отературная газета pers. Но с литературой вышло и ив могло не выйти у Такого человека, как Павка Корчагин. Тяжело, невероятно, ° потрясающе, фантастически тяжело, но неё невов. можно было вернуться к жизни, к партии, в творчеству, и Корчагии вернулся..В этом -—= качество ‘bom шевистского упорства. Но здесь мы должны отметить опгибку редакции «Молодой твардии?. Дело в том, что Корчагин — это Островекий. (Ею история недавно была рассказана М. Кольцовым в фельетоне «Мужест- во» в «Правдё».). А роман — челове. ческий документ. И вот по мере того, ‘как мир смыкается железным коль- цом вокруг разбитого параличом и. слепого Островского, семейная неуря- дица борьбы с обывательской родкей жены Корчагина начинает занимать центральное место в последней части романа. Прикованный к койке, Ост. ровский не замечает, как мельчает в этой борьбе его Tianna. Типичные черты Корчагина начинают вырож- `даться в индивидуальную жалобу Островского через своего героя. `Редактор книжки т. Шпунт окадз- лась политически более чуткой. чем редакция журнала. Она свела к ми: нимуму перипетии семейной ссоры, заострила политическую суть этой борьбы, тогла как журнал дал цели- ком эту растянутую часть романа, чем способствовал сентиментальному ‚разжижению гранитной фигуры Пав. хи Корчагина. Здесь мы подходим в большому ‘принципиальному вопросу — к во. просу о правомочности переделок и обнащений рукописей авторов. Веем известна история двух прекрасных вещей пролетарской литературы -— «Недели» Либединского и «Я люблюъ _Авдеёнко. И та и другая из пухлых рукописей мастерами слова были пре- вгащены в блистательные книги, стория искусства знает не один та- кой случай, в музыке — особенно,— Шуберт и Лист. Даже великого Му- сортского причесывал и шлифовал Римский-Корсаков. Такие книги, Rak роман Островского, не приналлежат их авторам — это достояние партии. . ORORHH He 3a OLWH свой. «транс парант» войдет в историю литерату» .ры. Он сделал все, что в силах сделать `Павел Корчагин, но написанная вбле- пую, в полном смысле этого слова, книга нуждается в инструментовке, в технической шлифовке, в озвучании рукой мастера. И тогда эта книжка станет в уровень с лучитими 0браз- ами социалистическото эпоса. Она имеет лля этого тем больше основа- ний, что ее герои — не выходцы ив интеллитентской. среды, как у Либе- динского, и не деклассированные люмпенпролетарии, перерождающие- ся в советских условиях в переловых пролетариев, как у Авдеенко, а 0ос- новной пролетарский костяк комсо- мола; ‘основная опора партии, наша плоть и кровь. И именно поэтому. в. заключение 05. РО ЧЕ Е И аи ‚ ЭТОЙ замечательной книге я позволю себе обратиться © публичным вызо* вом к писателю Всевололу Иванову, ‘знакомому с книгой, успевшему по- любить ее героев, 0 том, чтобы он взял на себя труд инструментовки книги Островского. Николай Островский пишет сейча6 новую. книгу, теперь уже, нужно на- деяться, с помощью секретаря. Ци. пти, дорогой товаритц! БОР. ДАЙРЕДЖИЕВ. овке восстания деревенской №* ли против кулака, против вековых своих лишений Габрилович оправды- вает пословицу «голь на выдумки хитра», создавая деревенский «тии скоростника» — глубоко человечный Фбраз уларника Касымова, который, как и рабочие на заводах в то штор» мовое время, является человеком, 10“ товым на. беспредельное самопожерт“ вование и с замечательным остроуми- ‚ем вопользующим в работе то. что ‚есть под руками, «Касымова назначили заведующим ‘колхозными конюшнями правления’ Здесь он проявил удивительную де“ ятельность Фуража не было. Лота“ ди. голодали. Многих из них прихо“ дилось, подвешивать к стропилам н% „дямках, чтобы не дать. им упасть. Касымов. принался разбирать coo менные крыши на ригах. Он рубил эти крыши ржавой соломорезкой, найденной им нивесть глег Он кипя* ‘тил громадные чутуны воды, обливай кипящей водой изрезанные крыши, осыпал их солью, и лошали ели их И ели с удовольствием. Он спас лота“ дей. Он спал в конюшне, он не 01* ходил OT лошадей ни на шаг, 0 `выкормил их Gea фуража, Ges Ze ‘нег, безо помощи. Слава его прошла далеко; Конюшню и окрушку 60 приезжали смотреть атрономы #8 района и из округа», *1930» Габриловича и «Поднятая целина» Шолохова -—— произведеняя ‘разного типа. Их раз’единяет жанр К Тезко разделяет творческая малер%» во в гораздо большей мере их обли’ жает метод, конкретно-исторический метод ь социалистическом — реализму» единственный метол. на пути разви” ‚тия которого мы можем жлать от BA шей литературы гораздо более значи“ ‚тельных и величайших побед. ЖК сожалению, их ente ne Tax HO то; и чтобы умножить примеры, пах `’ пришлось бы назвать произведения елва ли не’пятилетней лавности. Н8* ши писатели в значительной Tt своей «ленивы и нелюбопытны» Между тем предпосылками сопиали“ стического реализма являются TOA вижЖность и страсть к исследованию. Наши писатели не хотят учиться классиков их плодовитости, и они Be понимают простой истины, открытой стариком” Бальзаком: «Человеческая натура бесконечно разнообразна. СлУ® Чай — вот самый великий романис! ‚мира: чтобы. быть плоловитым, пу HO только его изучать». среднем, найг’ писатель ПИТ произведение раз в пятилетку, # иным замечательным писателям угро жабт опасность остаться едва ли #8 с единственным произвелением и ® наступающую двадцатилетку си. ского строя: Горький призывает Bee нас усилить работу. История — #9 ны Онь не стоят Ha ™ 9 ждет, пока художник придет изобразить, У. тателя подымаетвя целое племя моло- дых большевиков — Корчатин, Оку* нев, Рита, Жаркий, Лисицин, Аким, ‘Олыа Юреньева, Панкратов Игнат, Анна Бархарл. Это первый призыв молодежи, воспитанной партией по- сле Октября. Это те люди, которые под руководством Журхая геронче- оки дрались на фронтах, мужественно тибли на виселицах польских жан- дармов и в тылу у белых. Тут, в ря- дах комсомола, закалялась эта смена подпольщиков царской России. еззаветность, принципиальность, молодая спаянность, огромный, поли- тический темперамент и героическое упорство — черты их характеров. Это тот великолепный человеческий материал, который выковывается только в горниле величайнтих рево- люций, Эти люди первого призыва комсомола, шедтние в эпоху граждан- ской войны, чуть не детьми, в самое пекло фронта рядовыми красноар- мейцами, ко времени первой пятилет- кн стали основными кадрами налтей производственно-технической ° интел- литенции, вынесшими на свойх пле- чах всю тяжесть стройки и пуска первых ‘титантов социалистической индустриализации. ‘ Но цепь не прерывается. Воспитан- ники комсомола, прежде чем уйти на партийную и другую габоту, воспи- тывают новое поколение молодежи-— Лиду Полевых, Ракитину Раю, Гри- шутку Хороводько. И снова нераз- рывна связь всех трех поколений. Токарев и ‘Курхай — попрежнему самые близкие люди, самые автори- тетные советчики и руководители, Они. поручительствуют перед. парти- 6Й за своих воспитанников — Корча- тиных, Жарких, Панкратовых, кото- гые в свою очередь воспитывают и ручаются за Призцутку Хороволыко перед комсомолом. Руками. этих Гри- шуток, воспитанных Корчатиными, строились домны, укладывался бетон мировых плотин, осваивалась слож- ная затраничная техника нашей ин- дустризлизащии, ` В этом непревзойденном пока по правдивости и искренности отраже- ния, нерунгимой революционной свя- зи поколений социалистической рево- люций — первое и основное досто- инотво книги Островского. Нивто ¢ такой полнотой и органическим един- ством не показал неруптимости тра- диций революции. Корчагин, оступившийся в началь- ный период нэпа и попавигий в ра- бочую оппозицию, на всем дальней- шем протяжении романа показан как молодой революционер, завоввываю- щий отромной работой над собой пра- во называться больневиком и иску- пивитий случайную ошибку, совер- шонную из-за политической малогра- мотности. Уже в тот период, когда ‘горстка комсомольцев в нечеловече- CEH трудных условиях строит узко- колейку, чтобы снабдить город дро- вами, в условиях настолько тяжелых, что старик Токарев- (руководитель стройки) в ответ на приказ закончить ‚постройку к первому января 1922 г. ответил: «Если не передохнем, то выполним»; — Корчатин выделяется - среди остальных ребят высокосовна- тельной организованностью и дисцип- линированностью. зе Преемственность поколений рево- люционеров, укрепление традиций революции — основная, но не един- ствевная проблема, вытекающая. ил вниги Островского, Для разработки проблем социали- стического реализма и в частности ‘проблемы трагического роман Остров- ского лает прекрасный материал. и социальной среды. В то время Kak во французской литературе ХУШ ве- ка «французские терои не смели ни поесть, ни вздремнуть, ни побранить- ‘ся перед зрителем, котурны подни- мали их до облаков. Что вытерпел Корнель, позволив в свбем Сиде по- ‚ щечину!... Вольтерова Мариамна упа- ла оттого, что какой-то шалун закри- чал при отравлении: «Га геше Бой» (А. Марпинский. О романе Полевого «Клятва при гробе господнем»). Затечатлеть в литературе все уси- ливзющийся ‘нажим поднимающейся буржуазии на дворянское общество во всем блеске реализма и был приз- ван Бальзак, перенеоший из исторя- ческого очерка и исторического рома- на новый подход к материалу теку-. щей жизни, Марлинский писал в 1833 т, что «Вальтер-Скотт решил наклонность века к историческим подробностям, создал исторический роман, который стал теперь“ потребностью всего чита- ющего мира, от стен Москвы до Ва- WHHTTOHa, от кабинета вельможи до прилавка мелочного торгаша». Исторические романы _ Вальтер- Скотта в 30—40-х годах ХХ в. не только читались в Москве и Ванинг- тоне, но и повсюду вызвали подража- ` би ние. созлав Пушкина с ето «Капя. ‘ <% ние, создав Пушкина с его «Капи- танской дочкой» в России или, ска- жем, Фенимора Купера в Америке. Бальзак не мот бы сформировать свой реалистический роман без могучего примера Вальтер-Скотта. Он это 608- навал и, ошеломленный изумитеёль- Ной плодовитостью, - ОСНОВОПОЛОЖНИКА исторического романа, утещал себя тем, что и в современной жизни ему хватит . материала, так как «челове- ческая натурз бесконечно разнообраз- на. Случай — вот самый великий ро- манист мира: чтобы быть плодови- тым, требуется только его изучать. Французское общество входит в ис- торню, я хочу быть не чем иным, как ero секретарем». (Предисловие к «Че- ловеческой комедии»). и вспомнить, что Маркс и Эн- тельс выюоко ценили романы, Баль- зака, в особенности за их историч- ность, то содедует признать, что Баль- заку удалось осуществить поставлен- ную себе задачу. Этот. неутомимый «секретарь французского общества» в таком, налример, резлистическом шедевре, как «Отец Горио», оттал- кивался от историческото романа и, следуя за Вальтер-Скоттом, иногда в утомительном излишке мелочных описаний, создал, по сути дела, исторический роман из современной. жизни, бесконечно превзойдя свой. образец в силе ксторической иллю-. зни и художественно-резлистической силе. ЕН: ТОВАРИШ В последнее время у нас в литера”. туре очень заметной стала струя этакого соцпгимназического, & уж ни как не сопгеалистического, сентимен- тально-слезливого отношения к nei: ствительности, Тепленькие слезки сквозь милую улыбку, немножко тру- сти и безмятежности и ничего «черес- чур», ничего трагического. Этакий хрюкающий оптимизм, этакое сенти- ментальное рококо. Улыбчатые завитушки, олезливые завитушки, грустные фестончики. Всему этому алебастровому зодчеству Островский и противопоставляет на- стоящую трагедию, в которой люди умирают нев венчиках из незабудок, в с0 скрежетом зубовным. И ебля смерть их и одолевает, то только по- сле того, как они отдали жизни, борьбе своего клаюса вое, что в co- стоянии отдать ей человеческая лич- ность. Тажов Корчатин, таков. Вер- сеньев, такими же при столь же тя- жело сложивитихся обстоятельствах станет любой из героев Островокото, на то они большевики. Ведь в конце концов таких, как Корчагин, партия воспитала сотни тысяч, и именно по- этому Павка Корчалин, попадаютщий. в исключительно тяжелое и редкое положение — паралич обеих ног, ру- RY и полная слепота волелотвне RO тузии и ранений Ha фронте, — ocTa- gh ee ется правдивым каждой своей чертой. Ибо тот путь, который до физической катастрофы прошел он, вместе с ним, прошел весь украинский комоо- мол, «Как закалялась сталь»— это не история укгаинского комсомола, но это несомненно «фантазия» на тему истории комсомола Украины, как то- ворят в музыке, так же как «Чата. ев», — «фантазия» на тему граждан- ской войны. «Может ли быть трателия еще 60- лее жуткой, — пишет Павка брату — чем соединение. в одном человеке пре- ‚дательского, откавывающегося слу- ‘жить тела и сефдиа большевика, его воли, неудержимо влекущих к труду, к вам. в действующую армию, насту- пающую по всему фронту». «Экономика у нас. простая и не- сложная, Тридцать два рубля моей пенсии и Раин (посудница, жена Павки) заработок». Как видите, ника- ких розовеньких сентенций, трагедия как тратедия. Никакой доброй феи. Страна бедна и в тот период неспо- собна была уделить Корчатину боль- ше, чем другим инвалидам. Тем ти- -`пичнее, тем ярче беззаветность Кюр- чапина. Даже ив этого, ‘казалось бы, безвыходного тупика он находит вы- хол, находит возможность быть по- лезным партии — он становится пи- сателем. «Завтра мнё принесут вырезанный из картона транспарант. Без него я не могу писать. Строка каползает на строку. Я долго искал выхода и на- шел — вырезанные из ‘картона поло- ски неё дадут моему карандашу вы ходить из рамок прямой строки. Пи-. сать, не видя написанного, трудно, но не невозможно. Очень долго ниче- то не получалось, но теперь я начал писать, медленно тшательно RETRO- my каждую букву, и получается до- вольно. хорошо», ` «Все, что писал, он должен был помнить слово в слово, Потеря нити тормозила работу». Корчатин твердо решил: если ни- чего ие выйдет с литературой, уме- НАЧАЛО ГОДА але. весьма удачную статью Лейтеса oly цо солдата» (№ 2). Из небольших прозаических вещей выделяется ладно скроенный рассказ _Яновского «Двойное кольцо» и «Си- бирь» Д. Шенгелая. Из. стихотворе- ний — < Манделёй» Киплинга, впер- вые на русском языке, и «Полково- дец» В. Саянова. . Непонятно, зачем понадобилось пе- чатать «Саар» Эренбурга второй раз: он, хотя и в несколько сокращенном виде, печаталея в ` «Известиях» До саарского плебисцита, когда был зна- цительно более актуален. Не лучше ли бы дать статью о ‘Caape mocne плебисцита? В «Литературном дневнике» № 1 (содержание «Дневников» почти вс6- гда привлекает внимание) поставле- на во всю ширь проблема новеллы. Приведены стенограмма совещания, организованного в редакции журна- ла, высказывания писателей. Е Высказавшиеся писатели по-раз- ному тражтуют вопрос, поставленный С. Рейзиным: «Почему у нас жанр новеллы, рассказа, небольшой пове- сти He получил того развития, ка” кого он заслуживает?» Но актуаль- ность этой проблемы бесспорна. Надо полытожить все высказывания, 0000- - щить, развить, дать им ход, хотя бы в плане широкой популяризации от дельных коротких новелл и т. д. В двух номерах статьи: Сатина— «Пятнадцать лет Конной армии», Ас- муса — «Эстетика Чернышевского», «Испанские инсьма» Никулина и др. Интересный, богато снабженный фактами обзор Мотылевой о литера- туре коричневого «социализма» наг- лядно раскрывает тщетные попытки Геббельсов создать «большое искус- ство фалнизма», «Зн8ыя», в противоположность дру- тим нашим журналам, не может по-. хвалиться длинным «списком благо- деяний», то-бишь обещаний, То, что обещано, частично уже напечатано и печатается в ‘вышедших номерах. Остальное будет напечатано. Этому журналу верить, ЧИТАТЕЛЬ ane Зурнал. «онамя>. Первыв два но- мера за 1935 год. Название журнала ассоциируется с понятием о продви- жении вперед, об авангардностя. И журнал «Знамя» бесспорно идет в авантарде всех друтих толотых жур- налов.. Он выгодно отличается от них мно- тообразием тематики, хотя и подчи- ненной в обновном одной ведущей идее, высоким качеством, закончен- ностью и отбором. Журнал делают руки энергичные и весьма разборчи- вые. Нет я нем утловатости, при- сущей некоторым нашим журналам, любви к пространству и таги к Gec- конечности — «продолжение следу- ет>.. Если оно и следует то быстро. «Повесть о Левинэ» Слонимского. —начало литературного года журна- ла. Неплохое начало. Мы не можем пожаловаться на недостаток истори- ческих романов, повестей, поэм и т. д. Они занимают весьма солид- ное место в нашей литературе, зАмет- ны лаже явные признаки чрезмерно- то размножения их, нарушения не- коей пропорции. И тем He ме нее «Повесть 0 Леван» надо приветствовать. Помимо ее xXy- дожественных достоинств, важности тематики, она товорит, что. история. (& «Повесть о Левинэ» вполне может быть названа исторической) —не толь- ко то, что покрыто пылью столетий, неё только «Петр 1», «Путачев», «Па-. рижская коммуна» и т, д., но и неко- торые более близкие к нам события, еще не затронутые ни пером, ни виз стыю; Такова Баварская советская ре спублика. «Повесть © Левина» — кенный вклад В’ нашу литературу. Слонимский выступает в роли следо- пыта, разведчика. Он как бы тово- рит вашим писателям: подумайте о советской Венгерской республике, © Либкнехте и Люксембург, © Кантон- ской коммуне, о Коломане Валлише и т. д, Это тоже история. И важная. ‹... Он стоит в синих полушерстя- ных штанах и полосатой тюремной рубашке, в котах, с острыми желто- ватыми носками. Он бледен, худ, но с большим животом: На вид ему 28›. Мы узнаем, ето уже с первых страниц. Это <маленький человек» из романа Ганса Фаплада. Это Пинеберг. В новом романе <Тот, кто однажды хлебнул из жестяной миски» он на» зывается Куфальт. Но это невэжно. В предыдущем романе он был Ha ©во- ‚боде, теперь он отбывает пятилет- нее заключение. Уже почти отбыл е10. Надо выходить «на волю». В Уложе- нии о наказаниях сказано: «Особение надо стремиться к воспя- танию наказуемого в том емысле, из тюрьмы, вести правильную, не идущую в разрез в законами жизнь». Но по выходе из тюрьмы Куфальта ждет армия в пять миллионов безра- ботных, Никакой надежды на рабо- ту. «Слеловало бы, собственно. просить, господин директор, чтобы HAO SOTEB: ляли здесь», — товерит. Куфальт. В этом — клют в новому роману Фаллада, законченная часть которого помещена в № 1 журнала. Собствен- но, где трань между тюрьмой и «во- лей›? И эполие естественным кажет. ся, что вое освобожденные из тюрь- мы возвращаются в нее обратно, И не только. жуткая система тюремного. *‹воспитания» — она ярко показана в рюмане--но и эюуткно условия вне. тюрьмы. Вот почему многие освобож- даемые е таким страхом говорят не о тюрьме, а о воле, Последний ро- Если бы из числа памятников на- шей эпохи каким-нибудь образом выпала сотодняшняя художественная литература — еще несовершенная, от- стающая от действительности и в об- щем недостойная величия эпохи, — напти потомки, да и мы. сами, лиши- лись бы отромното источника позна- ния нашей жизни и нас самих. С этим все сотлахятся, но интересно отдать себе отчет в том, чего именно, лишились бы мы, если бы, например, из ‘литературы об эпохе великих ра- GOT, о первой пятилетке исчезли одни только романы или одви очерки. И вот при сопоставлении оказывается, что в произведениях этих разных жанров отразились не одни и те же стороны той замечательной историчес- кой жизни, которая их породила. В большой мусорной к очерков о зеликих годах 1928—1932 попада- ются подлинные жемчужные зерна типических исторических деталей, крупицы чистого золота типических положений и действий тероического времени. В очерках схвачены скорее нравы, чем характеры, скорее обста- новка, чем обстоятельства, скорее вещи, чем люди. Люди me BHETY- пают нравоотисательно, а не поихо- логически, со стороны типизирован- ных поступков и их мотивов, а не инливидуализированных характеров и борьбы страстей, Средний очеркист в большинстве случаев не понимает глубокой под- водной связи явлений, о которых он пишет, он просто повторяет вслед 3% действительностью то, что происхо- дит на ее бурной поверхности, И следы бури проступают иногда на его страницах, . Для романиста — изобразителя пя» тилетки, напротив, основное было в концепции, & ие в явлении, в дра- матической ситувции, а не в нраво- описании, в установлении достодол- жных отношений между философией автора и его тероев, &. не в изображе- нии вещественности их быта или обычаев и привычек среды героя. Так получилось, что несмотря на подавляющее превосходство — идей- ное _ и художественное — романов 6 пятилетке‘ над очерками на ту же тему, в очерках удержаны те следы великой исторической жизни. мимо которых равнодушно прошли ромз- нисты. И если взять крупицы золота, которые зарыты в очерках, и отмыть их от чони“ пустой породы, то эти крупицы, сгрупинрованные единст- вом явления, смысла котором не поз пал или яедедумал очеркист, обегут- ся в золотой слиток высокой истори- ческой пробы. Вы УЗНаете в этом сгущения, В этой ‹вытажке из очер- mea me ман из трилотии Фаллада как бы замыкает крут, Часть из романа вых- вачена удачно, хотя не следует из немецких фамилий — Петроу, Стре- лоу делать русские — Петров, Отре- JOR. . Роман «Краснознаменцы» Исении Аракелян (напечатана первая часть) подкупает свежестью, динамично- стью, читается с большим интересом. Образы командиров, бойцов, политра- ботников даны ярко, в различных &с-. пектах: быт, учеба, работа, личные ‚ взаимоотношения начальников и под- чиненных, отцов и детей, мужей и жен. Напряженная жизнь Красной армии, ее твердые идейные устои, высокая интеллектуальность, все ее, специфические особенности, делаю- щие ее единственной в мире, показа- ны‘ выпукло, вызывают нашу тор- дость. Умное произведение. Но автор, талантливая писательница с зорким взглядом и крепким художественным чутьем, обнаруживает слабость в композиционном строении романа. В отдельности все динамично, в’завяз- ке же основных сюжетных узлов— ‚ Неумелость. Слишком много детали- зирования, «подслушивания». Роман еще не закончен, судить о нем поп- ностью рано, Очень. удачно, что волед за «Крас- нознаменцами» пущены «День. ново- бранца» Сбигнева Униповского (уже печатался в журнале «За рубежом»), и мастерски сделанный рассказ Ж. Ришара Блока «Как делается пе- хотный взвод». Во всех трех вещах —0браз солдата капиталистических армий, забитота, затравленного, обол- ваненного. Ho всем трем можно в одинаковой степени привести в ка- честве эпиграф» японскую кресть- янскую пословищу: «Роды женщины и жизнь солдата — вот самое тяже- лое, что может пережить человек». видим в романе «Краснознаменцы»! Действительно, две армии — два мира. Эти рассказы следовало бы выпустить отдельной книжкой, дав им в виде предисловия короткую и ВИКТОР ГЮГО TTP YAIR TICS De че $7 Оптимизм оптимизму рознь. Есть оптимизм, идущий от глубокого по- стижения путей историй, от. г4убо- чайшей убежденности в’правоте свое» to дела, веры в свои сизы.”И опти- мизм свиньи, роющейся на задворках историй в полной уверенности, что отбросов на ее век хватит, что она будет сыта при Любых обетоятельот- вах. Поэтому частое самодовольное хрюканье наивные люди принимают 38 OUTHMHSM. ‹ т Оптимизм Николая Островского тем и велик, что он не самодоволен, не жирен. Больше того, он тратедиен. Счастье для него не в сюсюканьи и топгнотворно-паточных всхлипах, & прежле всего. в уменье побеждать, Счастье для него — всегда радость победы, радость трудности ее завое- вания. Дружба — не сентиментальная болтовня, а единство действий, вер- ность и преданность соратника, Лю- бовь, даже любовь, в конечном ©че> те — отношение любимого человека х богьбе, которую ведут Корчагин и ето товарищи, , Естественно возникает вопрос: от- куда эти качества у Павки Корчати- на? Их воспитала партия. Таких лю- дей создавали Журхаи. и ТокаревыЫ— рабочие, подпольщики-большевики. Именно поэтому «Как закалялась сталь» — книга прежде всего о пре емственности поколений большевиз- ‘ма, Именно у подполыцика Журхая ‘учится Павка Корчатин выдержке, хладнокровию, ясности взгляда Ha мир и неукротимой ненависти к вра- там. «Рабочему классу, ведущему во всем мире трудную и упорную борь- бу за полное освобождение, нужны авторитеты, но, разумеется, в том только смысле, в каком молодым ра- бочим нужен опыт старых борцов против угнетения и экоплозатации, борцов, проведигих много стачев, уча- ствовавИЕИих в ряде революций, умуд- ренных революционными традициями и широким политическим кругозо- ром» (Ленин). Именно это положение Ленина на- ходит в книге Островского ярчайшее подтверждение, Именно эту сторону хак проблему преемственности нан- более полно отразил в воем романе Николай Острорекий. На глазах у чи- «Труженики моря» Виктора Гюго выпускает издательство «Молодая Гвардия». `Обложка работы худож- ковых семенных желез» то, чего нет в романах и что было в действитель- ной жизни. Чем был второй тод от рождения пятилетки — 1930 год «рождества »—и в чем ею разница от 1931, решающего тода пя- Tuner? Как вытлядели производ- ные коммуны 1930 года, в ко- торых в искавшему своего наиболее полного выражения штурмовому пз- фосу героического рабочего класса примешана была мелкобуржуазная догматика уравнительности, тдё хра- нились деньги коммунаров и как вопрос‘ о трехрублевой починке ту- фель — предел щегольства в тод лишений — занимал в повестке дня производственной коммуны по- добающее ему место на ряду © во- просом о международном положении или © выполнении промфинилана «особото квартала»! Как вытля- дель непрерывка со своими табли- цами, в которых чередовались зеле- ные, красные, синие, желтые и фио- летовые ситнальные цвета групповых выходных дней, и как из людей, драв- шяхся за кратчайптие сроки закладки фундамента социализма, прурмовая воля и организационно-техничрекая выдумка формировали тип «окорост- ника», человека, готового на caMoro- зкертвование и талантливо использ щего то, что есть под руками, <суб’ек* Тивиста» — врага об’евтивных при- чин? - Для вас станет ощутима та исто- рическая атмосфера, которой дышали Филимонов и Косзуров в шахтах Донбасва, ‹‘продумывая свое замеча- тельное предложение о непрерывном потоке угля, или инженер Сазыкин на площадке Кузнецкстроя, который самовольно распорядился ночью разо- брать помещение конторы, потому что в этом месте должен был пройти. во- довод, а бюрократы, задерживавшие ~ разрешение, утром, придя в контору, увидели, что конторы нет, & есть во- довод; или академик Бардии, в бе- шеной ярости на отерочки и прово- лочки решившийся вместе с Франк- фуртом на немедленную закладку первой домны, не дожидаясь получе- ния проекта из Америки; или тот ра» бочий парень на «Красном путилов7 Це>, который «изобрел» примитявный шест с крюком и при его помощи волоком таскал ещё не успевшие 0с- тыть коленчатые валы, чтобы опере- дить конвейер, и. кузница не испы- тывала недостатка в изделии № 226 „(так на заводе назывался коленча- THA)... . Это ‘все великий 1930 год, и пере- численные поступки составляют не столько достоинства очерков, околько истории, которая для романиота — ника Титова. Иллюстрации с современных гравюр Для создания нового советского романа о нашем времени нам не нужно, конечно, обращаться ни к но- вому, ни к старому Вальтер-Скотту или аббату Бартелеми. Но этот при- мер прихода к резлизму черёз исто- ризм должен учить нас неутомимому вниманию к новой действительно- сти, должен призывать наптих писа- телей к страстному изучению Toto разнообразия человеческой натуры, того исторического «случая», который, по мнению Бальзака, является велн- чайштим романистом мира. Разве ‚удивительно в свете сказан- ного выше, что наиболее значитель- ная победа социйлистического реализ- ма — роман Шолоховь «Поднятая целина» — это подлинный историче- ский роман из современной жизни? Великая большевистокая\ весна 1930 года предстает в шолоховском изобра- жении не только в борении пероони- фицированных социальных сил — индивидуальных, характеров, но и в скрупулезно точной, насыщенной ис- торическими подробностями обета- новке борьбы, в оботоятельной карти- не нравов, так что нам кажется, буд- то мы можем найти всех этих опи- санных художником людей в опреде- ленном месте и. поздороваться с ни- ми за руку, : ка Когда Яков’ Островнов рассказыва- ет есзулу Половцеву о том, что ‘от- бирали у Hero в продразверстку: «хоть и не фаз с меня шкуру сыма- ли, & # OATH же ею обрастал», то из этого рассказа можно узнать лаже в смысле экономических подробно- стей борьбы. советской властн.с ку- лаком больше, чем из многих книг иных ярофесонональных историков. экономистов и статистиков этого пе. ий реман из современной жизни В. Перцов так думают некоторые — не столь обязательна, как для. очеркиста. Это ошибка, При всей разнице жанров. при всем своеобразии романного я очеркового отражения действительно- сти суверенитет истории никем не может быть поколеблен. Мариэтта Шагинян как-то жалова- ласьсна критику за то, что в, подходе в.ее роману «Гидроцентраль» критика не учла, исторической специфики пе- риода — перехода от восстановления к реконструкции, — который в рома- неё описан. Но за эту ошибку критики Мариэтть Шагинян должна пенять, прежде всего, на себя. В ее романе много философия и мало истории, ° слишком много отвлеченных paccyme дений о плане и недостаточно кон- кретной история плана И хотя в ро- маме с избытком присутствует сошеиг locale, HO читатель е досадой оспра- шивает себя: когда это все происхо- дит? В 1928, в 1929, в 1930 или в 1931 году (даты работы над романом, енные в конце)? Это все раз- ные годы, & никогда, как известно; время не ивменялю людей и обстанов-_ ку так быютро, как в эти годы. Каж- дый год имеет свое лицо, свой харак- тер, свои методы работы, свой стиль человеческих отношений, свою соци- алыно-экономическую = ROH HRT Между тем в романе Мариэтты ПШа- метеоролопически, а именно как вре- мя, необходимое для того, чтобы ре- ка Мизинка ведулаюь и снесла ало- получный мост. , Такая же, в сущности, метеороло- тия, & не история и в романе Леонида _Леонова «Соть>». Астрономическое вре- мя, необходимое для того, чтобы река прорвала запань, мы устанав- ливзем в романе с полной точностью, но вот историческое время действия мы нащупываем с досадной я зительностью. Конечно, указание да- ты само по себе не. спасает, если ху- дожественными средствами не создан исторический характер года. Но оно делает писателя более конкретно-от- ветственным, да и читатель, на худой конец, ищет в тексте даты как опор- ной точки для отношения к изобра- жаемому. Вряд ли одним педантиз- MOM можно об’яснить тот факт, что почти во всех романах Туртенева в первом абзаце указывается год, ког- да‘ происходит действие (иногда, впрочем, как, например, в «Отцах и детях» #60 столько’ для исторической ориентировки читателя, сколько для отвода, глаз). ‘ _ Нанему роману недостает того, что есть в очерках — нравоописания, аж- сессуарсов, обстановки, вещевой дета- ли, историзма, недостает TOTe, ITO есть в историческом романе. В нсто- рическом романе о Трехторной ману- фактуре, над которым работает сей» час писатель Вячеслав Ковалевский, хорошо прослежен процесю образова- ния текстильного пролетариата из московских крестьян в Hayate XIX века, и, между‘ прочим, есть. такая деталь: / «Сосед Анания работал с кранпом. А дальше дымилась барка с трушкою, Каждая краска пахла по-своему. В селе Иванове хорошо знавшие кра- сильшиков невесты выбирали себе мужей по запаху. Хуже всего пахло от кумача, но зато этот. самый слож-. ный с1060б краления оплачивалея выше других, и за кумачников шли замуж охотнее» (цитирую по рукопи- си В, П.. ‘ Замечательная эта реалистическая деталь подстать тем деталям, 3% ко- торые Гоголь ценил Даля (его очер- ки) и которые он так жадно разы- скивал.для своих произведений. Реалистические подробности очер- ков всегда составляют NORTE клад. для исторического романиста, ищущего воспроизвести тах называ> емый «аромат эпохи». Вообще, есть основания предположить, что реализм как школа в европейском романе возник из перенесения методов и Mae териалов исторического романа в про- изведение о современной жизни. есть, что Бальзак был Вальтер-Скот- том Франции ХГХ века. Отталкива- ach от Вальтер-Скотта, знаменитый основоположник буржуазного ревли-. стическото романа в поисках образца для нового художествениого метода прошел тлубже к «очеркам» типа произведения аббата Бартелеми «Пу- тешествие юного Анахарсиса B Гре- цию» или аналогичной работы Мон- тейля о средневековой Франции. Отношения между романом и очер- KOM составляют для нас сегодня не только проблему жанров, но одну из животредещущих проблем метода CO- цивлистическою резлизма. Поэтому вопрос об источниках художественно- то становления Бальзака не может нас остро не интересовать. Что увлекало Бальзака как реали- ста в исторических фаботах типа Бартелеми и чего ‘не видел он во французской литературе, которая ему непосредетвенно предшествовала? ‘ Ответим. на эти вопросы по поряд- ку. В «Путешествий Анахарсиса» Вартелеми Бальзак был увлечен оби- лием исторических подробиостей, жи- вой картиной нравов «частной жиз- Ни», осязаемой вешественностью-быта _ Историческ В романе Шолохова действует, не появляясь. великое историческое ли- цо — все события сгруппированы в романе и подведены к кульминации — исторической и драматургической — получению статьи т. Сталина «Го- ловокружение от успехов». Самые ка- лендарные даты являются конкрет- ными вехами классовой борьбы, и na Me са `0ез большой натяжки мож 710 по роману Шолохова можно изу- are AAR A wean an ре. EEN ONE чать историю. Историю можно‘ познать и по sa- мечательному «1930-му» Е, Габрило- вича, охватывающему тот же отре- SOR времени — январь — апрель 1930 т., что и роман Шолохова, с той же знаменитой статьей Сталина B сюжетном * центре, 1930» Габрилови- ча — произведение очеркового типа. Своеобразными художественным приемами, в рамках другого жанра Габрилович материализует великое перемещение вещей и людей самого остро периода коллективизации, ло- вит и закрепляет вещественные ре- AHEBHR эпохи — «следы всёх схва- ‚ FOB великой весны». И.