ЧЕТВЕРГ, 4 СЕНТЯБРЯ 1944 г., № 35 (770) GC АУЛОМНИКА просите Искусство — могучая сила, об’единяю- ця людей. Величайшие мастера русского национального театра Станиславский и НОВЫЕ МУЗЫКАЛЬНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ „Народная священная война“ Оратория Коваля «Народная священная война» — горячий, непосредственный от- клик композитора на великие и грозные a творчеству. Несколько лет назад Коваль часто обращался к народной песне; Затем пришла пора сложных . художественных исканий, Родились некрасовский цикл. и «Пушкиниана», циклы песен о Ленинё и Сталине, совсем далекие от русского ме- л0са циклы «0, какие певцы! и «Песни Севера». И ‘вот, в последнее время, начи- ная с «Емельяна Пугачева», композитор снова все чаще и чаще обращается к пе- сенному творчеству народа. Но теперь му- . зыкальный фольклор используется им го- раздо более совершенно и богато. Хор «По коням». — образец тонкою и-масбтер- ского претворения русской народной пес- Ария-монолог «Дед-партизан» в общем контексте ораторни звучит довольно» ‚блед- но. Мешают здесь и чрезмерная деклама- ционная приподнятость музыки и то, что монолог ‚этот был бы уместен в. устах не только деда, но и любого юноши, ‘любой женщины-патриотки. `В. арии есть граж: данское чувство, но отсутствует живой конкретный образ. оогатырям Красной Армии». Iipexpacen : замысел этого финала: все народы совет: ской родины идут на священную войну с фашистским зверьем. Полный воодушев- ления, этот хор воплощает в себе чувст- во громадной силы. Динамичность ero во громадной силы. Динамичность его подчеркнута соединением маршевого дви- жения с трехдольностью метра. Грозная напористость и в то же время легкость, почти танцовальность музыки . невольно воскрешают в памяти великолепное хору- ми из балета «Сердце гор» в постановке Вахтанга Чабукиани — массовую народ- ную пляску, превращенную в танец гнева и мщения. Мы уже упоминали ряд ‘истоков, пи- тавшгих творчество композитора в «Народной священной войне»: Бетховен, романтики, ‘старая революционная песня... Прибавим сюда обычную для музыки Ко- валя преемственность от Мусоргского. Эклектичен ли музыкальный язык орато- рии? Ни мало. Последнее сочинение Ко- валя несет в себе все особенности твор- ческого мышления этого — овоеобраз- ного музыканта. Но громадная значи- тельность и необычность темы естествен- но заставили композитора искать путей обогащения своей музыкальной речи. И новые черты, новые интонации вошли в нее органически. Несколько слов о жанре произведения. Коваль не совсем точно определяет его, как ораторию. Ораториальная форма пред- полагает наличие хотя бы контурно на- меченной линии сюжетного развития. Му- зыкальная драматургия играет в орато- рии весьма значительную роль. «Народная священная война» — ско- рее, кантата. Это вокально-симфонический цикл, отдельные части которого об’едине- ны одной сквозной темой, но, вместе с тем, сохраняют самостоятельность, позволяю- щую каждому из них существовать и в качестве законченного, независимого от целого, художественного произведения. Косвенно подтверждает сказанное и то, что литературный текст «Народной свя- . щенной войны» смонтирован из отдель- ных стихотворений семи поэтов: А. Прб- кофьева, М. Сидоренко, TI. Афонина, Н. Ваганова, 3. Александровой, М. Голодно- го и Я. Шведова. Д. РАБИНОВИЧ ’ oOo в Искусство Франции. сбоашизма рянных среди маленьких сел. Не было никакого сопротивления. Только по доро- гам шли тысячи и сотни тысяч бежен- цев. Безнаказанные, опьяненные садизмом разрушения, ослепленные ненавистью ко всякой культуре, фашистские «ассы» хва- стались друг перед другом количеством уничтоженных человеческих жизней и древних памятников. Они пришли в Париж. Сперва OHH Ha- бросились на еду и на одежду. Они за- казывали себе омлеты из дДЮжин . яиц и набивали за бесценок (оккупационная марка!) полные чемоданы платья и 06у- ви. Затем DHH перешли к культуре... Много веков существует «Французский театр», известный больше под народным названием «Французская комедия». Этот театр видел премьеры Корнеля и Расина, Мольера и Гюго. Здесь хранились ста- ринные традиции, здесь культивиро- валась напевная французская речь, здесь играли величайшие трагики и ко- мики Франции: Тальма и Марс, Коклен старший и Коклен младший, Атар и Са- ра Бернар, Режан и Мунэ Сюлли. В театре «Французской комедии» сегодня играет немецкая фашистская труппа. На сцене, где исполнялись почти исключи- тельно. классики, в «доме Мольера», без- дарные халтурщики ставят фашистскую дребедень. “hypo uw Бати — в Швейцарии. Для Жувэ, лучшего характерного актера Фран- ции, знаменитого исполнителя роли То- паза в театре и в кино, одного из луч- ших режиссеров, и для Бати, передового режиссера единственного общедоступного парижского театра (оба они считают себя учениками К. С. Станиславского), — при «новом Порядке» не нашлось места BU Франции. Артисты, оставшиеся здесь, голодают. Они пробавляются случайными спектакля- ми в провинции, и часто всей труппе приходится делить 10—15 франков сбора. В Париже и других оккупированных го- родах процветают только мюзик-холлы. Оказывается, «последний крик испорчен- ной моды и дурного вкуса» больше всего нравится оккупантам. Взятому в -плен бойцами Красной Армии немецкому жур- налисту Вилли Эллерсу его друг писал из оккупированной Франции: «Это изу- мительное сочетание эротики и красоты». Можно себе представить это ‹изумитель- ное сочетание» глубокой провинциальной халтуры и непотребства, которое привело в восторг фашистского «ценителя искус- стваъ. Париж издавна был. городом художни- ROR. Французские художники забыли, как выглядит хлеб. Они дежурят на вокзалах: может быть, понадобится грузчик. Но грузчиков и так слишком много. Они со- бирают картофельные очистки. Но теперь редко выбрасывают очистки... 70-летний Марке уехал в провинцию. Но и там фашисты настигли его. Старик никогда не выступал как политический деятель. Его преступления — это только его картины. Поэтому он оставлен под. домашним арестом. В таком же положе- нии Ромэн Роллан. Человека, которого называли «совестью Франции», фашисты тоже держат под арестом. Писатёлям негде писать. Прохвосты, выслуживающиеся у оккупантов, поуча- ют: «Книг слишком много, писатели говорили о слишком многом. Нуж- но все переменить. Во-первых, иагто- ним из себя негра и еврея, которые сидят в каждом из нас. Затем предадимся по- стижению истин национал-социализма. Затем поймем, что наша родина стала пбдчинённой страной, и смиримся. Тема подчинения — вот наша тема». Но французские писатели не хотят пи- сать о смирении. Ни один сколько-либо крупный писатель не пошел на службу фашизму. В тазетах, в редакциях журна- лов — никому неведомые или заведомо продажные имена. Гений французского народа встретился с фашистским злодейством. ° Но тений нельзя убить, а злодейством нельзя жить. Не в первый раз грязные и кровавые руки убийц тянутся к горлу французско- то народа. Можно сжечь книгу, разрезать картину, сломать здание. Нельзя убить творческий дух. Прусскую военщину на- род Франции когда-то заклеймил в тво- рениях Золя и Мопассана. Злодейства фашизма обличат новые писатели, но- вые художники, сколько бы фашизм ни преследовал свободную мысль, свободное Слово. MOM MATOK Фюрер сказал: «Франция — страна не- гроидов». Фюрер сказал: «Французская культура — культура низкорожденного на- рода». Розенберг провозгласил: «Француз- ская литература, французское искусство показывают степень разложения народа, не знающего чистоты крови».- Писателям говорилось: «Бальзак и Гюго — выродки, ублюдки». От художников требовали: «Со- храняйте чистоту германской живописи, не подражайте негритянскому искусству Франции», Режиссерам внушали: «Фрап- цузский театр антипатриотичен, это сплош- ная порнография». Архитекторам доказы- вали: «Французская архитектура легко- мысленна и ничтожна». Сказать и написать можно все, что угод- но. Труднее — доказать. Пускались в ход ложь и подделка. Выпустили роскошную книгу с множеством иллюстраций: «Искус- ство Германии и Франции». Чтобы дока- вать, что Эйфелева башня уродлива, фото- граф снял ее издалека; маленький скуль- птурный единорог на бульваре заслонил собою башню; фотография действительно получилась уродливой, башня — косой, единорог — безобразным; не видавшие ге- ниального творения Эйфеля могли поду- мать, что оно и невелико и непропорцио- нально. Подробно смаковались в газетах самые пошлые парижские обозрения; они выдавались за «последний крик испорчен- ной моды и дурного вкуса». Но ни словом не упоминалось о постановках Жувэ и Бати. «Что такое Лувр? — восклицал на лекции фашистский профессор. — Собра- ние итальянских, испанских и голланд- ских мастеров». Так одной фразой унич- тожалась вся французская живопись. Пришла война, и теория уступила место практике. Французская армия, преданная пособниками фашизма, откатывалась вглубь страны. Дороги и поля были забиты беженцами. Города не сопротив- лялись. «Бомбентрегеры» обрушились на беззащитных людей и заодно — на без- защитное искусство. Прежде всего с непонятным варварст- BOM, с каким-то болезненным сладостра- стием начали уничтожать старину. Как, в самом деле, потерпеть, чтобы во Франции остались великие творения прошлых ве- ков, когда в своей собственной. стране фа. шисты предали проклятию Гейне? Когда-нибудь будет составлен подроб- ный перечень всех разрушений, произве- денных фапгистами в Европе. Этот список займет несколько фолиантов. Сегодня мы едва ли ‘знаем сотую долю ценностей, уничтоженных ‘и расхищенных новыми вандалами. AMbeHe стоял готический собор ХШ века. Собора больше нет. Ето снесли фа- шистские бомбы. Другой готический со- бор, тоже ХШ века, уничтожен в Лаоне. Это небольшие города. Никаких военных об’ектов там не было. Люди столетиями берегли эти памятники. Людоеды на са- молетах, фашистские громилы их уничто- RAN. Руан называли «городом-музеем». Веро- ятно, именно поэтому Руан был забросан зажитательными бомбами. Старинная цер- ковь святого Маклу, изумительное здание дворца правосудия, едва ли не во всем мире единственная сохранившаяся до на- ших дней целая улица домов ХГУ века, прославленные башенные часы — все по- гибло в огне. От города остались одни развалины. В Туре родился Бальзак. Его рукопи- си и редчайшее собрание его портретов хранились в местном музее. Один из бездарных составителей «расовых альбо- мов», предназначенных для доказательст- ва превосходства германской расы над остальными, не постеснялся поместить в своем «труде» портрет Бальзака с под- писью: «Толстые губы — признак негри- тянского происхождения; одутловатое лицо — признак вырождения; произведения Бальзака с их многословием доказывают падение интеллекта; женитьба на польке свидетельствует 0 тяготении к низшей расе». Может быть, фашистские летчики читали этот бред, может быть, они не утруждают себя никаким Чтением. Так или иначе, музей они сожгли. Рукописи величайшего писателя погибли. В департаменте Жиен и в самом Жиене было много романских церквей. Памятни- ки романской культуры чрезвычайно редки. В Жиене, кроме того, были зда- ния эпохи Возрождения. Ясно, что имен- но церкви и старинные здания послужи- ли мишенью для фашистокой авиации, точно так же как музей Орлеана. И опять-таки: никто не защищал этих „Страна моя, земля моя!“ В новых произведениях советских ком- позиторов все сильнее звучит героическая тема, рожденная великой отечественной БоЙйнОоЙй. Из числа подобных произведений, появившихся за последнее время, хочется отметить героические баллады «Отец и сын» В. Мурадели и «Чех и сокол» А. Мо- ‚солова и монолог «Нас нельзя победить» д. Кабалевского. Все это очень разные произведения, но конкретность, жизненность образов их внутренне сближает. . ‚Баллада В. Мурадели «Отец и сын» “wa текст А. Твардовского — рассказ о ‹отарике, ветеране гражданской войны, пришедшем вместе с сыном к маршалу с просьбой позволить вдвоем «рубать вра- ‚газ. Рассказ нетороплив, в музыкальных ‘его интонациях есть широта и. пластич- ность, идущие от народной украинской песни. Но сквозь эпический тон то и дело ‚прорывается непосредственное, горячее ‘Чувство, ` поднимающееся до подлинно ге- ‚роического пафоса в величественном за- ‘ключении песни: «Отрана моя, вемля моя! Вытангов осуществляли театр, как высо- ур идею человеческого содружества: вот икуда возникла студия, как форма теат- и, как некал спаянная глубоким идейно- удожественным единством семья. Гениальный Белинский пророчески пред- pesad своим правнукам светлое будущее и становление его видел именно в Рос- ки. Славянство всегда было носителем > эр 97 Хх. события, переживаемые советским наро- дом. В девяти частях оратории перед слу- шателями проходит вереница образов, каждый из которых близок и понятен любому человеку нашей страны. Вот командир, зовущий молодых патриотов уничтожать подлую фащистскую свору, вот бойцы, дающие торжественную клятву пуанистических идей Оратства и единст- и народов, идей жизни, дружбы и челове. ской мудрости — так учит нас история. ии идеи мы противопоставляем сегодня ериной фашистской доктрине раз’едине- я и человеконенавистничества, и уже утя бы по одному этому наше искусст- вю глубоко враждебно гитлеризму. Станиславский говорил 06 иитуиции здорового сознания, он устанавливал зако- ны и традиции глубокого, правдивого пси- хологического искусства, внутреннего и внешнего мастерства в нем, Он несов сво- ву учении идею истинной — не показной, в внутренне обязательной для художни- м — гражданственности. К великой отечественной войне нашего народа с темными силами фашизма совет- ий театр пришел с замечательными тра- дициями сценической культуры и актер- (о конца служить родине, женщина, бла- тословляющая сына на борьбу за честьн свободу отчианы, гордая, им «как мать, как дочь своей страны», боевые подруги, мужественно провожающие своих близких в поход, удалые казаки, идущие сражать- ся за родину, за Сталина, дед-партизан, Участник гражданской войны, у которого Хоть зажили рубцы тяжелых ран, Но ненависть к врагу не остывала. Вот грозно надвигающаяся Ha вра- гов могучая всенародная лавина русских, украинцев, белоруссов, мингрелов, туркме- нов, калмыков. Поет, звенит труба, возвещая бой. В поход! В поход! Зовет отчизна смелых. поход! В поход! Об’явлена война. На боевое воинское дело Нас всех зовет советская страна. Так начинается оратория. Мелодический ‚Неожиданно современно (и своевремен- но!) звучат ‘в произведении Мосолова слова «Чешской песни» Майкова, напи- санной почти сто лет назад. Чех сидит над Лабой горной, К чеху сокол прилетел: «Что сидишь ты о думой черной? Ты бы пил да ты бы nen!» — ‘Рад бы пить я, да не пьется, Рад бы петь, да не поется... Край мой немец разорил... Музыка Мосолова очень хороша. Есть в ней суровая, мужественная про- стота, свойственная подлинным народным балладам, в духе которых она и напи- сана. Никакого расчета на внешний эффект, никакого ложного пафоса. Но с удиви- тельной силой, как грозйое пророчество, звучат заключительные слова о часе рас- платы, когда кликнет чех соколу: Встанут наыпи воеводы, Немцам смерть несем мы в дом! И раздолие свободы Мы пожнем в краю родном. Очень удачен монолог Д. Кабалевского: «Нас нельзя победить» (текст Б. Ковынё- ва). Сила воздействия его в чрезвычайно яркой контрастности отдельных образов. Начало монолога — тневный горячий рас- сказ о вторжении врага на родную зем- лю: 1 Он меч поднимает над нашим жилищем, Топча и ребенка и мать, Он хочет солдатским своим Отчизну мою растоптать. Резко меняется тон повествования в penne части монолога. После речи ора- тора звучит песня. Встает образ Родины-— простой, мирный, светлый. И вновь вски- пает гнев и решимость — отстоять род- ную землю, ее города и пашни. И уверен- ность: : Никто никогда победить нас не сможет: Мы сила, мы правда, мы жизнь! OTH произведения написаны недавно. На-днях они впервые. прозвучали по ‘радио ‘(в исполнении B. Дейнеки и Г. Большакова). Нет сомнений, — они бы- стро ‘приобретут симпатии слушателя. Вера ГРОССМАН vee, yartonorna Craynatrame meee oe PHCYHOR первого. четырехголосного хора «B кого мастерства. Сохранить эти чудесные поход устремлен СЫ HONO-HeH Oren пот 3 РРР онл = с во рычаг ул а 3? волей к победе. Типичная для Коваля пластичная и гибкая вокальная ли- Пидицни и приумножить их — большая пронизан почетная задача советских работников ECAP CET eh. ния. то и дело прерывается страстными Сейчас, как никогда, не должно быть восклицаниями. Заключительный марше- та на советской’ сцене искусству образный эпизод` этом превосходного хора имощному, вялому, казенному. Искусство сейчас должно быть отмече- 0 высокой идейностью, действенностью, аким творческим горением. Война для ‹вотского художника означает раскрытие з ном чувств глубокого патриотизма и человеческого достоинства в подвиге, силе п мужестве, Художник должен ощутить сор судьбу, как судьбу своего народа, подобно тому как сыном своего народа был Станиславский, говоривший, что он призван сохранить, умножить и двигать вперед культуру русского театра. Мне кажется, что острее всего сегодня актер это чувствует, выступая перед крас- ноармейской аудиторией на фронте. Там к глубже, чем где бы то ни было, осоз- вт свое кровное единство с народом. «С художника спросится» — сказал Вытангов. Сегодня мы, работники искус- ства советской страны, родины величай- ших надежд всего человечества, полностью бознаем свою ответственность перед стра- нй и историей. -Искусотво — организа- тор человеческого сознания, учитель и вдохновитель. По целям и средствам он- ределяется значимость искусства, его дей- ственная сила, его достоинство и цен- ность. «С художника спросится» — что сделал он сейчас для того, чтобы влить в рдца своих слущателей и зрителей силу Убеждения, страстность, веру, бодрость? Дв, бодрость! То есть глубокую уверен: ность в себе, в своем праве на жизнь, ощущение в себе этой жизни, не сдаю- щейся никому и никогда, побеждающей во по бы то ни стало! Вот откуда такая законная потребность нашего зрителя в бодром зрелище, в хомедии, в веселье. Веселый человек — сильный Человек. Юмор’ — ‘великая ‘сила: Только немощный лишен чувства юмора; такой унылый человек не может быть ` художником — говорил Вахтангов. \) Высокое и почетное звание сов ясно зная, что он хочет раскрыть через свой образ, что хочет довести до зрите- 4a, какие чувства и мысли вызвать в нем, мобилизует все свои духовные си- лы, знания и волю для наибольшего воз- Действия. Актер должен быть’ на своем посту бойцом, и в этом качестве ему дол- SN быть присущи: собранность, вдохно- вение, исключительная внутренняя на- сыщенность, жизнеутверждающая сила. Через образ актер воспринимается, как человек и гражданин. И если ночью, во время вражеского налета на столицу, он отважно стоит на крыше и тушит зажи- тельные бомбы, то те же качества му- жетва, силы, спокойствия и уверенности он должен принести с собой на сцену, какой бы образ — драматический или юмедийный — он ни играл, зная, что, по законам театра, они так или иначе передадутся зрителю. днях в одном из театров’ спектакль прошел, по словам актеров, с исключи- тельным под’емом, потому что играли они перед красноармейской аудиторией — она вдохновила и зажгла коллектив. И так же, хак нас, актеров, вдохновляют бойцы Крас- кой Армии, так и мы должны вдохнов- пять своим искусством нашего зрителя, перед какой бы аудиторией — военной ли гражданской — мы ни выступали. Мы обязаны дать нашей аудитории заряд- ку бодрости и силы, дать ощущение пол- ой жизни, во имя которой наш великий народ ведет войну с гитлеровской Герма- ней. Слава искусству, которое сейчас утвер- хдает и несет в себе жизнь! Придет час, я народ проверит тех, кому он доверял годня свое искусство. Он по заслугам оценит их человеческое достоинство, их BOM гражданина и мудрость художника. Вудем же помнить о том, что «с худож- кика спросится»! Ю. ЗАВАДСКИЙ, заслуженный артист РСФСР заканчивается мажорным взлетом. Второй фрагмент оратории — ариозо командира. Враг осквернил напгу землю родную, Родина-мать посылает нас в бой. Крепче винтовку сожми боевую Слушай приказ, патриот молодой. Начало этого ариозо — одно из лучших мест оратории. В мелодии его, простой, лаконичной, выразительной, ‘есть что-то от песен революционного подполья. Одна- ко эта замечательная основа, к сожале- нию, не получает развития. Последующие страницы ариозо местами грешат излиш- ней нервозностью, даже суетливостью, A кое-где, наоборот, — заторможенностью. Последняя особенно дает себя чувство- вать в эпизоде «Злобных врагов мы не раз разбивали». Далее следует мужской хор «Клянусь тебе, родина!». Он очень хорош. Ем про- стая, сдержанная музыка создает почти зримый образ бойца, готового на любой подвиг и вместе ‚с тем подлинно скром- ного. Интонационный строй этого хо- ра также близок к старым революцион- ным песням. Но наряду с этим он.застав- ляет моментами вспомнить кристалличе- ски ясный и строгий мелодизм Бетхо- вена. С обаятельной теплотой ин проникновен- ностью написано «Слово матери». Только по-настоящему чуткий художник способен так естественно слить выражение нежно- сти н мужества, тревоги и гордости. В этом трогательном напутствии об’единены индивидуальное и общезначимое, глубоко личное и гражданское. «Слово матери» — совсем особая стра- ница в творчестве Коваля. Композитор обратился здесь к иным, во многом. новым для себя выразительным средствам. Во всяком случае, никогда еще до этой арии не встречали мы в Музыке Коваля столь отчетливых романтических (главным обра- зом шубертовских) влияний. Хоровая «Песня боевых подруг» проще, чем «Слово матери». Это типич- ная’ куплетная массовая песня, правда, не шаблонная, интонационно достаточно свежая. Подлинная творческая находка — ше- стой номер. оратории, сольная мужская песня «Кисет». Интересна сама идея’ этого эпизода’ — показать бойца в минуту отдыха радую- щимся кисету, который на дорогу пода- рила ему любимая. Мой кисет расшит любимой. Незатейлино итатье. закурю и в кольцах дыма Снова вижу я_е6. Вдва ощутимая, но крепкая нить про- тягивается от «Кисета» к «Слову мате- ри», Их сближает рельефность образа. Музыка песни живая, но не скорая. В ней есть и протяжность и скрытая удаль, жизнелюбивый оптимизм и немножко грусти. / Казачья хоровая песня «По коням» — русская по своему строю. Гей, ополченцы, Гей, да добровольцы! Вы, рубаки боевые, Удалые казаки. Собирайтеся, родные, Во казачьи во полки! Сложный мелодический узор, прихотли- вый ритм, своеобразное ладовое строение Вр ПО Е С А, a 1 этого эпизода близки народно-песенному Плакат худ. П. Мальцева, вычущенный издательством «Искусство» городов, этих старинных церквей, зате- `` О. САВИЧ цах «Дейче Прессе» ое Г И © ель HE WM ецко Й ЖИВОШИСИ Е неарийскими примесями. Энгельбрехт. — Ham So ee ge maArhiusntwnmen wneersste mma mur to come ween co Е а А ЕЕ наплевать на нее. хоть она будет старше самого Мафусаила. Мы плюем на всякие духовные ценности, на всю эту мертве- чину и тому подобный баласт». Так фа- шистские ублюдки расписывались перед всем миром в своей каннибальской гнус- ности. С хохотом об`являли они с трибу- ны о необходимости стерилизации «непол- ноценных» художников. «Кто не умеет почувствовать духа великой Германии, не достоин рожать детей, — писал тот же ‹«уничтоживший» Рембрандта Ганзен. Разве мог остаться хотя бы один та- лант в этой загаженной конюшне, именуе- мой «третьей империей»? Лучшие немец- кие художники, чьи имена мы перечисля- ли выше и чьи произведения погибли на кострах, бежали при первом удобном слу- чае из фашистского ада. Те, которым не удалось бежать, или покончили самоубий- ством, как талантливый немецкий худож- ник Кирхнер, или голодают, лишенные всех надежд на сносное существование. Дегенераты, выродки, каких еще не знз- ла история человечества, осмеливаются называть «дегенеративным» все, что носит печать подлинного таланта, совести, чести. Но мир знает, где и кем создается дей- слвительно дегенеративное, ублюдочное искусство. Оно — в картинах. изобража- ющих обгоревшие трупы людей под гусе- ницами фашистских танков, оно — в скульптурах, запечатлевших в бронзе и мраморе плоскоголовых убийц с желез- ным крестом на груди. «Оно не может Жить, это искусство, если творцы его лишены разума, совести и любви к человечеству», — писали в сво- ем обращении немецкие художники-эмиг- равты в Лондоне. Оно не может и не будет жить, это рас- тленное искусство выродков, оно исчез- нет навсегда, как только будет раздавле- А. АБРАМОВ мир — в развалинах, в пламени пожаров, в могильных крестах. Нужно ли продолжать этот список уп- ражнений каннибалов от живописи? Все их «шедевры» на одно лицо — сплошной THMH разрушению и смерти, мазня психи- чески ненормальных людей. «Если вы хо- тите посмотреть, что получается, когда гиена берет в лапы кисть и палитру, пройдитесь по залам нынешних герман- ских художественных выставок», — ска- зал с горечью и отвращением Оскар Ко- кошка, один из известнейших современ- ных австрийских художников. Картин са- мого Кокошки на этих выставках, понят- но, не встретишь. Знаменитую картину Кокошки «Странст- вующий рыцарь» — композицию, навеян- ную поэмой Рильке, с трудом удалось спасти из огня, картина «Беженцы» была изуродована ножом какого-то «искусство- веда» в коричневой рубахе со свастикой. Эти человеческие ублюдки смели называть «ублюдочным» искусство Кокошки, Here Кольвиц, Макса Jin6epmana ‘и’ многих других германских и австрийских ху- дожников. Их. работы были из’яты во время «чистки» музеев Германии, Австрии и Чехословакии. Они, оказы- ‚вается, «мешали свободному развитию германского тения», как об’явил сам Гит- лер на открытии выставки «чистого искус- ства» в Мюнхене. Весь культурный мир поразился тогда цинизму и тупости этого «изрёченияу. Но кривоногий ефрейтор ока- зался’ весьма последовательным в своем искусствоведческом раже. От теории он быстро перешел к практике: свыше деся- ти тысяч художественных произведений было из’ято’ из. германских музеев, не- сколько сот художников были включены в геббельсовские черные списки. Так гиб- ло подлинное искусство Германии. «Та- лантливые картины, настоящие произведе- ния искусства, об`явленные «вредными для развития германского гения», стали жертвой варварской вакханалии уничто- жения», — писала в свое время антифа- шистская «Дейче фольксцейтунг». Но гитлеровские скоты не ограничились расправой над современной немецкой жи- Рописью. они постарались оплевать все мировое искусство, величайшие произведе- ния человеческого тепия. Они из’яли из германских и австрийских музеев карти- ны таких художников. как Ван-Гог и Се- занн. «Дегенеративная живопись», сказали они. Они продали в Америку собрание французских импрессионистов из мюнхен- ского музея. «Это — художники, развра- щающие сознание», — писал геббельсов- ский «Ангрифф». Они закрыли «Австрий- скую галлерею» в Вене и опустошили Пражский музей: «Надо освободить место для истинно-германскойх живописи». Они изорвали в клочья портрет Полины Рунге работы ее мужа, известного немецкого ху- дожника ХУПГ столетия Филиппа Отто Рунге. Они выбросили из берлинского му- зея картину крупнейшего художника гер- манского средневековья Кранаха «Юдифь и Олоферн». «Германскому народу нельзя показывать изображение еврейки, винов- ной в смерти арийца», — писал какой-то «искусствовед» из «Штюрмеря». Они кром- сали ножами Ренуара и Пикассо. Мы не преувеличиваем;: искромсанИая картина Ренуара фигурировала на выставке свобод- ных немецких художников в Лондоне. Они посмели оплевать даже Рембрандта. «Ху- дожник еврейского гетто», — сказал о нем геббельсовский лакей Ганзен. Когда Кливлендский музей в США предложил тысячу марок за «Юнону» Рембрандта, хранивигуюся в Дрезденской картинной галлерее, новоиспеченный ‹ ‘фашистский «директор» заявил: «Тысячу марок за эту дрянь? Я отдаю ее за девятьсот» лик BO что бы то ни стало хочет похо- дить на аристократа, — и циничную улыбку убийцы на плотоядных губах. Тнпичный портрет из архивов берлинско- го уголовного розыска. Именно у таких «арийских» налетчиков, нашедших, свою гибель в подмосковных лесах, находили в карманах игральные карты и порнографи- ческие открытки! Метки шулера и эрото- мана. Именйо эти чистопородные негодяи расстреливали на бреющем полете бело- русских женщин в Полесье и детей на псковском шоссе. Перевертываем страницу. Еще один ‹шедевр» ублюдочной кисти: польских пленных отправляют под охраной в конц- лагерь. Бравые фашистские ефрейторы лихо месят осеннюю дорожную грязь. Они похожи на сытых котов, нажравших- ся вдоволь сырого мяса. Шишковатые ‘за- тылки, жирные ляжки, широкие солдат- ские зады. Художник, не чувствуя иро- нии, изобразил их такими, каковы они и есть в действительности: скоты, обалдев- шие от крови и пьянства. Вот еще один образец этого каннибаль- ского «искусства»; танк в разрушенном городе. Собственно, города уже нет, — од- ни развалины? Жуткие скелеты разрушен- ных и сожженных домов, бесформенная труда железа и камня. Где-то вдали ‹по- лыхает пламя пожара. На улице, или, вер- нее, там, где была когда-то улица, — скорченные, обгоревшие трупы. И сквозь это месиво разрушения и смерти движет- ся черный немецкий танк. Орудия его еще стреляют, довершая бессмысленное уничтожение давно уже опустевших ЖИЛИН. Автор с циничной откровенностью рас- сказал о том, что несут фашистские зя- воеватели народам. Эту картину следовало бы Иазвать: «Их мечты». Именно таким OHH хотят видеть весь цивилизованный Мы смотрим и видим: рыночные пейзажи, размалеванные портреты дегенератов — мутные глаза, узкие лбы, воловьи муску- лы. Так выглядят нынешние германские геркулесы, когда они позируют перед убогой кистью художника. Мы смотрим ни видим запечатленный этой кистью мани- акальный бред убийц, мечтающих о завое- вании мира. Гимн смерти, мечты садистов, ‘мазня помешанного. Это, действительно, искусство без всякой примеси таланта, со- вести и чести. Назвать эти полотна вар- варов малярными было бы оскорблением для незамысловатого, но во всяком случае честного ремесла маляра!» Так писал еще до войны 0б одной из берлинских выставок корреспондент „иглийской тазеты «Манчестер Гардиан». Сейчас перед нами — несколько образ- цов этого «искусства» арийских выродков: репродукции, опубликованные в одном из номеров журнала «Искусство в новой Германии». Издатели не пожалели ни бу- маги, ни денег, чтобы надлежаще офор- мить продукты фашистской кисти. Сами же «продукты» можно в точности охярак- теризовать вышеприведенной цитатой. Рыночные пейзажи, намалеванные 0е3- грамотной кистью ремесленника, портреты «чистокровных арийцев»—узколобых и мут- ноглазых фашистских производителей с всловьими мускулами, батальные «полот: на», запечатлевшие садистическую мечту об истреблении человечества, Вот портрет одного из фашистских стервятников: полковник К., летчик гер- манского военно-воздушного флота. Низ- кий лоб шимпанзе, жирные мясистые гу- бы, ежик волос, как свиная щетина. На груди — железный крест, на щеке — ц:рам от пули. Геббельсовский живописец с добросовестностью фотографа запечатлел и этот шрам, доставшийся «герою? в на- граду от какого-нибудь английского лет- чика, и нелепый монокль В тлазу — жу- В ЦЕНТРАЛЬНОМ ТЕАТРЕ КРАСНОЙ АРМИИ у В Центральном театре Красной Армин ренесена на большую сцену постановка ммедии Гольдсмита «Ночь оитибок», вхо давшая до сих пор в репертуар выезл- 1ых спектаклей театра. Состоявшееся на- lax на большой сцене «первое предста- зение комедии, поставленной режиссером И, Ворошиловым, имело большой успех у иполнивших зрительный зал бойцов и имандиров Красной Армии. В ближайшее время театр восстана- мивает в новой сценической редакции спектакль «Год девятнадцатый» И. Прута, } постановке В. Типота и А. Шапса, под удожественным руководством А. Попова. 15 сентября театр намечает выпустить премьеру — «Коварство и любовь» Шил- ира (режиссеры П. Урбанович и С. Кор- ws, оформление художников Г. Фарма- а и Л. Демидовой). Главные роли иг- мют: Фердинанда — М. Майоров, Луи- ay — С. Терентьева, леди Мильфорд — 1. Добржанская, президента — С. Корнев, Вурма — ВБ. Александров, Кальба — В. Благообразов, Миллера — К. Насонов, жену Миллера — А. Бреусова. Центральный театр Красной приступил также к работе над комедией Женитьба» Н. Гоголя. Постановка А. По- пова, режиссеры -— Д. Тункель и Б. Афо- Нин, художник И. Федотов. Они плевали на культуру с. наслажде- Ге Bay TOBE нием и сладострастием. «К чорту эту ми- \а Нацистская тирания. ровую культуру, — издевался на страни-