Викторовъ, положимъ, ничего не говорилъ, но онъ, вообще, былъ такой молчаливый, что всѣ въ колоніи считали своимъ правомъ высказывать мнѣнія за него.
Были горячіе споры. Выдвинули «кандидатуры» Звонарева, Ливанова и Благовѣщенскаго, но Звонаревъ сейчасъ же отказался, говоря, что онъ не хочетъ мѣшать желающимъ. А между Ливановымъ и Благовѣщенскимъ дѣло дошло до баллотировки и большинствомъ одного голоса «право жить въ обществен
ной квартирѣ» было предоставлено Ливанову, (онъ получилъ 2 голоса изъ 4, тогда какъ Благовѣщенскій
только одинъ изъ 4 и этотъ одинъ голосъ дала ему его постоянная противница Рахиль, нежелавшая, что
бы Ливановъ жилъ въ непосредственномъ сосѣдствѣ съ Ганною).
Благовѣщенскій надулся и цѣлую недѣлю не приходилъ обѣдать, питаясь дома однимъ сухимъ хлѣбомъ.
Ганна отнеслась безразлично къ водворенію Ливанова. Ей только было немного больно, что на мѣстѣ Моисея Ильича, за перегородкой, поселился чужой человѣкъ и нельзя уже больше приходить туда плакать.
Долгое время она почти не замѣчала Ливанова и смотрѣла на него пустыми, невидящими глазами.
А Ливановъ не зналъ, какъ подступиться къ ней, какъ человѣкъ, живущій исключительно сознатель
нымъ, теоретическимъ мышленіемъ, онъ совсѣмъ не умѣлъ вліять на чувство.
Установить хоть какія нибудь отношенія съ Ганной помогъ ему Звонаревъ. Алексѣй Ивановичъ, въ противоположность своему другу, умѣлъ проникать въ че
ловѣческое сердце и согрѣвать его. Онъ понялъ основной мотивъ тоски Ганны и постарался отвлечь ее отъ мучительной мысли о вѣчномъ холодѣ, окру
жающемъ Моисея Ильича, указавъ на высокій смыслъ его смерти, какъ жертвы за свѣтлое будущее, когда всѣмъ на землѣ хорошо будетъ. Онъ задушевно и умѣло сумѣлъ раскрыть передъ Ганной всю, потуск
нѣвшую было въ ея духовныхъ очахъ, прелесть этой манящей мечты о всеобщемъ счастьи.
Онъ не словами, а чувствомъ сумѣлъ доказать Ганнѣ, что смерть одного изъ борцовъ, обязываетъ товарищей еще сильнѣе стремиться къ поставленной свѣтлой цѣли. Бороться и за себя и за умершаго...
Дальше онъ перешелъ къ средствамъ борьбы и указалъ, что главное средство - это знаніе, ясное по
ниманіе существующаго порядка вещей и путей къ его измѣненію. Потомъ совершенно искренно отмѣтилъ, что среди присутствующихъ лучше всѣхъ во
оруженъ знаніями - Ливановъ и ^ что у него надо учиться. И этимъ онъ заставилъ Ганну обратить вниманіе на Ливанова, пойти къ нему, какъ къ источ
нику живой воды за знаніемъ и отвлекъ ее отъ ея горя.
А какъ только дѣло коснулось теоретическихъ положеній, то тутъ уже Ливановъ легко могъ завла
дѣть вниманіемъ любого слушателя. Онъ былъ, дѣйсвительно, великолѣпнымъ пропагандистомъ. Онъ обладалъ цѣльнымъ, стройнымъ, до мелочей разрабо
таннымъ міровоззрѣніемъ, основаннымъ на идеяхъ историческаго матеріализма и научнаго соціализма.
Была-ли это живая вода - вопросъ!
Но, по крайней мѣрѣ, въ его рѣчахъ она кипѣла, бурлила и захватывала слушателя своей неумолимой логикой.
Уходя отъ своего горя, Ганна жадно окунулась въ прозрачный холодъ этихъ логическихъ построеній, гдѣ не было мѣста чувству и страданіямъ отдѣль
ной личности, гдѣ все было такъ стройно, обширно и грандіозно.
Она усердно прочитывала всѣ книги, которыя давалъ ей Ливановъ и напряженно слѣдила за его разъясненіями и все больше и больше проникалась робкимъ уваженіемъ къ нему. Къ нему, знающему цѣль жизни и разгадывающему ея темный, запутанный смыслъ.
И постепенно блѣднѣло, теряло свою остроту ея горе и уже образъ погребеннаго въ вѣчномъ холодѣ Моисей Ильича переставалъ ее мучить своею неотступною мольбою о теплѣ и свѣтѣ. Да и время шло...
Трехмѣсячная полярная ночь близилась къ концу, и уже красно-багровыя зори, разгораясь все шире и шире, предвѣщали скорый восходъ великаго свѣтила, источника вѣчной жизни, котораго съ такой тоской ждалъ и не дождался бѣдный Моисей Ильичъ.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
Н. Нигальская.
Нигдѣ такъ, какъ въ Парижѣ не чувствуется стремленіе женщинъ быть красивыми, обворожительными и нигдѣ, какъ тамъ, нѣтъ такого огромна
го количества различныхъ кабинетовъ красоты и спеціальныхъ учрежденій для ея культа.
Во время моей послѣдней поѣздки въ этотъ современный Вавилонъ, мнѣ пришлось посѣтить нѣсколько кабинетовъ и присмотрѣться къ поисти
нѣ, роскошной ихъ обстановкѣ. Все устроено съ такимъ вкусомъ и ком
фортомъ, что невольно располагаетъ посѣтителя къ довѣрію.
Въ русскихъ Salons de beaute мнѣ никогда не приходилось встрѣчать та
кого множества различныхъ аппара
товъ и инструментовъ, имѣющихъ свое опредѣленное назначеніе, а казалось бы, что для того, чтобы сохранить красоту или обогатить ею жен
щину, современная наука сдѣлала все, что возможно.
Начиная отъ обыкновенныхъ ножницъ для тапіснг’а и кончая сложнѣй
шими свѣтовыми аппаратами, въ которыхъ люди худѣютъ влеченіе двухъ недѣль.... Я уже не говорю о всевозможныхъ резиновыхъ маскахъ, поясахъ, лифчикахъ, корсетахъ, въ которыхъ подвергаютъ себя пыткѣ мно
жество женщинъ, лишь бы избавиться отъ полноты.
На помощь всевозможнымъ деффектамъ, какъ неправильные и уродли
вые носы, старая сморщенная кожа, обвислая дряблая грудь идутъ теперь хирурги. Оперативнымъ путемъ они достигаютъ чудесъ.
Носы исправляются при помощи парафиновыхъ вспрыскваній. Морщини
стую кожу, при чисто оперативномъ вмѣшательствѣ снова натягиваютъ такъ, что передъ Вами гладкая кожа молодой женщины. По поводу этого возврата молодости я дамъ подробную статью въ одномъ изъ послѣдующихъ нумеровъ.
Дряблая грудь тоже оперируется, причемъ срѣзается вся лишняя кожа, а самая грудная железа заклю
чается въ болѣе тѣсный мѣшокъ кожи. Ухитряются дѣлать эти операціи на
столько искусно, что не остается даже швовъ.
Правда, эти удовольствія стоятъ бѣшеныхъ денегъ, тѣмъ не менѣе, я знаю одного хирурга, который за эту зиму сдѣлалъ 21 операцію подобнаго рода.
На что только не идутъ женщины для возстановленія бюста! Надо еще замѣтить, что эти операціи и весь курсъ леченія занимаютъ не менѣе 6 - 8 недѣль времени, при чемъ паціенткамъ (при разглаживаніи морщи
нистой кожи) приходится отказаться отъ всякаго общества.
Изъ аппаратовъ, которые могли бы примѣняться у насъ (они есть уже въ Россіи, но мало распространены) хороши души для груди, такъ какъ поддерживаютъ ея упругость, а также и души для глазъ (особенно тѣмъ, кто цѣлый день напрягаетъ глаза надъ работой).
Не буду оотанавливаться на все
Были горячіе споры. Выдвинули «кандидатуры» Звонарева, Ливанова и Благовѣщенскаго, но Звонаревъ сейчасъ же отказался, говоря, что онъ не хочетъ мѣшать желающимъ. А между Ливановымъ и Благовѣщенскимъ дѣло дошло до баллотировки и большинствомъ одного голоса «право жить въ обществен
ной квартирѣ» было предоставлено Ливанову, (онъ получилъ 2 голоса изъ 4, тогда какъ Благовѣщенскій
только одинъ изъ 4 и этотъ одинъ голосъ дала ему его постоянная противница Рахиль, нежелавшая, что
бы Ливановъ жилъ въ непосредственномъ сосѣдствѣ съ Ганною).
Благовѣщенскій надулся и цѣлую недѣлю не приходилъ обѣдать, питаясь дома однимъ сухимъ хлѣбомъ.
Ганна отнеслась безразлично къ водворенію Ливанова. Ей только было немного больно, что на мѣстѣ Моисея Ильича, за перегородкой, поселился чужой человѣкъ и нельзя уже больше приходить туда плакать.
Долгое время она почти не замѣчала Ливанова и смотрѣла на него пустыми, невидящими глазами.
А Ливановъ не зналъ, какъ подступиться къ ней, какъ человѣкъ, живущій исключительно сознатель
нымъ, теоретическимъ мышленіемъ, онъ совсѣмъ не умѣлъ вліять на чувство.
Установить хоть какія нибудь отношенія съ Ганной помогъ ему Звонаревъ. Алексѣй Ивановичъ, въ противоположность своему другу, умѣлъ проникать въ че
ловѣческое сердце и согрѣвать его. Онъ понялъ основной мотивъ тоски Ганны и постарался отвлечь ее отъ мучительной мысли о вѣчномъ холодѣ, окру
жающемъ Моисея Ильича, указавъ на высокій смыслъ его смерти, какъ жертвы за свѣтлое будущее, когда всѣмъ на землѣ хорошо будетъ. Онъ задушевно и умѣло сумѣлъ раскрыть передъ Ганной всю, потуск
нѣвшую было въ ея духовныхъ очахъ, прелесть этой манящей мечты о всеобщемъ счастьи.
Онъ не словами, а чувствомъ сумѣлъ доказать Ганнѣ, что смерть одного изъ борцовъ, обязываетъ товарищей еще сильнѣе стремиться къ поставленной свѣтлой цѣли. Бороться и за себя и за умершаго...
Дальше онъ перешелъ къ средствамъ борьбы и указалъ, что главное средство - это знаніе, ясное по
ниманіе существующаго порядка вещей и путей къ его измѣненію. Потомъ совершенно искренно отмѣтилъ, что среди присутствующихъ лучше всѣхъ во
оруженъ знаніями - Ливановъ и ^ что у него надо учиться. И этимъ онъ заставилъ Ганну обратить вниманіе на Ливанова, пойти къ нему, какъ къ источ
нику живой воды за знаніемъ и отвлекъ ее отъ ея горя.
А какъ только дѣло коснулось теоретическихъ положеній, то тутъ уже Ливановъ легко могъ завла
дѣть вниманіемъ любого слушателя. Онъ былъ, дѣйсвительно, великолѣпнымъ пропагандистомъ. Онъ обладалъ цѣльнымъ, стройнымъ, до мелочей разрабо
таннымъ міровоззрѣніемъ, основаннымъ на идеяхъ историческаго матеріализма и научнаго соціализма.
Была-ли это живая вода - вопросъ!
Но, по крайней мѣрѣ, въ его рѣчахъ она кипѣла, бурлила и захватывала слушателя своей неумолимой логикой.
Уходя отъ своего горя, Ганна жадно окунулась въ прозрачный холодъ этихъ логическихъ построеній, гдѣ не было мѣста чувству и страданіямъ отдѣль
ной личности, гдѣ все было такъ стройно, обширно и грандіозно.
Она усердно прочитывала всѣ книги, которыя давалъ ей Ливановъ и напряженно слѣдила за его разъясненіями и все больше и больше проникалась робкимъ уваженіемъ къ нему. Къ нему, знающему цѣль жизни и разгадывающему ея темный, запутанный смыслъ.
И постепенно блѣднѣло, теряло свою остроту ея горе и уже образъ погребеннаго въ вѣчномъ холодѣ Моисей Ильича переставалъ ее мучить своею неотступною мольбою о теплѣ и свѣтѣ. Да и время шло...
Трехмѣсячная полярная ночь близилась къ концу, и уже красно-багровыя зори, разгораясь все шире и шире, предвѣщали скорый восходъ великаго свѣтила, источника вѣчной жизни, котораго съ такой тоской ждалъ и не дождался бѣдный Моисей Ильичъ.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
Н. Нигальская.
КОСМЕТИЧЕСКІЙ ОТДѢЛЪ.
Нигдѣ такъ, какъ въ Парижѣ не чувствуется стремленіе женщинъ быть красивыми, обворожительными и нигдѣ, какъ тамъ, нѣтъ такого огромна
го количества различныхъ кабинетовъ красоты и спеціальныхъ учрежденій для ея культа.
Во время моей послѣдней поѣздки въ этотъ современный Вавилонъ, мнѣ пришлось посѣтить нѣсколько кабинетовъ и присмотрѣться къ поисти
нѣ, роскошной ихъ обстановкѣ. Все устроено съ такимъ вкусомъ и ком
фортомъ, что невольно располагаетъ посѣтителя къ довѣрію.
Въ русскихъ Salons de beaute мнѣ никогда не приходилось встрѣчать та
кого множества различныхъ аппара
товъ и инструментовъ, имѣющихъ свое опредѣленное назначеніе, а казалось бы, что для того, чтобы сохранить красоту или обогатить ею жен
щину, современная наука сдѣлала все, что возможно.
Начиная отъ обыкновенныхъ ножницъ для тапіснг’а и кончая сложнѣй
шими свѣтовыми аппаратами, въ которыхъ люди худѣютъ влеченіе двухъ недѣль.... Я уже не говорю о всевозможныхъ резиновыхъ маскахъ, поясахъ, лифчикахъ, корсетахъ, въ которыхъ подвергаютъ себя пыткѣ мно
жество женщинъ, лишь бы избавиться отъ полноты.
На помощь всевозможнымъ деффектамъ, какъ неправильные и уродли
вые носы, старая сморщенная кожа, обвислая дряблая грудь идутъ теперь хирурги. Оперативнымъ путемъ они достигаютъ чудесъ.
Носы исправляются при помощи парафиновыхъ вспрыскваній. Морщини
стую кожу, при чисто оперативномъ вмѣшательствѣ снова натягиваютъ такъ, что передъ Вами гладкая кожа молодой женщины. По поводу этого возврата молодости я дамъ подробную статью въ одномъ изъ послѣдующихъ нумеровъ.
Дряблая грудь тоже оперируется, причемъ срѣзается вся лишняя кожа, а самая грудная железа заклю
чается въ болѣе тѣсный мѣшокъ кожи. Ухитряются дѣлать эти операціи на
столько искусно, что не остается даже швовъ.
Правда, эти удовольствія стоятъ бѣшеныхъ денегъ, тѣмъ не менѣе, я знаю одного хирурга, который за эту зиму сдѣлалъ 21 операцію подобнаго рода.
На что только не идутъ женщины для возстановленія бюста! Надо еще замѣтить, что эти операціи и весь курсъ леченія занимаютъ не менѣе 6 - 8 недѣль времени, при чемъ паціенткамъ (при разглаживаніи морщи
нистой кожи) приходится отказаться отъ всякаго общества.
Изъ аппаратовъ, которые могли бы примѣняться у насъ (они есть уже въ Россіи, но мало распространены) хороши души для груди, такъ какъ поддерживаютъ ея упругость, а также и души для глазъ (особенно тѣмъ, кто цѣлый день напрягаетъ глаза надъ работой).
Не буду оотанавливаться на все