Хозяин. Э, бросьте нюнить! Я и тогда говорил, что эта история максимум на несколько дней. Разве это власть?
Г ость. Ну да, вы тогда говорили и все-таки...
Хозяин. Что все-таки? Я верю своим взглядам, и не меняю своих убеждений, как некоторые. Я го
ворил тогда и теперь повторяю, через какиенибудь две недели, максимум две с половиной, все будет кончено. Они к нам придут, даю вам слово честного саботажника. Они к нам придут, будут нам мыть ноги и пить воду и тогда...
Гость. Что тогда? Хозяин. Тогда мы посмотрим. Ваша рука! Жилец. Я пас! Брат. Купил!
Она. И вы думаете, что я соглашусь? И вы так понимаете, что я, грязная эгоистка, способная на личное счастье?
Он. Я что... Я ничего. Я только говорю, что в случае ежели, что случится, так я во всяком случае...
Она. Да, но теперь... но в такую минуту...
Он. Что теперь?.. Маменьки ваши согласны, па
пеньки - тоже не противятся.
Она. Теперь, когда наша многострадальная родина, матушка Русь, изнывает под железной пятой
тевтонского варвара, когда вся Европа ждет подвига русской души!..
Г ость. Ну да, вы тогда говорили и все-таки...
Хозяин. Что все-таки? Я верю своим взглядам, и не меняю своих убеждений, как некоторые. Я го
ворил тогда и теперь повторяю, через какиенибудь две недели, максимум две с половиной, все будет кончено. Они к нам придут, даю вам слово честного саботажника. Они к нам придут, будут нам мыть ноги и пить воду и тогда...
Гость. Что тогда? Хозяин. Тогда мы посмотрим. Ваша рука! Жилец. Я пас! Брат. Купил!
3. На переднем плане. Он и она
Она. И вы думаете, что я соглашусь? И вы так понимаете, что я, грязная эгоистка, способная на личное счастье?
Он. Я что... Я ничего. Я только говорю, что в случае ежели, что случится, так я во всяком случае...
Она. Да, но теперь... но в такую минуту...
Он. Что теперь?.. Маменьки ваши согласны, па
пеньки - тоже не противятся.
Она. Теперь, когда наша многострадальная родина, матушка Русь, изнывает под железной пятой
тевтонского варвара, когда вся Европа ждет подвига русской души!..