Не любить его -—— невозможно. не работати оние», и Горький начал > ь: «Мещане» и «На дне» были на. писаны для Художественного театра, Создав” новый театр драмы, сознучный! современности, Москва внесла реформу и в консервативнейший из театров — в оперный, В то время как казенная опера Каменела в рутине и трафарете, С. И. Мамонтов воз»! дал в Москве замечательный оперный театр, ‘давший могучий толчок культуре русского оперного дела. Этот театр выдвинул Ша. ляпина, созлавиего здесь изумительные ре- ‘листические образы, сделал при его по- средстве популярным Мусоргского, создал огромный успех операм Римского-Корсако- за. отверрнутым дирекцией казенного теат- . $ С. ДУРЫЛИН oO ° Роман И. Эренбурга «Буря» освещает одну из важнейних сторон нашей действи- тельности: он показывает новую роль Со- ветокого Союза в международной жизни, В испытаниях Великой Отечественной вой- ны советская страна предстала перед миром могущественной державой, такой историче- ской силой, с которой нельзя не считаться, которую тщетно пытаться устранить с международной арены. Новое содержание определило и характер романа, выросшего в героическую эпопею. В нем показан не отдельный участок вой- ны, не один из ее героических эпизодов, как это было в первых произведениях военных лет. — Эренбург влервые рисует картину всей Великой Отечественной войны от ее на- чала до паления Берлина. «Буря» охваты- зает не только собыгия, происхолдирлние на территории Советекого Союза, — действие развертывается и.во Франции,-и в Германии, м в Англии, Масштабность — характерная Черта нового романа И. Эренбурга, Это — произведение большой политиче- ской мыели. Исторические судьбы народов Европы составляют содержание эпопеи. Первая часть романа — предвоенный гни- лой мюнхенский мир, позор перзых преда- тельств: «за Пиренеями развалины и моги- лы», «мечется, зовет друзей обреченная Прага», лихорадочно веселится Париж. «но привкус горя в самом веселье города». эМосква в это время живет суровой и на- пряженной жизнью «в ожидании надвигаю- шейся бури». Советская страна сознает свою историческую роль,’ предчувствует, какие великие испытания выпадут на ее долю. Вторая часть—война во Франции. Ол «забавной войны»—к позорному падению Парижа. Реакния пытается новым преда- тельством спастись от Угрозы немецкой агрессии. направив удар, на Советский Союз. Третья часть—нанаденив гитлеровских орд на Советекий Союз и отступление совет- ских войск. Битва нод. Москвой справел: линь показана, как великая проверка сил нашего народа. Победа нашей Советской Армии разрушает миф о непобедимости германского фашизма. Четвертая часть — битва под Сталингралом. Тшетное ожи- дание второго фронта. Порабощенные народы Европы осознают. что Советский Союз -—— это Реальная сила. способная их освободить. Сталинград становится симво- лом борьбы и нобгды над фашизмом. В оккупированной Франции прост: лю- ди нащуг на стенах слово цадеж- ды — «Сталинград». Французский уче- ный профессор Люма, схваченный геста- по, думает: «Тот, кто написал на стене «Сталинград», думал че о мести, не о ре- ванше, не о славе, не о тех конференииях, гле после войны будут торговаться и бле- фовать, — он думал о достоинстве, о том, что человека нельзя разлавить железом». Судьбы народов мира отныне связаны © судьбой Советского Союза. Часть пятая — и последняя — это окончательный разгром фашизма, освобождение порабощенных на- рочов Европы и взятие Берлина. Один из героев романа, Кфылов. врач- фронтовик, с гордостью сознает общечело- веческое значение этой победы: советские люди «отстояли новый век». В сознании за- рубежюных людей эта любеда прелстает, как побела нового общественного строя. Профес- сор Дюма товорит: «Ночему же русские выиграли? У них не просто. государство, у них государство плюс: идея». Эта идея — коммунизм: «я видел стойких католиков, ро- ялиетов. кого. хотите. А вот коммунисты лержалиеь луне всех. Почему? Да потому же — у ных не нросто сильный характер, У них сильный характер нлюс илея». Созетлскому человеку-побелителю, воспи- танному новым общественным строем, по- священ роман-эполея Ильи Эренбурга. Писатель изображает людей, сознание ко- торых очивкено от. лжи и мрака инливилуа- лоспического. мировоззрения, людей социат листического. общества. «Буря» Ильи. Эренбурга — это философ: ский роман, в центре которого борьба зранодебных идей, непримиримых жизнен- ных принципов. В размынкениях героев, их знутренних монологах, мыслях м поступках, хазалось бы, самых простых и обыденных, нисатель показывает. столкновение и проти- воборство этих двух сознаний — буржуаз- но-индивидуалистического и социалистиче- ского, советского. С сатирической остротой писатель pac- крывает, что буржуазный индивидуализм является лишь ширмой, за которой скры- вается хищная, реакционная исихоловия соб- ственников. Немны — бывиший антронолоев Келлер, бывший архитектор Рихтер, став- шие солдатами гитлеровской армии, кичатся. своим «своболомыюлием», — «надпартийно- стью». Рихтер некогда тайком рассказывал ‘анекдоты о Гитлере, Келлер равнодушно от- несся к приходу нацистов к власти: «какое дело антропологу до борьбы партий? Брю- винг или Ритлер, все равно... у него свое И. Эренбург. «Буря». «Новый мир», №№ 4, 5, ет & 1947. il. * Москва 1860—1890 годов жила сложною, кипучею жизнью. В 1880 голу А. Н. Островский писал; «Москва есть торговый центр России... Мо- сква уже теперь не ограничивается Kamep- коллежеким валом, за ним идут непрерыв- ной цепью, от московских застав вплоть 10 Волги, промыцьленные фабричные села, по- салы, города и составляют продолжение Москвы. Все это пространство, в 60 тыс. с лишком квадратных верст, составляет как бы предместье Москвы и тяготеет к ней всеми своими торговыми и житейскими инте- ресами; обыватели этой стороны — Не ro- сти в Москве, а свои люди.. Москва ~~ To- род вечно обновляющийся, вечно юный; че- рез Москву волнами вливается в Россию великорусская, народная сила». С падением крепостного права в течение 1860 — 1900 годов Москва промышленная и торговая росла неуклонно. Она стала эконо- мическим и железнодорожным центром России. Вместе с развитием промышленио- сти и торговли в.Москве обострились и со- циальные контрасты, присущие каждому большому буржуазному городу с растущим рабочим населением, noe uo Контраст между Москвою доживающего свой век барства, вхолящего в силу купе- чества и Москвою g бочих масс был заме» тен уже в конце 1850 годов, Начиная с 1870-х годов, в Москве разви- вается крупная промышленность. на арену революционной борьбы выступает новый класс — пролетариат. В 1877 году на известном процессе «50-ти» кач Петр Алексеев произносит ставшие историческими слова: «Подымется мускулистая рука миллионов рабочего лю- да, и ярмо деспотизма, огражденное соллат; синми штыками, разлетится впрах», В. И. Ленин характеризовал эту речь как «вели- хое пророчество русского рабочего резолю- ционера». В Москве 1860—1870 годов было много революционных кружков среди стуленче- ской молодежи и разночинцев. Из этих кружков вышел известный революционер и ученый шлиссельбуржен Н. А. Морозов, В «Повестях моей жизни» он ярко изобразил подпольную Москву 1870-х годов, ишущую социальной правды. Особенно сильны были революционные устремления молодежи в Петровской (ныне Тимирязевской) сельско- хозяйственной академии. В 1870-е годы Островский писал и ставил на сцене Малого театра сатирические коме- дия, направленные против реакции, шелшей яз дворянских и военных кругов. Малый театр развивал и укреплял свои демократические традиции. Его спектакля нередко преврантались в общественные и политические события. Величайшая из pyc- ских артисток М. Н. Ермолова свыше пол: `века держала на сцене Малого театра зна- _мя героического искусства, и ее справелли- во называли трибуном свободы. После снек- такля «Овечий источник» Лопе де Вега, в котором Ермолова создала незабываемый образ Лауренони, предводительняцы кре: стьянского восстания зрители расходились из театра с вольными песнями, как с рево- люционного собрания. Это была первая в Москве политическая демонстрация (7 map- та 1876 года). . Детишем передовой демократической об- щественности была Московская консервато- рия. Ее основатель = гениальный пианист i. Г. Рубинштейн — создал здесь творче+- ский центр музыкальной жизни Москвы! 1860 — 1880 голов. Он привлек к работе в консерватории молодого композитора П. И. Чайкозского, все творчество и жизнь кото- рого тесно связаны с .Москвого. : В Москве впервые были исполнены четы: Ре первые симфоний Чайковского. В Москве Чайковский дебютировал как оперный («Воевода») и балетный («Лебъдиное озе- ро») композитор. Борясь с казенной теат- ральной рутиной, ученикам Московской консерватории доверил он исполнение сво- ей любимой оперы — «Евгений Онегин». Свою любовь к Москве, как к сердцу России, `Чайковский выразил в большой кантате «Моск: a», Te Roche I исторический подвиг Москвы — собирательницы земли PYCCKON. В Москве создалась замечательная ком- Tone aay CB Devas Rh Bet Guu. HK. Memep. ee Москва создала свою демократическую. школу живописи и ваяния. Долгие годы ее душой был В. Г. Перов, художник-граж- данин; убежденный реалист-демократ. «Со времени Перова залан был верный, живой . тон делу, — писал И. Е. Репин. — Жизнью веяло от этой мололой, простой и своеоб- разной школы. Да. Москва свое возьмег и в щколе живописи». в Москвой связано творчество таких ху- книхов, как А. К. Саврасов, В. Д, Поле- a B И. Суриков, В. и А. Васнецовы, ма Нестеров, В, А. Серов, ©. А; Коровин. ; И. Левитан, С. В. Малют ue Е ‚лютин, А. Е. Архи пов, Н. А. Касаткин и ло. ° <Я как-то ворую в свою надежду? наша русская школа не последнею будет», — пи: Е: ЕВА сал еще в 1855 году П, М. Третьяков. эта вера оправдана теперь для всех + Нродолжение. Начало см. в № 55 ний, но и обнаруживает наивное невежест- во: вель Маркса читали и Гучков, и Рябу- шинский, но в «легальных марксистов» от этого они не превратились. Однако во всей «красе» вониющее невеё: жество и безответственность Алекеандро- вой сказываются в той части ее рецензии, где она высокомерно поучает писателя ис- торической грамотности. Ограничимея дву- мя примерами. «Всякому элементарно гра- мотному человеку известно, —пишет Алек- санпроза, — что в период между 1907 и 1917 голами не созывалея НИ ORME c est нартии, а Базельский конгресс 1919 года был последним конгрессом Н Интернацио- нала с участием большевиков. Тем не ме- нее в романе большевики осенью 1913 года готовятся одновременно и к с’езду партии и к межлународному конгрессу». А извест- но ли «элементарно грамотной» Александ- ровой о Поронинском совещании осенью 1913 года, на котором было решено готовить с’езд партии, приурочив его ко времени созыва международного социали- стического конгресса в Вене, намеченного на август 1914 года? На основе перонин= ских решений весной 1914 года (а че осенью 1913-20, как кажется Александровой) и ве- ли большевики как в действительности, так и в романе, подготовку к с езду партии и конгрессу. Факты эти общеизвестны (хотя ни конгресс, ни с\еад не состоялись из-за начавшейся войны), и мы советуем не- задачливой ренензентке, если она дейст- вительно «элементарно грамотна», почитать о них в еочинениях Ленина (7. XVII, стр. 67 и стр. 686). . «Ни в одном документе, ни в одной статье Ленина и Сталина о выборах в Чет- вертую думу не упоминаются отзовиеты, речь идет только о ликвидаторах», пишет Ф. Александрова. Рекомендуем столь ка- тегорично невежественному критику. почи- тать статью В. И. Ленина «Избирательная кампания в ГУ думу и задачи революцион- ной социал-демократии» (Собр. соч.. т. ХУ, стр. 457). В ней Владимир Ильич’ нисал: «Только безнадежно слепые люди могут не видеть даже теперь всей валорности, всей гибельности для рабочего класса отзовиз- ма и ликвидаторства. > На полутора столбцах убориетого шриф- та Ф. Александрова «уличавт» С. Голу- бова в том, что «в романе поставлен на-ро- позу важнейший принпипиально-нолитнча- скай вопрос» об отношении большевиков K CTANAaM, H Vipekaer nucaTena B HenoHuMa- нии значения экономичеокнх требований. Во второй части романа изображаетея за- бастовка протеста рабочих петербургокого металлического завода летом 1919 года. ! дело, свои книги». Но ни тому, ни другому не удается сохранить этот «уютный» нейтра- литет. Стремление к личной выгоде, боязнь испортить карьеру и просто трусость ‘приво- дят обоих к фашизму. Рихтер при поездке в Россию выполняет шпионские поручения, Келлер доносит на профессора Дюма. Он оправдывает себя тем, что служит’ родине, «А Германия — это Германия». Фашизм спо собствует разнузданию низменных челове- ческих инстинктов. Попав в гитлеровскую армию, бывшие интеллигенты опускаются физически и нравственно, они убивают. ми?- ных советских людей. С замечательной памфлетной силой нари- сованы в романе фигуры «петзновекой» Франции: предатель, заводчик Берти — хо- лодный, расчетливый мерзавец, работающий на немцев; беснечный эстет и гурман, «ста- рый солдат», дравнийся нод Верденом -— фабрикант Лансье; он кичится своей: «неза- висимостью», считает себя «честным, про- етым французом». Он ненавидит немцев, ко прекрасно уживается © ними, боясь лишить- ся своего преднриятия. Ланеъе утешает ee- бя: «дела всегда. скверно пахнут». Он ис- кренно жалеет своего компаньона и друга Лео Альцера, но порывает с ним, так как Лео еврей и ставит предприятие под угрозу конфискации. Из трусости Лансье отказы- вается спрятать у себя Лео, и друг его гибнет в Освенциме. Лансье еще кричит «о духовной незави- симости», он уверяет себя: «я думаю то, что холму, говорю то, что хочу». Но в действи- тельности он преомыкается перед нацистами Ч совершает предательство за предательст- вом. Его сын Луи с горечью заявляет ему: «Ты заботиться о том, оставишь ли мне в наследство «Рошэнэ>». А скажи, ты Tory: мал: что вы нам оставите — Францию или немецкий шантан?» Эренбург показывает, что предательство и моральное разложение характерны для всей государственной, по- литической системы бур:`уазного общества. Остро и убедительно фёскрывает он причи- ны падения Франции. Рисуя картину фа- щиетского нашествия, Эренбург пишет: «Это уже не люли бежали, не полк, не рерод, =— бежала Франция, потерявшая рассудок, еще живая, раз’яренная и перепутанная, готовая умереть, но спасающая сунлук, бальное платье, теннисную ракетку». Народ распал- ся, остались частные лица, «страна распол- злась по ниткам», как с торечью говорит доктор Морило. Ложь и лицемерие Берти Ланоье, мо- ральное разложениа Келлеров, Рихтеров и иже с ними — это звенья ‘одной цепи. Смешно, когда гитлеровец Вилли Вебер, по- пав в плен к Советской Армии, на допросе тупо кричит формулы геббельсовской нро- паганды: «Красная Армия разбита. Ваши ге- ‘иералы одаются. * Я предлагаю вам сдать: ся. От имени фюрера»... Такую` же слепоту, непонимание тото, что происхолит в дей- ствительности, проявляет и ловкий, цинич- ный промышленник Верти, один из тех, кто хотел «Франнию без коммунистов. Францию без Народа». Он. как и Лансье, живет в вы- думанном, иллюзоуном мире. Покорный слу- га нацистов, он воображает, что может им диктовать свою волю: «Я не стану прислуж- ником немцев, — думает Берти. — Но ес- ли они окажутся достаточно умными и гидб- Кими, я могу стать их союзником». Ему ка- жется, что он велет с немпами тонкую иг- ру: «Лело не только в том, чтобы отетоять свое место во Франнии, но и в том, чтобы отетоять место Франции в новой Европе»: Но это такая же ложь, как и трагикомиче- ские самоутешения Лансье. Крупный нацист Ширке беспощадно осмеивает Берти: «Ме- сто Франции в-новой Европе? У вас есть хо- рошая пословица — коза икиплет траву там, где её привязали». В поисках спасения старая Европа обра- щает свои взоры к «мололой» Америке: «Народы дряхлеют, как люди, — говорит доктор Морило. — Выскомат вперед амери- канцы. Корнеля у них нет, только жева- тельная резинка, зато чертовски молоды». Американец лейтенант Джефферс тоже «беспартиен» и «боитея политики»: «Me- ня до войны интересовали ‘моя работа, кино и бокс». Но он за соглашение с Дар- ланом... Отмахивается от политики Бил Фостер, он — человек сугубо частной жизни, склонный к проотым, малень- ким радостям: «Поехать, например, с друзьями к морю, шутить, рассказывать ду- рацкие анекдоты». Он охотно едет в Рос- сию, надеясь стать знаменитым, мечтая описать «агонию красных». Ведь «Россия— большая страна», агония пролдится долго, и он «успеет приучить читателя к своей пол- писи». Фостера злит «фанатизм» русских, которые упорно верят в победу. Бил Фостер слен, как и Лансье, и Берти, и немецкие на- цисты. Он не способен разглядеть истин- ный смысл исторических событий, сущ- ность советского общества. Осип Альпер, боевой командир Советской Армии, встретивнгиеь на Эльбе с американ- скими офицерами, убеждается в том, что со: критика сея Катаюонова остался вне поля зрения Ф. Александровой. Персонаж этот понро- сту совсем не охарактеризован в рецензия, хотя именно он, но замыслу автора и но сво- ей роли в романе, является представителем и выразителем тех общественных сил, ко- горые «творят век». выступают в качестве борцов за новый мир. Рецензия о большом романе, вовсе не анализирующая образ главного героя произведения, — факт, беспримерный в нашей критике Не выполнив первейшей своей обязанно- сти — дать критический разбор централь- HOFO персонажа, — рабочего-большевика, Ф. Александрова все же считает себя впра- ве развязно утверждать, что С. Голубов «не сумел воплотить в образах глубокое интеллектуальное н моральное превосход- ство ноднимающегося к революции проле- тариата, его лучших людей, грядущее тор- жество революции». Образ другого главного героя романа — Никиты Лучинкина рецензентка «анализи- рует» в четырех абзацах, обнаруживающих элементарную критическую недобросовест- ность. С. Голубов изображает крестьянина, поднавшего. под влияние проповени Тол- стого, крестьянина, считающего, что если каждый в одиночку будет честно трудить- ся и делать «нужное, правильное», — от жизненной несправедливости и пнета «зав- тра же... не останется следа». Суровая правда жизни мало-помалу изгоняет реак- ционные иллюзии из сознания Никиты. Му- чительно, путем разочарований в прежней вере, Никита приходит к мысли о револю- ционном переустройстве жизни. Этот путь облегчен для него горячим словом болыше- вистокой «Правды», привезенной в деревню революционно настроенным солдатом Кур- лыкиным, Можно не соглашаться с пеихологиче- ской трактовкой образа. с авторской моти= вировкой поступков Никиты, можно спорить о типичности этой фигуры для деревенской действительности 1910 — 1914 годов. Ho Ф. Алексанлрова предпочитает заняться из- мышленияма, С. Голубов показывает, как, увлеченный проповедью своей вновь най- денной правды, Никита «ходил по мужи- кам и толковал с ними о самых мулреных вещах», как из-за этого он «от работы от- бился». «Было это в нем не от лени» — это понимает даже жена Никиты Ефро- юзники далеки от понимания советекото че- ловека, Майор Смидл предупрелителен, оч спрашивает советских офицеров; «У нас сре- ди водителей MIIOPO цветных. Надеюсь, что вацгих солдат это не обидит?» Чем же этот американец «отличается от немецких фаши- стов?» думает Осип. Смидл оскорблен, за- метив, что русский его осуждает. Он пы- Тается сразить собеседника: «У вас есть дочь, господин майор? — Была... -Смидл вздохнул, желая выразить соболезнование, HO не отказался от вопроса, который ему приходилось часто ставить в Европе: — Если бы вы сохранили дочь, господин май- ор, сопласились бы вы, чтобы она вышла за- муж за человека низшей расы? — Господин майор, мою дочь убили люди, которые рас- суждали, как вы»... : Людям старого, буржуазного мира с их. индивихуализмом и цинизмом. противостоит человек нового типа, обладающий перёдо- вым мировоззрением, высокой идейностью, ясным сознанием связи со своим народом. В Великой Отечественной войне коммунисты выступили, как носители исторического. ра- зума, как люди, ясно отдающие себе отчет В ходе событий, умеющие‘ познавать и изме- нять действительность. В раздавленной, ‘опозоренной Франции коммунисты оказалиеь единственной силой, которая смогла сплотить народ, и руково- дить движением Сопротивления. \ Эренбург рисует целую галлерею героев, которые ве- дут непримиримую борьбу не только с на- цистами, ис де-голлевцами, прелпочитав- ними предать французский народ, лишь бы не допустить революции. На вопрое нетэ- новца Лансье: «Вы — француз, чорт возь: МИ...» — коммунист Лежан отвечает: «Француз. Но не такой, как вы. Из дру- гой Франции». Эту другую, истинную Фран- цию Эренбург показывает смелой, поэтиче- ской, мужественной. Вера в народную Фран- цию поддерживает силы людей. Профебеор Дюма говорит: «народ — это хлеб; пот, тений.. Не может, чорт побери, Франция кончиться на цьянчужке Далалье, на носа- TOM прохвосте Бонне — извольте получить такое после Робеспьера и Сен-Жюста!» Ве- ра в народ приводит Дюма в коммунисти- ческую партию. Он находит здесь под- линных патриотов, тех, кто He жалеет жизни ради родины. «Франция милая Франция — не чернилами написаны эти слова, — кровью партизан. кровью KOMMY- нистов!» — говорит Мадо Лансье. порвав- шая с отцом рали народа, ради Франции. Честных и мужественных людей жизнь приводит к коммунистам. ибо только на них можно опереться в борьбе за свои че- ловечеекие права. «Буря» Эренбурга проникнута высоким патриотическим пафосом. Книга показывает могущество советской страны, на которую обращены взоры народов мира, она говорит. о величии простого советского человека. Роман не лишен некоторых хуложествен- ных недостатков. В обрисовке отдельных образов советских людей есть схематич- ность, расплывчатость; это относится к’ образам Осипа, Наташи, Раи, Ольги. В са- мом начале романа Сергей в разговоре с Мадо называет русских женщин «немы- ми Джульеттами». Никак нельзя согла- ситься с такой характеристикой. Душев- НЫЙ Мир советских. женщин неизмеримо богат. Они умеют прекрасно выразить себя и в подвиге, и в труде, и в слове. ^ Но эти недостатки не заслоняют рлавно- Го: писатель подметил и поэтически выразил новое явление нашей действительности, он пожазал, что великие илеи марксизма-лени- низма в советской стране становятся обще: достоянием. Тодей нового ‘общества отличает не тольз ко высокая идейность, но и действенное умелие воплощать свои идеалы в жизнь. “ В 1923’году SpenGypr ep своем раннем. романе-памфлете «Трест Д. Е.» сатириче-, <ки нарисовал самоуничтожение Европы. Твайвт — американскей капиталист — «не навидел Европу, не желавшую ни покупать прекрасные мясные консервы, ни разумно размножаться». Техника и наука в руках взбесивитегося буржуа становятся средством уничтожения простых людей. Электробомбы, газы, бактерии различных болезней уничто- жают Европу. Простые люди гибнут. Они пассивные, беспомощные жертвы истории. В новом своем романе «Буря» 2pen- бург показывает простых советских людей, как двимеунгую силу истории. Его герои — творческие натуры. Это люди, способные противостоять любой буре. Падение Бер- лина — победа советского общественного строя, победа нового человека, этим строем воспитанного. По дорогам Европы, осво- бождая порабощенные фашизмом народы, «шла большая, сильная армия; она теперь знала, что никто перед ней не устоит». синья — отсталая, темная крестьянка. Но этого не понимает рецензентка, иронически замечающая, что «идейный рост Никиты прежде всего сказался в том, что он от ра- боты отбился». «Все межи да межи, — думает Никита, смотря на крестьянское поле. — Все поле располосовали... М сколько пропадает да- ром земли на этих самых межах!.. А то еще загороди — к чему они? Кула ни выйдешь, везде изгоролу готовят. Мое, мол! He тронь, мое! Живут; всякий прутик разле- ливши... Ая вот не говожу и.не буду!» Эту неясную еще ему самому мечту Ни- киты © полях без межей, о жизни 0ез за- городей Ф. Александрова безответственно клеймит, как <юродство» и «сумбурность». Ренензентка негодует на то, что Голубов избавляет своего героя от влияний тол- стовства, проводя ero через различные жизненные иснытания: потеря сына, развал хозяйства, измена жены. Все это кажется Александровой «случайностями, не имею- щими’ ничего общего с толстовскими иллю- зиями». ВЙ и невдомек, что за этими «слу- чайностями» стоят закономерности развития деревни в дореволюционной России с ее нищетой миллионов и обогашением. немно- тих, с «илиотизмом деревенской жизни», без школ, без больниц, без элементарных нризнаков культуры. Не ноняла Ф. Александрова ‘и образа эсера Ликургова, заметив только то, что он «карьерист и морально нечистоплотный суб‘ ект» и Не заметив в нем о ни политиче- ского авантюриета, ни «оборонна», ни пред- ставителя ЦК партии эсеров, получающего субсидии от капиталиста Викулова. Почему Александрова возражает против изобра- жения С. Голубовым эсера «морально нечи- стоплотным суб’ектом»? Почему ей не нра- вится, что С. Голубов в романе (а не в пуб- лицистической статье) раскрывает гнус- ность эсеровских прихвостней капитализ- ма, показывая мерзость поступков, стрем- лений, неихологии и характера Ликургова? Зачем толкает она писателя на путь аполи- Тичного «аб’ективизма»? Изображая петербургекого фабриканта- миллионера Викулова, злобного и цинич- ного врага рабочего класса, субеидирующе- го эсеровскую и меньшевистсекую пропа- ганду классового мира, С. Голубов показы- вает, что этот цивилизованный капиталист читал Маркса. На этом основанаи Алек- сандрова утверждает, чта автор гримирует «пивилизованных зубров русской буржуа- SHH кануна мировой войны под легальных марксистов 90-х годов». Рецензентка не только прибегает здесь к прямой передерж- ке и приписыванию автору евонх измышле- знаменитой Московской галлереей, создан“ ной Третьяковым, где собраны величествен- ные создания художественного гения рус- К народа. “ness ту. 4 1880-е и 1890-е годы были эпохой реак- ции. Я — em TATA Е Но все, что было в Москве передовото в области культуры, все, это было ценного в литературе. искуестве, науке, в той’ или иной степени противостояло `реакционному режиму царизма, стремилось служить делу демократической общественности. : B 1880 roxy 3 Mocxpe On oTKpEIT COOpy- женный по всенародной подписке памятник А. С. Пушкину. На открытие памятника со- брались Достоевский, Тургенев, Островский, Нисемский Майков; Полонский, Григоро- вич. Ключевский ‘и другие писатели и Уч®- ные. Г. Это был апофеоз русской литературы, впервые за все ее многовековое существо“ вание отиразлнованный в Москве, и он имел огромное общественное значение в реакци- онную эпоху восьмидесятых голов. о В самые тяжелые времена реакционного изуверетва Побелоносцева Москва стала центром научной мысли: в Петровской сельскохозяйственной академии, в универ- ситете и в публичных лекциях К. А. 1Ш- Москва начала АХ века > это растущая. волна забастовок и стачек, это ясно oly. щавшееся в воэдухе приближение револю, ции. . Московокий генерал-губернатар «великий князь» Сергей Александрович был ‘упорным, последовательным реакционером, Москва жила под полицейским ‘режимом зусилен- ной охраны». Художественному театру, на. чавиему свою жизнь в 1898 году, как «Ху- дожественно-общедоступный», было запре- щено рассылайь дешевые билеты для рабо- чих на фабрики и заводы под угрозой огра- ничить его репертуар ‘лишь пьесами, раз. решенными для «народных театров», т, е, монархическими мелодрамами Кукольника мирязев пропагандировал учение Дарвина И и Н, Полевого, Когда в 1899 году на юби- выпускал одну за другой свои KHMTY лейном заседании Московекого универонте. «Жизнь растения». «Чарльз Дарвин и @го та по случаю 100-летия со дня рождения учение». Пушкина внук декабриста, пупкинист В, Е. Якушкин упомянул в своей речи о близости Пушкина к декабристам, он на другой же день был выслан из Москвы, За вредное Гзолог Алексей Павлов увлекал студен- тов и обширный круг демократической пуб- лики своими чтениями по истории земли, мало приятными AJA победоносцевеких апологетов семидневноро миротвор® AHA. победоноецевеких направление» подверглись закрытию ученые общества (Юридическое, Педагогическое) и различные периодические издания, Рабомая В 1882 голу в Москве проводилаеъ нер- вая перешись населения. Л. Н. Толстой, вся творческая жизнь которого связана с этим городом, в своем воззвании «О перениеи в Москве» говорил о необходимасти борьбы с нищетой городеких трудовых низов: «Нет у нас ни олной обязанности... ни общеет- венной. ни госуларственной, ни научной, ко- различные периодические издания, Рабочая печать не имела возможности существова: ния. Лекции и чтения для рабочих могли устраивать в Москве только лекторы, дей. ствовавшие по указке известного «охранни; ка» Зубатова. И несмотря на все это. Мосива конца 1390 — начала 1900-х голов уже жила пред. торая была бы важнее этой». Наступление новой эпохи ощущалось на премьерах пьес Порького и Чехова на сцене Художественного театра, деятельность Ko: торого в эти годы была одним из симито: мов революционного под’ема, С премьеры «На дне» (1902) молодежь раеходилась с пеннем «Солнце всходит и заходит». Эта тюремная песня пелась с не- ожиданным концом, которого нет в пьесе Горького: . Эх, вы, цепи, мои цепи! Вы железны сторожа, Не порвать вас, не разбить вас... А свобода хороша! Возникали рабочие литературные кружки. В «Суриковском кружке» об’единялись пез. ты из рабочих и крестьян; на трудовые гро: ши издавали они, свои сборники: из этих то: неньких книжек, беспошадно преследуемых цензурой и администрацией, немало болрых песен ушло в народ, и в их числе популяр: нейшая несня Ф. Шкулева «Кузнецых». В писатель.ском кружке «Среда». осно: ванном М. Д. Телешовым, об’единилиеь пи: ‘сатеди-реалиеты: Бунин, Вересаев, Cepadu: мозич, Куприн, Найденов, Скиталец и др. Нервые сборники «Знания», изданные Готь- ким в преддверии революции .1905 года, Ib составились из произведений пива: . телей «Среды». Из этой московской янки родился писательский актив «Знания», этой боэвой писательской пруппы в эпоху первой революция. Революционная Москва. 1905 года, пад- нявшая знамя восстания, ощетинивщаяся баррикадами, девять дней героически сра- жавинаяся в памятные декабрьские дни под руководетвом нартии Ленина — Сталина, и сейчас живет в нашей памяти как символ героической борьбы народа за свою свобо- ду. Ее облик запечатлен в десятках худо: жественных произведений, ‘революционный под’ем тех дней отал моручим толчком дальнейшего под ема творческой жизни. В эти памятные дни в театрах изли запрещен. ные прёжде пьесы, на улицах распевались революпионные песни, с трибун звучали строки горьковекого «Вуревестника». В сте- ны Московского универантета непрестанно вливались толны народа. Лекции В. О. Клю- чевского слушала вся демократическая Мо- сква. Было созлано общество народных университетов, открыта народная консерва- тория, из Москвы лились непрерывным по- током революционные книги, брошюры, ди- стовки. После подавления декабрьского воору- женного восстания в Москве вонарился ка- рательный режим Дубасова, Революцион- ная печать была разгромлена. По приказу администрации прерывались публичные лек- ции, закрывалиеь заседания просветитель: ных обществ, снамались с репертуара «опас- ные» пьесы. Но и после того, как восстание было подавлено. Москва не теряет своего революционного значения. Е ЕО (Окончание следует). тические. Поэтому он советует охтенцам «начинать с экономической стачки, А уж потом, как дело скажет, повертывать на политическую», ии . Соединив в своей рецензии первую стач- ку со второй таким. образом. что читатель, He знающий романа, думает, будто речь идет об одной и той же стачке (хотя первая описана “во 2-й; а вторая в 6-8 части романа). Ф. Александрова заканчивает свой фокус обвинением автора и его героев в полной сумятице», : Нет возможноети перечислить все много- численные передлержки и все факты исто- рико-политического невежества, „из кото рых COCTOHT рецензия Александровой. Са: ма по себе эта рецензия, может быть, и не заслуживает столь пристального вакмания. Однако тот факт, что рецензия одобрена и принята к печати редакцией почтенного журнала, несущей полную ответственность за невежество нп недобросовестность кри- тика, — это пенальное обетоятельетво за» ставило нас заняться Ф, Александровой. ae & EE IE Мы не считаем произведение С. Голубо- ва безупречным, Внимательный И добросо: вестный критик, оценив достоинства рома- на, дающего широкую картину и живые образы дореволюционной России накануне первой мировой войны, заметит в произве- дении серьезные недостатки, Так, Изобра- жая деревню, писатель преувеличивает от- сталесть и темноту в ней, элементы сти- XHHHOCTH в борьбе Трудового крестьянства против кулаков и помещичьей экеплоата- цни. Настроение солдатеких масс охарак- теризована поверхностно, автор совершенно опускает большевистскую пронаганду в войсках, получившую в период революци- онного нод‘\ема шипение mes. У Ir. ee SMALE широкое развитие, Наряду с правдивыми образами рабочих в ‚романе есть и ехематинеские персонажи из рабо- Чей среды, введенные лишь для обозначе-. рабочем” ображении, Никиты Лучин- » внутренних с ЗЫ THEY adipas, 308, OTH па 7 ot ERA пан м другие недостатки ДАЮТ Мате- риал для серьезной критики, помогающей автору и способствующей правильному по-. ниманию читателем глубокого и серьезного! содержания этого п оизведения. Но в том- то и беда, что Ф. иександрова не слела- па обязательной для критика работы. Ее рецензия — свидетельство нязкога TeaApes тического уровня и недобросовестновти работы некоторых наших критиков. Та- кого рода факты об’ективно препятствуют развитию нашей литературы. Именно по-, этому они заслуживают сурового овуждез ния. НЯ, a eee he ah AO Для самого Толстого близкое знакометво ющейся революции. с Москвой рабочих трушоб и сырых подва- лов было могучим толчком, заставивитим его приняться за те произведения, в кото- рых, но слевам В. И. Ленина находится «беспошалная критика капиталистической эксплуатации, разоблачение правительст: вецных насилий, комедии суда и государ“ ственного управления, вскрытие всей глуби- ны противоречий между ростом богатства и завоеваниями цивилизации и ростом нище- ты, одичалости и мунений рабочих maces}. В своем сочинении «Так что же нам де- лать?», рисуя потрясающую картину нищеты трудовых низов Москвы, Толстой писал: «И как я ни старался найти в своей душе хоть какиечнибуль оправдания wale жизни, я не мог без раздражения видеть Ни <звоей, ни чужой гостиной, ни Чисто, бареки ‘накрыторо стола. ни экипажа, сытого кучера и лошадей, ни магазинов, театров, собраний. Я не мог не видеть рядом с этим ролодных, холодных и униженных ‘жителей Ляпинеко- го po Kona И не мог отделаться от мысли; что эти лве вещи связаны, Но одно происходит от другого». Чувства, мысли, наблюдения. выводы. вы». запотатлены Ba рабкенные здесь Голетым, всех его дальнеиних произведениях —= «Воскресение», «Живой труп» и др. Литературная Москва 1880 — 1890-х го- дов была Москвой Чехова. Москва любила Чехова и тогда, корда он. был веселым Антошей Чехонте, и топда, когда он! стал автором «Палаты № 6», «Рас- сказа неизвестного человека» и других по- вестей, печатавиихся в московской «Руе- ской мысли». В этих повестях и рассказах, 3a когорые Лев Толстой назвал писателя Пушкиным русской прозы, Чехов творил строгий суд над жизнью в футляре мешан- ской пошлости и обывательского’ малоду- шия. Примечательно, что, ‚ наделив своих ‘рех сестер отвращением к обывательскому благополучию, вложив в них тоску по сво- бодному труду, он все их отремления сгу- стил в одном страстном порыве: «В Москву! в Москву!» : Москва создала новый театр для того. чтобы дать жизнь чеховской драматургии, — Художественный театр, ° Станиславский много раз говорил, что Ху: добкественный театр возник из сочетания двух правд — Шепкина и Чехова, воспол- ненных революционным, по выражению Ста- ниславского, стремлением утвердить на сце- не правлу мысли и простоты, высокую куль- туру и прогрессивную идейность в работе режиссера и актера. Программа нового те- атра принесла обновление всему русскому театру, и не олному русскому, а и мировому. Горький был основателем «общественно- политической линии» Художественного те- атра. «Художественный ‘театр, — писал он Чехову, — это так же хорошо и значитель- но, как Третьяковская галлерея, Василий Блаженный и все самое лучшее в Москве, +В. И. Ленин. Сочинения. Издание 3-е. Том ЖИ, 1986. 382 стр. нанравленная против злоупотреблений пра- вительства в связи с выборами в думу. Это был тот период борьбы, о котором товарищ Сталин писал в апреле 1912 года (статья «Новая полоса», газета «Звезда» № 30). «Вслед за экономическими выстунления- ми рабочих — политические их выступле- ния. Вслед за стачкама за заработную нлату— нротесты, митинги, политические забастов- KH по поводу ленских расстрелов... Нет сомнения, что подземные силы освободи- тельного движения заработали... Привет вам, первые ласточни!» (И. В; Сталин. Со- чинения, т. П, стр. 225—296). Изображаемая С. Голубовым стачка но- сит политический характер. Меньшевики по уговору с администрацией завода етре- мятся полбить рабочих на пред’явдение до- полнительно к политическим и экономиче- ских требований: увеличение расценок, ки- пятильники в мастерских и т. п. Дирекция завода оделает уступки экономическим The: бованиям рабочих, ‚меньшевики поведут агитацию за соглашение с хозяевами и, та- ким образом, сорвут политическую стачку. В этих конкретных условиях большевики —®- ENE EERE A Ne BEE ED Катасонов и Петр Маркыч разоблачают меньшевистекий замысел и добиваются продолжения политической стачки. Нри Я Ве Е этом большевики отлично понимают, что «отрицать экономическую борьбу смешно. Да никто и не отрицает», Так черным по белому написано в романе, _ Этот эпизод романа Ф. Алексанлрова но- чему-то нреврашает в «принципиальный бой» большевиков и меньшевиков по во- просу об отношении к стачкам и, на осно- ве своих собственных измыилений, прани- сывает_ Голубову непонимание отношения большевиков к экономическим требовани- ям, Для хусугубления» обвинения и подкреп- ления евойх вымыелов Александрова при- бегает к грубой перелержке, Она, во-пер- вых, вовсе не упоминает в рецензии о пре- дательском замысле меньшевиков и, во- вторых, рассказывая о голубовокой трак- товке вопроса а стачках, соединяет в одну две стачки, описанные в романе: одну, про- нсходившую на передовом металлическом заводе в 1912 году. и другую, происходив- шую на сравнительно отеталой Охтенской мануфактуре в 1914 году, накануне войны, азное время, разные обстоятельства, раз- ные условия борьбы, Большевик Катасонов TO опыту знает, что, начинаясь с пред‘яв- ления экономических требований, забастов- ки в накаленной варварокой экеплоатацией атмосфере, как правило, переходят в поли» СУБОЦКИИ ‹..в провинини.. критикою вазывают перевулы, сплетни и злоязьучие», В Белинский. «Речь о критике». В шестой книжке журнала «Знамя» за текущий год в отделе библиографии на- печатана рецензия Ф. Алексаняровой на роман С. Голубова «Сотворение века». Эта рецензия является образчиком невежест- венной и недобросовестной критики. С. Голубов, как пишет сама рецензентка, «заслужил у советского читателя популяр- ность как автор исторических романов и повестей». Широко известен вышедший в 1943 году роман С. Голубова «Багратион». Трилогия «Сотворение века» — новый ис- торический роман С. Голубова, носвящен- вый важнейшему историческому периоду — годам империалистической войны, ие ской революции и гражданской войны. Вы- шедшая первая книга трилогии «Свег над землей» рисует картины жизни различных слоев русского общества в 1910—1914 го- дах. здесь действуют рабочие и крестьяне, купцы а помещики, офицеры и солдаты царской армии, представители придворной аристократии и промышленники. Основные герои романа — полковник царской армни Николай Тулубьев, питерский рабочий- большевик Алексей Катасонов и крестья- нин Никита Лучинкин. } Изображая «верхи» царской Россин, «хо- зяев жизни», С. Голубов одновременно дает широкую картину революционного ‘движе- ния рабочих в Петербурге, показывает глу» хое брожение революционных сил в дерев- не. Таким образом, рецензентка имела дело с большим историко-революнионным романом крупного советскога писателя, ¢ произве- дением, заслуживающим внимательного и серьезного анализа. Критик обязан был вы- ступить во всеоружии исторических и по- литических знаний, высоких эстетических критериев, правильной критической методо- логии. Ничего этого читатель не находит в рецензни Ф. Александровой. Для общей характеристики критического «метола» автора статьи достаточно указать, что‘образ основного героя романа — Алек- ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА => и № 36.