«Лохунда». Я хочу об’яснить тебе,
что скоро для дохунд— босяков и
бедняков-—настанет лень победы. Эте
прозвище — ‘символ белности и от-
сутствия имущества, быванее до сих
пор ругалельством; станет честью».
‚ В. самый разгул эмирской реакция
Айни остался один, его товарипи пе
борьбе, лучшие предволители, джади-
дизма были ‘расстреляны солдатами
эмира. В Самарканле, куда. Айни 6©-
жал от казни, 620 несколько раз Os
стерегала и от рук наемных
vOut.
Большая жизнь; полная лишений ®
борьбы, привела Айни на сторону за-
щитников Октябрьской революции. Он
с Галостью принялея 38а работу на
фронте пробвещения. Айни работает
в газетах, преподает литературу в
учебных заведениях, пишет княгу
«Материалы к’ истории бухарокой ре-
волюнии». Один за друтим выходят
‘сборники вто произвелений — книга
стихов, повесть «Бухарокие палачи»,
ав 1024 т. — «Одина», сразу люста-
зившая автога в рады крупных ви
сателей. Е :
Гле тот юноша, ходивитий по ул
цам Бухары в томиком стихов Омар»
Хайяма? Его ‘мечта осулцествилась,
TO, что он видел когда-то во ене,-
стало. явью. Селреллин Айни стал ве-
ликим писателем таджикского нафо-
да. Созланные им за последнее вра-
мя романы «Дохунда» и «Рабы» при-
несли ему славу интернационального
писателя.
Хуложник-красновнаменен Седред-
дин. Айни, несмотря на свой прек-
лонный возраст, крепок и юношески
бодр. Он полон энергии, он работает
‘не, покладая рук, вкладывая в сокро-
вищницу советокой литературы свои
чудесные произведения,
B THTOB-CMCKHA.
литературна
Я
я
Худощавый юноша ходил по ули-
цам Бухары ‘и распевал рубаи-четве-
ростишия. Он жаловался на свое оди-
ночество, на злую судьбу бедного
студента, не имеющего ни пристани-
ща, ни друзей. .
Он спал на холодных плитах ма-
зара, положив под голову. томик сти-
хов Омар-Хайяма. Во сне юноша ви-
дел себя великим писателем, окру-
женным роскошью ”и славой, но прос-
нувшись, не находил ничего, кроме
’рваното засаленного халата, Юноша
горько улыбался и, вытащив из кар-
мана грязные листки с рубаями, рвал
их и принимался писать снова и сно-
ва уничтожал... &
«Кому нужны калобы одинокого
человека на ‘свое ИАН, Е
ворил он.
Седреддин Айни —.- ани
невеп таджикекого народа—-очень хо-
рошо помнит свою юность, прошед-
шую в беспрестанных заботах о куске
хлеба. Вот он восьмилетним мальчи-
ком крутит мельницу своего отца —
хорошего, умного человека, беспощад-
но затертого нуждой. Минута за ми-
нутой медленно движется проклятое
время. Ломят руки, болят глаза, хо-
чется все бросить, упасть на землю
и лежать неподвижно. долго, долго.
Подходит отец, сдерживая слезы, он
старается быть веселым, Он ласково
глалит маленького Айни по толове,
пробует WYTHTD.. у .
t ~ -
В своих воспоминаниях Айни с
большой любовью рассказывает о сво-
ем отце. Это был образованный чело-
век, самоучка, больнюй шутник; не-
обычайно остроумный, самый бедный
декханин кишлака Соктафек. О его
бедности ходили даже шутливые
знеклоты, рассказывали, будто Айни
пошел в поле и никак не мог найти
свой клочок земли, Он искал ето не-
лый день и лишь только поздно ве-
чером, собираясь итти домой, поднял
с вемли свой халат и обнаружил, что
его земля была пол халатом.
После смерти родителей во время,
эпидемии холеры Айни © двенадца-’
тидртнего возраста переходил от хо-
зяина к хозяину. Он работал во мно-
гих медрессе то слугой, то сторожем,
то уборщиком и в то же время, бла-
годаря своим большим способностям
и настойчивости, постепенно овладе-
вал наукой. $
Олива — терой повести Айни —
до некоторой степени автобиографи-
чен. «Одина был бедный молодой че».
ловек, мягкий, кроткий и добрый,
всеми гонимый, всеми преследуемый, .
тость на этой земле. За вею его бед-
ную, несчастную, короткую жизнь его
преследовали жестокость, коваретво,
хитрость, тирания, злоба и неспра-
зелливость господ, баев и леспотов».
Но Айни не сломили жизненные
невзгоды, они только закалили его и
нзучили распознавать друзей и вра
тов. B 26 лет закончив свое образова.
ние, Айни вышел из медресе и сра-
зу же окунулся в политическую
жизнь, примкнув к буржуазно-нацио-
налистическому лвижению — джади-
дизиу. Это было в свое время прог-
рессивное движение. Файзулла Xon-
жаев так характеризует работу Айни:
«Он не мало сделал для дела прос-
вещения, В непосредственной борьбе”
с эмиратом Айни лично на себе ис-
пытал ужас той системы гнета, бес-
правия и террора, которая господетво-
вала в те времена в Бухаре».
В этот период Седреддин Айни ор-
ганизует ряд нелатальных школ про-
патанды идей джалидизма, нишет
учебники и вместе с вождями джади-
дов требует от эмира реформ, кото-
рые дали бы свободу действий наци-
ональной буржуазии.
В 1917 г. Айни вместе с другими
главарями-лжалидами попадает в
зиндон. Смертная казнь не’ состоя-
лась, но 75 пзлочных ударов остави-
ли ‘неизгладимые следы Ha BCD
жизнь. Этот период борьбы с эмира-
том и крушение восточной деспотии
Айни очень хорошо отобразил в сво:
`ем романе «Дохундаз. В этом фомане
Айни: пишет: «Дохунда», я зову те-
бя «Дохунда», вовсе не желая оби-
деть. Это привычка бухарцев каждо-
ro босяка из.тор звать «Дохунда». Я
же не хочу обрутать тебя, говоря
Е в в
среды, которая окружала Уткина, ре-
зультат постоянной раздражаемости,
глупых наладок, ущемлений самолю-
бия, равнодушного верхоглядства, бес:
хозяйственности в поэзии. Постанов-
ление ЦК партии от 23 апреля, в
значительной степени очистившее и
разрядившее атмосферу бездушия и
бюрократизма в литературе, должно
было сказаться особенно отчетливо
на такой, в значительной степени вы-
нужденной и искусственной. позе.
какую принял И. Уткин: }
ЗИ действительно, последние три. го-
да работы его лают нам пример рез-
кого повышения качества его стихов,
Слетает наносная парнасская одере-
вянелость. его губы теплеют и чело-
вечнеют, кругозор расширяется, стих
приобретает значимость, вместо «кра-
сивых во всем. красивом» манекенов,
«несущих свои тела», появляются жи-
вые ЛЮДИ C подлинной видимостью и.
тинамикой движений:
Часовой онимает чайник,
_ Улыбается в ответ:
— Зря волнуетесь, начальник,
Все в порядке, ПЬЯНЫХ нет,
Ини: .
Когда. смолкает -город сонный,
И на дело’ выходит вор,
В одной рубацике. и. кальсонах
“Его вели в тюремный двор.
Вот эти точные бытовые подробно-
сти, создающие. воздух -и перспекти-
ву, точное их знание и использова’
ние и есть признак действующего, а
не ветеранствующего таланта Уткина.
не декорация «седого кургана» и
«летнего лебедя», картонно вырезан:
ных в той же приблизительно теме.
И эти стихи написаны не на «сюжет»
H He «в жанре», а биографически
правдивы, потому что возвращают
Уткина к личному его опыту, к под-
линно виденному, а не списанному с
классических полотен пейзажу.
Вместе с возвращением к живому
ощущению действительности. к лич-
ному опыту. к собственному голосу
стих Уткина приобретает снова те
первоначально данные ему природой
качества. которые так обратили на
себя внимание еще в «Рыжем Мотэ-
ле». Качества эти — народность, язы:
ковая современность, эффективность
сравнений. образов. пословиц, приба-
уток. которые служат полноценным
вооружением строфы Взять хотя бы
замечательнов стихотворение «Батя».
относящееся к 1934 г.
Но Кузнецкой ‘улице
Ехал поп на курице,
Ехал батюшка верхом,
Тарантас накрыт мешком.
А навстречу аккурат
Подымается отряд.
- { i
Вот это «аккурат› — не придума-
ешь никакой «мудростью», оно. это
‹аккурат». подслушано в народе, оно
в стихе служит пружиной, разверты-
вающей дальнейшее движение сти.
хотворения:
Дескать,
Дескать,
Дескать,
Дескать.
Дескать.
батя, что везешь?
стой, владыка, _
‘миленькие, рожь!
батя. а не врешь?
покажи-ка-
Двусмысленность ретутацин очень
многих . поэтов нашей страны ставит
их работу в положение неустойчиво:
го равновесия. То их нвумеренно Bo:
хваляют и авансируют любовью wa-
‚родной и неувядающей славой в гря-
дущих , веках, то, внезапно и необ’.
яснимо охдаждаясь, начинают леле.
ge
‚‹ НИТЬ абсолютным невниманием си рав-
worm аби в,
нодушием. И все их Попытки “BHI
трезвиться от лошадиной дозы CAI
ком быстро. и легко давшегося ‘успеха
встречаются как покушение с ‘немл-
ными средствами, с угрюмым нело-
верием и упрямым злорадством. Из-
мерение роста поэта, поставленного.
таким образом, на холули. поражает
в дальнейшем ‘своими низкими пока-
зателями, ‚Но действительно ли сила
поэта в TOM, Что его естественный
рост и развитие оказываются не в ео-
ответотвни с тем «похвал минутных
шумом», который поднимали вокруг
него восторженные аллилуйшики?
Творческая сульба Иосифа Уткина
может служить навхучшей иллюстра-
цией выдвинутого нами положения.
Вознесенный на отроги славы, выде-
ленный сверх всякой меры. молодой
поэт с рваной биографией и’ неуста-
новившимея, но несомненным даро-
ванием был лишен всяческих указа-
ний для своего дальнейнтего разви:
тия и совершенствования. Признан-
ный сразу и безоговорочно. вылдвину-
тый лидером группы. комсомольских
поэтов, использованный напостовской
критикой как противовес, как шах-
матная фигура в нх игре против oc-
тальных поэтических направлений, он
был впоследствии снят с доски и
предоставлен самому себе, как только
поверих в собственную вначитель-
ность и заинтересованность им чита-
телем и критикой. Триумфальный ус- .
пех «Рыжего Мотэле» дал ему понять.
что все трудности овладения техноло-
гией творчества уже преодолены, что
все, что бы он ни написал. явится в
дальнейшем безусловно совершенным.
Те товарищеские указания. которые
давались, ему со стороны поэтов, ря-
нее начавших свою работу. которые
предупреждали. его от опасности са-
моуспокоения и самолюбования. он
принимал как выискивание пятен на
солнце: ведь за него были люди. бли-
же. как тогла ему казалось, стоящие
к нему, с которыми у него было боль:
ше связанности. больше общих инте-
ресов. И этот ‘период успокоенности,
отдыха на лаврах стал затяжной! бо-
лезнью, остановившей его ‘рост как
поэта. Невнимательность к -недостат-
кам, поиски своего прототипа срели
классиков, оглядка на собственную
nosy привела Уткина к тому, что он
перестал быть чувствительным ко
всякому критическому высказыванию
0 его стихах. стал считать их мел-
кими прилирками, сведением группо-
вых счетов Оставшись почти олино-
ким с пвумя-тремя начинавшими с
ним. стихотворцами, не ‘умея об’яе-
нить смены настроений в отношении
себя. Уткин попыталея было сделать
ставку Ha парнассизм, на высокий
стиль. Отысканный “им в архивах ли:
тературы Денис Давыдов, очевидно,
соблазнил вто рнетней похожестью
биографии: партизанские стихи 1812 г.
-привлекли Уткина — участника пар-
тизанской войны в Сибири 1918 г.
Отсюда появились все эти «интим-
ные гитары», чпули-дуры». «бравур-
ности нежного оркестра», «красивые
во всем красивом», «чаши круговых
атак», «зелием полные чаши» — прив:
наки застылости стиля. отказа от по-
исков горячего слова замкнутости в
кругу ложной шлифовки образа. ста:
новящегося часто штампом, а инот-
да безвкусицей. Болезненное soc-
приятие всякой поправки, всякого
утлубленность, разуверенность в ок-
ружающем, скентицизм.
В. этом гвалте, сы 5
В этом шуме
Нам. трудненько уберечь
Плодовитое, раздумье,
Вразумительную. речь.
Вот 6то восприятие окружающего
как твалта и шума, мешающего <1150-
довитому . разлумью» поэта, и создале
ту позу поэта, которая поставила его
в необходимость хоздать между со-
бой. своим раздумьем и окружающим
какую-то изоляционную ‚ прокладку
мудрствования нал собственным ча:
рованием, мягкий войлок скепсиса в
эгоизма. позволяющий He стукаться
06 острые углы конфликтов с. дейст:
вительностью. Мотив “этого мудрство-
вания все чаще появляется ‘у Уткина
В стихах 1925—1930 т. .
Пас годы научили мудро
Смотреть в поток ло глубины.
И в наших юношеских кудрях
До срока — снежнобть селины:
Это раннее состаривание себя. ощу:
щение себя ветераном чувств и лел
и привело И. Уткина к той раселаб-.
HHOCTH и замедленности ‹ развития,
которые .быхи cuenoTEyeM принятой
им позы. .
Всегда смотрю с любовью
И с нежностью всегда
‹На.политые кровью,
На бранные года.
Мне за былую муку
Нокой. всегда хорош
Простреленную руку +
Сильнее бережешщь.
Вот’эти «бранные года», в которых
архаичность эпитета выдает стилиза-
цию. й становятся ориентирующими в
творчестве Уткина этих лет. Оглял-
ка на прошлое, умиленность им в
ощущение себя мудрым, убеленным
ранними, сединами ветераном дстава-
лись в эти годы тем ненужным ма:
скарадом, в котором Уткин хотел най-
ти успокоениё от раздражающего его
самолюбие равнодушия ин незаинте:
ресованности в нем как в поэте, сме:
нивнгих самые пылкие похвалы, ок-
ружавшие его вначале. Отсюда весь
минор его лирики. окостенение ero
сховаря:. ve 95: Я
Средь седых.
И старящих,
Сводящих с ума,
И моя, товарищи,
Тащится зима.
Постучится палочкой,
Сядет.у стола,
Ну-с, Иосиф Павлович,
Вот ия
Пришла, ей
И печальным будущим
(Сроки всем даны!)
Заиграет в блюдечке
‚Никель селины.
Вся эта игра с сединой, шутки 66
старостью, диалоги с самим собой
при всей их субективной искренно-
сти становились для Уткина навязчи-
вой идеей. самогипнозом. заставляли
опасаться за безусловное дарование
поэта. Дарование это постепенно чах-
ло, и не было возможности докри-
чаться до внутреннего здорового ва-
чала его из-за брони, непомерно утол-
щавшейся, в которой уже не разли-
чалось о возможности движения. Хор
злоралных голосов уже кричал о кон-
це поэта, об опопгленности и опусто-
‘HaM казалось, что это не так. что
шелуха, которая напластовывалась на
даровании ‚ Уткина, в. значительной
степени — результат той нездоровой
В девятнадцатом году,
Ну и батя, ловко,
В огороде, во саду
Ролилась винтовка,
Нараетьние коллизии в том же
шутливо-грозном тоне, дано с пре:
дельной краткостью и емкостью.
Знаменитый урожай.
— Ну-ка, батя, пол’езжай.
У попа в глазах черно;
Росподи Исусе,
Трехлинейное зерна
Не в поповском вкусе,
Комиссар протер очки:
— Что же, благочинный,
Угадали мужички
Волка под овчиной?
Да как взглянет на лицо,
Да как вскичет ружьецо.
‘
Здесь мы подходим к самому опас-
ному, с точки зрения разрешения на-
зревшей коллизии, месту. Можно бы-
ло испортить все неверной интонаци-
ей. Но Уткин находит замечательный
выход.
На заборе про актрис
Интересно пишут,
Ну-ка, батя, становись,
Почитай афишу.
Это ‘исключительно удачный выход
в каламбур, грозный и жизненный,
выход не выдуманный, а опять-таки
услышанный в народной среде, бле-
стяще позволяет Уткину разрешить
На Кузнецкой. улице
Поп лежит на улице,
“А на гору аккурат
Подымается отряд.
И опять. это к месту созданное ‹аж-
курат», одновременно характеризую-
щее и классовую бдительность отря:
да, и точность его действия, и раз-
говорную, полную силы интонацию
всего стиха, где’ рифма «улице» и «на
улице» в суровой своей бедности зву-
чит строже и крепче, чем самая изы-
сканная; Это коротко и сильно. Это
стихотворение хрестоматийно; оно
характерно для эпохи гражданской
войны больше, чем целые тома бел-
летристики о ней, И этого стихотво
рения наша критика не заметила
привыкнув ды Уткина, Гавно
душно успокоившись относительнс
его творческой судьбы.
А между тем не олним только «Ба-
тей» заслужил себе внимание Уткин
последних 3—4 лет Не менее сильны
° «Сибирская песня» и «Комсомольская
песня». Ириближаютея к ним «По-
езд», «Бойз», «Женихи», прекрасное
стихотворение «Лыжное»,
Почему же критика ие заметили
этих стихов у Уткина? Почему мне
стихотворцу. преодолевая обязатель:
ные кивки н намеки на «дружбу» с
Уткиным, прихолится писать о них’
Но я и дружу с Уткиным.из-еа этих
стихов, а не из каких-либо других
соображений. Предубежденность про
тив него, против принятой им было
и в значительной степени навязан
ной ему, позы в настоятцое время
вредиа; вредна, поскольку он делом
отказался от этой позы, поскольку он
по творческому, трудовому праву
занял опять свое место в советской
поэзии, Она вредна еще и потому
что свидетельствует о полной безза:
ботности люлей; которые должны
были бы следить за ростом советской
поэзии. помогать ей в каждом пре:
блолении и тюл’еме качественного
уровня и которые вместо этого прел
почитают продолжать общие разто.
воры 00 отставании. о «властителях
ДУМ», 060 всем том, что создает
глухое болото нелюбви K стихам.
тлухое болото нелюбви к
чезаинтересованности В них.
Правление союза советских писателей приветствует тридцатилетие ли-
тературно-обтщественной деятельности крупнейтного писателя Средней Азии
Седреддина Айни. Трулящиеся Средней Азии в лице Айни имеют зачи-
нателя советской прозы. На произведениях Айни учатся сотни моходых
D у:
писателей Средней Азии. Правление
желает т. Айни многих лет дальней-
шеи, столь же плодотворной творческой деятельности для дела проае-
Правление Союза Созетских писателей СССР — ЛАХУТИ,
Это передразнивание какого-то по
‘внешности шутливого, а на самом деё-
ле совсем непгуточного диалога, све:
ленное к одному повторяющемуся
слову. — очень смелый оных, возмож.
ный только при большой. уверенно-
сти поэта в полном овладении той
речью. которой он из’ясняется, -И
здесь эта смелость целиком OnpABABt-
вает себя.
Заглянули в тарантас,
Увидали; вот так раз,
указания на отибку способствовало шенности его позы.
этой замкнутости Уткина в себе, вы-
зывало неловерие ко. всему. ‘опору
только на свое личное. суждение. .От-
сюда — уход в себя, ложная само-
_7 декабря в Новом театре состоится премьера спектакля. «Трус» А. Крона, посвященного 30-летию Револю-
. f
слово ‹эпигон», наваливаясь сразу и
на «Цусиму» (см. описания гибели
ряда кораблей) и далее, и далее.
Кстати, т. Гринберг, поговорим о
слове зпигон. Греки называли тах
сыновей‘ героев Фиванекого / похода.
Вогла их отцам поход не удался; сы-
новья пошли в новый. Некоторые из
них сложили. в Gow за Фивы свои
толовы, врага разбили. Фивы ная. и,
воопетые, вернулись: домой, .
He думаете ли вы, что Бек
смысл слова «эпитон» к писателям.
которых вы разбираете в своей \cTa-
The, более: подхолит;, чем ваш? 01т-
Iam: Марлинскому. Станюковичу
и др. многое не удалось.. Сыновья:
Новиков-Прибой. Соболев, Абрамович-
Блэк. Колбасьев, Дмитриев, Мам
и др. — упорно, как умеют, делают
свое лело. Вдинство их бытия. оход-
ства, воспитания, среды (флот, тра-
диции), общность целей определяют
часто и сходство в их работах. Не
задумывались ли вы над литератур-
ной традицией этой среды? Не про-
бевали ли сличать «Рассказы старого
моряка» А. Беломора, 1894 т., мор-
ские рассказы поры 1905 т., серию
мемуаров «Морокбто сборника» (жур-
нал излаетея почти вен), рассказы
пяти литературных журналов Бали-
флота. за 1917—21 тг., рассказы. «Вол-
НЫ», «Красного балтийца», «Красного
флота». «Краснофлотца» и пр.?
Запас энергии у вас, т. Гринберт,
видимо, имеется. Вы не поленились
сделать четыре выписки из двух мор-
ских ромамов 1932 и 1935 гг. Еще не-
‘околько усилий, и вся генетическая
линия русского морокото. романа за
столетие будет у вас в руках. Перел
вами раскроется серия литературно:
исторических секретов, раскроются
преемственность, влияние, соревно.
вание, и многие вещи предстанут пе-
ред вами в истинном виде,
Вас поразило сходство в описаниях
приготовлений морокого офицера к
появлению в свете, в обществе.
болева речь идет о оветоких уловнах,
выборе ириемов, мод, о фуражке, я
у Абрамовича-Блэка речь идет о том
же. Пердотавьте: себе: совершенно та-
кне же детали обнаруживаются и у
Марлинского, и у Гончарова, x y Crg-
нюковича. Котати, о фуражке: и по
сей день моряки, идя на берег, про-
веряют — по форме ли они одеты,
причем проверяют одинаковыми за-
ученными жестами: ребром ладони —
место звездочки; правой рукой —
прочность затяжки пояеа и пр. Но—
в цитатам, =
Mapanucentt:
«Лейтенант снял шляпу я покло-
нился так ловко, что это сделало бы
честь всякому флотскому, который
училоя менуэту в кубрике. беспре-
станно стибаясь, чтоб ие стукнуться
ции 1905 г. НА СНИМКЕ: одна из мизансцен,
ЗАМЕТНИ НА ПОЛЯХ
xe
вен
темы -повествования, — экокуроов B
историю, метафоризированных общих
положений,
Эпигоноким произведениям овойст-
венна одна любопытная черта. Они
позволяют легче понять ^ принципы.
которыми руководствуется художник,
взятый ими за образец. Они иногда
раскрывают секрет успеха, но горазло
чалце ‘обнажают причины отнибок».
Когла я прочел эти заключения, не-
вольно вспомнил ларвиново «Пройс-
хождение видов». Как часто у нас в
критической литерат начисто от-
сутствует знание происхождения ли-
тературных видов. Произведение’ бе-
рется вне линии развития ‘данного
стиля; жанра и пр. Горизонт иссле-
дователя узок; сравнения, сопостаз-
ления. сличения ‘охватывают ‘лишь
крут: самых элементарных. нелавних.
под рукой находящихся материалов.
Остановимся на вопросе о’ «мореокой
специфике» ‘и «флотском шике» Л.
Соболева и С. Абрамовича-Блека, по-
путно затративая и друтих вапгих
MOPORHX авторов.
Начало русской морокой беллетри-
стики положил Марлинокий (А. Бе-
стужев 1797—1837). Именно его ce-
pan «Морских рассказов» и откры-
вает знакомую черелу картин:
«Фрегат... На поясе резной его гал.
лереи золотыми буквами ` написано
было «Надлежла» Висячая лестника
ее была флагами... Это был но
‘В
мир; это’былё чудная поэма. По.
мост чистый. вылощенный. как стол;
CHACTH, закрученные завитками; бло-
ки, сверкаюнцие. как серьги; мель 19-
рит, как золото.. И стройная суета
кругом... ® ,
‘«Император поднял свой штан-
`дарт и елва победоносный орел
_вамахнул крыльями ‘в золотом поль,
с:
‘вмиг салютные выстрелы загремели
сб всех ’сулов...»
Поищите, т. Гринберт, такие же Me-
ста у ряла последовавигих за Мар-
линоким морских у романистов. 9 ре
зультатах напишите.
Критик выбрал в названных рома’
‘нах две схожих темы: 1) о столетв:
ях веках, славе, традициях русского
флота и 2) о туалете тг. офицеров
отправляющихся в свет. Критик обря
тил, внимание и на так называемые
«отступления».
Итаж:.
Весла грянули, длинная верени:
CTH WM пр. Держитесь же крепче з&
ислрытанный сюжетный, исторический
русский роман — добротный и нева-
тейливый.
Иа глубины XIX в. откликается
дерзкий, стремительный моряк-пиеа-
тель, бывший гвардеец и ссыльный,
рядовой Марлинокий. Он дарит вам
такое. отступление: *
«Капитан Турния привык к домо-
витой. ‘порядочной жизни: он GENT
человек женатый. Е
” Впрочем. наш холостой ХХ век
так же прихотлив, булто женатый
вельможа.
«Гвардейские офицеры скачут по-
купать новомодные эполеты, шляпы,
аксельбанты, примеривать мундиры
и заказывать к новому году визит-
ные карточки — эти печатные свиде-
тельства, что посетитель рад, не за-
став вас дома...» «Капитан Змеев был
властелином военного дендизма.. Не
роворя уже о его умении войти и цо-
клониться, начать и разорвать разго-
вор, тянуть и округлять приятно зву*
ки, — вое уловки, которые менял ов
‘ежемесячно, чтоб обить с толку сво-
их подражателей... Эмеев бым олет,
как Beerga, le juste milieux между
изыскайностью щёгольства и неумо-
лимостью формы, Мундир его позво-
лял себе кое-где живописную оклал-
ку.. перчатки белели, как серебро...
Никаких затей, погремушек, столь
любимых пехотными франтами...>
Вы, может-быть, возразите, т. Грин-
берг, что дело не в деталях, а в ли:
тературной окраске, в стилистической
подаче. «флотского шика»?.. Отлично.
Познакомьтесь с этим отрывком,
Ив письма калитан-лейтенанта
Правина: \ .
«Я затянулся в мувдифр, шитый с8-
мым лучигим, т. е. самым дорогим,
портным столицы... Волосы мои на-
тировамы были помадою, белье про-
брывтано духами.. Повторил несколь-.
ко раз все эволюции салюта и ордер
марша по гостиной, и потом орлер
баталии: «опуститься по ветру, что-
бы прорезать линию неприятельских
стульев, потом лечь в дрейф и на-
чать перестрелку...» :
(Марлинский, «Фрегах Надежда»).
`Узнаете манеру? Е
Может быть, этот отрывок вам то-
же что-нибудь напомнит? ^ :
«На судах шла лихорадочная дея-
тельность. Люди, утверлившиеся.
здесь, не спали всю ночь. Разве мож-
но было спать в тажую ночь! Разве
мотла повториться такая ночь в жиз-
‘ни этих тысяч людей! Подобная ночь
не повторится и в истории. Нал всем
лагерем, над флотом реял русский
флаг. Никакого другого не было вил-
но. Константинополь: стоял, как 3a-
колдованный. стоял безмолвный и
немойя. Удар России был внезамен,
смел и верен, Могучий крик, пере-
катываясь, вспыхнул на берегу, до-
стиг пролива и кораблей, перекатил-
ся на европейскую сторону’ Босфора,
и потряс стены посольств... Россия
шла, повелевая...»
-` (А. Беломор, е будущей вой-
He, 1894 г.).
Тов. Гринберг обрупгиваетея Ha
прием «отступлений». Вероятно, этот
прием кажется ему дерзким новатор-
ством. Критик так и говорит: это ве-
дет к расшатанности романа, слабо-
ли так же великолепны, как и кора-
бельная палуба... В маленькой при-
стройке хранились гроб и памятник,
приобретенные адмиралом для себя
несколько лет тему назад, когда ему
пошел 85-й год. Гроб был дубовый,
без обивки... «Да ручки ставь по-
без обивки... «да ручки ставь 0-
крепче, а то тляди, подлец» — и
с этими словами 89-летний адмирал
рванул ручку проба и поднес ее к но-
су ошалевитем мастера... Памятник
на темносерото мрамора ‘представлял
небольшой обелиск с якорем, обви-
тым канатом...».
«Корвет `«Могучий», нахоливигийся
в кругосветном плавании уже лва го-
да, содержался в образцовом порялке
и сиял сверху донизу Е.
цей чистотой...»
«Солнце быстро поднималось в` би:
рюзовую высь безоблачного неба. Оно
зативалю ярким блеском сТоявигие на
рейде. корабли, фрегаты, брити, шху-.
ны и Тендера, Сверкал красавец Се:
вастополь, поднимавитийся ‘над’ м9-
рем в виде амфитеатра и блестев-
ий своими фортами, церквами, до-
мами. К под’ему флага все сула при:
водили себя в TOT обычный щеголь-
ской вид умопомрачающей чистоты и
безукоризненното порядка, каким OT-
личались суда Черноморского флю-
та... Е
Тов. Гринберг, делайте розыеки у
всех, писавших © Севастопеле!
«Вихрь» между скалами подходил
к Гельсингфорсу.. При малейшей
оплопиности рулевых возможно было
со всето разбега налететь на олну из
транижных глыб и разбиться вдребез-
ти. Но капитан и не думал умень
тать парусов. Он считал бы это по-
вором, и его бы засмеяли: потом това-
рищи моряки. «Вихрь» был уже в
нескольких саженях от скалы, каня-
тан меллил. словно наслажлаякь...
медлил, хлозно Вала лу LOND es
clIpweols И «Вихрь» пронесся межлу
островов. салютуя контр-адмиральско-
му флату...»
Гле это еще вотречали мы о фе
т: лихости. бравале и др.?
„И смерть всех 892 человек на.
а Корабль, борта которого бы-
ли уже вровень с водой, затрещал,
ero бросало то вправо. то влево. Он
вздрогнул, стал прямо и начал мел-
ленно погружаться.. В эту минуту
священник, подняв крест, громким
голосом ‘стал чйтать отходную. Все
‚ замерло в тишине. Люли обнажили
головы. И только кончилаеь молитва.
раздалось троекратное прощальное
‹ура» нескольких сотен людей. за-
‘лушив /вой ветра и шум моря. На»
бежавшие волны прокатились WO To-
ловам...»
Критик И. Гринберг получил сей-
час возможность для новых обвине-
ний. «поимок» и пр Он может за-
няться сличениями и произносить
=-Критик. И» Гринберг ‘в-тазете «Ти»
Тературный Ленинград» в номере от
14 октября 1935 г коснулея вопро
сов. о типе нашето военного (военн»-
морского) романа. о стилевых его ‘чер:
тах, об эпитонах и. т. д, Толчком к
`’выступлению критика послужило
‚сличение ‘«Капитального ремонта»
Л. Соболева и «Невилимото адмиря:
ла» С. Абрамовича-Блока.
И. Гринберг пишет:
«С. Абрамович-Блэк ориентируется
на «Капитальный ремонт»: Мы не
можем. однако. оказать, что он раз-
‘ вивает линию‘ «Капитального ремон-
та». Отнюль нет, Блэк скорее подра-
жает Соболеву. «Невилимый алми-
pads — это произвеление в значи-
тельной части эпимнское ра
О «Капитальном ремонте» нам на-
поминают и интонации повестования.
«В домах — густой, незыблемый
запах столетий. Мичман Сергей Ва-
лицкий всегла любил. романтическое
благоухание старины» ит. д *
-А у Соболева: «Столетья ве’ шутят.
Они прошли над российским импера-
тороким флотом тяжкой ‘поступью
флотокой службы. й неизглалимые
следы их навсегла оттиснуты на Ко-
] х Они застыли в отчетливых
спиралях» и т.-д. вы
Абрамович-Блэк, ‘описывая мич-
мана Валицкого, задерживается Ha
одной детали: , 7
``’ «Фуражка, как и надлежит ей, ста-
рой. флотокой офицерской фуражке
с мятыми полями, прилажена на го*
лове так. что кокарда приходится
точно нал переносяцей».
Вопомним у Соболева: «В этом то:
же флотокий настоящий шик: класть
‘трубку ¢ огнем в карман Жиевь
ткится ‘ив мелочей. и нельзя упу:
скать ни олной мелочи, Нужно воет-
да кажлую секунду, даже наедине
С ОЧ Те
/ чувствовать себя’ пол побторонними
{
‘ваглядами. если хочешь быть 0ез-
упречным, запоминающимея и олер-
жанным. Такова школа жизни, таков
железный закон светскости Ливитие
надел фуражку и ребром ладони про:
верил. приходится ли кокарда WoC’
релине лба». :
— Дело тут He столько в кокарле.
сколько в—<как и надлежит ей, ста»
рой флотской офицерской фуражке»
— интонации. явно ‘лублирующей C0,
болевский «тоже флотский настоя
mak MAK.
Еще очевиднее несамостоятельность
«отступлений» oT непосредотвенной
ца иытюнок ринуласъ в море; и вне
реди всех орлом летел двадцативе-
сельный катер, несущий в себе сля-
ву и надежду Россий...»
«Мы точили тогда свои нелюкунные
и неподкупные штыки и вместо ко-
фе пили надежду близкой мести. Ons
разразилась 1812-м голом...»
«За русским флотом была пустыня
океана, подводные скалы; впереди
грозные батареи. но он, словно кре:
пость, возлвигшаяея CO лна, стоял
неподвижно, блокируя врата...»
*Било: восемь оклянок. Нигде так
величественно не слышится. бой ча-
сов, как над бездной океана, во мтле
и тишине, Голос времени раздается
тогда в пространстве, будто он оди-
нокий жилец его, и вся природа с
благоговением внемлет ему...»
«Вся команда, вамостясь на. пушки,
глядела: на ‘обряд, невиданный под
налубами. Слабо озаренная батарея
исчезла во тьме, и плеск валов и за-
вывание ветра придавали какое-то
священное величие этому торжеству».
«Корабли качалиеь величаво, то
склоняясь перед ветром na бок, то’
снова под’емлясь прямо... Легкий пе-
реловой фрегат в версте от Крон:
птадта начал ‘салют свой. Белое o6-
°лако вырвалось с одного из подве-
тренных орудий. лрутое, Третье, —‘ и
только тогда грянул гром первого.
Дым поочереди салютующих кора-
блей долго катилея по морю и по-
том тихо, величественно начал всхо-
дить, свиваясь кудрями. Едва отгря-
нул и’стих гул последнею выстрела,
корабли, по сигналу флагмана, стали
приводить к ветру, чтоб лечь на
якорь. Несколько минут царствовало
воеобщее молчание... уг зареве-
ла пушка с Кронштадта Все дрогну:
ло... Ответные семь выстрелов иепо-
линских орудий задернули’ завесой
дыма картину Когла ero пронесло.
весь флот стоял уже в линии...>
Так писал кабательно флотекой
славы. традиций и пр. Марлинокий
Это было век назад.
Морской роман © присущими ему
зертами_ ‘«флотской специфики». ©
приподнятостью стиля и любованием
флотом развивали далее Станюкович
и др.
«В домике грозного адмирала царил
Эбразцовый порялок, и все сияло без:
укорианенной чистотой, напоминяв:
шей чистоту военных кораблей Ниа-
гле-ни пылинки, ‘`Мелные рузки и
замки у’ дверей блестели, и полы бы.