Елена Николаевна — обыкновенная; го- рячо любящая сына мать, со всеми свойст- венными матерям тревогами за ребенка, же- ланием ему счастья и хорошей жизни, но с постоянным контролем над собой, е не- усыпным сознанием того, что нельзя для собственного спокойствия лишать сына больших радостей, свободы, общения е нз- стоящей жизнью. Вероятно, не так`уж легко было ей епра- рить сыну праздничную матроску, но Kak только маленький Олег пожелал подарить ее товарищу, которому жилось труднее, мать сама завернула ее в бумагу. Вероятно, спокойнее ей было бы, если бы девятилет- ний Олег не уезжал один в лодке с правого на левый берег Днепра, но мальчику этого страстно хотелось, он заслужил лодку от- личной учебой и получил ве от матери. «(о счастливым, сияющим лицом сел‘ он за вес- ла в свою лодку. Началась дружба co ста- рыми рыбаками — их уроки рыбной ловли, сказки и рассказы теплыми вечерами около ярких костров. Олег весь пропах дымом, запахом рыбы и осоки. Руки у него огрубели, были в 6с3- динах. Грудь стала шире»... Мать Олега не думала о своем спокой- ствии, не обкрадывала и не стесняла дет- ства сына, уважала его мечты и желания, и это вызывало в мальчике чувство благо- дарности, уважения и полного доверия в матери, он всегда знал, что она поймет его и поддержит его. Заручаясь дружбой и ло- верием сына даже в мелочах, Елена Ни- воласвна не отиблась-—Олег доверился ей и в большом. Когда настали дни великих испытаний, став в 16 лет взрослым, нод- польщиком, солдатом, Олег открыл ей боль- шие решения свои и своих друзей и, в свою очередь, не онибся,—Елена Николаевна, как всегда, поняла сына, не попыталась ‘отговорить его, увести, спрятать от жизни, которая мотла быть только в борьбе, и са- ма стала помогать сыну. Наверное немало она и поплакала, когда сын уходил с зада- ниями, из которых так просто было не вер- нутБея, но ни разу не остановила она вто, не попросила остаться, пожалеть ее, ни ра- зу не помешала благородным порывам его ‘смелого сердца. Мне думается, именно это сознание, что ни разу нигде и ничем не затруднила она короткой и прекрасной жизни сына, не по- ставила перед ним дополнительных испыта- ний, сознание того, что она слелала все, что могла для того, чтобьг сделать его имен- но таким, каким он стал, и помогло матери написать светлую и очень скромную и ясную книгу, в которой любовь сильнее страдания, —книгу о большой победившей любви, о любви материнской и сыновней; 0 любви советского. мальчика к родине; в воторой он был счастлив, о любви, которая сделала этого мальчика бессмертным. На разных этапах жизни люди по-разно- му читают и перечитывают книги, с раз- ных точек зрения оценивают их. У меня растет двое детей, с каждым годом их жиз- HH задача воспитания их становится для меня труднее и ответотвеннее, и встествен» HO, что одним из самых серьезных своих помощников в этом деле я считаю книгу. Я оцениваю теперь книги (особенно книги с маркой издательства детской литературы) не только с обычных позиций читателя, но н с позиции матери, которая обязана думать 0 Том, какие книги дает она читать своим детям. И вот, «Повесть о сыне» я буду читать им сама, потому что хочу увидеть, что их в этой книге взволнует и обрадует, что им будет понятно и что непонятно, по- Тому что эта реакция поможет мне многое в моих детях проверить и понять. Это будет еще не скоро, через несколько лет, когла дорастут они до того возраста, для которого предназначена книга, & пока я прочла ее сама с большим волнением, благодарностью И гордостью и немало сделала для cebs твердых и ясных выводов. Книга посвящена юным пионерам нашей родины,—мне кажется, было бы правиль- ным посвятить ее и родителям этих юных пионеров. ‘ «Он любил все: н6бо, шахматы, Дненр, химию, звезды, школу, товарищей, геогра- фию, родной дом, цветы и футбольный МЯЧ, книги и кино, историю и математику, воз- ЕЮ с ребятами и стрельбу в цель, живот- ных, рыб, птиц, лопату и молоток в своих руках. Любил все настоящее и интересное, дружное и красивое. Наслаждалея учебой и трудом, теплом от костра, песней и музы- кой». Это строки из книги Елены Николаевны Кошевой «Повесть о сыне»—и, пожалуй, именно в этих строках главный подтекст этой книги, книги о том, как в трудовой со- ветекой семье рое хороший мальчик, о том, какое чудесное, веселое, красивое дететвоу него было, как полюбил он свою родину, ее богатую природу, ее великую историю, ее вдохновенную борьбу за народное счастье, ee большие мечты и точные задачи. Боль- Wad, сознательная, взыскательная любовь & НИ, и ЛЮДЯМ, в родине — вот истинная сущность Олега — Кошевого, шестнадцатилетнего комиссара Молодой гвардии. Так ярка и значительна эта лю- бовь, что и в трагическом финале судьбы Олега звучит высокий оптимизм и жизне- утверждение, ибо и самая гибель его. во имя этой любви — это не конец, а продолжение жизни — бессмертие. Олег Кошевой — один из любимейших героев нашей молодежи, нашего народа. (0 страниц «Молодой гвардии» вошел он в наши сердца, зримый и живой, написан- ный смело и просто художником, который, нигде не отступаясь от великой правды Жизни, только ею ведомый и влохновлен- ный, многое додумал, руководствуясь толь- ко одной целью: как можно выпуклее, многообразнее показать своих героев. Имен- но в этом его, художника, задача, сила й искусство, А как рассказывает о сыне мать, та, которая воспитала и вырастила его, та, которая, может быть, и не обладает силой художника, но у которой есть другая вели- кая сила, не менее чудодейственная — ве материнская любовь? «Мне легко было растить сына. Мы жиз ли в счастливое время любимого труда и заслуженного отдыха. Сталин на нарохных праздниках подымал на руках ребятишек, нашу общую радость. 0 их будущем за- ботилась советекая власть». То, что я прочла эти строки именно’ в книге В. Н. Кошевой, принесло мне orpom- ное удовлетворение и еще раз вернуло в круг больших ‘раздумий, которые заметную роль сыграли и лично в моей работе, В по- следние предвоенные годы нам порою при- ходилось слышать высказывания о том, что, дескать, молодежь наша -— народ не очень серьезный, что это люди легкой жиз- ни, не знающие борьбы е трудностями, и что еще не известно, какими они окажут- ся в борьбе. Меня подобные высказывания веегда возмущали и оскорбляли. Было что- то недоброжелательное и ханжеское в Ca- мом ходе развития этой мыели. Бояться счастья, опасаться того, что оно может пой- ти во вред нашим детям -= это казалось мне чудовищным. Я всегда считала, что лю- дн на свете живутодия того; чтобъе быть счастливыми, и то счастье, которое завое- вал наш народ, счастье, общее для веех, счастье \народное-—это ‘огромная сила, и люди, которые ‘дышат этим счастьем, —9то сильные люди, готовые за него: итти в 60й н выдержать любые испытания. Первые же месяцы войны подкренили меня в этой вере, Мы узнали имена самых молодых героев— Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Саши Чекалина, Александра Матросова, тех самых людей «легкой жизни», не знаю- щих горького детства. Счастливое детство воспитало сильных бойцов; любовь к жиз Ни — надежное оружие в 60ю за эту жизнь. Но книга Е. Кощтевой о ее герое-сы- He, о его счастливом детстве не только еще раз подкрепила меня в моей, а теперь. уже и общей нашей уверенности, но и дополни- ла мои мысли, Счастье, счастливое дететво может явиться еще в десять раз более силь- Е. Кошевая. «Повесть о сыне», Литератур- ная редакция ИП. Гаврилова, М.Л. Детгиз. 1947 г. 193 стр. ‘ным средством воспитания сильного, пре- красного, нового человека, если этого чело- века с первых лет вести по этому счаст- ливому детству, разумно, верно, пристально ин внимательно руководя им. Мать рассказывает о сыне очень проето и бесхитростно — все, что навеки помнит ее сердце, сердце матери, жизнь которой оза- рена жизнью сына с той первой минуты, как появился On на свет, с той минуты, как внервые задумалась она о том, как бу- дет растить его. Но по тому, на каких эпи- зодах жизни сына она останавливается, что ей особенно запомнилось и особенно по- разило ее, видно, что рассказ ведет не толь- ко нежно любящая мать, а человек, для которого материнство-—9то призвание, и дело воспитания ребенка — главное дело в жизни. Елена Николаевна много лет зани- малась воспитанием детей, она—опытный педагог-воспитатель, & это большой талант. И встает перед нами радостная и широ- кая картина воспитания мальчика, кото- рый безусловно обладал исключительно хорошими индивидуальными задатками, добрым и отзывчивым сердцем, смелостью и чуткостью, отличными способностями, `огромной человеческой любознательностью и восприимчивостью, нов котором с малых лет заметили эти хорошие задатки, умело и разумно развивали и направляли их. Когда мы говорим о лучших наших лю- дях, когда стараемся осмыслить и об’яснить природу их прекрасных человеческих ка- честв, мы часто подымаем перед собой, как забрало; всесильную формулировку: «Он был таким же, как еотни тысяч простых советских людей», и так как это всегда зву- чит убедительно, то нередко полагаем, что этим ‘уже все сказано. Не является ли это бессознательным облегчением задачи, сз- мым легким выходом из положения, попыт- кой избавить себя от труда исследователя нового типа, новых ‘человеческих чувств и качеств, которые многообразны и глубоки, над раскрытием и об’яснением которых нам, писателям, надлежит долго и упорно тру- дитьея, Я могла бы сказать, что Олег, как это явствует из книги его матери, рос и воепи- тывалея, как сотни тысяч советских ребят, и это было бы бесспорной истиной: мы знаем, что наша страна, советская власть, советская школа создают все предповылки для того, чтобы воспитывать из наших де- тей действительно новых людей первого в истории человечества свободного общества, что наша система воспитания предусматри- вает развитие в ребенке лучших его задат- ков и склонностей, прививает ему высокие моральные качества. Ho мы знаем и то, как часто воспитание, которое ребенок полу- чает в школе, в пионерском отряде, в лю- бом детском коллективе, вступает в кон- фликт с тем, как его воспитывают дома. Давайте говорить прямо: еще немало пре- красных советских людей, беззаветно рабо- тающих на благо нашей родины, обходит Этот трудный ‘участок — воспитание с0б- ственных детей. У некоторых из нас не- хватает на это времени, у других—терпе- ния, у третьих — интереса: были б`здо- ровы, одеты, обуты, & все остальное неваж- HO. А потом вдруг замечают уже выросшего человека, Боторый оказывается для родите- лей полной неожиданностью, и нередко не- приятной. «Откуда в нем это? »—недоумен- но спрашивают они, и, действительно, не ‘могут ответить на этот вотрос, потому что ` когда-то, в самые первые годы жизни ре- бенка, проморгали в нем что-то важное и решалощее. А есть среди нас и другая кате- гория родителей, и внимательных и забот- ливых, да с другими крайностями: работает человек отлично, сил не жалеет на свое лю- бимое дело и решает, что тем самым ео ребенок получил право жить в исключи- тельных условиях, не зная ни в чем ни от- каза, ни недостатка, — и растет в доме Эгеист, собственник, которому He легко. прч- дется в среде ровесников, которого и школа, п пионерский отряд возьмут в серъезный оборот, ‚, чтобы хоть в. некоторой мере выбить из него то, что невольно привили ему ‘чрезмерно sabotausbie родители. чКизненный путь капитана 1-го ранга Льва Андреевича Поленова тесно связан с историей революционного крейсера «Аврора». В 1914 г. после окончания Морского корпуса. и производства в мичманы, Л. А. Поленов был назначен на крейсер вахтен ным начальником. и в период первой‘ мировой войны участвовал во всех боевых походах «Авроры, В октябрьские дни Л. А. Поленов выполнял ответственные поручения судового комитета. Во главе‘отряда моряков он разоружал юнкеров, защищавших Зимний дворен. Но самой выдающейся датой в его биографии является 25 Октября (1 ноября) 1917 тода —в этот день он зарёгистрировал в вахтенном журнале крейсера «Аврора» исторический выстрел по Зимнему дворцу. С тех пор прошло 30 лет. Сейчас Л. А. Поленов служит в Ленинградском Нахимов. ском училище. Он снова связан с крейсером «Аврора», ставшим учебной базой училища, и воспитывает своих учеников в славных традициях команды революционного крейсера. НА СНИМКЕ: капитан 1-го ранга Л. крейсера «Аврора» 0б исторических днях капитан 1-го ранга Л. А; Ноленов рассказывает личному составу Фото Н. Явова, Аскер ЕВТЫХ Октября, Валентин КАТАЕВ Роман о враче- ‘победителе — В издательстве «Советский писатель» вторым изданием вышел роман Алексея. Югова «Бессмертие». о это — сильное, вдохновляющее произведение, написанное приемами некоей своеобразной поэтики, достойной особого рассмотрения. Это’ кни- га о многом и многом и прежде всето— о юном советском: враче, который стремит- ся поскорее доказать, что не зря расходо- вались на его обучение народные средет- ва; герой романа Андрей Савельев откло- няет предложенную ему аспирантуру и 06- шает поучиться сперва у жизни. © этой. целью он уезжает на врачебный участок. в Енисейскую тайгу, в горный район — туда, «где золото роют в горах». «Поехать на периферию? — оторваться от кафедры, от клиники, от научной ра- боты, попасть в медвежий утол?.. — нет, нет, все, что угодно, только не это!.. Вее- ми силами «зацениться» за Москву!..» — этот возглас, что греха таить, вырываеты ся порою из уст иного юноши, окончив- шего медицинский институт, ставшего вра- чом. С. необычайной убедительностью и увле- кательностью-—ибо книга исполнена жиз- ненной правды — показывается в романе Ютова вся вздорность таких предубежде- ний. Врач Андрей Савельев, а вместе с ним и любой читатель воочию убеждается В том, что нет у нас никакой этой самой «периферии» и что, хотя на ином врачеб- ном участке и не исключена встреча с мед- ведем, но «углов медвежьих» в стране со- циализма не существует. Что же касается научной работы, то никакая тайга ей не помеха! Всякий, окончивший медицинскую высшую школу, имеет возможность зани- маться везде, если, конечно, он честно выполнял в медицинской школе свой долг перед Родиной! Перечитывая книгу ШЮгова, невольно восстанавливаешь в памяти столь не похо- жую на судьбу Савельева, страшную участь врачей из романов Еронина и Синк- лера Льюиса («Цитадель» и «Эрроусмит»), Нам, людям нового, социалистического ми- ра, кажется, например, непонятным, смеш- ным и страшным обычай «покупать» себе медицинскую практику. Вак это можно пе- рекунить у Другого «частника»-врача всех его пациентов, со всеми их печенка- ми и селезенками, не спрашивая, хотят этого или нет хозяева этих печенок и се- лезенок?! Нам попросту непонятно, как может настолько морально выродиться ан- тлийский или американский врач, чтобы пойти на заведомо губительную для боль- ного операцию ‘ради наживы?!.. Но ведь это не выдумано нами: о подобном вырож- дении врачебной этики и Запада и «Ново- го» Света свидетельствуют сами же амери- канекие и английские авторы. = Наши молодые. врачи — это Савельеват. Й нало, чтобы побольше было таких. Ро- ман Югова достоин того, чтобы стать спут ником и другом нашего юношества, из- бравшего себе великий и вдохновляющий труд врача. .- Анита. будет работать! Aner сей Foros. ,BecemeprHes, «Советский ра, 1947 г. 352 стр О ДЕКАДА ЛИТОВСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В МОСКВЕ В январе 1948 года в Москве состоится декада литовской литературы, в которой примет участие делегация писателей Лит- вы — прозаики, поэты, критики и литера- туроведы. Они выступят с докладами о ли» товской литературе перед писателями Мо- сквы, на фабриках, заводах, в клубах. Московские издательства выпустят к дё- каде ряд книг с произведениями литовских писателей. В «Советском писателе» выйдут сборники «Поэты Литвы» и «Литовские но- веллы», книги стихов А. Венцлова и А. Хургинаса. Гослитиздат выпустит. книги избранных произведений литовских классиз ков Ю. Жемайте и И. Майрониса, том избранных произведений умершего в этом году прозаика Петраса Швирки и сборник стихов современных литовских поэтов. w Крылатый человек Земля Цуга распределялась по степи бороздками... ‘ибо бедняки коллективно на- нимали один «пхаанш» — перевянный плуг, и поочередно, бороздами пахали свою землю. ^ ` = Иная ‘теперь пора — с гордостью заявляет Цуг: : .„Крепнет, Растёт богатый колхоз, Много у нас машин. ” Комбайны есть, И тракторы есть, Й нам не грозит нужда. Теперь повсюду высокая честь У нас человеку труда. По-настоящему дарование Цуга все же раскрылось только после пятидесяти лет ~ жизни, — уже при советской власти, «Сталин — песен всех моих исток», — этим признанием определяется творчество замечательного народного поэта. Идеи большевистской партии, торжество социа- лизма в нашей стране — вот темы стихов Теучеж Llyra. Передовой колхозник-поэт Цуг служил до последнего дыхания интересам народа, коммунистической партии. Беспокойный и неусидчивый, он’ беспрерывно раз*езжал по аулам и в своей развевающейся черкеске был похож на крылатого человека, спеша- щего в будущее. . Поэтические рассказы Шуга, `собранные в небольшую книжку, волнуют нас своей сердечностью; ни в одном из его стихо- творений нет монотонных поворотов, приев- шихся рифм, архаических оборотов, экзо- тики, Перед нами ясное поэтическое мыш- ление, свежая образность и простота, поз- волившие поэту коснуться самых обыден- ных и самых возвышенных, всегда сущест- венных сторон нашей действительности. Коллектив переводчиков, возглавленный Александром Гатовым, посвятившим твор- честву Цуга семь лет труда, сумел донести до русского читателя’ главное в стихах ашуга — его ‘искренний, честный голос. Однако и’в этой, в общем хорошо пе- реведенной книжке, встречаются небреж- ности, неточности, несоответствие с ориги- налом. Эти неточности, встречающиеся в книге, можно было бы устранить, если бы изда- ‚тельство нашло необходимым обратиться за консультацией к адыгейским писателям, хо- рошо знающим жизнь, творчество Цуга и язык, на котором он писал. О новой жизни, о колхозном довольстве слагал стихи адыгейский ашуг Теучеж Цуг — о том счастье, строителем которого был сам в последние два десятилетия своей жизни. 3 Я на старости лет своих радость Hamez, наконец, Я и впрямь молодею, моршинистый : старый певен. Посмотрю — ‘небеса нтироко и просторно лежат, В них стальные орлы высоко и свободно . кружат. Посмотрю на долины, на наши поля: там и тут По просторам хлебов, по дорогам машины м : бегут. Многосильные тракторы, делая радостным труд, Словно добрые карие лошади, пашней идут; Как ручные драконы, крылатых комбайнов полки Приземлились и пьют себе волн пшеничной реки. Урожай иант разросся, звенит, Бак певучая медь, А колхозные нивы и глазом нельзя оглядеть. В сборнике «Счастье», недавно’ переве- денном на русский язык, помещены также две исторические поэмы Теучеж Цуга— «Война ‘с князьями и дворянами» и «Урыс- бый Мафоко». Обращаясь к истории, Tey- чеж Цуг преследовал одну цель — воспеть современную ему действительность. `товорил он. Но поймег вее счастье нашей жизни Только тот, кто повестям внимает О минувших горестях народа — Цуг хорошо знал историю своего. народа, события, которые легли в основу обоих произведений. Тем не менее, стремясь к предельной достоверности, он обошел аулы, расспросил. своих сородичей, собрал факты, уточнил детали и только после та- кой кропотливой подготовки приступил к работе над позмами, У молодой адыгейской литературы тогда еще не было опыта создания таких боль- ших полотен, не была разработана техии- ка стиха. На помощь поэту пришла рус- ская литература: у Пушкина учился ашуг мастерству. Были и прежде в Адыгее ашу- ru, но никто из них не поднял свой стих до такого высокого звучания, как Цуг. За всю свою долгую дореволюционную жизнь Цуг не испытал счастья ни в чем,— ни в ремесле шорника, мастера по изго- товлению черкесских плеток, ни в труде земледельца. Он жил в нищете на задвор- ках аула, Цуг Теучех, «Счастье». Избранные стихи, «Советский писатель». Москва, 1947 год. 110 стр. Чаво а няннене ини в орда и ини нано вии и рораонаосявовавяаныее паба инея инонанонаннозасоня Чина: они ян ии соосо вона ени о бане сони ни со вания ноние Зинин оса яоосинсвованияономе eenaneunesensuencenefsasesss SPURAREETESHAEMA ARES EAS SE RAHN AE CSRAATST A RSERERNNRAAR EEA LESAN SARA CRRA AA CRC E EERE eS an самой свободной, самой счастливой в мире страны, страны победившего социализма». Отличное дело сделал Детгиз, выпустив эту правдивую, сильно и гордо звучашую внигу. «Мы учились в Москве» — назы- вается она, HO содержание ее значительнее шире этого скромного заголовка. Мы ра- стем при социализме — вот о чем говорит каждая страница этой книжки. Литературная обработка этих авТобио- графических рассказов, произведенная группой писателей, сделана квалифициро- — Что, девушки, шкояу окончили? — Ага! Зажрите нам зеленый свет!..» «Зеленый свет», открывающий далекий свободный путь, зажжен для нашей моло- дежи на всех перекрестках ее обществен- ных вудеб. Не сразу зажегся этот «зеленый свет» для московского школьника Германа Иль- инского; Осенью. 1941 года. он был эва- fo &нижвку написали юноши и девуш- -” ки московских школ. Они сели 38 парты восъмилетними несмышленышами, 8 встали из-за них с золотыми и серебря- ными медалями —- высшей наградой Школы. Й вот они рассказали о том, что про изошло с ними в годы мирной счастливой жизни, в годы Отечественной войны и ве- ликой победы советского народа над фз- шизмом. Рассказывали о семье и школе, 0 любимом учителе, о своем чудесном го- роде Москве, столице Родины..Они так ий назвали свою книгу: «Мы учились в Мо- скве...> Ь Эти слова, взятые нами из предисловия в выпущенной Детгизом книге «Мы учи- лись в Москве...», дают ей точную анно- тацию. На ста страницах этой, изящно, с подчеркнутой «ученической» скромностью изданной книги, где. на’ холетинке-облож- ве, словно мелком на класеной доске; про- черчены кривые трассирующих салютных ракет, похожих на зрелые колосья, а На титуле изображен новый университетский памятник Ломоносову, — десять выпуск- НИКоВ-Медалистов московских школ рассва- зали нам-—каждый о себе, а все вместе— 0 том, как полновесно зреет молодая чело- веческая поросль социализма. У этих десятерых, за которыми стоят тысячи и миллионы их сверстников, — разные судьбы, неодинаковые пути, несхо- жие обстоятельства жизни, Но когда про- чтешь эту книжку, искреннюю и взволно- ванную, еще раз видишь ту великую и ра- достную общность, которая властно 0б’- единяет лучшие номыслы наших юношей и девушек, дает самым различным пред- ставителям молодого поколения неноколе- бимую уверенноеть в правоте избранного нашим народом пути, неуклонно ведущего К ВЫСОкому человеческому счастью. Эти десятеро и их ровесники провели свои школьные годы в суровую. трудную пору, которой никогда не забудет история. нелегко дались им успехи в учении, и «Мы учились в Москве»... Рассказы вышуск“ ников московских школ. Литературная редак- пия сборника П. Гаврилова, И. Линстанова. A. Мусатова, В. Саблина и Я. Тайца. Оформле:- ние ВБ. Лехтерева. М.-Л. Лелгиз, 1947, 104 стр. Лев КАССИЛЬ А школьник Борис Беляев мечтал о да- леких морях и странах, о путешествиях, и уже завел толстую клеенчатую тетрадь, чтобы отмечать в ней свои туристекие на- блюдения. Но когда еще отец уходил на фронт, ему пришлось стать к станку. Отец, приведя мальчика на завод, сказал: «Бо- рис, вот твой второй дом. Твоя семья вто- рая». И потом представил сына директо- ру и рабочим: «Вы уже не обижайте его здесь. Он еше маленький... Только бы 3a партой и сидеть. А теперь вот придется семью кормить. За меня остается...» C какой ласковой и умной заботой ра- стит завод своего питомпа, оставшегося без отца! Страницы, описывающие отношение директора, мастера, рабочих к осиротев- шему пареньку, нельзя читать без глубо- кого волнения. И мальчик оправдал эти заботы. Он организовал молодежную брига- AY, которую; шутя, мастер назвал «старой гвардией». И ребята, проникнутые огром- ной благодарностью к заводу, ломают голо- ву над тем, как бы усовершенствовать производство, убыстрить ряд процессов. В конце концов, это им удается. И заводекие старики уже шутят: «Ишь ведь! Отцы их Ha cBoe место допустили, а они теперь, пожалуй, и не пустят отцов-то обратно...» В своем молодом рвении, стремясь в те военные дни дать как можно больше сво- ему заводу. ребята иной раз и перехваты- вали через край. Они, например, решили работать по ночам «после каждого важного сообщения» по радио. И на дегалях, сде- ланных в эти ночи, писали названия о6во- божленных городов. Но оказалось, что ноч- ная выработка превысила обязательство молодых рабочих на 50 проп., а 10, что вырабатывали они днем — упало на 60 проп. Пришлось вмешаться в дело дирек- тору. - -А понутно эти же ребяга успевали го- нять футбольный мяч, читать работницам о газеты и %урналы, слушать лекции, 0т- кладывать часть своего заработка для се- мей фронтовиков, мастерить для них «славные бидоны и кастрюли...». Но вот приходит час, когда директор вызывает к себе Бориса Беляева с его ребятами и го- ворит им: «Вы — молодцы! Завод гордит- ся вами, молодыми патриотами... Но... по- смотрите, что от вас осталось? Одни глаза, носы да уши, Ребята! Перед вами большая дорога, Ей и конца не видно... Вот скоро разобъем фашистов и опять начнем стро- иться по-мирному. Сколько тогда родине ‘инженеров потребуется, ученых! Чародеев советской жизни! Вы должны ими сталь, ребята, и вы ими станете. Вот что. Мы ре- шили вместе с парткомом, завкомом и ком- сомольской организацией предложить вам пойти в школы. Согласны? » Борис Беляев возвращается за школь- ную парту. Он вспоминает об этом време- ни: «Мой отеп и мать не могли бы так следить за моей учебой, как это делал ва- вод. Директор запрещал мне готовить уро- ви. Во время обеденных перерывов, ревни- во следил за моим отдыхом. Сокрашщал мои рабочие часы для школы и платил мне за них, как за работу. Отсылаял меня в отпуск на время подготовки к экзаменам...» И, выпестованный заводским коллективом, нашедший в нем дружную, богатую ий мудрую семью, Борис Беляев кончает шко- лу с золотой медалью. Наталья Сиднева описывает школьный выпускной бал и свое состояние после не- го. Она вспоминает рассказ Л. Толетого «После бала», то жестокое прозренье, ко- торов ошеломляет героя этого рассказа на рассвете после бала при столкновении с отвратительными сторонами тогдашней жизни, Нет! Разочарования ‚не ждут На- талью Сидневу на просторной дороге, куда вывела ее советская школа. И московский рассвет после школьного бала сулит ей новый, чудесный, распветающий день. «Милиционеры на углах встречали нас дружелюбно: много сложностей, немало тяжелых минут, а иногда и горьких лишений пришлось преодолеть кое-кому из них. Ho как бы ни складывалаеь у них жизнь, ни на ми- нуту не покидали этих юношей и девушек ощущение огромной, всепроникающей на- родной заботы, твердое убеждение, что _ ЖИЗНЬ В нашей стране устроена так, что- `бы каждый мог проявить вее свои лучшие способности и найти применение своим силам, счастливая вера в то, что не толь- ко Москва, где ты родился, но и любой уголок’ етраны налей — твой родной дом, а народ весь — твоя семья. И потому мо- лодой москвич Алексей Анин, эвакуиро- ванный в начале войны из Москвы в чу- ванюкую деревушку, храбро’ беретея за Колхозный серп, который прежде’ «видел только на картинках», сперва ранит себе палец, выслушивает насмешливые реплики местных ребят, но, в конце концов, осваи- вается с новым трудом и находит себе в колхозной деревне новых верных друзей. Й он же потом, возмужалый, окрепштий в труде и нёлегких. испытаниях сурового времени, вернувшись в Москву, сдает эк- замен на аттестат зрелости, проводит. «с0- рок дней и сорок ночей» за княгой и. кон- чает школу с медалью. А в тот день, когда его приняли в институт, он, уже чуветвуя себя ‘студентом, подымается с девушкой- ровесницей на Воробъевы горы, «туда, где давали когда-то клятву на вечное служе- ние народу» его великие земляки Герцен и Огарев, И девушка спратгивает: _ <— 0 чем вы сейчас думаете? _ — 0 девяносто третьем элементе в таб- лице Менделеева. Девушка удивленно смотрит на меня: о — Я‘ тоже об этом мечтаю, Но... знаете, казвется, пн уже’ открыт. Говорят, 9то` от- крыли еще трп пустующие клегочки после урана. — Ничего, — смеюсь я,-—вас еще во втором классе научили считать до ста...» инского: Осенью 1941 года он был эва- Ванно и большей частью’ со’ вкусом. Она. куирован вместе с матерью из Москвы в Хорошо оформила сложный материал, при- дала ему композиционную ‘стройность. h сожалению, в отдельных местах обработка эта приводит уже к излишней литератур- ной выспренности, а кое-где и к нелопу- стимой сентиментальности, досадно. ослаб- ляющей большую документальную ‘убеди- тельность повествования. Но в целом книга принимается. как в6- - ликоленный неоспоримый документ, свиле- тельствующий о чудесных качествах моло- дого советского человека, о его ясном ра- зуме, богатом интеллекте, пламенном серд- це и высоких побуждениях, ради которых. он живет, учится, творит. Эту книгу сле- дует прочесть всем писателям, вне зави- симости от того, какого возраста герой их собственных книг. ФЛитературе, «побимым книгам, влиянию их Ha Формирование чувств, мысли, убеждений, отведено много страниц в книге десятерых выпускников. Имена Горького, Маяковского, Островекого, Фадеева упоминаются почти в каждом рас- сказе. Да это и естественно. Молодежь на- ша жадно берется за книгу не только в дни экзаменов по литературе. Она ищет в советской литературе те идеалы, которые: помогают ей расти и мужать, чтобы с чв- стью выполнить основную задачу своей ЖИЗНИ, «Мы ясно видим свою цель: жить для’ народа, служить народу, быть надежной сменой старшего поколения борцов за ком- МУНИЗМ». ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕ № 51 __ Отаврополь. Ставрополь оккупировали нем- цы. Rorga город был освобожден, Герман с радостью пошел в Красную Армию. [Глубо- кая, тяжелая ненависть к немцам, созрев- шая в юноше за пять с половиной меся- цев фашистской оккупации, вела теперь Германа Ильинского по далеким фронто- вым дорогам. Он ‘был замковым в орудий- ном расчете, входившем в гвардейский ка- зачий корпус. Через бои за освобождение Таганрога, через сражения под Одессой и Барановичами, долгой солдатской дорогой через Румынию и Венгрию прошагал Гер- ман Ильинский, пока снова с книгами под- мышкой не вошел в школу. Он окончил ее с золотой медалью и через несколько. дней отнес аттестат зрелости в Архитектурный HACTHTYT. , Галина Тулоцкая свой автобиографиче- ский очерк, который она назвала «Перед раскрытым окном», кончает так: «Вот новая страница. Она пока ничем не заполнена. Что-то будет вписано в нее завтра?.. Далеко над Кремлем светятся ру- биновые. звезды, путеводные маяки ных, сильных, бодрых; Я смотрю на них, и мне ничего не’ страшно...» . С этой уверенностью ‘начинают новую страницу своей жизни «юные, сильные, бодрые», молодые питомцы социализма. «Мы окончили школу в отличием...—пи- шет Юрий Линьков.-—Это значит, что пер- вое испытание мы выдержали. Перед нами широко раскрыты двери в большую жизнь... Но гле бы мы ни оказались, — веегла, всюду, мы прежле всего будем гражданами