдельных стихотво-
рениях (например, Пастернак), наря-
ду с поэтами, отремяптимися созлать
в своих стихах определенные харак-
теры уже эпического типа (напри-
мер, Сельвинский) — встречаем и
поэтов, идущих по линии показа
действительности прежде всего через
события, через напряженное дейст-
вие. Злесь обнаруживаются ценные,
в известной мере, для советской по-
эзии тенденции.
Напряженность действия, яркость
событий позволяют с большой силой
HB TO же время с большой лаконич-
ностью, экономией художественных
средств, показать характерные чер-
ты нашей действительности.
Н. Панов давно уже сосредоточил
свое внимание именно на сюжетной
заостренности своих произведений.
Вначале. однако, эта сюжетность
была у него близка к авантюрности.
Такова его поэма «Человек в веле-
ном шарфе» в одноименной книге
стихов (1924—27 г.). Там сюжет
итрал самодовлеющую роль, события
были совершенно абстрагированы от
реальной действительности, действие
происходило неизвестно в Бакой
стране и т. п.
В третьей книге стихов 1928—31 г.
«Враг своей тени» Н.. Панов остается
на тех же сюжетных позициях, но
решительно преодолевает adcrpaxt-
ность и беспредметность сюжетной
организации «Человека в зеленом
шарфе». Сюжет его приобретает. бы:
товую окраску; но при напряжен“
ности и неожиданности событий, о
которых рассказывают стихотворные
новеллы третьей книги, сами события
незначительны по своему удельному
весу; сюжет здесь занимателен, но
неглубок. Все новеллы построены в
сущности по одной сюжетной схеме:
новелла разбита на несколько от
дельных эпизодов, каждый из кото-
рых направляет действие в неожи-
данную сторону. Типична в этом от-
ношении новелла «Душа управдома».
Смена таких неожиданных сюжет-
ных кадров позволяет занимательно
и разносторонне показать об’ект изо-
бражения новеллы, но самый-то об’-
ект малозначителен.
Последняя книга Н. Нанова инт®-
ресна прежде всего тем, что в ней
он делает большой шаг вперед в
смысле углубления своего сюжета.
Очевиден прежде всего литературный
рост поэта. Обе поэмы, включенные
в книгу («Сулак» и «Ночь влюблен-
ных») ставят уже большие и острые
проблемы. Дагестан и советский го-
рец в «Сулаке», новый человек в
«Ночи влюбленных» — обе эти про-
блемы и значительны и характерны
для действительности. Острота сю-
жетных положений позволяет Н. Па-
нову с больнюй отчетливостью пока-
зать противоборствующие жизненные
тенденции, столкнуть их в резком
конфликте и тем самым обнаружить
их характерные стороны. Это очень
отчетливо можно наблюдать в поэме
«Ночь влюбленных». Предельная
близость влюбленных в первую брач-
ную ночь обнаруживает в то же вре-
мя их глубокую идейную чуждость,
помириться © которой гербиня-ком-
сомолка не может. Первая ночь ста-
новится и последней.
Для той линии налпей поэзии, ко-
торая стремится к созданию широ-
ких лирико-эпических картин дей-
ствительности, работа Н. Панова да-
ет интересный опыт в смысле HC-
пользования сюжета в стихе. Но в то
же время именно удача, о которой
позволяет товорить «Ночь влюблен-
ных», — обнаруживает и слабые сто-
роны*сюжетной поэзии в том ее ви-
ze, в котором она представлена x
Н Панова,
Увлекаясь событием, остротой cw
жетной ситуации, Н. Панов оставля-
ет в тени характеры, которые с эти>
ми событиями связаны. Они ценны
для него лишь как алгебраические
члены создаваемого им. сюжетного
‹уравнения», но не как конкретные
величины. И, если раньше можно
было еще лумать о том, что это свя“
sano с абстрактностью или излиш-
ним бытовизмом сюжета, то; теперь
бедность характеров выступает как
основной недостаток творчества
Н. Панова, тем более опасный, что
он сам стремится утвердить этот свой
недостаток, теоретически обосновать
ето. Так в примечании к поэме «Су-
лаж» он прямо говорит: «Персонажи
вещи, конечно, не живые люди, & не:
кие условно-ромалтические маски —
целью `автора было дать при их по-
средстве атмосферу подлинного Даге-
стана, те замечательные социально-
психологические сдвиги, которые
происходят сейчас на’ родине Шами-
ля» (стр. 82).
Очевидна ошибочность такой по
становки вопроса: показывая cond:
ально-психологические сдвиги при
‘посредстве «масок», Н. Панов дает не
конкретный жизненный процесс, $
лишь схему его, формулу, тогда как
специфичность работы писателя пре-
жле всего состоит в том, что он отра-
жает жизнь, сохраняя ее конкретные
жизненные очертания. г
Отсюда своеобразная однобокость
творчества Н. Нанова; острота си-
тузции не поддержана глубиной
раскрытия характеров и благодаря
этому теряется самая эта острота. По-
скольку читатель не видит конкрет-
ных людей, постольку самая колли“
зия, в которой они столкнулись, его
уже мало волнует, несмотря на не-
заурядное словесное мастерство и
стихотворную технику Н. Нанова.
«Ночь влюбленных» драматична по
замыслу: трагично положение дв“
вушки, ощутивитей тлубину своей
ошибки, обманутой заемным красное
речием своего избранника, трагично
в своем роде и его положение, по-
скольку, сбросив, наконец, свою мас»
ку, он неожиданно терпит пораже“
ние. =
Если бы эти люди были даны ©
соответствующей глубиной, конфликт
был бы развернут в достаточной ме-
ре интересно. Но персонажи поэмы
даны условно: они лишь произносят
хорошю зарифмованные монологи:
«Разве ты мне, Боря, ие об этом
Говорил, волиеньем равгорясь?
Ленинизма беспощалным светом
Обнажал Каситализма грязь»
итд.
и драматичность ситуации заслоня-
ется риторичностью монологов.
Последние поэмы Н. Панова обна-
руживают, таким образом, и его CH-
лу и его слабость.
Эта слабость станет нам в ‘особен
ности понятной, если мы вопомним
то понимание сюжета, которое было
дано М. Горьким в «Беседе с моло-
дыми». Сюжет для М. Горького пре
жде всего — история роста и разви-
тия характера, типа.
„Отрывая comer от характера»
Н_ Панов тем самым пилит сук, и®
вотором сидит. В процессе своего
потическою роста Н. Панов уже
добился социальной насыщенности
и остроты сюжета. Следующим и не-
обхолимым для него шахом является
разработка проблемы показа харажт®`
ра.
Л. ТИМОФЕЕВ.
же и сам Козаков не совсем еще и»
р Hs Ott.
преодолел: ополани замысла, связав
ные с кандушиным образом, овиде-
тельствуют об’ этом не менее красно-
речиво, чем проходящая через весь
роман оторваиность художественного
воображения автора от конкретного
исторического материала.
5.
Подведем некоторые итоги.
Правильно найденные исторические
опорции (за исключением несколь-
их в этом смысле спорных сцен, ©о-
ВИА, oO Е.
праженных ©. образом Кандущи),
нательная выверенность чертежей
вия
прошлого, по которым роман налгисан,
— вот что определило достоинства
«Девяти точек». Но там, где в романе
свободный — худ кественный образ
сталкивается с документальным фак-
том, он утрачивает свое внутреннее
равновесие,. и в нем явно проступают
ето недостатки. Основным и. решаю-
щим из них является именно это от
сутствие полной слитности выдуман-
ного с действительно бывшим в еди-
ной художественной правде. Й хотя
«Девять точек» — роман не истори:
ческий, и его главные герои предста?
ляют собой продукт свободной тити-
защии, тем не менее его историко-опи-
И аа
мо
`сательная сторона оказывается подчас
сильнее и дейотвеннее, чем чловече-
ские образы широкого обобщения:
Иначе №воря, и На этом романе ска-
залась тавестная творческая паюсив-
ность Козажова, перед явлениями дей-
ствительности: умело суммируя про-
веренные ходом истории факты, он
всего только подчиняет. их логике
своих героев, a не создает таких жи-
зых и полнокровных обравов, в ДВи-
жении которых эта логика раскрыва-
зась бы, 4
В заключение, `однако, необходимо
вынести за скобки этой оценки как
ряд второстепенных персонажей ро-_
мана (Мамыкин, журналист Фома
Асикринов и т, д.), так и неразверну-
тые еще в полной силе зарисовки
людей большевистского подполья. И
те и друтие, сделанные с большой
убедительностью, как бы вырастают
fra самото материала. Но если первые
проходят по страницам романа как
живые иллюстражии исторических ча-
стностей, то вторые—большевики —
будут играть в нем главные истори-
ческие роли. Хочется думать, что
именио последние, в изображении ко-
торых Козаков нашупывает правиль-
ную равнодействующую истории и
вымыела и из которых ему наиболее
улался образ Ваулина, явятся для
него \ творчески опорными в дальней-
лем и окончательном разрешении его
сложной художественной задачи,
ГЕРМАН ХОХЛОВ.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ КУРНАЛА „ОКТЯБРЬ“
Десятилетие «Октября», одного из
наших питературно-художественных
пурналов, не может не порадовать
всех тех, кому дороги интересы и ус-
рехи роста пролетарской, соцналисти-.
цеской Культуры,
На страницах журналов всегда на-
ило свое выражение и оформле-
е питературное создание эпохи:
ачение журналов в процес-
сах литературного развития, в борь-
68 литературных. школ, направлений,
мнений были_ всегда исключительно
м да где, как не в жур-
ни
оль и зн
и, Мф А ое Га д >
к первую очередь могло отра-
Maree и отражалось развитие пите-
we ван нада ани offberaknie
ратуры? Естественно, что «Октябрь»
представляет собой исключения.
№ рорясь с многочисленными против-
никами пролетарской литературы, ме-
РРУТТЕТ ТТТ
1924 года и `начал выходить
© 32 2 а?
том -”
«Октябрь», порожденный культурным.
ростом нашей страны, ростом пропе-
тарской культуры и широких чита»
тельских Масс, Он об’явип себя соби-
рателем сил пролетлитературы, и,
встреченный в штыки ев противника»
MH, HO поддержанный партией, Lo-
здаваемый пролетарскими _ писателя-
ми. искавшими живых и крепких
связей с новыми слоями . растущей
пролетарской интеллигенции, — «Ок-.
тябрь» роб без противоречий,
не без бпужданий и ошибок!
История «Октября» отражазт путь
пролетарского литературного движе-
ния: достижения и успехи этого дви-
жения, как и его известные ошибки,
— достижения, успехи, ошибки жур».
нала, В той борьбе, которую вело про-
петарское питературяое — движение,
журнал сыграл видную pon.
«Октябрь» выпестовал под руковод-
ством партии значительные кедры
пролетарских писателей, уже широко
известных нашей стране,
«Октябрь» неизменно боролся ‘за
подлинное отражение в художествен-
ной литературе великих процессов с0-
циалистического переустройства ! на-
шей страны. ,
В дни десятилетия «Октября» его
писатели могут сказать, что «Ои-
тябрь» боролся за подлинную, живую,
нерушимую связь литературы Страны
советов с `действительностью- строяще»
гося социализма; боролся и ратовал
за эту связь тогда, когда ее живи-
тепьное влияние на литературу быпе_
ещесстайной неведения» для многих.
и многих советских писателей и их
трупп, а для иных представлялось.
ama вульгаризацией высокого ис-
кусства.
«Октябрь» на протяжении всего
своего пути боролся за отражение и
выражение в совётской питературе
Во всяком хорошем доме должено
быль журнал на столе. Всякое xopo-
шее сообщество литературное должно
иметь свой собственный журнал.
Имел свой журнал и РАПП, Называл-
ся он «Октябрь».
Эю был дохленький, безличный,
зикчемненький журнальчик, и сам
палолна РАПИ брезгливо перелисты-
зал оо пустые, серенькие, никому не
нужные странички.
‚34 т0-0.6 ним надо было сделать, - с
®ия журналом. когда меня назначи-.
ди редактором,
Волюрвых, подобрать сотрудников,
знутренне ag организовать. Во-вто-.
рых, создать спаянный редахцион-
ный коллектив, пронизанный указа-
ниями и директивами пафтии,
В то времена блистали имена «то-
путчиков», как тогда навывали BK.
Тогда блистала «Красная новь» под
редакцией т. Воронфком. р
Я. обратился ко всем сотрудникам.
«Красной нови», приглалпая сотруд-
начать и в «Октябре». Они даже глаз
ие подняли, молча повернулиеь. сии-
ной. Тов. Воронокий выпятил губу,.
ИСТОР
Недавно вышла в свет вторая книга
романа Мих. Козакова «Девять ‘to-
Чек», у
Если вопомйить старые вещи Ko-
вакова—«Мещанин Адамейко», «Аб-
рам Нашатырь, содержатель гостини-
ЦЫ», «Человек, падающий ниц», на-
писанные умело, местами даже‘ сочно,
‚ #0 с какой-то назойливой метафориз-
? ЯостьЮ и, главное, с внутренней *ог-
у раниченностью зрения и писатель-
ckoro пафоса, то в творческом разви-
My писателя широкое полотно «Де-
зяти точек» осмыеслится прежде всего,
как неоспоримый успех. Этот успех
{86 явился случайным. Кропотливое
бытопясательское внимание — не без
дешевого налета выигрышной «до-
стоевщины», которое Козаков каж $у-
дожник уделял боковым линиям. на-
шей действительности, не могло не
упереться в идейную маломощность
этого. материала. И ища выхода ив
мертвого круга мелкобуржуазных пе-
реживаний, подталкиваемый к этому
огромным творческим воздействием
эпохи строящегося социализма, Коза-
ков делает решительный и для расту-
щего писателя вполне закономерный
шаг в сторону углубленной тематики,
Первый том «Девяти точек», опу-
ованный пять лет назад, явился;
HO существу, первой книтой, которой
озаков ставит себя лицом к лицу 6
основными и решающими процессами
действительности — до этого он До-
Вольствовалея наблюдением процес-”
сов подпочвенных и уходящих в пои-
холотическию тотги.
ры писателей из советской интепли-
’ генции. И, хотя за поспеднее время
журналу удалось привлечь некоторых
из этих писателей, в этом направле-
нии предстоит еще многое сделать.
«Октябрь» не случайно пользуется
репутацией журнала, широко и го-
степриимно — раскрывающего свои
страницы для новых и новых кад-
ров молодых советских писателей.
Тысячи рукописей присылаются в ре-
дакцию «Октября», десятки молодых
писателей приходят в журнал,
Мы не склонны, однако, преуве-
пичивать достигнутых журналом ус-
пехов; мы, напротив, думаем, что
«Октябрю», как и всем нашим пите-
ратурно-художественным журналам,
многого и многого нехватает, ему
есть куда расти и развиваться,
Все наши «толстые» питературно-
художественные журналы — одни
больше, другие меньше — далеко и
далеко отстают от хода жизни. Перед
ними большие задачи,
Глубже проникать в живую жизнь
социалистического строительства; еще
и еще ллолнее, ярче, совершеннее в
образах искусства отражать эту
жизнь; смелей выдвигать кадры но-
вых, молодых советских писателей;
глубже разрабатывать метод социали-
стического реализма; значительно ши-
ре привлекать к журналу самые ши-
рокие слои советских писателей; ук-
реппять питературно-критический от-
дел журнала; давать читателю высо-
кокачественные материалы современ-
ной науки; привлечь, наконец, к жур-
налу писателей братских республик;
крепче связаться с нашим прекрас-
ным, умным и чутким к художествен-
ной питературе читателем из милли-
онных масс трудящихся; все болве
становиться подлинным идейно-твор-
ческим центром, помогающим росту
зсей советской питературы, возглав-
ляемой всликим пролетарским ‘писа-
телем А, М. Горьким — эти задачи
стоят со всей остротрй перед журна-
лом, вступившим во’ второе десятиле-
тие своего существования.
Многое сделано, но много бопьше,
неизмеримо больше предстоит cye-
пать! ,
Неисчерлаемая жизнь ставит перед
журналом и ‘его писателями новые и
новые задачи. :
Мы твердо уверены в том, что «Ок-
тябрь», его редакция, его писатели с
еще большей энергией будут дальше
работать над разрешением этих задач,
за процветание социалистической ли-
тературы, создаваемой под руководст-
вом пенинской партим и ее вождя
тов. СТАЛИНА, вепикого друга и
вдохновителя советских писателей,
бенная по качеству редакция (редак-
ция вообще-то неплохая была), & по-
тому, что в пролетарских рядах чи-
тателей назрела потребность своего
пролетарского журнала. Журнал вы-
рос вниманием, поддержкой пролета-
риата,
РАПИ сыграл крупнейшую роль в
зачинании пролетарской литературы.
Но котла РАПН достит вертнаны opo-
ей силы, славы, верхушка его стала.
„раздажаться, —= тонкая, эзлетавтая от
BOACSHHN RAR RR HM Om RHR OCOR RAMS OCMOOMAR Sr ee узы
symm deg ijt gage ft A
рождения червоточина пола гНилЛЬюЮ.
карьеризма, лжи, интриги. Верхушка
РАПП и журналы свои старалась ис-
пользовать как молоты для ковки сво-
ей карьеры. Разумеется, редакция
«Октября» на такую роль не пошла,
Завязалась борьба.
Трудно, в борьбе рождался «Ок-
тябрь».
Теперь молодая редакция умело ве-
дет крепкий, здоровый пролетарский
журнал в кровной связи с широкой
массой пролетарского читателя и пи-
сателя.
на самом же деле если они и значи-
тельны, то только своей причастно-
стью к большим событиям, & не ху-
дожественным выражением их емы-
сла в своей судьбе и в своем пове-
лении Милюков, Хвостов, Распутин,
ОТ СЕКРЕТАРИАТА ССП
Секретариат Союза советских писателей СССР горячо приветствует ре
дакцию журнапа «Октябрь» в дни его десятилетия. ;
* Ленинское пе ЦК нашей партии во глазе с ее великим вож-
дем тов. СТАЛИНЫМ обеспечило общий рост социалистической культуры
и литературы нашей страны.
Первый всесоюзный с езд писателей показал миплионным массам тру»
дящихся нашего Союза-и всего мира ндейную глубину, единство и интер-
национальное значение нашей‘ литературы.
> Писатели: всех народов Советского союза, представители всех питера-
на
оронте
Th путь новых побед
питературы мира,
тур СССР встретились, чтобы наметить
советской питературы — передовой
Этот путь — социалистический реализм, под знаменем которого идет
Этот путь — упорная ‘борьба за глубокую идейность, преданность инте-
капитапизма
ресам социализма, интересам освобождающегося от гнета
человечества, на одной шестой земного шара победоносно творящего. но-
вую счастливую жизнь. Этот путь,
наконец, — борьба за выявление и
выращивание новых творческих сил, тапантов из недр трудящихся маст,
борьба за массовость искусства.
Журналу «Октябрь» принадлежит немало заспуг в деле собирания, Op-
ганизации и воспитания кадров пролетарских писателей, в деле борьбы
за пролетарскую -путературу против разнообразных ез вратов. ›
Журнал «Октябрь» на своих страницах дал ряд произведений, верно
отражающих нашу социалистическую действитепьность, дающих волну-
ющие образы героев социапистического строительства,
Отмечая идейно-художественный рост журнала, углубление критиче-
ского материала, живую повседневную работу с моподыми авторами, мы
He можем не ‘подчеркнуть, что перед журналом «Октябрь» в его даль-
мастерство
орьбы за художественное
нейшей работе остро стоят задачи
в свете требований возросшего неизмеримо советского писателя, решений
с езда, указаний и советов А. М. Горького. Мы особо` приветствуем ини-
циативу журнала «Октябрь» в развертывании работы с областными и
краевыми писателями, ряд произведений которых напечатаны за послед-
ние годы на страницах ‹ журнала.
Секретариат ССП выражает ув
П выражает уверенность, что журнап с честью выпол-
нит свою задачу, выдвинув в литературу новые имена, помогая их твор-
Кпадя в основу своей работы мудрые указания тов. Сталина, советская
литература преодолеет свое отставание от социалистического строитель-
методом социалистиче-
ства и сможет в высокохудожествен ной форме,
ского реализма отразить величайший героизм рабочего класса и его пар-
тии. строящих социапизым,
той замечательной действительностн
социализма, которую в героических
усилиях создавал и создает, творил
и творит пролетариат нашей страны
под руководством naptun Ленина и
Сталина.
«Октябрь» боролся за новый; про-
петарский тип советского писатепя,
всем -существом. своим, всеми своими
мыслями и чувствами связанного с
той борьбой за социализм, которую
вепи и ведут партия и рабочий клаёс;
боролся за тип писателя — живого,
активного участника боев за couna-
лизм. “
Ha страницах «Октября» nanevara-
но не мало произведений, любимых
широчайшими массами рабочих и
копхозных читателей, —без многих из
этих произведений история советской
литературы была бы много бедней!
На реальном, жизненном материз-
пе нашей новой действительности, на-
шей революции, ПО ГОРЯЧИМ СЛЕ-
ДАМ ЖИЗНИ создавались и продви-
гались к массам! читателей произведе-
ния писателей «Октября». Мы знаем,
кое-кто поморщится: «Вульгарная
зпободневность!» Но мы твердо-и го-
рячо убеждены, что названные про-
изведения внесли свою долю в общий
под ем советской питературы, а иные
из них навсегда останутся в ее ис-
тории, г 2 =
Основной ошибкой журнала быпа,
однако; чрезмерная ограниченность
круга его сотрудников, — к журна-
лу не были привлечены широкие кад-
Тут они жили, тут они росли, тут
они набирали силы, тут они расииря-
ли, отстраивали свой дом, от кото-
pero потянулись нити к читательским
слоям пролетариата. Тут крепли и
окрепли ‘пролетарские писательские
ряды. «Октябрь» рос и вырос не по-
TOMY, что у него была какая-то 0со-
к общему делу. В этом гигантская
разница между эпохами до и после
Октября 1917 года.
Прекрасная, богатая жизнь челове-
ка не зависит больше от случайности
или преступления, & превратилась в
общее достояние на шестой части. зем-
ли. Мы, вне ее стоящие, называем
эту шестую часть новым миром,
Журнал «Октябрь» — прекрасное
духовное свидетельство этого нового
мира, где вместо немногих очастлив-
цев и бесконечной массы голодных
телом и духом жизут исключительно
люди, обладающие мужеством и во-
лей к жизни,
Шлю привет к празднику десятиле-
А. СЕРАФИМОВИЧ
КАК РОЖДАЛСЯ
ПРИВЕТ ДРУГА: ИЗ-ЗА РУБ
но до такой. степеви презрительно,
что даже не реа, Про-ле-тар-
ские пи-са-те-ли!. Это было бользие,
чем презрение, :
А они, эти пролетарские писатели,
еле дохленькие — ветром качало на
понких ножках, неуверенные в себе,
потянулись в «Октябрь», в свой дом.
Журнал «Октябрь» уже одним сво-
им названием знаменует величайший
поворот в истории, пожалуй, самый
великий из всех.
Перед` Октябрьской революцией cy-
ществование большинства человече-
ства было подобно лотерее; немногим
доотавался в HM H OHM, MONTH ——
за счет всех я — вести солнеч-
Hoe существование, жить в счастье.
Как й в лотерее, основной массе че-
ловечества_ доставались пустышки.
Только с большевизмом старая, пре”.
жде звучавшая ложью поговорка:
каждый — кузнец своего счастья при-
обрела омыюл.и содержание. Каждый
может получить выигрыш, ему нуж-
но только захотеть и приюоединиться тия,
ОКТЯБРЬ
ПЕ ДЕН ДТ IE EO >.
на ненайленным. Бриан, Ллойд-Джордя, русские цар-
3 ламентарии за границей, иностранные
дипломаты в Петрограде — имена,
имена и имена — и каждое из них
выведено очень четко, исторически
правильно, снабжено личными приме-
тами и играет свою положительную
роль в развитии идейных сил романа,
в центре которых должны находить-
ся его главные герои. Но от того, что
Карабаев записывает в дневнике свое
наивное восхищение Ллойд-Джорл-
жем или Брианом, от того, что на
его квартире происходят политиче-
ские разговоры на злобы дня, от
того, что вокруг него что-то совер-
шается, от этого ето собственный об-
раз не становится более убедитель-
вым, чем он был в первой кните ро-
Мана.
Совершенно так же растворен в
обилии материала Федя Калмыков:
на страницах романа он появляется
очень часто, мното разговаривает, епте
больше вспоминает, как-то реатирует
на окружающее, но Дочитайте роман
до конца, и вам будет трудно ожи-
вить в памяти хотя бы одну яркую
черту этого «молодом интеллитента
на заре своей общественной кафье-
ы».
И, наконец, Кандуша — третий, на»
иболее значительный образ романа—
«ловец человеков», вдохновенный
атент охранки, поэт своего грязного
ремесла. Да, этот образ вырос, прояс-
нился, вошел в крепкие сюжетные
овязи с новым материалом романа,
но. пожалуй, было бы лучше, если бы
он оставался гдечнибудь на ето зад:
ворках. Потому что, если остальные
герои романа не сумели во второй его
киите- проявить себя в полной мере,
то этот занял в ней место, вряд лн
по праву ему принадлежащее.
4
ee ы a
Все дело в том, ITO BMECTS o Ipex-
ними действующими лицами Козаков
перенес во вторую книгу романа и
прежние сюжетные приемы и. преж-
нюю композицию человеческих взаи-
моотношений, по которой эти действу-
ющие лица были раюставлены. Но то,
что было уместно в рамках ромама,
развивавтиетося в Территориально,
психологически и идейно ограничен-
ных условиях российского захолустья,
оказалось далеко недостаточно для
того, чтобы связать воедино его но-
вый материал широкого историческо-
го охвата.
Огромное количество исторического
материала вошло в роман так, что вое
прежние Действующие лица оказа-
лись ему не по Илечу. Может быть,
виной этому то, что. Козаков слишком
поторопилоя и в первой книге рома-
на рассказал о своих героях почти
все, что о них можно. рассказать. Но
во всяком случае, во второй книге. они
или повторяют самих себя или пара-
зитически существуют з& счет исторн-
ческих событий, о которых в романе
идет речь, и исторических лиц, в сре-
ду которых они волей автора постзв-
лены,
Так например, описание поездки
думской делегации во время войны 38
траннцу интересно, конечно, не пото-
му, что в этой поездке участвует Лев
Павлович Карабаев, один из лидеров
буржуазной демократии и одна из
центральных вымышленных фигур
романа, а потому, что это — сильный
и выразительный штрих, характери-
зующий патриотическое движение в
рядах русской «демократии» вообще.
Этот штрих для романа необходчм,
HO положен он так, что к характери-
стике обобщающего героя ничего не
прибавляет. Действительно, затранич-
ные дневники Карабаева и его выска-
вывания корреспондентам столь про-
стодушно саморазоблачалотци, что
нельзя не вспомнить злое замечанию
Герцена Белинскому по поводу одной
из напечатанных ето литературных
бесед: «Как же ты с первого слова
‘не мот дотадаться, что раэтовари-
заепть с дураком!» Карабаев в разрезе
своего общественно-политического
мышления дан таким недалеким, что
воспринимаешь ето не как живой
образ, & как условную идеологичес-
кую мишень, И не потому ди его
можно исключить из описания этой
поездки, и ничего от этого не изме-
нится, что по своему идейно-художе-
ственому раскрытию’оя Hie той
исторической действительности, He
фоне которой вышисаны цветы éro
празднословия?
Узы, почти о на всем протяжении
второй книги романа этот историче-
окий фон проступает гораздо рельеф-
вее, чем литературные. мизаноцены, в
которых фигурируют его главные ге-
рои. Реальное окружение, созданное
Козаковым вокруг последних, при-
дает им кажущуюся эначительность—
слом осталось во второй книге рома-
авторские кавычки в определении
мелкобуржуазного и буржуазного «де
мократизма» оказались бы всего толь-
ко дешевым историческим трюиемом.
Так, обстоятельно выписанные в
первой кните картины провинциаль-
вой жизни — своего. рода нижних
слоев, питавших общественно-поли-
тические традиции русской интелли-
тенции, уступают место во второй
кните романа широким просторам Пет-
рограда, Лондона, Парижа, Tocyzaper-
венной лумы и передовых позиций —
всей той исторической арены, н&. ко-
торой во время войны эта буржуазно-
демократическая интеллитенция в
полной мерв проявила свою классо-
вую близость интересам отечествен-
ного . империализма»
Так, только мельком намеченные в
первой кните узлы социальных про-
тиворечий и линии классовой раоста-
новки социальных сил приобретают
тб второй книге ромаша, более подроб-
ное художественное истолкование и
‘находят конкретное воплощение в но-
вых человеческих образах и в ПоКа-
зе большевистской подпольной рабо-
И так, конечно, дальнейшее раскры-
тие основной идеи романа не сможет
обойтись без того, чтобы, отолкнув
социальные силы страны в револю-
ционном взрыве, не ноказать бесслав-
чый конец «старой, идеалистически
мыслившей «традиционной» русской
интеллигенции» на фоне творческого
жизнестроительства восходящего про-
‘летарского клаюса:
Разница между первой и второй
книгой «Девяти точек» и заключает-
ся как раз в том, что вое действую-
щие лица романа, перенесены теперь
в обстановку предельной историче-
ской достоверности — с соответствую-
шим усложнением его содержания и
естественным распгирением ето идей-
но-тематического. вамысла.
В силу своей тщательной докумен-
тированности роман стал более насы-
‘щенным я убедительным, и здесь
‘нельзя не отдать должное Козакову,
проявивиему значительное. историче-
ское чутье и болышую осведомлен-
вооть в подборе весьма ценного. и ли-
тературно выигрышного изтериала.
Разумеется, и Этё работа, как и даль-
нейтцее творческое переложение соб-
_ранных сведений н8 художественный
язык, показывают Козакова не толь-
ко как историка, но и как художника.
Однако боаее глубокое внутреннее ра-
ввовесие между историей н вымы-
всероссийская выставка работ самодеятельных колхозных художников.
«МЕДВЕДЬ С ДОБЫЧЕЙ» — И, АКБАЕВ (пастух-чабан аула Марухамо-
ро Семенчугского района Карачаевской области).
Семейные переживания Льва Нав-
ловича Карабаева, может быть, и до-
полняют его образ как прекраснодуш-
ного отца и очастливото супруга, но
они же уводят его характеристику из
области общественню-(:
титической В.
индивидуально-поихологическую. A
так как семья Карабаева попрежнему
остается в романе центральным уз-
лом, в котором сплетаются его наибо-
dee действенные сюжетные нити, то
сюжет в целом оказался почти отор-
ванным от «периферии» романа —
тлубокие напластования июторическо-
то материала живут в нем самостоя-
тельной жизнью.
Именно поэтому довольно сложный
композиционный рисунок романа с
интригующими недотоворенностями,
торможениями действия и прочими
эффектами никак че повышает Ha-
пряженности описанных в нем собы-
тий.’Ибо интерес читателя сосредото-
чивается не на внешней последова-
тельности этих событий, а Ha яюпол-
ненном внутренной динамики развер-
тывании большого исторического пла-
на, который соприкасается с сюжетом,
но почти от него не завиеит.
Иначе обстоит дело с Кандушей. В
его образе Козажов реализовал всю
силу своей выдумки, не только
раскрыв ем глубину, но и очень уве-
ренно и с большой сюжетной изобре-
тательностью увявав его поихологиче-
скую роль с чередованием докумен-
тально-исторических кадров. Но тем
не менее получилось нехорошю. Не-
‚хоропю потому, что <«поихолотия»
eu переходящая в паталогию
Xwe без родимых пятен вое той же
«достоевщины?), заслоняет в его об-
разе более будничные и более типич-
ные черты трезвой полицейской ис-
полнительности. Нехоротно, потому
что и соседствующие с этим ‘образом
линии сюжета оползают в такую же
кропотливую психологичность, не ли-
шенную мелодраметического привку-
са (таковы, например, отношения Кан-
души с Федей Калмыковым, снова в8-
ставляющие вспомнить имя Достоев-
ского). Нехороню, наконец, потому,
что давление этого непомерно раз-
росшетося образа вызвало к жизни
ряд мастерски налтисанных сцен, а8-
нимающих, однако, в романе место,
несоразмерное их историческому весу.
Не слишком ли подробно останавли-
вается Козажов на фигуре Распутина,
специфическая атмосфера вокруг ко-
торого столь питательна для образа
Кандуши, и ne преувеличивает ли он
историческое значение подготовки
«дворцовото переворота», сюжетно-
инеритующие нити которой не прохо-
дят мимо того же самото Нандупги?”
Интересно, что образ Кандуи, вы-
ражающий в романе высшую меру
вымысла, перерабатывает внутри себя
некоторые старые мысли Козажова о
творчестве. «СОтрають к благородному
соглядатайству», «профессяональ-
ное литературное стяжательство» —
эти творческие. черты зазщитцал Ко-
заков в своей книге «Человек и его
дело», и они же, в ином профессио-
нальном переломлении, вошли. в. Ха-
рактеристику Кандуши, По существу
* Кстати ‚если уже в сценах у Рас-
путина остались неперевареннъми
кое-какие описательные черты, заим-
ствованные Козаковым из перво-
очников (в частности, воспомина-
ния В. К. напечатанные во втором
или третьем номере «Русского совре-
менника»), то в разговоре Хвостова с
затоворщиками Козаков местами бун-
вально переписывает его показания
чрезвычайной комиссии временного
правительства («Падение царского ре-
жима», том П. В последнем случае
происходит почти полное выключение
творческого вымыюла, а хронолотиче-
ская и поихологическая перестановка.
документа вряд ли повышат его ху-
дожественную убедительность.
i
pean)
Но первая книта «Девяти точек»
редотавляла собой все же лишь раз-
Зернутое и подробное вступление к
ТОЙ теме, которая продолжается вто-
Рой книгой романа и! окончательное
завершение которой обещано третьей.
Разоблачение” буржуаано-демократиче-
вой интеллитениии. нзятой сначала
S > овоенноей обстановке, затем — в
Не Ам
о мосфере империалистической вой-
НЫ и, наконец, в нелицеприятном pe-
Золюционном испытании людей и убе-
Ждений, — вот что легло как руко-
_ Зодящая идея в основу замысла «Де:
°» ВЯти точек». И совершенно естествен-
=) 50; что обрастание этой идеи живой
/ ХУдожественной тканью повлекло 28
й иоменение первоначальных мас-
романа и такое усложнение
80 материала, без которото жирные