литературная газета
			теристика. Капитана Мухтарова мож-
но и нужно из повести убрать.

‹..Котда лейтенант Фон Лерхен-
фельд после речи прокурора уводил
Левина, чтобы отправить его обратно
в тюрьму, Левинэ спросил ето:

— Вы тоже верите, что я — Gec-
честный трус?

— Вы не трус, — холодно’ отвечал
тот, — но раюстрелять вас необходи»
м0».

Вот такими точными фразами Сло-
нимокий очень тонко. раскрывает ха-
рактеры своих эпизодических персо-
нажей. ,

Хорошо очерчен в повести образ
матери Левинэ. Властная, изуродо-
ванная богатством, она никак не мо-
жет примириться со своим сыном, по-
рвавигим все связи © TAK называемым
порядочным и культурным общест-
вом.

Розалия Владимировна оквозь всю
свою жизнь пронесла чувство вели-
чайтей благодарности к своему умер-
шему мужу, избавившему ее от ни-
щенской жизни в ненавистной Рос-
сии, и ревнивую любовь к своим де-
тям. Слонимский прекрасно вокрыл
жесткий этоизм этой насквозь буржу-
азной женшины. Смертный прито-
		одержанную Розалию Владимировну.
Забыв свою ненависть к соратникам
ее сына Жени, она выкрикивает:
«Нго нельзя спасти! Где его друзья?
Почему они бросили его? Они не зна-
	ют! Налю найти их! Нало, чтобы они.
		воостали!...» Этот возтлас «надо, чтоб
они восстали» — прекрасный хуло-
жественный штрих.

Перед нами, в другом обличии, но
в сходной исторической обстановке,
старая знакомая — Клавдия Андре-
евна, мамалиа Бориса и Юрия Лав-
ровых, полалавшая, что} все это --= и
война и революция — лишь формы
проявления её лично злополучной
судьбы и судьбы ее детей.

В перерыве судебного заседания,
подойдя к сыну, Розалия Владими-
ровна промолвила: «Ты очень устал...
тебе необходим отдых. Как ты исху-
дал!» Пусть рушатся миры, Розалия
Владимировна этого знать не хочет,
ее покойный муж оставил ей ‘значи
тельное состояние, которое должно ог.
радить ее детей от всяких несчастий.
И образ Розалии Владимировны: как
бы символизирует тот своекорыстный
мир, из которото‘вышел и с которым
порвал Евтений Левинэ, став выра-
зителем борьбы утнетенных за рево-
люцию, за сопиализм.
	Этому делу чужда его мать, этому.
	делу чужд прекраснодушный профес-
сор Пфальц, пожалевигий своего та»
лантливого ученика и спрятавший ето.
у своих знакомых.

Саркастически обыгрывает Слоним.
окий жалкую фигурку прекраснодуш-
ного но вконец перетруеивятего - про-
фессора. Обуреваемый самнениями и
раскаянием, что впутался в, опасное
‘дело спасения политического преступ-
ника, Пфальц снова повинуется спо-
хойной уверенности Левина и в кон-
це концов снова отправляется выпол-
нить поручение своего бывшего’ уче-
ника. Профессор Пфальц относит
нисьмо к жене Евтения Левино. По
возвращении он отвечает:

«Жена просила поцеловать вас. но
	Я этото делать не буду, потому что
вы причинили. моей Баварии боль-
	пой вред. Вы — человек без родины!
	Вы — убийца! — взвизгнул он вдрут.
— Вы — чудовище! 06 этом весь ro-
род кричит! Я решительно не по-
пре зачем и почему я cracan
вас!»
	Фигурка професоора Пфальца по-
надобилась Слонимскому не только
для того, чтобы оттенить умонаютро-
ения той интеллитентской обыватель-
щины, которая густой пылью носи-
лась в воздухе, искажая нерспевти-
вы, внося уныние и нервозность.

Писатель, остановившись на био-
графии Левин, прошел, однако, ми-
мо TOTO очевидного факта, что в

a ЕЕ,
	оптиовах коммунистического руковод- ^
ства баварской революции сказались.
	иллюзии люксембуртианского толка,
	% в действиях Левинэ иллюзии эти.
находили и свое психологическое об’.
яснение в своеобразии политической
биографии этого замечательного рево-
люционера,
	чи. Описывается распределение ни-
ток среди шахтеров. «Козьмин дает
конец нитки одному из товарищей,
велит бежать до определенного ме-
ста. Добежал — стоп, нитка обры-
	вается, и товарищ получает ее. Бе-
ретёя следующий».

Нитка здесь не красуется, она при-
ведена в движение, она раскрывазт
тему.

Как правило, деталь реальна, пол-
новесна, вещественна. Другое ее
свойство: она точна, готов сказать—
отшлифована до микронной степени.
Понятно, откуда эта скрупулезная
точность: от знания. Никакой при-
близительности, вероятности.

Вначале скупой пейзаж: «утро та-
кое туманное, когда роса садится».
Не подумайте, что это — красивая
заставка. До красивости ли, ежели
паровоз буксует: из-за росы на под’
еме. «Для того, чтобы не  букоовал
паровоз, даю кентриар. Я развиваю
большую скорость. Паровоз по инер-
ции в кривую не захотел вписывать.
ся, а захотел ехать прямо. Срывает-
	в воду. Вылетает. Тремя полу-
ая Cr. А

 
	= ®. 7 ук АО: =.
скатами... Я хочу дать контриар, но
вижу, что уже поздно. Паровоз рылом
уже ткнулоя в канаву и стоит Я
чувствую себя просто отчаянно. Ду-
маю: сейчас оголится топка, вода
придет в сфероидальное состояние,
и котел разорвется. Но я сразу стал
качать воду. Даже пробки не снла-
ВИЛ».

Точность, сопряжена злесь с плас-
тичностью и эмопиональностью. Вы
взволнованы вместе с Попуэктовым,
потому что видите, что все лолжно
было именно Фак случиться. а не
иначе. Вы верите кажлой детали.

В последнем разделе книги, в бы-
лях © реконструкцим, люди — мало
сказать — радуются, неистовствуют
В радости на экскаваторы, на думке-
ра, на компрессоры. Демидовские
коннозабойщики и гонщики, познав-
шие на себе тяжелую лану подряд:
Зиков — владельцев: лошадей, не ус-
тают славить машину, вытеснившую
двухсотлетнюю «кобылизацию», поэ-
тизируют на разные лады свою
власть над новой техникой,

Это не точность учебника или за-
водокой инструкции Техкология`0ч6-
	5’ Слонимокого ерть намеки на п.
литические ошибки, допущенные ба.
варскими коммунистами. Слонимокий
приводит сцену, котда в ожидании
	приговора Левина задумывается НАД
	причинами разгрома революции,
«Левинэ сидел с газетой в руках,  
Но он не читал. Он думал. Почему
тот караульный солдат, тот крестьян.
ский парень, пришелец из нищеты
полей и лесов, оказался тюремщикох _
& не другом? Почему ие удалось еде’
лать таких вот парней живой Onopory .
	‚рабочему, революции? Почему жило
	сознанин недоверие в лачутам п
хижинам крестьян? Злесь может быть _
таится нечто гораздо больней клеветы
	‚ прокурора... Неужели поздно уже ло.
	думать эту боль до конна*».

Между прочим, «эту боль до кон,
Ца» должен был додумать художник,
Обмолвивиись, что это «больней кле-
веты прокурора», Слонимский, одна.
ко, вершину  тралической коллизия
вывел ив этого обвинения в труюостн,
вылвинутого против Левин проку.
рором.

В поисках оправдания смертного
‘приговора прокурор бросил Левина
обвинение в трусости, ибо последний,
	повинуясь решению партии, ушел в
полтолье.
	В своем заключительном слове Ла
вина лишь в конце, саркастическак  
приглашением присутствовать при.
своей казни, презрительно ис досто-..
инством отбросил жалкую попытку
прокурора.

Тралический пафос речи Евтения
Левино — в следующих скорбных
словах: - т

«Я говорил; когда меня убеждали
на ©0юз-с Шнеппенторстом: социализ
сты. большинства начнут, & потом
убетут и предадут нас, независимые _
попадутся на удочку и будут дейст
вовать вместе с ними, потом уйдут,
& нас, коммунистов, поставят к отенз
ке...»

Левин» бесстрашно, на высоком
дыхании обнажает причины гибели’
советской республики. Отнюдь не для
судейских пигмеев предназначает ов
свою страстную речь, последнюю речь
вождя, умудренного борьбой, победой
и поражением.
	Это через голову  драхленьком
	-судьи, это через голову охмелевтието
	от злоети прокурора гремят слова
подсудимого. «Мы, коммунисты, всог«
да в отпуску у смерти».

“Лэвино подчеркивает героизм. борь-
бы и мужество борцов революции, Bow
торая снова воспрянет из крови, не-
нависти ‘и решимости  трудящейся
массы.

Слонимекий, однако; выпятил xe
эту мотучую уверенность пролетарз
ского вождя. Обвинение прокурора
попало в художественный фокус поз
вести, тем самым несколько переме-
стив драматическую коллизию с вер-
шины широкой социальной тратедих
в более узкие масштабы.
	В. этом. безусловно ошибка автора:
По счастью, материал решительно выч.
водил повествование на более
кие горизонты, но роковое ‘намерение
	автора безусловно затормозилюо. болев
	высокое

налыное нараот
	TOBECTH,  
		 
				«Такое счастье мне и не сни-
лось, котла я был еще ‘Тадвим
утенком >-

`` Андорови
	Критика детской литературы по-
добна фольклору: из уст в уста. Pa-
ботники © детокой книгой, педатоги
popao ых хаждую детскую
‘книгу, спорят о ее достоинствах и
недостатках, о ее художественных и
идейных качествах. В педагогических
институтах, вузах читаются доклады,
курсы по детской литературе.
	Но ее ры ли эти работы, эти
оценки книг? Нет. —  

Я
	Критико-библиографический бюлле-
тень «Детская и юношевкая литера-
_тура» являлоя единственным печат-
„ НЫм органом критики детской. книги.
	В нем помещались только оценки нё+ _
	которых детских книг. Тонкий жур-
нал в 16 страничек заполнялся ху-
досочными беспринцииными рецензи-
ями © дидактической  концовкой:
«книту рекомендовать нельзя», «кни-
га вредная», «книжка лопускается».
	Бюллетень издавался руководящим
учреждением. С бюллетенем считя-
лись: Приговоренные без всякого 0с-
нования книги подвергались остра-
кизму, Такая судьба постигла «При-
ключение травки» Розанова («Б». №1;
1932 т., стр. 9), «Как рубанок сделал
рубанок» Маршака, «Миллионы»

`’Хармса, «Ценный груз» Паустовекого
		«Где изображены. в налией
художественной литературе ге-
рои пролетарского движения в
Германии, Австрии, Болгарии,
Китае и других странах? Где
эти образцы, которым могли бы
подражать миллионы?».

(Речь т. Димитрова на анти-
фашистском вечере в Доме пи-
сателя. «Правда» от 4 марта
1935 r.).
	Повесть Мих. Слонимского явилась
как бы ответом на обращение Димит-
		дожественные образы героев между-
народного революционного движения.

Мужественная фитура Евтения Ле-
винэ — вождя Баварской советской
	‚республики, трагическая судьба мюн-
хенских пролетариев, кровью своей
	поплатившихся за изменническую по-
литику социал-демократических  Be-
шателей, вся эпоха 1919 года, когда
из отня и крови империалистической
бойни взвилось знамя советской рес-
публики, в Вентрии, Баварии, весь
этот материал, как могучий пласт ис-
тории еще не раз будет привлекать
пытливый взоф целых поколений ху-
дожников.

М: Слонимокий ®з этого водювофота,
тем, событий, людских биографий вы-
делил рассказ о гибели вождя мюн-
хенских коммунистов Евгения Леви-
но.

Советский писатель выступил с ост-
рым художественным памфлетом. Те-
ма памфлета — величие яюдей ре-
волюции, обреченность мира ненави-
сти_ и угнетения. ‘

Читая повесть о Левино. велупива-
ясь в ето речь перед судом, ощу-
щаетть, что это сегодня вот таж, пол-
ные огня и ненависти, выступают ге=
роические борцы испанской револю-
ции, австрийские дружинники, не-
мецкие пролетарии, задавленные тя-
желым фаптистским сапогом.

Вспоминается, как только что по-
трясал мир Георгий Димитров, этот
замечательный обвиняемый, пригво-
зливший в скамье подсудимых фа-
шистских смердов и их хозяев.

Судьба Евгения Левина выступает
как обобщенное выражение героики
пролетарокой революционной борьбы.

В маленькой повести М. Слоним-
скому чрезвычайно удались некото-
рые ‘второстепенные персонажи, хо-
тя не все,

Из неудачных персонажей следует
указать раньше всего Ha капитана
Мухтарова, забредшего сюда из фан-
них рассказов Слонимекого и воспри-
нимающегося Kak чужеродное. тело.
Указание, что капитан Мухтаров ‹вы>
	рабатывал свою манеру поведения —
	сочетание европейской внептности со
славянскими взрывали лучши», также
воспринимается как в конец трафа-
ретная, абсолютно затасканная харак-
	громожденности <«беллетристически.
ми» условностями. .
Традиционная метафора — назы-
вать вещи именами других вещей
или явлений — ‘не существует в
«Былях». Украшательсквя декора-
тивная деталь насквозь чужда этим
книгам — «Четырем поколениям»,
«Людям СТ3З» и «Истории метро»,
скажем. Здесь деталь вводится как
необходимая шестеренка, двигающая
	поступки, раскрывающая мотивы н
ситуации,
	Вот рассказ И. Г. Баронова. Опи-
сывается рабочая массовка. Ну, за-
чем ему вспоминать, кто как одет
был, и с такой подробностью? Окз-
зывается, «демократия» была в шля.
пах, женщины их в шлянках с перь-
ями, как тотда велась мода». Уже
через два абзаца деталь заработаля,
как шестеренка. На маевку внезапно,
как всегда, напала полиция. Участ-
ники маевки быстро рассыпались по
лесу, но женщинам досталось 060-
бенно тяжко, Из-за шляпок. При-
шлось пробиваться сквозь густой е0-
CHAK, & шляпы тромоздкие с высо-
кими по моде перьями задирались.
«Пух из шляп летел, перья сыпа-
ЛИСЬ», у

‚ В этом же рассказе оратор-студент
(ero рабочие первый раз видят) в
черном пальто-и в черной шляпе, в
черной сатиновой рубашке и дгова-
ривается, что на воротнике косово-
ротки ~~ белая путовка. Не зря ли,
эта белая путовка? Совсем не зря:
раз белая пуговка на черном: есть —
значит нали. Деталь; как партийная
	Человек рассказывает о своей ра-
боте. Работа бешеная, героическая. И
это передается через лысину. «Я ко-
гда в рудном заступил, так у меня
волосы на голове целы были. А через
два года вылезли. Голова стала греть-
ся, и волосы полезли. Хватишь —
волосок ползет, От напряжения от
сильного. Был я малограмотный, ca-
моучка. А тут митинги эти вокрут,
делегации разные приезжают. Прихо.
дилось все в себе находить. Вот. в
чем и трудность» (Е; Е, Горносфаев).

Нужно Пылаеву И. М. показать, ©
какого уровня’ началось восстановле.
ние рудника; Ни одной цифры добы.
	ОДИННАДЦАТЫЙ ГОД.
	ранже, помимо непосредственного ин-
	тереса как некоего эстетического  ко-_
	декса вождя революционно-демовра-
тической поэзии Франции половины
проиглого столетия, интересны еще и
тем, как он живо откликался на пи-
сьма безвестных поэтов и любовно
работал над их ростом. Me
	Из полдюжины статей, из. которых
каждая представляет известный ин-
терес, необходимо остановиться на
двух. Отатья Винера «О некоторых
вопросах социалистическото реализ-
ма» дает интересную. попытку ‹ рас-
	крыть записанные в уставе Союза `
писателей основные определения соц-
	резлизма и известное положение Эн-
гелься о типических характерах. К не-
достаткам. статьи нужно отнести не-
которую  суховатость и  бледность
языка и отсутствие конкретного ана-
лиза художественных произведений.
	Из критического отдела второго но-
мера заслуживает внимания статья
Н. Плиско «Маяковский в граждан-
скую войнуз. Это, кажется, первая
попытка научного анализа творчества
поэта этого периода. Попытка плодо-
творная. Автор убедительно докавы-
вает лва интересных положения: 1)
что «Маяковский, как мелкобуржуаз-
ный ф`еволюционный поэт. прибли-
жаясь к пролетарской литературе,
уже в период военного коммунизма
вел свою поэзию по основным сти-
левым магистралям поэзии, пролетар-
ской»; 9) что работа Маяквовском в
		Советская литературная обществен-
нооть только что отметила десятиле-
тие «Октября». В многочаеленных
приветствиях были отмечены `боль-
шие заслути журнала в деле выращи-
вания кадров пролетарских писате-
лей. Один из редакторов «Октября»,
А. Серафимович, чутьем‘ больного ху-
дожника сразу оценйл талант М. ИТо-
лохова, начавитего печататься в «Ок-
Тябре». В журнале были напечатаны
такие произведения, как «Разтром»
Фадеева. «Бруски» Панферова, «Ста-
нина» и «Разбет» Ставокото, «Гуляй
„Волта» Артема Веселого. Многие из
молодых писателей были «открыты»
«Октябрем».

Но у журнала были и ошибки. Од-
на из них— довольно свежая; это на-.
печатание в № 10 аа прошлый тод
рассказа Сертеева-Ценского «В поезде
с юта>», в котором искаженно изобра-
жалась советская интеллитенция.

Новый тод начат журналом весьма
удачно. Первый ‘номер начинается
выдержками «Из дневников военных
лет» великого друга Советского союза
— Ромен Роллана. Дневники даже в
отрывках представляют человеческие
документы величайшей: силы и ис-
ключительной важности. Присланные.
специально для «Октября» и впервые
появляющиеся на русском языке, от-
рывки из «Дневников». дают пред-
ставление о понытках Роллана‘ про-
тивопоставить разнузланному шови-
низму пацифистский гуманизм. Шо-
винистическая зараза захватила даже
лучших представителей ивтеллитен-
ции, и единый ‘фронт ‘нацифистов
против войны проваливается. В наши
дни, когла германский фаптизм фаз-
житает шовинизм в самых его гнус-
ных формах и усиленно готовится ®
‚завоевательной войне, к реваншу, эти
отрывки звучат так, как булто они
только что вышли из-под пера.
	«Октябрь» продолжает свою интер-
		номере. Безыскусственные письма и
дневники рядовых рабочих и комму-
нистов ‘фаптистокой’ Германии непо-
средственно перекликаются с дневни-
вами Роллана.

Центральная вещь художественно-
го отдела — роман В. Ильенкова
«Солнечный город». Как бы ни оце-
нивать роман в целом, уже сейчас
совершенно ясно, что он явится боль-
шим шагом вперед в творческом раз-
витии писателя. Несмотря на некото-
рую эскизность ряда мест, роман на-
полнен духом борьбы наших дней
и устремлен в еще лучшее будущее.

Из прозаических вещей следует
также отметить «Повесть о пропав-
шей улице» Анны Караваевой (nep-
	вый номер) и отрывок из романа Ав-
	туста Лвича — «Раскованный мир»
(второй номер).

ной интерес представляют от-
тывки из дневника Фурманова, от-
носящиеся к периоду написания «Ча-
паева». —
« В обоих номерах напечатаны пье-
сы. Пьеса Панферова «Тридиатый
год». представляющая‘ собой передел-
ку третьей книги «Брусков» — «Твер-
дой поступью», Интересная но Мате:
риалу, имеет крупные комнозицион-
ные недостатки: ‘недостаточность и
однообразие действия, растянутость и
некоторая вялость диалота. Пьеса Си-
днея Кинтгелей — «Люди в белых
халатах», помещенная во втором но-
‚ мере, драматуртическя Прелставляет
более интересное явление. Все дей-
ствие пьесы проходит, казалось бы,
в однообразной и серой обстановке
госпиталя. Но пьеса, занявшая в
США первое место на конкурсе 1934
года и вызвавшая болыние споры в
американской критике и публицисти-
хе. наполнена таюим ботатством есте-
	ственно вытекающего из идей пъесы
	действия, ярко очерченных характе-
ров, крепко связанных в сюжетный
узел, в основе которого лежит зна-
чительная тема: наука в условиях кз-
питализма, — читается © захватываю-
щим интересом и заслуживает внима;
ния наших театров и драматуртов.
	С OO ON ee Е

Довольно ботат в журнале и отлел
	публицистики. и критики: Письма Бе-.
	ская и февральская внижки
журнала «Октябрь».
	i,

Эта книга прежде всето многого-
лосна. Она инструментована как ио-
торическая полифония, если прибег-
нуть к музыкальному термину. В ней
запевают сто шахтеров Высокотор-
ското  железною рудника. Mao-
поголосие  «былей» — факт выда-
ющийся даже после «Людей СТЗь,
«Беломорстроя», «Четырех  поколе-
ний», «Челюскина», «Истории метро».
Целые семьи, родовые гнезда вопоми-
нают себя, становятся историками.
своих поступков и своето движения.
Чернышевы, Дмитриевы, Кузьмины,
Андрейцевы — отцы и дети, братья
и сестры, деды и внуки — участву-
ют в коллективной устной истории
рудника.
	Исторический пробег этой книги

эпоса отромен: от крепостника Деми-
дова до советского Haproma Cepro
Орджоникидзе.
В конце прошлого века титуло-
ванный потомок Никиты  Деми-
дова князь Сан-Дюналю пожаловал
в свои владения на Высокой. Через
пятьдесят лет Высокогорский рудник
посетил товарищ Орджоникидае. Опи-
сание его приезда — последняя быль
в книге горняков. Она дает почувет-
вовать — поставленная рядом © де-
мидовским приездом — временной
‚ диапазон сюжета, который paspada-
тывается авторами.

Два приезда — две эпохи. Между
ними пролегает извилистая траекто-
pHa нути российского канитализма и
десятилетий движения пролетариата
к власти. Выходят коннозабойщики,
штабельщицы, ломщики, запальщи-
ви и, усиливая друг друга, Boccta-
навливают разрозненные связи исто-
рии, осмысливают поражения и HO-
беды своего класса; славят ненависть
	«Были горы Высокой. Рассказы
рабочих Высокоторского железного
	рудника». Под. редакцией М. Горько-_
	го и Д. Мирскотд. Государственное
издательство фабрик и заводов. Мо-
сква. 1935.
	венного произведения. Основное по-
ложение подтверждается обильным
материалом детокой литературы, под-
тверждается восприятием и требова-
ниями детей-читателей к художест-
венному образу. В статье есть спор-
ные положения. Но тем она острей,
интересней, тем больше заставляет
думать. ,

И. Иноземцев в статье «Очерковый
жанр в технической книжке-само-
делке» раскрывает путь развития
книжки-самоделки, привлекая для
сравнения американскую литературу
этого типа. М. Малишевский подни-
мает насущную проблему детской ли-
тературы — ‹О поэзии для детей» —
	на образцах стихов, помещенных за
	последнее время в. детских журналах.
А. Витман раскрывает задачи рабо-
ты © детской книгой в свете послед-
них решений «О дисциплине и во0с-
питательной работе в школе» («За
коммунистическое воспитание  сме-
НЫ»).

Второй отдел «Критики и библи-
ографии» содержит развернутые ре-
цензии на книги для всех возрастов
и аннотированный указатель рекомен-
дуемых книг (продолжение) по те-
мам для внеклаосного чтения, в по-
мощь библиотекарю и педаготу.

В разделе «Трибуна работника дет-
ской КНИТИ» Детокие писатели долж.
ны делиться своим опытом работы.
На этот раз помещен доклад писате-
ля и редактора А. Абрамова «Какой
	«Роста» оказала большое влияние на ($Б.» № 2—3, 1982, отр. 10, 15) и была и какой должна быть техниче-
	форму его творчества вообще в смы-
сле большей простоты и приближе-
ния к массам. : :
	На общем Фоне доброкачественного
и интересного материала слабое ме-
сто — стихи, Выделяются только
«Новый тод» А. Гидаша и «Три пес-
ни» А. Суркова.

Плохо в журнале в рассказами. Не
считая отрывков, печатание которых
вызывает только досаду у читателя,
	в обойх номерах напечатано только
		по одному маленькому рассказу. Рас-
сказ Сергея Алексеева, «Необъкновен-
ная девушка» идейно спорный: речь
идет о звоостановительном периоде,
но в нем слабо дыхание нантей эпохи.

Редакция должна интенсивнее
культивировать жанр новеллы.

Непонятно также; почему из «Ок-
тября» выпал совершенно очерк?

Заключим: даже при наличии ука-
занных недостатков первые номера
журнала выгодно отличаются от про-
шлых лет направленностью и каче-
ством материала.

ЧИТАТЕЛЬ.
	другие не менее хорошие книги.
Только за последнее время в «Бюл:
	летене» стали появляться разверну*.
	тые статьи-рецензии, стали группиро-
ваться вокруг «Бюллетеня» кадры
критиков и летеких писателей.
	Й вот, «когда солнце начало греть
землю. жаворонки запели. и была па-
	стоящая весна», вритико-библиогра-
	фический! бюллетень увидел себя об’-
емным критическим журналом в 9
печатных листов © затоловком: «Дет-
ская литература».

В новом журнале несколько отде-
лов; В первом отделе-—«Вопросы дет-
ской литературы и детского чтения» —
помещены теоретические статьи прин-
ципиального, обобщающего харажтера.
В. статье «Проблемы образа в дет:
ской литературе» (А. Юрьевой) ав-
тор доказывает, что образ, система
образов являются основой хуложест-
	Издание
	критико-библиографиче-
	Ч И ЕЕ NN we eee ЗЕ

С Е с
ского института, 1935. № 2, февраль.
		ПОБИКОВ
	подв
	FRAB IO © bi
C.6nM roc
	ская книга для детей».

Ближайшие номера журнала «Дет-
окая литература» будут посвящены
ряду кардинальных вопросов детской
литературы — проблемам сказки, на-

‚ учно-популярной книти, дошкольной
книти. Готовится ряд. статей по тео-
рии и истории детской литературы о
комическом в детской кните, пробле-
ма советокой детской литературы,
эволюция исторической книги моно-
`°трафии о Гайдаре, Кассиле и др.
	Злобин, Кассиль и другие писатели
готовят статьи о процессе своей ра-
боты над книгой для детей. К ре-
цензиям . редакция пред’являет тре-
бования утлубленного анализа книги,
принципиального обоснования оцен-
Ri.
	Так из фольклорного бытования ре-
дакция журнала «Детская литерату-
раз вызывает критику детской лите-
ратуры к жизни, к широкой общест-
венности, призывает к борьбе за вы-
ское идейное и художественное ка-
чество советокой детской литературы.

О. АЛЕКСЕЕВА.
	fib
	 
			-H все же повесть эта — наиболее
эмоциональное произвеление Слоким-
ского, в чьем творчестве в значитель
ной степени нелоставало теплоты,
сердечной взволнованности_
	‘ Михайла/ Слонимского характеривуя
ет упорное стремление к коренным я
острым политическим ‘темам. Воть ка-
кое-то подкупающее мужество B eto
стремлении художественно осилить в
	осознать образ большевика как гоне.
	ральную тему ‘советокото искусства.
После романа «Фома Клешнев» Миха-
ил Слонимский печатает свою повесть
«Евгений Левинэ», оружием худож“
ника откликаясь на процесс Димитро-
ва, процесс Ракоши, оружием хулож-
	‚Вива салютуя нашим братьям по
	классу в Испании, Австрии, Герма-
нии, подымающим боевое, пулями ма
регтеченное, кровью обатренное знамя
пролетарской революпии. ---
	И в этой политической активности
и актуальности тематики Слонямеком
	в значительной степени и кроется
	причина. столь безусловного художе-
	ственного роста передового советокоге
писателя.
	човечена и утеплена. Н. К. Депжен-
ков слышит «звенящее кипение: пер 
форатора»; он «укрощает пыл «Джен
ка», направляет его в центр камня,
и игла заползает туда все глубже к
глубже».

В производственных деталях соци-
алистический человек документирует
свои новые чувства без ложной пси“
хологизации и аллилуйского Rant
рызпа. _

a,

Я не исчерпал темы «Былей», co
средоточившись на принкипиально
новом и положительном. Это не зна“
чит, что все обертоны с этой истори
ческой полифонии безупречны. Боль:
ше тото, много спорного и неблаго-
получного в самой композиции м8
териала, в. способах его организации,
Многие сюжетные связи лишь 060
значены, не получили образного раз
вития. Непреодоленной осталась par
зорванность пути больыпинотва лю-
	„дей, Плохо видна их превращаемость,
	характеры и мотивировки не разви
ты, е трудом осмысливаются обяза“
тельность роста положительном Te
роя, пути вредительства и уничтожее
НИЯ ‚ клаюсового. врага. ‘Потому ч10
люди распределены по событиях.
иотрафии разрезаны на кусочки
разнесены по тематическим  дтдет
кам. Людьми иллюстрируются cobble
тия. Это — слабость композиции оч
видная, и @ ней надо кончать.

Жестче следовало урезать явно
статейные газетные высказывания,
выпадающие из стиля и тона «Бы
лей», Но не здесь главное: Главное 8
том, что «Были торы` Высокой» —
книга суровой эпопейной правды
подлинно народная книга,

Она далека от. фольклора, осты’
вающего в пути от сказителя к ск8*
ителю;. В «Былях» сочится живаЯ
ровь творимюй исто

Это — не GeanernneraRa в обще.
принятом понимании,

И меньше всего страстная полиф”  
ния уральских, горняков — научная :
история. .

Но следует помнить, что «Выли 10-
ры Высокой» — чистейший перво”,
источник” пролетарского ‘творчества
откула можно питать все три ветви
литературу, фольклор, и историч
скую науку. ,
		Издательство «Советский писатель» выпуснает «Ратные подвиги простанов» Андрея Новикова,
дожника С. Бигоса.
	М, Чечановский.
	свою 5 овсплоататорам, величествен-
но, как подобает классу-гегемону, по-
вествуют о своем превращении из
суб’екта, истории в ее оозидателя.
Развертываетсн единая партитура —
замысел истории рудника, но каждый
участник коллективной книги сохра-
няет индивидуальную — тональность
толоса, ‘вплоть до мельчайших оттен-
ков интонации, & ‘через. нее де вас
доходит и свовобычный жест pac-
сказчикя_
	Эпопейный могучий ритм былей
прекрасно слышен в голосе Авдотьи
Максимовны Андрейцевой. Она уме-
ет писать лишь свою фамилию. Це-
лую жизнь она укладывала руду в
штабеля. Человек одной профессии.
Ее первые рассказы рождены как
устная импровизация.

«Непосильная f работа старила ме-
ня. А каждый день камни. были в
моих руках, много пудов камней.

Спраптивали меня: Как же это ты
сробила? Кони сдыхают, а ты 6 56-
только выробила? — Я пятьдесят
пять лет выробила... Я всю породу
знаю: сернистую, медистую, фосфо-
ристую, полумартит, мартит, желез-
‘HAR...

А вот. еще робила Анна’: Родионов-
на Масленникова, Катя Прохоренко
робила, Татьяна Пискунова... Многие
померли.. А я все живу, все Живу».

Литые, кованые слова. Их можно
	преизносить перед тысячами людей.
Книта бытия пролетариата.
	Вот Михаил Фомич. Боровых, де-
	сятник и запальщик, живописует от-
ступление белых из Тагила. Он/ни-
чего не забыл. У него пронзительная
память портретиста. Причем портре-
тируемые детали отобраны © эконо-
мией и, целеустремленностью драма:
турта. Умолкает Боровых, а речь —
уже. о нем — поведет Пшикун Ан-
дриян. Иванович. У этого ломщика
	‚Вуды не только индивидуально .окра-
	 
	шенный словарь, но и повествова-
тельный ритм свой, не повторяющий
Боровых/

«Раз дождь был страсть сильный,
Ровно таких дождей и Re бывало.
Устой под водоотливными трубами
подмыло. Рудянка из берегов вышла.
Ой, мать честная!

Ночью Фомич прибежал на рудник.
Мокро. Темень. Он кричит машини-
стам водоотлива сверху: ©
°— Как, ребята? Ровно плохо идет
вода? Плохо вода убывает у вас. Что
не пускаете моторы? =

— Да толку-то, — кричат, — ни-
какото нету. Гнет трубы. Свертки пе-
регибает». .

Прерывистая, почти  судорожная
скороговорка. Пшикун не выписыва-
ет лиц, черт характера, главное для
него — поступки людей, и он дает
их в мускулистом ритме,

Ритмическое и интонационное раз-
нообразие книги сильнее звучит как
раз в тех частях, тде выступают ав-
торы устного рассказа, люди <6e0-
письменные», и оно заметно убывает
в самостоятельно записанных вобпо-

минаниях   людей вполне грамотных,
но литературно безоружных. Речи
директора или техника Сандригайло,
скажем, ведутся на безличном языке.
	Не сумели ортанизаторы сборника их.
	разтоворить, & жаль: есть что оказать
этим товарищам.
	Beem множеством толосов «Были
горы Высокой» разрушают интелли-
тентокиь, «народолюбческие» осеров-

ские и меньшевистские изображения
` дооктябрьокого прошлого рабочего
класса.

Послушайте рассказчиков первого
раздела книги — «Демидовщина»:
где там унылая и безропотная жизнь
«страстотерпца» и «мученика», паб-
	сивнего, забитого труженика. каким.
	изображается пролетариат ‘в «жало-
отных» произведениях иных беллет-
-ристов? Нет, мы видим могучую по-
ходку борца, пусть еще стреножен-
	Hore. Samarrit, безоружный, ослеп-
ляемый, он протестует при первой
возможности, нагоняет страх на на-
чальство, бьет его рабочей насмещ-
кой в предчувствии своего классово-
то освобождения.

Унравляющий расплачивалея ле-
жалым товаром, долго не давал зара-
ботной платы, прибеднялся и, призы-
вал. шахтеров. к терпению,

«На площади у завода памятник
Демидову был.. Мешок с куском хле-
б& ему на шею навешали, да три
копейки денег впустили. Повесили
мешок ночью: А утром народ пошел...
Беда! Фаводекое начальство насилу
сняло. Тут что было-то! Срамота». ‘

В этой пустяковой фронде прорва-
лась скрытая энергия феволюцион-
нейлнего в истории класса,

Ширится рабочее движение, воз-
главляется партией, вооруженной на-
учным мировоззрением. Стихийные
стачки с. царизмом, с буржуазией и
их атентурой перерастают в высшие
формы классовой‘ борьбы, После раз-
трома революции 1905 тода татиль-
ская группа большевиков выпускает
В своей тайной типографии манифест
российской  социал-демократической
рабочей партии — политическое ору-

щие большой силы и страстности.
	Непрофессиональная книга. «Бы-
лей» потрясает прежде всего потому,
что нет среди ее участников холод-
ных созерцателей, лозирующих -Me-
таформы и ассонансы по абзацам.
‘Говорят люди, занятые до корня во-
лос и откровенно заинтересованные
тем, что вспоминают. Рабочий ‘твор-
‚ческий стимул любого рассказчика,
не всегда, впрочем, осознаваемый, но
безоптибочно регулирующий течение
рассказа: выделить только сущест-
венное и отвеять все социально-не-
характерное, мимолетное,

В «Былях» вы физически ощуща-
ете, что время как бы взнуздано, До
того оно сконденсировано и напол-
нено событиями и поступками. Время
— 668 пустот, потому что человек
поглощен своей темой. Он решает ее,
как решают производотвенную или
политическую задачу. Свежесть «Бы.
лей» (и книг такого типа) в неза-