СОВЕТСКОЕ ИСКУССТВО батрака Сцена из снектакля «Ветер с юга; Марта — И. Вязовая, Лаури — Л. Г ров и Эльза, его жена — М. Фонина. (О`творчестве композиторов союзных республик Всвязи с предстоя- щим первым плену- мом правления Союза советских композито- лончели на уйгурскую тему) и др. Стремление к демо- кратизации творчест- _ Сульба Н. ВЕЛЕХОВА _ Роман Эльмара Грина — произве- дение глубокое и тонкое. Вполне по- нятно, что книга эта заинтересовала Камерный театр, увидевший в ней благодарный‘ материал для создания правдивого сценического повествова- ния о судьбе финского крестьянина Эйнари Питкямиеми, темного и заби- того батрака, постепенно, < помощью своего брата коммуниста Вилхо при- ходящего к осознанию необходимости борьбы за свободу. Духовное возму- жание Эйнари, становление его клас- сового самосознания — вот сквозная тема романа «Ветер < юга». Показать это духовное раскрено- щение Эйнари, глубоко. ярко и прав- диво нарисовать его сценический портрет — значит выполнить в 0<- HOBHOM ту задачу, которая стоит пе- ред театром, пожелавшим воспроиз- вести идейное и эмоциональное 6бо- гатство романа Эльмара Грина в` сво- ей постановке. Эта“ основная задача театром решена прежде всего благо- даря сильному, оригинальному и све- жему дарованию С. Боброва, вопло- тившего образ Эйнари в спектакле, поставленном А. Таировым и Л. Лукь- яновым. Мы с радостью следим за быстрым и уверенным ростом этого актера, с успехом сыгравшего в по- следнее время роли Константина Заслонова и старшины Казакова. Когда в первом акте спектакля Вилхо Питкямиеми (В. Кенигсон) рассказывает забавные притчи, вы- смеивающие тугодумов и скопидо- ‘hoe, нам кажется Ha первых порах, что носитель этих непривлекательных `качеств находится тут же, на сцене. ’Угрюмый, большой, медлительный Эйнари — Бобров всецело поглощен своим делом. Он не сводит глаз с об- тесываемои доски и, кажется, пропу- скает мимо ушей забавные, но горь- кие рассказы брата. Подобно героям этих рассказов, Эйнари соображает не сразу, без всякого проблеска юмо- ра относится к каждой фразе своего собеседника. Эйнари не до шуток. С головой погруженный в повседневные заботы о хлебе насущном, он сердито и недоброжелательно отворачивается от брата. Тот безуспешно пытается вразумить Эйнари. Вилхо говорит о том, как беззастенчиво эксплоатиру- ет хозяин труд своего батэака, о том, как унизительны жалкие хозяйские подачки. «Я и сам знаю, сколько я плачу за аренду дома, — резко отвечает Эй- нари... — Я и сам знаю, что плохо, если в дом, где есть маленькие дети, никогда не заглядывает солнце...». Эйнари не договаривает фразу, но смысл ее уже ясен: ‹..но буду мол- чать потому, что выбора у меня нет». Какая обидная для человеческого достоинства покорность, какое уни- зительное смирение! Однако в поведении и во всем об- лике батрака есть что-то такое, что мешает нам обвинить Эйнари в при- родной тупости, в рабском безволии. Этот добрый и сильный человек, от>- дающий свой труд тунеядцу, по всей видимости окончательно смиривший- ся, все же сохраняет где-то в глуби- не души и свой ясный ум, и свои за- таенные надежды. Уменае оттенить богатства природного ума, большие душевные силы, скрывающиеся под внешней косностью ‘и забитостью финского труженика, и составляет одну из замечательных тонкостей иг- ры С. Боброва в этом спектакле. Духовные богатства Эйнари—Боб- рова, цельность и привлекательность его характера раскрываются посте- „Ифохолной“ спектакль. В одной из своих бесед, ¢ EPOMBHLTC ив ею с театральной молодежью . © здесь он пр а ива мастер рус- А. БЕЙЛИН сколько своеобразное вы- ской сцены И. М. Моск- © ражение. Для постановки ‘вин, требуя глубокого \ «Крыльев» в Театре им. образного воплощения реалистических Пушкина оказалась ха характеров, яростно ополчался про- эклектическая расплывчатость сце- ‚ тив поверхностного, штампованного нической формы. Молодой рез изображения жизни; ‹..забитые, нажи- жиссер С. Селектор, интерес- тые штампы для живой жизни не го- дятся — они ее оскорбляют». - Суровые, но справедливые слова! Их невольно вспоминаешь после просмотра в Академическом театре но дебютировавший в прошлом году постановкой спектакля «Глубокие корни», в новой своей е He Cy мел проявить самосто, ъности ре- жиссерского мышления, привнеся в драмы имени А. С. Пушкина послед- ней премьеры — спектакля «Крылья» И. Бражнина. Смотришь этот спектакль, и с тру- дом веришь, что ты сидишь в зале ведущего ленинградского драматиче- ского театра, который на протяжении многих лет, работая над современ- ным советским спектаклем, обога- щал нащу сцену выдающимися твор- ческими достижениями. Достаточно напомнить хотя бы, что именно здесь получила первое яркое воплошение пьеса Б. Лавренева «За тех, кто. в море!», что постановка на этой сцене пьесы Б. Чирскова «Победители» стала примечательным явлением все- го нашего советского театрального искусства. Почему же новый спектакль, кото- рому, по логике вещей, надлежало продолжить уже сложившиеся в те- атре традиции, вызывает такое глу- бокое разочарование? °Ответ на это, думается, нужно искать в том уко- ренившемся, к сожалению, во многих театрах положении, когда репертуар- ные планы как бы заранее преду- сматривают спектакли генеральные, где следует обязательно стремиться к выигрышу, и спектакли проходные. Само понятие «проходной» спектакль представляется совершенно противо- естественным. Это значит -— работать над тем, во что не веришь, что не полюбил настоящей любовью худож- ника. Ньеса И. Бравнина посвящена те- ме творческого, одухотворенного труда. Крылья, конструированием KOTODAIA заняты герои пьесы, талант- ливыю авиаконструкторы, имеют не только прямое, но и аллегорическое значение. Пьеса, по замыслу автора, должна показать, как смелый полет мысли, окрыленность дерзаний рас- иряюг горизонты советского — чело- нее бесконечное множество отрабо- танных штампов. Спектакль оказался лишенным художественной цельности, ибо в нем мирно уживаются бесцвет- ность и поверхностность характери> стики ряда центральных персонажей $ искусственными приемами оживления спанического действия. С наиболышей увлеченностью CHP рана в спектакле сцена последнего об яснения Вареньки и Левченко, но она не имеет никакого отношения К центральному идейному конфликту пьесы и строится на штампованных мотивах мещанского любовного об’яс- нения. Следом за режиосером в. толкова- нии большинства ролей и сцениче- ских положений пошли и актеры. Опытные мастера театра с легкостью направляются по проторенному пути шаблонных характеристик, схематизи- руя образы героев вместо того, чтобы придать их поведению максимально возможную жизненность ни убедитель- ность. Лишь Ю. Толубееву в роли Старосельского удается передать жизненную достоверность своего ге- роя. Б. Жуковский, который появ- ляется только в ONHOM эпизоде, точно так же, как Толубеев, ис- кренне и значительно, с настоящей убежденностью в болышом значения происходящих событий, ипрает роль маршала авиации. Е. Медведевой (Шатрова), которой автор не дал поч- ти никакого материала, также ве- ришь, при каждом даже ‘безмолвном появлении на сцене, но удачи акте- ров исчерпаны этим окромным переч- нем. Неудача постигла Л. Вивьена в роли Шатрова. Конечно, в значи- тельной: мере виноват здесь автор, нарисовавлиий схематичный образ пе- редового конструктора и полменив= ший во многом подлинность выраже- ния чувства назойливой, если так можно выразиться, технической «до- кументацией» роли. Загромождение текста пьесы и, в частности, роли Шатрова техническими терминами, естественно, мало способствует жи- вому раскрылию хафактера. ибо, в rn” y а ху ‘man f т , Л. у ‘скрыг tO рак a, И альше: коне HOM счете, ланжк ероны и р влюпки, о которых идет речь в пьесе, существуют сами по себе, и хотя они чаклю упоминаютоя героями, но под- линного человеческого волнения, ис кренней озабоченности, реального чувства за этим ошутить невозмож- но. К сожалению, Jil. Бивьен He взволновался судьбой — Шатрова. Вдохновенный мечтатель, человек окрыленных ‘устремлений предстал перед нами ‚в общем, заурядным и ма- ло интересным конструктором, речи которого звучат буднично, не в той тональности, какая способна была бы дать наиболее убедительное вы- ражение теме пьесы. Отсутствие ° глубокого режиссер- ского замысла: сказалось и в том, что летчик-испытатель Левченко в исполнении В. Меркурьева вышел, на первый план, в то время как ни са- мый характер героя, ни тем более; его: сценическое изображение акте- ром не давали ему права заслоз В. ВИНОГРАДОВ, А ИКОННИКОВ ров СССР мы имели © _ _ Ba, K органической возможность. ознако- связи с народной му- миться _с состоянием музыкаль- зыкой с широкими кругами слу- вой жизни трех столиц с0юз- шателей me всегда, однако, на- вых республик — Ташкента, Фрун-! ходит правильное воплощение. Не- зе Алма-Ата — и с творчеством ком- Которые композиторы, преимущест- позиторов автономных республик Се- Кавказа — Дагестана, Ка- барды и Сезерной Осетии. Непосред- ственное общение с музыкальным ис- кусством этих республик позволяет сказать. что благотворное воздействие еж постановления ЦК КПб) выражается прежде всего в тенденции композиторов к демократи- зации своего творчества. Композиторы братских республик создают новые массовые жанры совет- ской музыки. Уже появился ряд, улач- ных песен: «Наша родина» Бабаева, песня о хлопке (