Но вѣдь на самомъ дѣлѣ этого не наблюдается. Вѣдь почти каждая журнальная статья содержитъ призывъ сдѣ
лать что-нибудь новое, измѣнить существующее. И укора въ призывѣ къ тому, что уже сдѣлано, еще никто не бросалъ печати.
И если присмотрѣться внимательно къ психологіи читателей, то можно увидѣть, что всѣ обвиненія въ повторе
ніи избитыхъ мотивовъ возникаютъ лишь потому, что большинство людей слишкомъ отдѣляютъ литературу отъ жизни.
Просматриваетъ читатель новый журналъ, встрѣчаетъ тамъ призывъ къ какому-нибудь дѣйствію, указаніе какогонибудь пути и думаетъ:
- Я объ этомъ уже много разъ читалъ - это уже старо?
Но гдѣ старо?
Въ литературѣ, въ журналистикѣ?
Да, - это старо и много разъ повторено! Но воплощено-ли это въ жизни?
- Нѣтъ, не воплощено и даже не испробовано.
Выходитъ, что всѣ эти старыя, избитыя истины, повторяемыя журналистикой, стары только на бумагѣ, а въ жизни онѣ дѣвственно - новы.
А если такъ, то кто-же идетъ впереди - жизнь или журнальная литература?
Косна-ли мысль человѣческая или косны формы жизни?
И вотъ если свести дѣло къ такому вопросу, то на него не можетъ быть двухъ отвѣтовъ.
Мысль человѣческая безконечно подвижна и никогда не остается въ покоѣ, вѣчно она принимаетъ все новыя и
новыя, ежеминутно мѣняющіяся формы... А жизнь?.. Жизнь мѣняетъ свои формы тяжело и медленно и сплошь и рядомъ приходится видѣть, какъ всѣми безповоротно осужденныя формы ея продолжаютъ существовать и опредѣлять собою людскіе поступки.
Умъ человѣка очень податливъ новымъ идеямъ и почти каждаго человѣка можно убѣдить согласиться съ новой мыслью, но заставить его проводить въ жизнь воспринятую имъ идею... это безконечно трудно.
Человѣкъ согласится съ новой мыслью и восприметъ ее въ кругъ своихъ взглядовъ, но жить, жить онъ будетъ по-старому.
Самый яркій примѣръ въ этомъ отношеніи представляетъ христіанство.
Уже много вѣковъ милліоны людей пришли къ убѣжденію, что мысли, высказанныя Христомъ, есть великія истины. Уже тысячи поколѣній воспитались въ пониманіи жизни сообразно съ этими истинами..
И тѣмъ не менѣе, эти великія истины такъ и остались только въ области мысли и если и были примѣняемы къ дѣйствительной жизни, то лишь въ видѣ исключеній рѣдкими отдѣльными личностями.
Много-ли людей на самомъ дѣлѣ жило и живетъ по завѣтамъ Христа?
Убѣждать людей въ справедливости основныхъ началъ христіанства сейчасъ, конечно, смѣшно, вѣдь это значитъ ломиться въ открытую дверь, всякій въ отвѣтъ на такую проповѣдь скажетъ: - Мы о принципахъ христіанства давно и безъ васъ знаемъ и давно съ ними согласны...
Но всякому убѣжденному проповѣднику мало того, что люди съ нимъ согласны мыслью, ему надо, чтобы они были согласны жизнью, а такъ какъ этого не происходитъ, то онъ и видитъ себя вынужденнымъ безъ кон
ца повторять старыя, всѣмъ извѣстныя истины, чтобы добиться перенесенія ихъ изъ сферы мышленія въ сферу дѣйствія.
И если великія идеи не въ состояніи одолѣть эту косность, то маленькимъ мыслямъ и подавно приходится безконечно стучаться въ броню жизненнаго консерватизма, прежде нежели онѣ могутъ продѣлать въ ней хоть самое ничтожное углубленіе.
И причиною ихъ безконечнаго повторенія является не скудость мысли, но косность жизни и неподвижность формъ ея.
Въ отношеніи повторенія однѣхъ и тѣхъ же мыслей женскіе журналы находятся въ наихудшемъ положеніи.
Вѣдь женщины являются самымъ консервативнымъ элементомъ въ жизни.
Заставить мужчину пойти по новому пути, перестроить жизнь на новыхъ началахъ иногда возможно, но заставить сдѣлать это женщину - почти немыслимо.
Мужчина будетъ не соглашаться съ новой мыслью, спорить противъ нея, но, если его убѣдить, онъ хоть слегка попробуетъ примѣнить къ жизни свои новые взгляды.
Женщина никогда не споритъ, она со всѣмъ очень легко соглашается, но, согласившись со всѣмъ новымъ, она продолжаетъ жить по-старому и сама, отрицая это старое въ теоріи, изо-всѣхъ силъ охраняетъ и поддерживаетъ его на практикѣ.
Та самая Марья Ивановна, которая жалуется на отсутствіе новаго въ журналахъ, вѣдь ни разу и не подумала примѣнить къ жизни все то старое, что давно надоѣло ей въ теоріи, но что еще ни разу не примѣнено ею на практикѣ.
Жизнь Марьи Ивановны и ея семьи продолжаетъ сохранять въ полной неприкосновенности формы, выработанныя еще бабушками, при совершенно другихъ усло
віяхъ, хотя сама Марья Ивановна давно осудила эти формы и не называетъ ихъ иначе какъ обветшавшими и непригодными.
Но мысль - теорія у Марьи Ивановны отдѣлена отъ жизни - практики тысячеверстнымъ разстояніемъ и не имѣютъ никакой связи между собою.
Читаетъ Марья Ивановна статью по гигіенѣ и думаетъ: „какой смыслъ повторять въ тысячный разъ основныя правила гигіены, которыя изучаютъ даже въ школахъ .
И при этомъ совсѣмъ не замѣчаетъ, что она сама не исполняетъ этихъ правилъ, „извѣстныхъ даже школьни
камъ , что распредѣленіе комнатъ въ квартирѣ у ней таково-же, какъ и у ея бабушки, что подъ гостиную отве
дена самая большая и свѣтлая комната, а подъ дѣтскую темный закоулокъ, что на рояли вытирается каждая пылинка, а кухонный столъ покрытъ слоемъ грязи.
Читаетъ Марья Ивановна о новой системѣ питанія полезнаго для здоровья и думаетъ: зачѣмъ еще новая система?
Вѣдь эта новая почти одинакова съ предыдущей.
А она не думаетъ въ это время, что и предыдущей системы ни разу не примѣнила къ жизни и кормитъ свою семью по системѣ своей бабушки, вѣчно повторяя нѣ
сколько излюбленныхъ блюдъ и никогда не задумываясь, насколько онѣ полезны для здоровья и подходящи для дѣтей...
Смотритъ Марья Ивановна рецензію о книгѣ по воспитанію дѣтей и думаетъ: - еще новая книга по тому-же старому вопросу, вотъ сколько я ихъ перечитала и все онѣ повторяютъ одно и то-же.
И Марья Ивановна забываетъ, что это книжное „одно и то-же“, прочитанное ею въ десяткахъ книгъ, ни разу не примѣнено ею къ жизни и что дѣти воспитываются по старымъ еще „до книжнымъ порядкамъ по принципу безпрекословнаго послушанія папѣ и мамѣ и по „волѣ Божьей .
Марьѣ Ивановнѣ надоѣло безконечное повтореніе старыхъ истинъ въ журналахъ.
Но еще больше надоѣло это повтореніе тѣмъ, кто принужденъ изъ года въ годъ твердить однѣ и тѣ-же мысли и видѣть, что жизнь остается глухой и продол
жаетъ сохранять тѣ старыя формы, непригодность которыхъ къ новымъ условіямъ была уже сотни разъ доказана.
Обѣ стороны, какъ пишущая, такъ и читающая недовольны этимъ положеніемъ.
Но кто же создаетъ его?
Создаетъ никто иной, какъ сама Марья Ивановна, отдѣляющая литературу отъ жизни, требующая отъ литературы все время указанія новыхъ и новыхъ путей и вт то-же время не желающая сдѣлать ни шагу по этимт путямъ и неподвижно остающаяся на мѣстѣ.
лать что-нибудь новое, измѣнить существующее. И укора въ призывѣ къ тому, что уже сдѣлано, еще никто не бросалъ печати.
И если присмотрѣться внимательно къ психологіи читателей, то можно увидѣть, что всѣ обвиненія въ повторе
ніи избитыхъ мотивовъ возникаютъ лишь потому, что большинство людей слишкомъ отдѣляютъ литературу отъ жизни.
Просматриваетъ читатель новый журналъ, встрѣчаетъ тамъ призывъ къ какому-нибудь дѣйствію, указаніе какогонибудь пути и думаетъ:
- Я объ этомъ уже много разъ читалъ - это уже старо?
Но гдѣ старо?
Въ литературѣ, въ журналистикѣ?
Да, - это старо и много разъ повторено! Но воплощено-ли это въ жизни?
- Нѣтъ, не воплощено и даже не испробовано.
Выходитъ, что всѣ эти старыя, избитыя истины, повторяемыя журналистикой, стары только на бумагѣ, а въ жизни онѣ дѣвственно - новы.
А если такъ, то кто-же идетъ впереди - жизнь или журнальная литература?
Косна-ли мысль человѣческая или косны формы жизни?
И вотъ если свести дѣло къ такому вопросу, то на него не можетъ быть двухъ отвѣтовъ.
Мысль человѣческая безконечно подвижна и никогда не остается въ покоѣ, вѣчно она принимаетъ все новыя и
новыя, ежеминутно мѣняющіяся формы... А жизнь?.. Жизнь мѣняетъ свои формы тяжело и медленно и сплошь и рядомъ приходится видѣть, какъ всѣми безповоротно осужденныя формы ея продолжаютъ существовать и опредѣлять собою людскіе поступки.
Умъ человѣка очень податливъ новымъ идеямъ и почти каждаго человѣка можно убѣдить согласиться съ новой мыслью, но заставить его проводить въ жизнь воспринятую имъ идею... это безконечно трудно.
Человѣкъ согласится съ новой мыслью и восприметъ ее въ кругъ своихъ взглядовъ, но жить, жить онъ будетъ по-старому.
Самый яркій примѣръ въ этомъ отношеніи представляетъ христіанство.
Уже много вѣковъ милліоны людей пришли къ убѣжденію, что мысли, высказанныя Христомъ, есть великія истины. Уже тысячи поколѣній воспитались въ пониманіи жизни сообразно съ этими истинами..
И тѣмъ не менѣе, эти великія истины такъ и остались только въ области мысли и если и были примѣняемы къ дѣйствительной жизни, то лишь въ видѣ исключеній рѣдкими отдѣльными личностями.
Много-ли людей на самомъ дѣлѣ жило и живетъ по завѣтамъ Христа?
Убѣждать людей въ справедливости основныхъ началъ христіанства сейчасъ, конечно, смѣшно, вѣдь это значитъ ломиться въ открытую дверь, всякій въ отвѣтъ на такую проповѣдь скажетъ: - Мы о принципахъ христіанства давно и безъ васъ знаемъ и давно съ ними согласны...
Но всякому убѣжденному проповѣднику мало того, что люди съ нимъ согласны мыслью, ему надо, чтобы они были согласны жизнью, а такъ какъ этого не происходитъ, то онъ и видитъ себя вынужденнымъ безъ кон
ца повторять старыя, всѣмъ извѣстныя истины, чтобы добиться перенесенія ихъ изъ сферы мышленія въ сферу дѣйствія.
И если великія идеи не въ состояніи одолѣть эту косность, то маленькимъ мыслямъ и подавно приходится безконечно стучаться въ броню жизненнаго консерватизма, прежде нежели онѣ могутъ продѣлать въ ней хоть самое ничтожное углубленіе.
И причиною ихъ безконечнаго повторенія является не скудость мысли, но косность жизни и неподвижность формъ ея.
Въ отношеніи повторенія однѣхъ и тѣхъ же мыслей женскіе журналы находятся въ наихудшемъ положеніи.
Вѣдь женщины являются самымъ консервативнымъ элементомъ въ жизни.
Заставить мужчину пойти по новому пути, перестроить жизнь на новыхъ началахъ иногда возможно, но заставить сдѣлать это женщину - почти немыслимо.
Мужчина будетъ не соглашаться съ новой мыслью, спорить противъ нея, но, если его убѣдить, онъ хоть слегка попробуетъ примѣнить къ жизни свои новые взгляды.
Женщина никогда не споритъ, она со всѣмъ очень легко соглашается, но, согласившись со всѣмъ новымъ, она продолжаетъ жить по-старому и сама, отрицая это старое въ теоріи, изо-всѣхъ силъ охраняетъ и поддерживаетъ его на практикѣ.
Та самая Марья Ивановна, которая жалуется на отсутствіе новаго въ журналахъ, вѣдь ни разу и не подумала примѣнить къ жизни все то старое, что давно надоѣло ей въ теоріи, но что еще ни разу не примѣнено ею на практикѣ.
Жизнь Марьи Ивановны и ея семьи продолжаетъ сохранять въ полной неприкосновенности формы, выработанныя еще бабушками, при совершенно другихъ усло
віяхъ, хотя сама Марья Ивановна давно осудила эти формы и не называетъ ихъ иначе какъ обветшавшими и непригодными.
Но мысль - теорія у Марьи Ивановны отдѣлена отъ жизни - практики тысячеверстнымъ разстояніемъ и не имѣютъ никакой связи между собою.
Читаетъ Марья Ивановна статью по гигіенѣ и думаетъ: „какой смыслъ повторять въ тысячный разъ основныя правила гигіены, которыя изучаютъ даже въ школахъ .
И при этомъ совсѣмъ не замѣчаетъ, что она сама не исполняетъ этихъ правилъ, „извѣстныхъ даже школьни
камъ , что распредѣленіе комнатъ въ квартирѣ у ней таково-же, какъ и у ея бабушки, что подъ гостиную отве
дена самая большая и свѣтлая комната, а подъ дѣтскую темный закоулокъ, что на рояли вытирается каждая пылинка, а кухонный столъ покрытъ слоемъ грязи.
Читаетъ Марья Ивановна о новой системѣ питанія полезнаго для здоровья и думаетъ: зачѣмъ еще новая система?
Вѣдь эта новая почти одинакова съ предыдущей.
А она не думаетъ въ это время, что и предыдущей системы ни разу не примѣнила къ жизни и кормитъ свою семью по системѣ своей бабушки, вѣчно повторяя нѣ
сколько излюбленныхъ блюдъ и никогда не задумываясь, насколько онѣ полезны для здоровья и подходящи для дѣтей...
Смотритъ Марья Ивановна рецензію о книгѣ по воспитанію дѣтей и думаетъ: - еще новая книга по тому-же старому вопросу, вотъ сколько я ихъ перечитала и все онѣ повторяютъ одно и то-же.
И Марья Ивановна забываетъ, что это книжное „одно и то-же“, прочитанное ею въ десяткахъ книгъ, ни разу не примѣнено ею къ жизни и что дѣти воспитываются по старымъ еще „до книжнымъ порядкамъ по принципу безпрекословнаго послушанія папѣ и мамѣ и по „волѣ Божьей .
Марьѣ Ивановнѣ надоѣло безконечное повтореніе старыхъ истинъ въ журналахъ.
Но еще больше надоѣло это повтореніе тѣмъ, кто принужденъ изъ года въ годъ твердить однѣ и тѣ-же мысли и видѣть, что жизнь остается глухой и продол
жаетъ сохранять тѣ старыя формы, непригодность которыхъ къ новымъ условіямъ была уже сотни разъ доказана.
Обѣ стороны, какъ пишущая, такъ и читающая недовольны этимъ положеніемъ.
Но кто же создаетъ его?
Создаетъ никто иной, какъ сама Марья Ивановна, отдѣляющая литературу отъ жизни, требующая отъ литературы все время указанія новыхъ и новыхъ путей и вт то-же время не желающая сдѣлать ни шагу по этимт путямъ и неподвижно остающаяся на мѣстѣ.