Рассказ
раньше и иИтти с Ma-
было бы встать
Данил АТНИЛОВ Факты новой жизни
Новый человек
— Co мной е старой жизни
побеседуй,—
Я вижу дом. Он дышит счастьем,
миром,
Резьбою он покрыт со всех сторон,
Он словно кубачинским ювелиром
В мивуту вдохновенья сотворен.
Сергей АНТОНОВ
рил Люсе, что мама ушла за пастилой. —
п о Da
мой».— подумала toes.
Они или мимо большого здания Истори:
ческого музея. Июсе всегда казалось, что
Е РЕН
Еще утром, зашнуровывая ботинки, ба а TH BO! -
дни в библиотеке Вы не сердитесь. 2 1 ne
с нтапта петтита итти на демонстрацию опыты поставить. i ora
В В солилоленном сильёвич бобирал Hac Ha совешание,
H nawa я А ct RUE Ay у ВИ ЕТ Ч РУК ЕВ ~ ee fg Е Я г М:
начал он: — Мей старший — в it ею
ауле нашем воздух свеж и чист. в мамой. TARY, . > Зо Зы. ЧР ВЕСИ лего, 3-е
педагог, Быть может, поселился здесь артист? С папой итти неинтереено. Он все вре- училище я на этой химии Moure- Rone чи п ночи а . в этом зданий Нет ни’ одной комнаты
вот каюсь. В субботу 20 ^— Не выдум ! и что оно все сплошь состоит из кирпича,
Мой средний стал стройтелем дорог, is мя будет держать Люсю на руках. чтобы тал, а тенерь .
aE Ey en eee ee eC мае свидание“ Не. пошох: — Я не выдумываю. _ о НИЯ снаружи. Она сказала 00 этом
Мой младший сын полковннк, B < ~ avue ~— NEYXHBOTHHH Kap она не потерялась, и до самон Npacnon
пограничник ее руке — двухцветный карандаш. ’ i а аа ET > ОС“ че
Мой внук—в морском училище , — Чей это дом?! площади ‘разговаривать с рабочими из ли- Теперь и не знаю, как ей объяснить, все — В субботу Георгий bacHIpene’ © o** цане, но’ он” ответил только,
— Как чей? Конечно, нанИ тейного цеха про какие-то поворотные равно ие поверит, что я XHMHIO учу. ной ходил в театр. Разве вы забыли, что ры Не болтай глупостей,
9 о Oy ‚9 г - . % у 4
печи и завалочные машины. Зато е мамой — Конечно, не поверит. Это кто же Ta- erg т учительница, и Я в6е А потом они миновали Исторический му
яна107 т. в си нана восалил Люсю на плечо,
отличник, _ —. А ты-то чья?
кая!
зна?’
Володя глотнул
у него была вода.
так. как будто во рту
— Дочь пастуха Махмуда.
Дзе дочери — врачи в Махачкале,
А внучка ищет древности в земле...
— Постой, постой, — перебиваю деда, —
de
_.. Fer, olba черноглазая. Вы ее He
булет хорошо: девочки из 19-го кнаеса <0»,
которых мама УЧИТ истории, станут тай-,
зей, и папа росадил /юсю на плечо,
Ей стало хорошо видно все вокруг: и
зубчатую кремлевскую стену, и витые лу-
3х Зы м И РЕ Е Е НЕ a —_ Tye oO Я . AVO@ JS teil > Г! ола BY AGe р ИЕ ИВ ее У, Я
г О ра Пари Один неграмотный ком повупазь Люсе мороженое, и 6 ними р Нл “Вот ей бы я доверил пу- , — Bor вам билет, — прололжала Be- KOBK Василия Блаженного, °и трибуны,
Прошу: о старой жизин Suan а ‘ —. Muoro ли неграмотных в ауле? — можно куда угодно бегать. и Зстегивать. Танцевать любит — рд—я ие пойду с вами на «Дубровекого». у ращьниые, слово цветами, разноцвет-
. July т ’ . - и
= о старой и я забыл Я парторгу задаю о Ботинки зашнуровывалиеь Плохо; же- нь. нет, Вее пластинки у меня 3з4- И она ушла такая же гордая. и холод ными косынками, кенками, беретами, и
vi— Новый Ч . Сквозь очки глаза его бл . о Би: затеи Run отвалилиесв вонпы 8 oo
a UTR HOANRN A TOP
nnn ee ng «=6R Ugh RNeEMA UIA] oe aoe tt amor ec ponte Merz Tent.
играла до того, чо просвечизают...
Дом в ауле
Бываю редко я в ауле нашем.
Признаться, узнаю его с трудом.
Дома растут, один другого краше,
Как будто на проснекте городском.
помолчал партор: в вросенух.
— Ееть один, чья жизнь во тьме
—. Есть один? А кто это?
— Мулла.
Перевел с татского
ДАГЕСТАН
прошла,
С. ЛИПКИН —
стали похожи на кисточки и не пролезали
в дырки. Обыкновенно довести дело до
конца у Люси нехватало терпенья и она
звала маму. Но сегодня капризничать не
хотелось: утро было особенное, празднич-
ное, на улице играло радио, и в комнату.
HEL Ge РЕ Е ЛЕНЕ ee
— Люся, не крутись, пожалуиста... Так
какую же все-таки присадку?
— Криолит надо попробовать и 2елез-
ную стружку.
— С мастером говорил?
—. Ла зазве Cc HIM стоворишься! У него
залвигались, Закричали «етановись»,
толовами поднялись знамена, тде-то далеко
заиграл оркестр.
плакат и пошел, забыв про,
над
Володя вскинул на плечо
Люсю.
— Дяденька! — закричала она,
—-— Ay пы <четыре-пятый»!-—вобклий-
ностью развевающийся нал зеленым вупо-
лом кремлевского дворца, и сверкающий в
солнечных лучах мавзолей, словно выре-
занный из нельного драгоценного камня,
Пвеконечное море людей колыхалось
висрели и сзади в Такт оркестру. Бережно
Ян СУДРАБКАЛН
светило такое тенлое солнце, что сверну-
лась в трубку фотография, висевшая Па
стене. Люся Потихоньку оделась сама,
умылаесь и пошла В столовую иросить
маму привязать бант.
РВ стотовой было лва окна. В одно окно
виднелось синее небо и сухие крыши,
Другое было закрыто с улицы красной ма-
впереди. и сзади в Такт оркестру. Бережно
и ласково неело оно Дюсю куда-то вперед,
и от ‘этого ‘медленного, покойного движе-
ния, от торжественных звуков оркестра
ай стало до того хорошо, что она забыла
я о папе. и о Егоре Ивановиче, и о Bo-
AOAC. А
Люся плыла все дальше и дальше. Cra-
— Да разве с ним стоворишься! 5 него
отно слово «план» да «план».
Наконец показался забор завода, на в0-
тором работал папа. У ворот играл оркестр
и танцевали девушки, нридерживая под-
мышками сумки. Дюди окружили many,
стали просить Люсю на руки, а мастер
Егор Иванович, который пришел в новой
— Ах, ты, «четыре-пятый» !—восклив-
нул Володя.—Чего же ты теряешься!
Люся взяла его за руку, и, не понимая,
отчего он стал влруг таким грустным, сва-
зала, заглядывая ему В Глаза.
— Ну, и ладно. Да?
Вололя молчал. Они быстро шли вперед,
проталкиваяеь среди людей.
nae
wt,
0 каком голубе будем мы говорить —
9 белом ли е черными крыльями чистя-
хе, о леспом ли вяхире, о степном глин-
хе нли о домашнем сизом, чье нежное
«гур-гур» звучит у нае за окном, или,
может быть, о емешном дутыше с громал-
ным 3060м? 0 гибком ли турмане, ROTOpO-
го зовут еще вертуном, или о быстром го-
лубе-письмоноеце, о мохноногом козыре
или о веерохвостом трубаче?
, Велнко и обильно племя голубей и го-
лубок, и еще мало известно нам 060 веех
этих пернатых. Да на сей раз это совсем
и не нужно. С волнением в сердце следим
мы за полетом одной лишь нтицы,—ири-
ветствуем голубя мира. Нет ег ня в 0д-
ном школьном учебнике, не описал его
ороду Дарвин, но сегодня птица мира
язляетея более живым и достоверным су-
щостзом, нежели все породистые и полу-
поролистые голуби и горлинки, какие
толька водятся на свете. Весь мир слы-
пит тихий шелест крыльев этой итицы.
Tre ее родина?
Из пламенного блатеродного человече-
ского сердца вылетела птича. Ве созда-
ло стремление человека к миру. Ее пу-
стила на свет ненависть против насилия
и несправедливости, глубокая ненависть
к безжалостной кровавой войне.
Вот ветер гонит дым по разрушенному
бомбами городу. На еще не потухшем пене-
лише ребенок, прлнавший к матери, 06-
нял ручонками ее окоченевшее тело. На-
праено целует он мать, зовет ее самыми
нежными словами. Мать больше не вета-
нет.
Где это происходит? В Кор2е? Или во’
Рьетнаме? ‘Дым и стон поднимаются к не-
бу всюду, куда ворвались жаждущие кро-
ви, лобычи и власти захватчики, слуги
мрачного всеподавляющего капитала.
Всюду, гле свиренствует война, где Bee
мертвые и живые требуют: «Мира!
Мира!».
Вот мать скловилась над колыбелью и,
тихо улыбаясь, глядит в лижо спящего
сына. Она думает о своем ребенке и в
мечтах уноситея далеко в будущее. Мо-
жет быть. сын станет тружеником земли,
которому нивы дадут самый богатый уро-
жай, или, выроеши и выучившись, он
слелается хирургом, чья рука спасет от
смерти уножество лругих жизней, или он
станет певцом, чей голос даст радость и
силу слушателям: в маленьком лобике ре-
бенка, в мозгу его и сердце таится много
возможностей... :
И вдруг в лицо матери ударяет дым
развалин, кровавый чад и из самой ду-
ши вырывается ee вздох: «Мира! Ми-
ра! Мой сын должен вырасти!».
Гле мы видим эту мать? У миллионов
кольбелей. И все эти матери говорят од-
но; «Мне нужен мир, как свет, как воздух
и как солнце. Мой сын должен выра-
etul».
< <
мы че 7 =e
только что выведенной формулы, вырз-
жаюшей смысл важного научного откры-
тия. Скульштор откладывает резец, во-
плотив в мраморе полный жизненной си-
лы образ рабочего-сталевара.
Txe мы вилим Bee oto? В Советском
Сотозе, в Польше, в Китае — всюду, где
властвуют мир и свободный труд, где, как
солние, сияет творческий гений человече-
етва. И веюду там раздаютея призывы;
«Мира! Долой войну! Мы хотим, чтобы
в новом доме жили счастливые люди, что-
бы сила укрошенных потоков превра-
щалась в электрический свет, в золото
нив, в зелень садов, чтобы формула уче-
ного воплошалась в жизнь, чтобы мрамер-
ная статуя вдохновляла строителя». И
сотни миллионов рук поднимаются, чтобы
привететвовать голубя мира. ‘
Есть люди, которым нежный шелест
крыльев птицы мира внушает страх,
ужас, безумную злобу, трусливую нена-
висть. Денежные короли CO своими наем-
никами и слугами охотятся за невияной
итицей, как за опасным и злым хишни-
Ком. Они растерзали бы ее в клочки,
общипали бы по перышку, если бы толь-
ко это было в их силах. Шо ночам,. за-
слышав шум крыльев, они пробуждают-
ся от своего полного кошмаров сна и 6t-
гут к сейфам проверить, целы ди еще их
миллиарды, выросшие из пота и крови
трудового народа.
Господа с Уолл-стрита бросаются к те-
лефену, оти хотят убедиться в том, что
слуги еще слушаются господеких прика-
‚ заний —— грабят, жгут, убивают. Они х0-
тят уничтожить каждого, кто приветствует
голубя мира, каждого, кто думает, что
человек должен расти свободным, разум-
ным и ечастливым. Как чистую птицу,
они преследуют голубя мира.
Но тут власть их кончается. Голубь н
будет схвачен, не будет пленен руками
уолл-стритовеких убийц. Он бессмертен,
как светлая душа человека, как самая
мысль 0 свободе и мире, как идея о
безостановочном развитии, о победе нового
свободного ‹ человечества и 0 гибели
носправелливого старого мира. Как луч
солнца, проникает эта идея в сырые пол-
валы, под ветхие крыши задворок, за
колючую проволоку концентрационных
лагерей, сквозь стены тюрем в царстве
капитала. Как могучая песня, звучит шум
крыльев птицы мира.
Есть страны, где голубю вольготно ле-
тать певеюду, где его призывы воплоще-
ны в жизнь, где властвуют мир и труд.
Родник неиссякаемой силы этих стран и
народов находится в Советском Союзе.
Здесь птица опускается на землю, чтобы
почеринуть отвагу и вдохновение. Здесь
ее родина — сад золотистых яблок
счастья, здесь ee семья, охваченная
неустанным трудовым. порывом, Здесь
другое было закрыто © уаныь време те
терией. натянутой на деревянные планки,
и сквозь материю проевечивали черные
буквы и черный восклицательный знак.
Из-за этой материи вее в столовой каза-
лоеь розовым. За столом сидел розовый
пана. перелистывал книжку, в которой не
было ни одной картинки. и пил чай.
— С праздником, дочка! — сказал оп
и, сильно перегнувшись, поцеловал Люсю.
— А ге мама? — спросила Дюся, огля-
дывая комнату и собираясь заплакать.
Пана катлянул и проговорил: —
— Сейчас, сейчае, она... 3a этой, как
ее... за пастилой пошла в Гастроном, — и
торопливо добавил:— а хныкать не реко-
ментуется.
Когда мама уходит за пастилой, ждать
ве не имеет смысла. В чому же Люся
смутно догадывалась, что маме надо торо-
TUIThCA B школу, ге ее ждут девочки из
10-го класса «б». Значит придется итти
с папой. «Ну что ж, — подумала Люся, за-
бираясь на стул —С папой даже лучше.
По крайней мере будет все время нести на
руках... А потом папа не станет застав-
лять ПИТЬ Молоко...»
Они быстро позавтракали и вышли на
улицу.
Дом, в котором жила Люся, был сегодня
очень красивый. На высоте пятого этажа
висел большой лозунг, тот самый, который
закрывал окно в столовой, только все бук-
вы и восклицательный знак теперь поче-
My-To сделались белыми. А ниже висели
флаги. Гастроном, в который мама пошла
за пастилой, был закрыт.
Люди шли и по тротуару и по самой
середине улицы, смеялись и нели. Людей
было очень много, Машины ехали тихо,
послушно всех объезжали, и сегодня их
никто не боялся. Проехал грузовик 063
бортов. На нем стоял хорошенький малень-
кий паровоз в красными колесами, CO
свистком, с окошечком для машиниста И
даже с номером на боку. Мимо прошел па-
рень без шапки и без пальто. `
— Володя! —— окликнул его напа.—Мо-
чему не здороваеншься?
Парень оглянулся и смущенно прогово-
pug: } uo
— Не заметил, Георгий ` Васильевич.
Он был в расстегнутом пиджаке, под
которым виднелась нолосатая футболка.
— Это ваш? — спросил он, едва взгля-
нув на Люсю.
— Это не он, а она. Дочка.
—* Сколько ей?
— Четыре. Пятый.
— Вон она какая
заметил Володя,
Люся. а кукла.
— Ты что же это без пальто, —©строго
сказал пана. — Вот погоди, заведень же-
ну, она тебя: застегнет на вее пуговицы,
— А мне не холодно, Георгий Василье-
ВИЧ. у Плавильной поетоиць — на Bech
век согреешься.—и Володя блеснул зуба-
ми.—Я придумываю, как медь экономить.
Надо бы опыты поставить, Георгий Ba-
сильевич...
— Her, нет. Сегодня и завтра я не
начальник цеха. Никаких металлических
разговоров не веду,—сказал папа, загора-
живаясь рукой, и, подумав немного, епро-
pud: —. A ее]
цилиндрическая, —
как будто это была не
А К СРК, 47%
вр
шляше и с красным бантом на пальто,
подарил ей флажок. Через несколько минут
вынесли свернутые знамена, а Володя 1п0-
явился с большим плакатом, укрепленным
на высокой палке. Нлават был неинтерес-
ный: на нем изображалась изломанная ли-
ния, идущая вверх, цифры — и больше
ничего. Люсе казалось, что Володя держит
этот плакат с какой-то особенной гордо-
стью. и чтобы он не очень задавалея, она
сказала: «А у меня-то вон какой фла-
кок», на что Володя ничего не емог от-
BeTHTS. ;
Нотом все вдруг с шумом и смехом по-
бежали строиться, и Люся подумала, что
пане, наверное, очень хорошо работать с
такими веселыми, шумными людьми. Нто-
то крикнул: «два-три!», впереди заиграл
оркестр. н все пошли, сначала в ногу, &
потом Ето как хотел. Вокруг на всех до-
мах висели знамена, плакаты, лозунги,
‘Всюду играло радио и в каждом переулке
‘сияло солнце. Потом въыишли на широкую
улицу и стали часто останавливаться. Во
время остановок два оркестра совсем ря-
дом играли танцы, и оттото, что один ор-
кестр играл одно. а второй совсем другое
и ничего нельзя было понять, Люсе бы-
ло еще веселее. Многие окна в домах были
открыты, и в одном из окон второго эта-
жа полулежала женщина, положив под
локоть подушку, и смотрела на Люсю, как
показалось ей. с завистью. Во время одной
остановки около большого белого дома, на
котором и не сосчитать сколько этажей,
‘раздался громкий рокот, заглушивнией оба
оркестра, и низко над улицей пролетели
самолеты. Вее стали махать шанками, и
тени от самолетов взлетали по стоне бело-
то дома до самого верха быстро, как мол-
нии. Напа долго смотрел на самолеты, а
потом влруг спохватилея, что передние
ушли, — и. побежал догонять их. Бежал
папа, смешно бежал толетый Егор Ивано-
вич с галошей в руке, и Володя бежал
со своим плакатом, а папа кричал, что
сейчае его обгонит, и Люсе казалось, что
кто-то рядом с, ней визжит от счастья.
Она не догадывалась, Кто? это визжит, до
тех пор, пока папа не сказал ей: «Дочка,
замолчи. Ты меня совсем оглушила». А
котла догнали передних, все снова остано-
вились. Папа попросил Володю посмотреть
за Люсей и пошел искать Егора Ивано-
вича.
Как только ушел папа, к Володе подо-
шла девушка в голубой фуфайке и лыж-
ных штанах и сказала холодным голосом:
— Вера Гаврилова просит вас подой-
ти в ней. Наша школа стоит через две
организации.
Н. не дожидаясь ответа, ушла.
Володя озабоченно посмотрел на Люсю и
спросил:
— Пойдем что ли, «четыре-пятый»?
— Пойдемте.
—. Ничего. Нам бы Егора Ивановича
втравить в оныты да Веру уговорить, что-
бы не сердилась, и тогда мы с тобой 6у-
дем самые счастливые люди.
— Мы уговорим, — сказала Тося. —
Только надо скорее назад, & то вам попа-
дет от папы.
Две организации оказались очень боль-
шими, и котла они кончились, Люся сразу
CHABOBHT To Bcell улице
UPUaI NA DPGAYD VE ee
— А я была в цирке, так там прав-
далиний медведь...
— Почему-то она считает нужным про-
верять, — перебил ее Володя. — Вуда. хо-
дим, туда и ходим. И ничем мы ей ие
обязаны. Верно?
— Верно, — согласилась Люся. — Там
правдминий медведь ездил на велосичеде.
— Это здорово, — подтвердил Володя.—
Мы тоже можем без «Дубровекого», обой-
тись. Может быть, тебя поднести?
— Пожалуйста, — сказала Люся и рас-
топырила руки.
— Положди-ка! Послушайте, бабуш-
ка, — крикнул Володя проходившей мимо
етаруштее. — Вот вам два билета нА «Лу-
бровского», Начало в еемь тридцать...
Володя правилея Люсе все больше и
больше. Пока’ они дотоняли ево’ колонну,
Люся успела рассказать ему и про цирк,
и про то, что с мамой ходить лучше; чем
¢ папой, и про буквы на лозунге, которые
были черными. а стали белыми. Володя
все время молчал — значит слушал вни-
мательно; Люся собиралась рассказать 0
том, какие подарки она получила сегодня,
но в это время показались знакомые люди,
—- Где тебя носит? -—— сердито встретил
Володю Игор Иванович, — Георгий Ba-
бегает, ° дочку
ищет, Да куда ты! Иди здесь. А то ста-
нете друг за другом ходить. Вот ведь па-
рень: где ни появится, обязательно чело-
века PACCTPOHT. .
— Георгий Васильевич вам ничего про
криолит не говорил? =— грустно спросил
Володя.
— Дай сюда дочку и: ступай на свое
место. — Мастер без спросу взял Люсю на
pyxu.— Тебе известно, сколько твой крио-
лит стоит?
Они шли по трамвайным рельсам. Люся
беспокойно оглядывалась 10 сторонам,
боясь, как бы на них не наехал трамвай.
Правда, виереди никаких трамваев не бы-
ло. но все, что делалось сзади, заслоняло
большое итирокое знамя.
— А если железную стружку, Егор
Иванович? — робко виросил Володя.
— Слушай, Отепанов, ты все время по-
рядок сбиваешь. Ступай в свою шеренгу
H не путайся среди руководящего состава.
Дай хоть сегодня покоя.
Егор Иванович подпрыгнул, еменил но-
гу и, стараясь попасть в такт, запел упря-
мым голосом:
Только слышно-—на ‘улице где-то
Одинокая бродит гармонь.
Люсе стало грустно. На Володю всё сер»
дятся—и Елор Иванович и Вера Гаврилова.
И задние сердятся на Егора Ивановича,
потому что он идет не в ногу. И папа,
наверное, ‘сердится. Папа, наверное, стоял
один где-нибудь на тротуаре, смотрел, как
идут люди, беспокоилея о Люсе, а его не
пустили в. колонну, он ушел домой и.
сидит сейчас за столом, перелистывает
книжку без картинок...
Егор Иванович закашлялся, опасливо
покосилея через плечо. Володи не было.
Плакат с изломанной линией маячил да-
леко впереди.
Тут нало тумать как ‘себестоимость
Вере Гавриловой, — сказал
ло: видно, что на трибуне мавзолея, там,
rie написано слово «Ленин», стояли
люди, и один из них, одетый в черное
пальто, TOBOPH и взмахивал. рукой, п
поеле этого по площади разносилось гром-
вое «ура».
Люся подумала, что папе трудно неети
ев, и хотела было попросить, чтобы он
пересадил ee на другое плечо, но в 99
время все кого-то заметили, и Егор Ива-
нович сорвал © головы шляпу и закричал
«ура», и папа закричал «ура». Люся по-
смотрела туда, куда смотрели все, п увиз
дела человева в серой шинели. Она сразу
узнала этого человека. «Напа, видишь —
Слалин!»-=закричала она, и ей снова по:
слышалось, булто кто-то над ее ухом виз
жит от счастья.
. Сталин посмотрел на Люсю и улыбнул
ся. Люся захлопала в ладоши и стала под
прыгивать на папином плече, совсем 3a
быв; что сему тяжело. Сталин нахлонилея
К соседу, что-то сказал и тоже захло
пал в ладоши;
— Пана, смотри! Смотри, изапа —
снова закричала Люся,
Сталина, не обращал на
Дядя в черном изавто товорил ч10-№
радостное, призывное, и над площадью,
заглушая оркестр, несся ровный, как с
жий ветер, гул голосов, сильный и непре-
рывный, и только редкие удары Gapabae
нов пробивались сквозь этот гул.
— Папа, постой, пана! — кричала к
ся, но людекое море несло ве вее дальше,
и мавзолей уже остался позади, и знамена
часто заслоняли его, но папа вее-така
смотрел в ту сторону и шел как-то боком,
и Егор Иванович шел боком, устанавливая
на толове свою новую шляпу, и Володя
шел боком. и всё они замедляли шаги,
чтобы похолышне видеть мавзолей, и яюдейу
стоящих на трибуне.
Когда прошли за Василия Блаженном,
Вюлоля пачал кричать, что товарищ Стали
показывал на Люею, и целая толпа собр
лась смотреть на девочку, которой аплоди
ровая Сталин,
— Папа, давай еще пойдем туда, -=
просила Люся и махала руками.
— Больше нельзя. Нельзя, дочка,
— Можно! —— кричал Володя. — Можно
сейчас обойти Кремль и пристроиться,
— Л лы бы Wer пристраиваться к
папа. —— Ona
просила меня передать, что ждет тебя на
«Дубровского». Я видел ее, когда бегал в
своей благоверной искать дочку.
—- Честное слово? — спросил Володя.
— У меня все слова честные, Почему
ты ей не сказал правду?
— Егор Иванович, понесите плакат, —
взмолилеЯ Володя.
— Ну вот еще!
— Пожалуйста, Егор Иванович. Это же
показатели работы ваших печей. Тути
нести недалеко. Грузовик на Фаврушен-
ском. А мне бабушку надо найти...
— Какую бабунку?
— У которой билеты на «Дубровекого»:
И почти насильно сунув в руки масте-
ра паакат, Володя убежал.
-— А у парня губа не дура, — сказал
а Tr...
НО НИКТО, Epowe
нее Внимания,
wath TT oe nk ee neuen meee ee
сил: — А какая экономия?
— Тысячу тонн в гот. я думаю...
шими, и когда они кончились, Июся сразу
увидела маму. Рялом с мамой стояли де-
— Тут надо думать, как себестоимость
снижать. & он про железную стружку. —
папа Нгору Ивановичу. — Аетати, насчет
Голубь мира
эт омесзыс в погусных руби орон о
ля укладывают последний кирпич. Воз-
двигаются стронила. Заблестели стекла
в окнах. Вырое новый дом. Могучая пло-
тнна укрошает беснокойное течение реки.
рува великого Сталина вычерчивает сме-
лые планы новых строек. Здесь заложена
нерушимая основа грядущего дворца че-
ловечества.
—= лыеячу тонн в год, я думаю... .
—- Ого! Обязательно послезавтра на-
помни. А сегодня я, брат. не инженер...
Сегодня я даже заводской пропуск лома
оставил. Люся, не крутись. Для того, что-.
a EER AN ARE ARE Х в Вана м
SAE AA ER RNR
вочки из 10-го класса «б», все, как одна,
в голубых фуфайках и лыжных штанах, по-
хожие друг на друга, как родные сестры.
Мама удивилась, увидев Люею на руках
TT TANITA wWAWATA ПАЛЛАОЛАЛНА
th
Реле ARTar.
UREINGID, @ Vib Ly eh Com yl Uli yeteIv yg
сказал Егор Иванович.
— Я к папе хочу-— проговорила Лтося.
— Сейчас придет папа... Пробовали
люди, поумней Степанова, снижать мель в
подсадки. Не попробовать ли нам обыкно-
венный мартеновский шлак?
же. Попробуем. Шлак — 90
— Чо
другое дело.
струк.
А то
надумал —— железную
Раймонда ЛЬЕН
КАТЮША
ПИКУ ОНА ЗАНОВО
Нотом они попрощались. и ЛТюсе бых
сменило смотреть на’ №гора Ивановича. Ux -
шел один по тротуару и нее больной пла:
кат, на котором нарисована изломанная
НИЯ.
— Володя найдет бабушку, правда, па
Па? — спросила Люся.
— Найдет, дочка. обязательно:
— И шлак дадут?
— И шлак дадут.
— У него губа не тлупая, правда?
На это папа ничего не ответил, тольк
строго посмотрел на Люсю и хмыкнул, ю
Июся ничуть не испугалась, потому чт в
глазах его светились веселые искорки.
СЛЫШУ Я НАПЕВЫ МАЯ
Луч мне кажется дорогой —
Вот по ней любовь идет...
Сердце всюду видеть радо
Драгоценные черты,
Для него во всем отрада
Сладкой майской маяты.
Сердце жемчугом искрится,
него лишь два пути:
Либо в солнце раствориться,
Либо радугой ивести.
Перевела с грузинского Вера ЗВЯГИНЦЕВА
БУДЕТ ПРОЧЕН!
Мы все, как жизнью
Им дорожим,
Единой волей
Врагу ответим:
Мир будет прочен
И перушим!
Перевел с украинского
Григорий СОЛОВЬЕВ
Так пожелаем же счастливого полета
нтице, неутомимости ее крыльям. Силь-
нее всех злых сил на свете солнечная
весть мира!
что значит солидар-
что значит . единство
РИГА. {По телефону)
на свободе
настоящему поняла,
ность трудящихся,
борцов за мир.
бы отвлечься от деловых мыелей, Воло-
дя, лучше веего думать о природе. Сол-
нышко-то, смотри, какое. Деревенское сол-
нышко... А в чем суть предложения?
— Да вот, мы шлаки снимаем, а там
чуть пе сорок процентов меди. Слишком
густые шлаки. Присалку другую надо,
чтобы шлак стал пожиже.
— Пана, а мы в цирк пойдем?—спро-
сила Люся. чувствуя, что опять начинает-
ся длинный и скучный разговор 0б одном
и TOM же, разговор, который папа вел
каждый день и по телефону и за столом,
когда приходили знакомые. ;
— Шойдем, дочка, пойдем... А какую
присалку?
Свет и сила мчатся по проводам за сотни
километров. Среди пустынных песков. на-
чинает бурлить вода, на берегу канала
зашумело зеленое деревцо. В лаборатории
иослелователь занисывает последний знак
Б тюрьме и
у незнакомого человека, по Володя объяс-
нил ей, что папа пошел искать мастера,
а он с Люсей скоро неонется. Девочки
просили маму оставить Люсю с ними, но
мама ‘сказала, что папа будет волноваться,
и велела Володе сейчас же нести ев на-
зад. Володя обещал, & сам пошел еще
дальше. к Вере Гавриловой.
— Bon как вы лалеко, — сказал он,
наконец, остановившиеь перед девушкой с
большими косами, е черными глазами и
се комсомольеким значком.
— Если вам трудно, могли не прихо-
дить, — ответила Вера.
— Вы не сердитееь, Вера, — начал Во-
лоля таким же тоном. каким папа гово-
помня, как над реками, над сушею
были небеса опалены.
Вот она лежит, болтая лапками, —
хочет зайчик солнечный поймать,—
весело агукается с бабками,
с полуслова понимает мать;
вот она пытливо, с удивлением,
из коляски смотрит на меня —
наше молодое поколение,
от рожденья сто четыре дня,
Скоро встанет на ноги и первые
в будущее слелает шаги.
Как боятся этого, наверное,
Hau с нею общие враги!
И сегодня злей не потому ль они,
что с ее рожденьем я сильней,
что меня ни засухой, ни пулямн
разлучить они не могут с ней,
с беззащитной, крохотною, милою,
без которой свет уже не мил,
имя кого градущее планирую,
для кого отстаиваю мир.
шлаках и экономику учитывали, и BCE...
Увидев, что плакат приближается, Егор
Иванович снова поспелтно запел*
То пойдет на поля, за ворота,
То обратно вернется опять,
— А нефелин? — спросил, подойдя, Во-
лодя.
— Папа! — Завричала Люся и запры-
гала на руках Егора Ивановича так, что
чуть не сбила с его ‘головы новую шляпу.
Пана подошел сумрачный и усталый.
Он ни с кем не разговаривал. Егор Ива-
нович молча поправлял шляпу. А Володя
виновато поглядывал то на папу, то на
Егора Ивановича и тоже молчал. «Надо
Георгий ЛЕОНИДЗЕ
Слышу я напевы мая.
‚Все поет: свирель, ключи,
С птичьей стаей вылетая,
Разбиваюсь о лучи,
В каждом облике — солнце блещет,
Как светяшийся коралл, ‘
В каждой капле — море плещет
И бурлит кипучнй вал,
Жизни терикою тревогой
Кажутся мне брызги вод,
Максим РЫЛЬСКИИ
Быстрей, чем горные
Наши реки
Спетат в долины
С крутых вершин,—
Призыв несется;
«Пускай навеки
Мир будет прочен
И нерушимь
Пусть мирно пчелы
Первое мая 1950 года... Никогда мне
не приходилось встречать великий празд-
ник трудящихся всего мира в таких усло-
виях, как в этот день. Я находилась = B
тюрьме города Бордо, в форте Ха, в ожи-
дании судебного разбирательства моего
дела. Ш хотя я никогда не унывала в
тюрьме, все же я не могла без грусти
думать о том, что это утро мне придет-
ся провести в компании двух нацисток,
с которыми я сидела в одной камере. Всем
сердцем я стремилась на улицы и илоща-
ди французеких городов, к тем, кто де-
монстрировал свою волю к миру, свою
тотовность остановить Войну.
Помню, как после обеда нас, заключен-
ных, вывели на тюремный двор на иро-
тулку. За высокой оградой слышался
трозный гул толпы. Это жители Бордо:
металлисты, докеры, металлуоги, рабочие-
строители-— пришли сюда, чтобы требовать
моего освобождения. Вто-то запел «Мар-
сельезу». Ее подхватили, и на мгновенье
мне показалось, что я слышу не сотни
поющих толосов, а чувствую в своей ла-
дони крепкую дружескую руку, пробив-
шую брешь в каменной кладке тюремной
стены. Ла. Первого мая 1950 года я по-
ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА
2 1 мая 1951 г, - № 52
Вогда в декабре прошлого года меня
освободили, я почувствовала себя необык-
новенно счастливой, ибо я знала, что ево-
сей свободой обязана народу. Я вышла из
тюрьмы © твердой ренгимостью еще на-
етойчивее бороться за мир. Все мои пла-
ны на будущее были связаны © этой
борьбой. Я
Ho как бы ни были смелы мои планы
ий мечты, я никогда не предполагала, что
мне выпадет такое огромное счастье —
встречать Первое мая в Москве среди
самых решительных борцов за мир — со-
вётских людей! Еще не прошло трех дней,
как я й мой муж приехали в Москву, но
y нас уже столько впечатлений, что He-
редать их весе очень-очень трудно. А ведь
мы пока видели только советскую столи-
цу, готовящуюея к празднику!
Я знаю, что дни, проведенные в
CCCP, останутся в моей памяти, как
самое яркое незабываемое событие в на-
ней жизни. Я бесконечно счастлива, что
могу в день Первого мая сказать от име-
ни миллионов монх друзей во Франции:
Да здравствует дружба французекого и
советского народов! Да здравствует
великий Сталин!
Семен ГУДЗЕНКО
Дочка —у мевя такая милая,
милая, как Дети всей земли.
Землю полюбил я с новой силою,
новые мечты ко мне пришли.
Пусть же ваши беды, наши трудности
будут для нее уже не в счет—
от грудного возраста до юности
сколько рек в пустыню потечет,
и ее ровесники зеленые,
из гнезда вспорхнувшие дубки,
выпестуют степь засолоненную,
выходят зыбучие пески!
Пусть же в кара-кумское безбрежие,
тде и мне пришлось топтать зесок,
с Каспия ветра ударят свежие,
из Аму-Дарьн свернет поток—
чтоб на зорьке девочка несмелая
собирала дивной красоты,
не от пота, не от соли белые,
не от крови красные цветы.
Дочку я свою назвал Катющею
(это имя приберег с войны),
Гудят над полем.
Нусть наши
Мы в срок свершим.
Топтать посевы
Мы не позволим.
Мир будет прочен
нерущим!
Живут народы
Призывом этим.