Живые страницы прошлого
лышав из спальни разговор 0 деньгах,
о самом главном в его жизни, он выхо-
дит в столовую. Последние минуты Bana-
га отравлены бессильным созерцанием того,
как орудует на хуторе новый хозяин-—его
сын Ешка. (Р. Балтайсвилк). Старик не
может понять действий сына — хозяина
вовой формации. кулака нового типа. 0су-
нувшийся, бледный, молча смотрит Ванаг
на происходящее и_уходит в спальню. Эту
короткую сцену Я. Осие исполняет с та-
ким мастерством, что невольно ‚вепоминает-
ся Егор Булычев Щукина в театре им.
Евг. Вахтангова. Смерть старого Ванага не
означает свободы для обездоленных им
людей. Нет, они, переходят в руки нового,
еще более беспощадного эксплуататора, ко-
торый впоследствии станет верной опорой
фашистского зежима.
Молодые талантливые актрисы В. Лине
и {. Фрейман создалот образы двух кресть-
янеких девушек-батрачек. Диена (В. Ди-
не) — девушка с чистой, доверчивой ду-
шой. Наивный оптимизм юности помогает
ей до поры до времени не замечать горе-
стей батрацкой жизни, но жестокость ‘этой
жизни в конце концов сломила и ее. Она
бежит от Ванатгов на другой хутор. Новый
ее хозяин еще хуже прежнего. Куда же
деваться теперь? И уже нет сил— все они
отданы непосильному рабекому труду. Ду-
веденная до отчаяния, Лиена соглашается
выйти. замуж за старого немца-колони-
ста, который первую свою жену свел в мо-
ГилУ.
Олна из лучших сцен спектакля—иро-
Manne Лиены с юным батраком Андром
(В. Грузинь) и следующее 3a этим ее
объяснение с немцем (9. Зиле). В. Лине
потрясает зрительный зал до слез, вы-
зывая гневное чуветво протеста против
строя, определившего ее страшную долю.
Последний раз зритель видит Лиену, ког-
да в ее сердце вскипает ненависть к мужу
п исчезает страх перед ним. Артистка так
точно сыграла сцену рождения чуветва
силы у, казалось, окончательно сломлеён-
ной судьбой батрачки, что в зале долго пе
смолкают аплодисменты, выражающие ра-
достную веру в светлую судьбу утгнетен-
ного человека, вотавшего на путь борьбы.
Очень трудная роль у артистки АД. Фрей-
ман. Образ батрачки Анны выписан драма-
тургом скупо. В немногословной роли боль-
ше подтекста, в котором и раскрывается
внутренний мир девушки, совершившей
сложный жизненный путь от того страш-
ного дня, когда она хотела покончить
жизнь самоубийством, до времени. когда
сна начинает участвовать в рабочем дви-
жении. Глубокое понимание образа помогло
1. Фрейман убедительно передать развитие
характера Анны.
Трудно из слитного ансамбля участников
спектакля ‚выделить отдельных актеров—
C одинаковым мастерством, пезависимо от
размера роли, играют артисты А. Видениек,
№ Клетниек. В. Шварц, 9. Эзеринь,
0. Старк-Стендер, М. Гринберг, В. Силе-
ниек и многие другие.
Спектакль «Земля зеленая» — большая
победа Латвийского Академического театра
драмы, еще раз показавшего свою худо-
жественную зрелость, свое умение решать
самые сложные творческие задачи.
Остается только пожелать театру по-
думать над последней картиной спектакля,
рассказывающей о рабочих, об их револю-
ционной борьбе. Единая внутренняя нить.
связывающая весе предыдущие 10 картин,
в финале несколько теряется. Желание
показать в спектакле уже развертывав-
пгоеся тогда рабочее движение пока сше
не пашло точного и яркого сценического
вОПлОШенция.
там, где автор сообщает, aro on пробыл
в Лонбассе почти весь сентябрь 1935 го-
да. Сразу же вслед за этой информа-
цией, не слишком волнующей читателя,
идет отличный кусок о победном шествии
стахановского движения, кусок, написан-
ный co всей силой и горячностью Горба-
това— звтора всем запомнившихея фрон-
товых «Писем к товарищу».
Наконец, в-третьих, разве лирические
или Натетические места романа проигры-
вают, когда они отнесены непосредственно
5 действующим лицам, например, прекрас-
ное видение шахты, которая предстает
Андрею и Виктору, когда они возвращают-
ся после несостоявшегося бегства?
Оказывается, роман отлично сохраняег
свою лиричность и свой историко-публици-
стический тон и без вмешательства «я».
Но ведь.в одном из первых романов
Б. Горбатова — «Моем поколении» тоже
есть «автор», от лица которого написаны
иногие главы?
Меняются времена, растут писатели,
другой характер принимает их творчество,
и старые приемы им не указ. «Я» из
«Моего поколения» — один из той ватаги
молодежи, которая назвала себя «Первым
советским железным батальоном». rye
состоял и автор. Й, будучи членом этой
ватаги, он писал о ней, как о своих пер-
вых в жизни друзьях, с которыми вместе
устраивал антинасхальные карнавалы и
лралея со скаутами.
А В «Донбассе» автор, вернее С. Бажда-
нов, совсем в другой роли. Он уже писа-
тель. Он посещает Донбасе, он наблюдает
людей, он собирает о них материалы... И
местами в романе создается таков ошуще-
ние, какое бы возникло, если бы вдруг на
сцену среди действия пьесы вышел чело-
век с тетрадкой в руках, режиссер, и нз-
чал комментировать и давать указания.
Это было бы либо нарушением спектакля,
либо... формализмом.
Растут писатели, менятотся их приемы.
«Донбассе» написан совеем по-другому, не-
жели «Мое поколение». Там молодость
была и в героях, и в манере письма. Ка-
залось, что это — запись непосрелетвен-
ных впечатлений, воспоминаний. То вдруг
дневник, То диалог е ремарками, как в
пьесе, то целая главы идет. не в третьем
лице и даже пе в первом, а во втором, тах
сказать, от имени «ты». Там и компози-
ция куда произвольнее, фрагментарнео,
там пеожилапные вставные новеллы не
смущают ни автора, ни читателя. Общий
лирический тон, взволнованность. характер-
ная живость собственной речи, часто не-
В Риге есть очень интересный этногра-
фический музей, Сюда свезены подлинные
строения минувших времен. Вы можете
зайти в крестьянский дом, построенный в
ирмилом веке, и увидеть в нем все, евя-
занное © давно отжившим крестьянским
бытом. Можно потрогать рукой допотонную
прялку, и она отзовется скрипом, который
з музейной тиитине прозвучит, как стон.
Подлинность человеческого жилья — в
“ каждой детали; так и ждешь, что вот
сейчас зашевелятся лохмотья на громадной
печи и старческий голос спросит: — Вто
пришел?
Вепомнился нам этот музей на спектак-
ле «Земля зеленая» в Латвийском Акаде-
мическом театре драмы. Это воспоминание
родилось не случайно, ибо главной чертой
спеклакля является реалистическое воесо-
здание подлинной жизни дореволюционной
латышекой деревни. Подлинной не только
п внешним признакам. Театр как бы
вдохнул жизнь в музейную обстановку
давнего прошлого.
В этом смысле пьеса «Земля зеленая»
народного писателя Латвии А. Упита, как
н одноименный его роман могут быть
своеобразной художественной иллюстра-
цией к известным ленинским положениям
о процессе классового расслоения деревни
в царской России и, в частности, к ленин-
ской характеристике кулака как «етраш-
ной силы», которая давит на трудящегося,
` приковывает к себе, отнимает у него «вся-
\ кую надежду на избавление», занимается
И не только грабежом его труда, но и над-
<< зугательством Над личность ю....
(о Пьеса «Земля зеленая»— новое, самостоя-
тельное художественное произведение, хотя
в нем и действуют все знакомые нам по
роману терои, развертываютея события,
составляющие его основу.
Сложное произведение нолучил театр от
писателя. Начать с того, что в нем более
сорока только поименованных действую-
щих лиц. В «Земле зеленой» нет привыч-
ного драматургического построения, когда
действия всех главных героев подчинены
одному пцонтральному сюжету. В ней —
несколько сюжетных линий, мастерски
переплетенных и объединенных в одну
многоплановую картину жизни. Некото-
рые коллизии в пьесе умышленно не завер-
шены, но изъять их нельзя, ибо они орга-
ничны, как детали второго плана в боль-
ом живописном полотне...
Постановщик споктакля А. Амтмап-
Бриедит увидел в пьесе А. Упита благо-
дарный материал для создания сцениче-
ского произведения покоряющей художест-
венной силы и большого политического
звучания. Он построил спектакль, как
повествование о самой жизни, правду ко-
Торой не подменинь никакими тезтраль-
ными эффектами.
Многоплановый, разветвленный сюжет
предопределил и особую литературную
форму. пьесы «Земля зеленая». В ней
\ мннналцать картин, которые; хотя и орга-
Икически связаны одна с другой, являются
свособразными драматургическими новел-
лами. Каждая такая новелла (иногда но-
воллу составляют две картины) конструк
тивио держится на своем, так сказать,. до-
полнительном сюжете. Поэтому очень
трудно в статье последовательно изложить
развитие общего сюжета пьесы.
Первая картина спектакля вводит зри-
теля в дом богатого кулака Ванага. Все
в этих хоромах добротно, все служит ново-
явленному «серому барону». У стола хло-
почет молодая служанка Лиена (ее страш-
nas судьба ‘потом будет широко показана
волнение шуткой, это плохо удавалось
ему. —Лай я тебя поцелую, Виктор! —
неожиданно сказал он. Обнял забойщика,
Помял в своих руках и прошептал на ухо:
— Верю! Будешь рубать, помни: все мы
в тебя верим!
— Не полведу! — тихо ответил Вик-
100».
Итак: важно не то. что герой не оскан-
далитея сам, а 70, Gro, будучи в
данный момент острием коллектива, че-
ловек чувствует себя вершителем кол-
ктивного торжества. Может ли быть
стимул, более мощный? Нет! Именно этот
стимул есть самый высокий, до какого
поднялось человечество к середине ХХ ве-
ка! Стимул ответственности перед обще-
СТВОМ, ЧУВСТВО ПОолДдержки коллектива.
Хорошо тассказал Б. Горбатов о работе
Виктора в эту рекордную ночь. Он опи-
сал его таким. каким видела его Далия,
восторженно следившая за любимым.
Автор привел в забой и Андрея. Андрей
полз рядом и показывал Виктору струю в
пласте, hora TOT терял ее—«...как штур-
ман, проклалывал товарищу путь».
Биктор завершает рекорд, шахта ветре-
Чает его триумфом, мы видим, как сила.
правда, чистота коллектива вливаются в
вто душу и облатораживают ее;
«Сейчас почувствовал он, что самое до-
рогое в славе — любовь народа, признание
своих товарищей но труду».
«Народ, он всегда справедлив», — ду-
мзет Вяктою.
А сам он. Виктор? Справедлив ли он
до конца? Поднялея ли он ло уровня Ta-
ROM передового человека, как Андрей?
Нет, еще нет! Он еще впоследствии
отибется. не тазгадает существа авантю-
ристических плапов Рудина. Он еще, уз-
нав. что на соседней шахте достигнут
громадный рекорд, прилет в ярость. On
` будет рваться перекрыть всех. дать 200,
300, 500 тонн, не соображаяеь ни с 0б-
‘стоятельствами. ни с пользой общего дела.
«—Щ Чак вот не буду ж я больше мол-
чать! — бешено закричит он. — Отчего
вы мне условий не даете? Тая 6...» И вот
Тут в середине 23-й главы Б. Горбатов,
как мне лично думается, совершает опгиб-
ку. Он переводит роман из лраматических
событий в разговоры о них. События,
страсти, ошибки и достижения вдруг пере-
носятся на другие шахты. и только слу-
хи о них доходят до наших героев.
Мне думается, что Б. Горбатов был не-
Г. МУНБЛИТ
_ Ч исьма
и комментарии
ПО ГОСЛИТИЗДАТОБСКОМУ
БЛАГОСЛОВЕНЕЮ
Судя по нарядной обложке, дешевой
цене и полумиллионному тиражу, сборник
«Русские народные сказки» предназначен и
для детского читателя. Но начав читать
первую же сказку своему ребенку, чита-
тель тут же прикусывает язык: «Мальчик-
с-пальчик напаскудил ему в карман... вы
лез из волчьего брюха задом.. взял
требуху и тут же залез в нее спать»
и тд. Вместо известного, привычного «по
щучьему веленью, по моему хотенью» здесь:
«по божьему благословенью». Или: «вид-
но, я богу не угодил: стану я с утра до
вечера молиться, авось, господь и. смилует-
ся».
Эти и ‘десятки других примеров приво-
дят в своих письмах читатели: В. Лагов
(Ленинград), Л. Давыдов (Усть-Ижора),
В. Жилкин (Москва), которые законно
считают, что должна быть разница между
научным академическим и массовым, рас-
считанным к. тому же и на летей изланием
сказок.
Не по щучьему ли велению, гослит-
издатовскому благословению, ‘редактор-
скому (редактор В. Седова) неумению
книга увидела свет в таком’ вилле?
своя РУКА — ВЛАДЫКА
«Пе так давно в газете «Красная Чува-
шия» появилась заметка под заголовком
«Халтура под видом детских стихов», кри-
тикующая цикл стихов для детей чуваш-
ского поэта А. Алга, помешенных в №12
журнала «Ялав», — сообщает нам читатель
Н. Иванов из Красно-Четайской средней
школы Чувашской АССР.
«Присоединяясь к критику, справедливо
отметившему заумный язык, низкий хуло-
жественный уровень, убогую тематику сти-
хов А. Алга, я удивляюсь другому. Уже
после появления рецензии в № 1 журнала
«Ялав» за 1951! год перепечатано одно
из раскритикованных стихотворений А. Ал-
га, на этот раз с нотами, как текст «Но-
вогодней песни». Неужели А. Алга —от-
ветственный редактор журнала «Ялав» —
всерьез полагает, что на него управы
нет».
Критикует халтурные стихи А. Алга я
другой напг читатель — учитель В. Хро-
MOB.
Алга — поэт,
Алга — редактор,
Что — спору нет —
Немалый фактор.
НОВОЕ О БРАЕЕ
«Мы глубоко возмущены той путаницей,
которую нашли в статье Н. Степанова
«Поэзия Грузии», опубликованной в жур-
нале «Знамя», № 9 за 1950 г.», — сообщают
студенты факультета востоковедения T6a-
лисского госуниверситета тт. Ш. Курлгела-
швили и Т. Чиковани. «Поэты прославляли
в своих стихах парицу Тамару, ее му-
жа (?) Давида-Строителя», — написано на
174-й странице журнала.
«Да будет известно уважаемому‘ азтору
статьи, — пишут читатели, — что Давид-
Строитель никак не мог быть мужем
парицы Тамары, ибо, во-первых, он map-
ствовал с 1089 по 1125 г, а царица Тамара
правила Грузией с 1184 по 1213 год; и _во-
вторых, Давид-Строитель был прямым
прадедушкой царицы Тамары».
Б вопросе разобравшись досконально,
Признали мы сей брак за брак
жирнальный.
ВЫНШОЛОТЬ СОРЕЯЗЕ!
Читатель В. Мейер (Сочи) сообщает:
«1 апреля этого года сочинская газета
«Красное знамя» напечатала стихи мест-
ного поэта Р. Самусь «На воскреснике»,
где есть такие строчки:
Над газоном склонясь, тяпкой срезав
траву в междурядье,
Смуглолицая девушка прочь откидает
пучск.
Есть ошибки и неряшливость также в
стихах «Весна на Бзугу» Ф. Виногралско-
го, опубликованных ранее в той же газете.
По этому поводу хочется сказать:
Когда редактор «откидает»
Заботу о стихах в`газете,
To сорняки — подобно этим —
На грядках строк произрастают.
кл.
образия ритма, более решительных и впе-
чатляющих сравнений. Впрочем, эти сове-
ты неминуемо субъективны, автор, быть
может, найдет и иные новые средства вы-
разительности, более близкие его стилю.
Роман «Донбасс» — серьезная, талант-
ливая книга, написанная человеком, умею-
щим видеть жизнь и повилавшим ее
всласть. Многие литераторы могут позави-
довать громалному запасу впечатлений и
наблюдений, щедро рассыпанных по ее
страницам. Эта жизненная правда, часто
полная противоречий, которых автор не
боится, не избегает, звучит и в деталях и
в целом. Обрывки веревок в кают-компа-
нии при смене арктической зимовки и ве-
личественный образ «шахтерской матери»-
старухи. выпестовавшей пелый рол горня-
ков, дед Онисим с его наивными и горле-
ливыми рассказами и Сергей Ouepe-
THH — чудесный образ шутейного пар-
HHIUKH, Который вдруг обретает в себе
силу льва и зоркость сокола, — это реаль-
HO, точно. верно, за этим чуветвуетея
большал любовь и к Донбассу и ко ‘всей
нашей великой Родине. Олин из важней-
ших этапов ее развития сделал В. Горба-
тов темой своего романа. Ограничив себя
одной шахтой и небольшим числом лей-
ствующих лиц, он вместе с тем сумел пе-
редать чувство всей необъятной страны;
с таким энтузиазмом закладывавшей фун-
дамент своей мощи, своего булущего в го=
ды первых сталинских пятилеток.
Среди романов и повестей. написанных
0 рабочем классе Советского Союза, «Дон-
басс» — произведение, достойное этой
высокой и ответетвенной темы.
Несмотря на то. что опубликованные
части романа — только начало большого
многотомного произведения о Лонбассе во
времена первых нятилеток. войны и пос-
левоенного ‘восстановления, 06 этих ча-
стях уже можно говорить. как в само-
стоятельной книге. Так и рассматривают-
ся они в настоящей статье. Согласится
автор или нет с высказанными здесь со-
ображениями, зависит от воли автора и
от убедительности соображений. Однако
несомненно, что критика: должна помочь
Б. Горбатову не только исправить некото-
рые нелочеты первых частей при опубли-
кованни их отдельной книгой, но также
избежать подобных недостатков в том про-
должении романа, над которым он сейчае
работает.
ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
№ 49 24 апреля 1951 г, 3
Алга и песен
Своих издатель...
— Как выбор тесен! -—
Вопит читатель.
овесть ©
Талантливый, своенравный, влюблен-
ный в свою профессию человек, ревниво
относящийся в чужим успехам и вместе
с тем умеющий видеть свою работу ча-
стью всенародного дела, — таким рисузт
Д. Дар-героя своей повести, знатного ка-
менщика Феодора Ивановича Еремина. Та-
ким мог бы быть инженер, ученый, гову-
дарственный деятель; это честолюбие мог-
ло быть свойственно художнику или ак-
теру; с таким упорством мог бы стремить-
ся к достижению своей цели путешествен-
ник или геолог. Однако Еремин в своей
профессии находит все то, что может най-
ти в своей инженер, путешественник
или художник. Его профессия и его место
в жизни в полной мере определены вели-
ким лозунгом, осуществление которого
сделало всякий труд в нашей стране «де-
лом чести, делом славы, делом доблести и
геройства».
Д. Дар рисует своего героя в дни мира
и в дни войны, на Таботе и дома, выпол-
няющим обязанности депутата городского
совета и обучающим своему делу учени-
nos. Й везде этому человеку свойственна
одна и та же, именно ему присущая мане-
ра жить и работать.
Еремин -— мастер своего ‘дела. <...Он
любит, котда на него обращены взгляды,
когда он чувствует удивление и восхище-
ние знатоков», — пишет о своем герое
Д. Дар. И строчкой ниже он к этому
штриху добавляет новый: «Не в ето харак-
тере мерно и ритмично выступать в де-
почке, равняя свой темн по всей пятерке.
Не в его характере та расчетливая и стротая
манера работы, которая свойственна Колы-
ттеву. Оп привык быть хозяином на своей
делянке, хивить людей своим мастеретвом
и самому дивиться своему мастерству». „
Вот из этой особенности характера Epe-
мина и возникает основной конфликт по-
вести.
Кольшшев, о котором только что упоми-
налось,— недавний ученик Еремина. Но
уже несколько лет он работает самостоя-
тельно. И усвоив все лучшее, чему мог
его научить Еремин, он в корне изменяет
систему работы, принятую его учителем.
Система Премина чрезвычайно удобна и
выгодна для мастера высокой квалифи-
кации, но трудна для учеников. И в про-
тивовес ей Колышев выдвигает другую.
Он работает не в одиночку с подручным, &
«пятеркой», в`которой согласованные уси-
лия всех участников коллектива приводят
к высокой производительности.
Цосле нескольких лет разлуки, встретив-
шись с Ереминым и понаблюдав за его
работой, Колышев говорит ему:
«Сегодня, Федор Иванович, я смотрел,
как вы работали, и думал: вот каменшик!
Это уже не ремесло, это искусство! Но е
партийной точки зрения было бы правиль-
но, Федор Иванович, если бы и вы нере-
шли на работу патеркой».
Разговор этот приводит к ссоре Еремн-
на с Колышевым. И только после долгих
и мучительных для него размышленяй,
только после обсуждения вопроса на пар-
тийном собрании Ёремин приходит к co-
знанию своей непразоты.
OACCh необходимо сказать 0б одной де-
тали, счастливо найденной автором.
На собрании, на котором происходит
обсуждение спора Еремина се Колышевым,
выступает старый каменщик, поддерживаю-
щий точку зрения Еремина. Он говорит:
«..прилично ли, действительно, Федору
Ивановичу, которого весь Советский (0103
знает как передового новатора, как самого
наилучшего каменщика. — поставившего
всесоюзный рекорд, прилично ли будет ему
итти сейчас на выучку? И к кому? В
Колышеву. которого он сам учил».
«Каменщин»,
Ех
Повесть. «Звезда»
каменшике
Времину, властному и упрямому чело-
веку, нелегко дается признание ошибки.
Но позиция, © какой пытается защи-
тить его старый каменщик, вызывает в
нем неготование.
«Or кого же ты меня, Доро-
феич, защищаешь? Ато меня оби-
жает?.. Они рассуждают вполне правиль-
но, имей это в виду. А у тебя твоя бес-
партийность прямо в крови разлита. Раз-
ве дело в том, кто у кого училея и кт у
кого будет учиться? Учиться. Дорофеич,
всегда прилично, — так мы, большевики,
емотрим». .
этот порыв Еремина естествен и за-
кономерен. Именно так должен был совер-
шиться в нем перелом, к которому приво-
дит его весь ход событий. И если быв
повести Д. Дара все поступки людей и
все побуждения, приводящие их к этим
поступкам, были столь же естественны,
повесть от этого сильно выиграла бы. К
сожалению, в целом ряде случаев п9-
ведение героев определяется в ней не
столько их собственными характерами,
сколько авторским произволом, повинуясь
которому, они совершают поступки, пе
всегда оправданные естественным для них
взглядом на вещи; Создавая человеческие
характеры, Д. Дар еше не сумел
овладеть трудным искусством — предо-
ставлять им в своей книге свободу дей-
ствовать так, как они делали бы это в
реальной жизни. И поэтому его повесть,
верно задуманная, посвященная интерес-
нейшей области нашей действительности
и написанная со знанием дела, часто на-
поминает логическое построение - публи-
циста, иллюстрированное примерами. а не
писательский рассказ о жизни живых
людей.
То обстоятельство, что Д. Дар сделал
главным героем своей повести самобытно-
го, цельного и именно в силу этих евоих
особенностей трудного человека, в психике
которого так медленно и мучительно про-
текает борьба новых черт с пережитками
старого, само по себе не может вызвать
никаких возражений. Этот характер удал-
ся автору, и, что еще более: важно, ему
удалось убедительно показать неизбежность
того перелома, к которому приходит его
герюй в результале совершающейся в нем
борьбы.
Но вот то, что Еремин получилея в но-
вести гораздо более живым и привлека-
тельным, чем Колышев, олицетверяющий
в ней положительное начало. — серьезней-
ший недостаток...
Если автор повести всерьез по-
ставил себе задачу убедить чи-
тателя, что в споре Волышева е Ереми-
ным прав Колышев, он был обязан заста-
вить нас почувствовать интересе и симпа-
THI к этому человеку, т. е. силой искус-
ства подкрепить его правоту. Он этого не
достиг, и, в результате, мы верим Колы-
шеву, но любим Еремина. А такое раздвое-
ние противоречит самому замыслу повести.
Спор, описанный в повести Д. Дара,
не выдуман автором. Этот спор недавно
был злобой дня на строительных площад-
ках нашей страны. И если сегодня совет-
ские каменщики по праву считаютея луч-
шими в мире, то это отчасти результат
именно того метода работы, о котором рас-
сказано здесь.
И тем более важно было сейчас, когда
этот метод уже победил, рассказать о нем
так, чтобы читатель не только поверил в
закономерность этой победы, но и увидел
людей, ее одержавших, полюбил их и но-
чувствовал желание поучиться у них жить
и работать. Потому что высшая форма чи-
тательского признания — стремление чи-
тателя стать похожим на человека, ‘© ко-
терым он познакомилея в книге и которо-
го автор представил ему как передового
человека нашего времени.
CHBHOCTH, гораздо строже и елйнообразнее.
Некий плавный ритм присутствует в нем,
ритм с довольно правильным чередованием
цезур, с довольно выдержанным следова-
нием коротких резюмирующих или под-
тверждающих фраз за более пространны-
ми, хотя почти никогла не превышающи-
ми двух-трех строчек. Однако, несмотря
на ограниченность словаря и слержанность
в пользовании синтаксисом; Б. Горбатозу
удается достигать больной выразительно-
сти и даже характерности речи. Вепомнить
хотя бы, например, рассказы деда Ониси-
ма. Они написаны с большой тонкостью.
без всяких диалектизмов или зрхаизмов;
единственно только расположением и со-
гласованием слов удается автору передать
в языке милую. чудаковатую, наивную и
добрую душу старого шахтера.
Так же хороши разговоры в прекрасной
сцене вечеринки у Прокопия Максимовича
или реплики на собрании в ответ на вы-
ступление Виктора, когда он обещает дать
громадную выработку...
Бообще диалог у Б. Горбатова обладает
большой живостью и вместе с тем сжа-
тостью. Он всегла динамичен.
Впрочем иногда автор нарушает обет
строгости. Это происходит тогла. когда он
вдруг обращается к патетике. Выспрен-
ность не чужда Б. Горбатову и иногда
портит его язык.
Общим недостатком языка романа яв-
ляется неточное использование эпитетов.
Во-первых, их чересчур много, а давно
известно, что обычно чем больше прила-
гается к слову прилагательных, тем ту-
маннее выглядит это слово. Во-вторых,
зачастую выбор эпитетов оказывается или
очень тривиальным, что создает штампо-
ванность фразы, или настолько произволь-
ным, что смысл нарушается.
Bor пример первого: «Bee его тело.
смуглое. мускулистое, трепетное... было
прекрасно...» и Т. д.
Вот пример второго. Хороший парень
Очеретин, который лтобит пошутить, идет,
«непристойно вихляясь». Han хорошо ли
сказать: «пели легким горлом»?
Встречаются в романе и очень неловкие
фразы, например: «Созрев, она обептала
стать полной», или: уголь «вее соваетея
и совается», или <«озалачилея Закорко»,
или «из зависти к Забаре высунулся
Cra».
Но подобные ошибки редки. На них не
стоит особенно толго останавливаться. Я
думаю, Чт следовало вЫ, пожелать
автору добиваться большей яркости
ТОЧНО:
СИ
эпитетов,
Василий АРДАМАТСКИЙ
eo
в пьесе). За ткацким станком трудится
другая работница. Появляется сам хозя-
ин—коренастый, крепкий. шумный. Bo-
гатство породило в нем самоуверенность,
жестокость к людям, хитрость и подлость
при умении сохранять внениною благо-
образность. Он богат, но этого ему мало:
теперь он хочет получить еше и власть,
стать волостным старшиной. На стол —
вино, закуски! Хозяин хочет выпить 60
своими батраками! Скоро выборы, нужны
голоса!.. Жена говорит ему о сыне: опозо-
рил батрачку Анну, о нем идет дурная
слава. Чепуха! Сейчас тлавное-—получить
власть. А имея в свойх руках власть,
можно заткнуть любой рот... В застольной
сцене с батраками, в церемонии подноше-
HHA подарков старшему батраку Маотыню
раскрывается хитрая волчья повадка Ky-
лака.
Действие второй картины происходит в
жалкой халупе батрака-испольщика. Здесь
людям принадлежит только горе. И вее-
таки глава семьи еще таит давнюю меч-
ту — получить клочок земли хотябы в
аренду. Эта мечта помогает ему терпеть
все тяготы рабской жизни и верить во что-
то лучшее. Но жена батрака уже потеряла
всякую надежду. Она ‘озлоблена на судьбу
и все чаще проклинает своего поработите-
ля —— кулака Ванага.
В последней картине показана пролетар-
ская Рига, где рабочие уже начинают
осознавать свою силу и ветупают в борьбу
за свои священные права, а значит, и 35
лучшую жизнь своих братьев и сестер в
деревне. Не случайно в этой картине среди
рабочих мы узнаем некоторых героев пер-
вых картин спектакля. Где бы ни происхо-
дило действие — в корчме или в доме ма-
стерового немпа-колониета, в горнице ку-
лака или на крестьянском дворе, — пред-
ставители основных лвижущих сил спек-
тавля раскрываются перед зрителем в их
классовых столкновениях, и оттого чает-
ные судьбы героев приобретают обобщен-
ное историческое звучание.
Роль кулака Ванага играет народный
артист ЛОСР Я. Осие. Играет умно и гонко.
Вак он добр и ласков, когда подносит по-
дарок своему старшему батраку Мартыню!
Ну как не любить такого хозяина, кото-
рый отдает батраку собственные сапоги!
Актер в этой сцене так блистательно ра-
зыгрывает притБоротво, FRO начинаешь
понимать, почему честный и сильный Мар-
тынь готов верой и правдой служить кула-
ку, не замечая своего положения рабз...
Но вот Мартынь приходит просить расчет.
Кулак будто не верит своим ушам. Я. Осис
в эту минуту мастерски играет человека,
обманутого верным другом, которому он в
слепоте душевной сделало столько добра.
Но это только личина —— Ванаг надеется:
авось, батрак опомнится, передумает. 0
том, что за внешней маской скрылея гото-
вый к прыжку зверь, говорят только гла-
за, злобно горящие из-под косматых 0ро-
вей. Однако Мартынь не передумал. И перет
батраком (П. Цепурниек)-—совеем друтой
человек. В бешеном приступе злобы, тряеу-
щимися руками отсчитывает Ванаг мелкие
монеты. С каким торжеством объявяяет он
расчет, по которому, после вычетов, бат-
раку остаются жалкие копейки! Эта ми-
нута — его праздник, праздник наслажде-
ния своей властью над людьми... Но вот
мы видим Ванага тяжело больным, пред-
чувствующим близкую свою кончину. Ус-
прав, как художник, когда он не развер-
нул в действии последнего конфликта,
третьего решающего испытания для Вик-
тора. Рекорд, достигнутый за ечет ухудше-
ния работы всей шахты, передан неожи-
данно появляющемуся В повествовании
шахтеру Забаре, тогда как, на мой взгляд,
по логике образа именно Виктор должен
был взяться за этот рекорд. И мнимая
победа, одержанная вопреки коллективу и
во вред коллективу, стала бы последним
и решающим уроком для Виктора.
В сущности, все это скрыто приевут-
ствует в финальной трети романа. Виктор
рвется к необоснованному рекорлу, Андрей
и Нечаенко понимают ошибсчноеть ero
намерений, Рудин провоцирует шахтеров
на сверхдобычу, но... буря успокаивается
пол маслом разговоров. Роман теряет на-
пряжение, и, как мне кажется, многие
страницы последней трети романа оказы-
ваются слабее первых двух.
правильной ‘и тем острее передающей: мо-
лодость персонажей, — там все другое:
«Донбасс» по форме своей фундамента-
лен. Он написан, как объективная картина
жизни. созданная зрелым мастером. И по-
‘явление в нем мятущегося WHOWUA-—AYD-
налиета в вачестве автора столь эрелого
произведения выглядит неправлдопохлобно.
Верно ли предположение о том, что ли-
рический герой, «я», С. Бажанов, появил-
ся в романе потому, что Б. Горбатов хо-
тел таким образом снять «беллетризм»,
отбросить традиционную форму романа и
придать своему произведению характер
живого свидетельства, характер достовер-
ности? Может быть. автор и хотел этого,
но достиг он обратного. Указанный прием,
на мой взгляд, придал ряду глав романа
некоторую искусственность и восприни-
мается как нечто нарочитое среди основ-
ного материала повествования, отличаю-
щегося как раз превосходной достовер-
ностью.
Метод социалистического реализма вклю-
чает в себя многообразие художественных
форм, богатство индивидуальных писателъ-
ских почерков. Особенность, и очень доро-
гая особенность, писательского почерка
Горбатова — его лиризм, задушевный и
вместе с тем мужественный. Меньше всего
можно возражать против существова-
ния такого лиризма, которым проникнут
весь роман Горбатова. Сочетание этого
лирического чувства с широкой и точной
картиной реалистически написанной дей-
ствительности и составляет силу романа.
Но я уверен, что Горбатов избрал не-
верную художественную форму для тех
из своих лирических отступлений, кото-
рые он связал с существованием в романе
такого персонажа, как Сергей Бажанов.
Мне, например, кажется, что иные из
этих лирических отступлений, оставлтись
в романе, более естественно могут быть
связаны с его главными героями, & часть
может быть дана прямо от автора, кото-
рый, именно как автор, имеет на них все
права художника, без того, чтобы, зачем-
тв ища не то оправдания, не то обосно-
вания этим отступлениям, превращать
себя в персонаж романа.
Разумеется. такое. предложение не мо-
жет быть требованием, но имеет право
Эыть наетоятельным советом художнику.
Нельзя сказать, что язык романа отли-
чается богатством словарного состава. Ес-
ли сравнивать его с языком «Моего поко-
ления», то он окажется гораздо скромнее
и в словообразовании и в синтаксисе, го-
раздо сдержаннее в. отношении экспрес-
Вроме главных правдиво и сильно на-
писанных образов Андрея, Виктора. Свет-
личного, Нечаенко, Прокопия Максимовича,
в романе Б. Горбатова есть. еще один важ-
ный по замыслу персонаж. Это — «я»,
журналист С. Бажанов. от лица которого
написаны многие главы, Это — лирически
настроенный, восторженно и нежно любя-
щий Родину журналиет, которого судьба
бросает по всему лицу советской земли и
который появляется в Донбассе и вмеши-
вается в повествование не столько по ло-
гике событий, сколько по произвольной
командировке артора.
Его вмешательство порою незакономер-
но. Например, уже после того, как почти
полностью рассказана история всех геро-
ев, лирический герой встречается’ с ними
вновь и сообщает читателю, что он этой
истории еще не знает, что он только га-
дает, кто кого полюбит, кто с кем найдет
свое счастье. А читателю уже это извест-
но. Известно потому, что рассказал ему
0б этом автор романа. Так возникает не-
остестванное противоречие,
Могут сказать, что Сергею bamanosy,
выетунающему в романе от первого лица,
переданы все те высказывайия, которые
Ne Beerta могут быть вложены в уета
Виктора или Андрея. Мо, во-первых, це-
лый ряд лучших лирических и публициети-
ческих отступлений романа написаны дез
учаетия Сергея Бажанова, без его «я». Во-
вторых, в некоторых случаях «я» при-
сутствует только формально, например,
меньщегло едино- \ 49