таж. И я думаю, что т. Еремин поступил бы гораздо целесообразнее, если бы он все свои несомненные таланты и знания направил в эту сторону, в сторону отображения сегодняшнего дня нашего бытия, его лица, а не его хвоста, его, так сказать, передовой части, а не его «задней части».
Фотография, как и всякое другое искусство, движется в противоречиях. Наша советская фотография в борьбе за социалистический реализм должна преодолевать и правую опасность, она должна бороться и с «левым» формализмом. Я ничего не хочу приписывать т. Еремину и лично буду рад, если мы увидим у т. Еремина через месяц-два ряд работ, приближающихся к социа
листическому реализму, к сегодняшнему дню, к отображению тенденций нашего развития, к по
казу всего того, что есть лучшего у нас в стране, я буду рад больше всех присутствующих, но характерным было сегодня амнистирование т. Ереминым его соратника с другого конца (он амнистировал формализм) — т. Родченко. Здесь говорили, что крайности сходятся — «Les eztremites se touchent». Это блестяще показал в области политической наш гениальный вождь т. Сталин, что «левые» и правые едино суть. За этим натурализмом и формализмом скрывается определен
ный политический адекват и не надо отрывать одного от другого (с места: это рецидив РАПП). РАПП говорил: кто не с нами, тот наш враг.
Я же не говорю, что Еремин — мой враг, а зову его вместе с нами работ ать на советской платформе и кто здесь говорит о РАПП, тот не понимает меня.
Я думаю, что так же, как и советское кино еще 4—5 лет назад боролось за признание себя как искусства, так же и нам теперь приходится высоко поднимать наше знамя для того, чтобы нас признали представители смежных искусств. Я бы хотел, чтобы как можно больше сюда привлечь и представителей литературы, и представителей живописи, и представителей скульп
туры, и представителей музыки. В одном был прав Еремин, но это потонуло в словесности, в фальшивой методологии его речи — это, когда он упрекал советских фотографов в недостатке, а иногда в отсутствии культуры. Вот тут-то он был глубоко прав. Ведь живописец, когда он становится живописцем, как пра
вило, за собой имеет большие труды, большие годы учебы; когда скульптор начинает ваять свои произведения, он многому должен до этого был учиться; когда музыкант садится в симфо
нический оркестр или выступает на каком-нибудь концерте или становится на дирижерское место, он должен разбираться в очень многих сложных
и тонких вещах. А у нас в области фотографии люди приходят, поработают год-полтора и за
воевывают себе сразу имя мастера, которое у нас легко раздается и достаточно безответственно.
Наша выставка должна подхлестнуть людей, должна еще раз в сотый, тысячный раз сказать нашим фотографам: без культуры, без
усвоения всего культурного наследства прошлого, без широкого научного горизонта вы не станете настоящими, подлинными художника
ми и вы не двинете фотографию так, чтобы она стала большим советским искусством. Это, совершенно непреложный закон, и надо действительно быть благодарными тем товарищам, которые организовали эту вы
ставку, надо быть благодарными молодому, но очень энергичному ЦК кино-фотоработников, недавно появившемуся на нашем горизонте, но немало сделавшему для развития фотографии.
Относительно учебного заведения я должен сказать, что это большая проблема. Она тоже будет разрешена, ибо в решающих инстанциях постав
лен вопрос о развитии всего фотографического дела в Советском союзе (голос: некому препо
давать). Имеется в виду и материальная база, имеется в виду и фотобумага, и пластинки, и химикалии, и фотоателье, которое остается сейчас на половину или совершенно беспризорным.
Мы хотим иметь настоящую художественную фотографию, настоящее великое советское фото
графическое искусство. Этого не было ни пять лет назад, ни три года назад, ибо действует у нас определенный закон развития, и чем наша социалистическая страна становится сильней, чем она становится материально богаче, тем она художественно живет полнее, тем больше она ставит новых культурных проблем. И советское фотоискусство — это тоже проблема, разрешение ко
торой требует помощи центральных инстанций страны.
Два слова о журнале «Советское фото», вовсе не от имени ответственного редактора, а просто от имени рядового читателя. Разница между мной и т. Ереминым заключается в том, что я журнал читаю, а он его или редко читает или совсем не читает.
Журнал «Советское фото» имеет недочеты и их нужно критиковать, но, к сожалению, иные «критики» этого единственного фотографического ежемесячника не читают, а просто зубоскалят. Я при
веду такой пример: однажды я подошел к одному такому «критику» (не к т. Еремину) и просто задал ему вопрос по поводу одной статьи в нашем журнале. Из разговора я понял, что он вообще этой статьи не читал. И что же, вместо того, чтобы просто сказать, что он этой статьи, как и всего журнала, не читал, он заявил, что читал ее... три года назад, а, между тем, эта статья была опубликована всего за две недели до нашего разговора.
Я бы очень просил т. Еремина от критики журнала перейти к положительной работе — участвовать в нем своими работами. Я обещаю по
местить его статьи, отнестись к нему с должным вниманием и уважением. Я считаю, что он во
обще может быть привлечен для работы глубже и чаще, и что в этой работе он должен переключиться на тот лад, который необходим для строительства советской социалистической фотографии.
Прием на операторский факультет Института кинематографии
Высший государственный институт кинематографии в Москве (ВГИК) в настоящее время после двухгодичного перерыва объявил прием на операторский факультет по всем трем
уклонам (художественному, хроникальному, научно-учебному фильму), Прием заявлений в институт будет производиться по 1 / VII с. г.
На первый курс принимаются лица в возрасте от 17 до 35 лет, окончившие девятилетку, удовлетворяющие всем правилам
приема в вузы, утвержденным Комитетом по высшей школе при ЦИК СССР от 16 мая 1933 г.
Все поступающие подвергаются специальным испытаниям с 15 июня по 30 июля.
Начало учебных занятий с 1 сентября. Срок обучения 4 ½ года.
Справки — Москва, 40, Ленинградское шоссе, д. № 44/2,
ВГИК.
Фотография, как и всякое другое искусство, движется в противоречиях. Наша советская фотография в борьбе за социалистический реализм должна преодолевать и правую опасность, она должна бороться и с «левым» формализмом. Я ничего не хочу приписывать т. Еремину и лично буду рад, если мы увидим у т. Еремина через месяц-два ряд работ, приближающихся к социа
листическому реализму, к сегодняшнему дню, к отображению тенденций нашего развития, к по
казу всего того, что есть лучшего у нас в стране, я буду рад больше всех присутствующих, но характерным было сегодня амнистирование т. Ереминым его соратника с другого конца (он амнистировал формализм) — т. Родченко. Здесь говорили, что крайности сходятся — «Les eztremites se touchent». Это блестяще показал в области политической наш гениальный вождь т. Сталин, что «левые» и правые едино суть. За этим натурализмом и формализмом скрывается определен
ный политический адекват и не надо отрывать одного от другого (с места: это рецидив РАПП). РАПП говорил: кто не с нами, тот наш враг.
Я же не говорю, что Еремин — мой враг, а зову его вместе с нами работ ать на советской платформе и кто здесь говорит о РАПП, тот не понимает меня.
Я думаю, что так же, как и советское кино еще 4—5 лет назад боролось за признание себя как искусства, так же и нам теперь приходится высоко поднимать наше знамя для того, чтобы нас признали представители смежных искусств. Я бы хотел, чтобы как можно больше сюда привлечь и представителей литературы, и представителей живописи, и представителей скульп
туры, и представителей музыки. В одном был прав Еремин, но это потонуло в словесности, в фальшивой методологии его речи — это, когда он упрекал советских фотографов в недостатке, а иногда в отсутствии культуры. Вот тут-то он был глубоко прав. Ведь живописец, когда он становится живописцем, как пра
вило, за собой имеет большие труды, большие годы учебы; когда скульптор начинает ваять свои произведения, он многому должен до этого был учиться; когда музыкант садится в симфо
нический оркестр или выступает на каком-нибудь концерте или становится на дирижерское место, он должен разбираться в очень многих сложных
и тонких вещах. А у нас в области фотографии люди приходят, поработают год-полтора и за
воевывают себе сразу имя мастера, которое у нас легко раздается и достаточно безответственно.
Наша выставка должна подхлестнуть людей, должна еще раз в сотый, тысячный раз сказать нашим фотографам: без культуры, без
усвоения всего культурного наследства прошлого, без широкого научного горизонта вы не станете настоящими, подлинными художника
ми и вы не двинете фотографию так, чтобы она стала большим советским искусством. Это, совершенно непреложный закон, и надо действительно быть благодарными тем товарищам, которые организовали эту вы
ставку, надо быть благодарными молодому, но очень энергичному ЦК кино-фотоработников, недавно появившемуся на нашем горизонте, но немало сделавшему для развития фотографии.
Относительно учебного заведения я должен сказать, что это большая проблема. Она тоже будет разрешена, ибо в решающих инстанциях постав
лен вопрос о развитии всего фотографического дела в Советском союзе (голос: некому препо
давать). Имеется в виду и материальная база, имеется в виду и фотобумага, и пластинки, и химикалии, и фотоателье, которое остается сейчас на половину или совершенно беспризорным.
Мы хотим иметь настоящую художественную фотографию, настоящее великое советское фото
графическое искусство. Этого не было ни пять лет назад, ни три года назад, ибо действует у нас определенный закон развития, и чем наша социалистическая страна становится сильней, чем она становится материально богаче, тем она художественно живет полнее, тем больше она ставит новых культурных проблем. И советское фотоискусство — это тоже проблема, разрешение ко
торой требует помощи центральных инстанций страны.
Два слова о журнале «Советское фото», вовсе не от имени ответственного редактора, а просто от имени рядового читателя. Разница между мной и т. Ереминым заключается в том, что я журнал читаю, а он его или редко читает или совсем не читает.
Журнал «Советское фото» имеет недочеты и их нужно критиковать, но, к сожалению, иные «критики» этого единственного фотографического ежемесячника не читают, а просто зубоскалят. Я при
веду такой пример: однажды я подошел к одному такому «критику» (не к т. Еремину) и просто задал ему вопрос по поводу одной статьи в нашем журнале. Из разговора я понял, что он вообще этой статьи не читал. И что же, вместо того, чтобы просто сказать, что он этой статьи, как и всего журнала, не читал, он заявил, что читал ее... три года назад, а, между тем, эта статья была опубликована всего за две недели до нашего разговора.
Я бы очень просил т. Еремина от критики журнала перейти к положительной работе — участвовать в нем своими работами. Я обещаю по
местить его статьи, отнестись к нему с должным вниманием и уважением. Я считаю, что он во
обще может быть привлечен для работы глубже и чаще, и что в этой работе он должен переключиться на тот лад, который необходим для строительства советской социалистической фотографии.
Прием на операторский факультет Института кинематографии
Высший государственный институт кинематографии в Москве (ВГИК) в настоящее время после двухгодичного перерыва объявил прием на операторский факультет по всем трем
уклонам (художественному, хроникальному, научно-учебному фильму), Прием заявлений в институт будет производиться по 1 / VII с. г.
На первый курс принимаются лица в возрасте от 17 до 35 лет, окончившие девятилетку, удовлетворяющие всем правилам
приема в вузы, утвержденным Комитетом по высшей школе при ЦИК СССР от 16 мая 1933 г.
Все поступающие подвергаются специальным испытаниям с 15 июня по 30 июля.
Начало учебных занятий с 1 сентября. Срок обучения 4 ½ года.
Справки — Москва, 40, Ленинградское шоссе, д. № 44/2,
ВГИК.