СПИЧКИн. Вот спасибо! (Уходят.)
(Входит Нина, и один из членов комсомольской ячейки.)
Нина. Да за Спичкиным и другие дела числятся. 1-й комсом. А ты про что знаешь?
Нина. Да девчата жалуются. Лезет он к ним. Ко мне
самой пристает. Проходу нет никакого.
1-й комсом. Как-раз мы сейчас на заседании о Спичкине вопрос и обсуждаем. Я об этом тоже ребятам
скажу. Мы все учтем. Ну, Я пошел. (Уходит. Нина тоже направляется к выходу, но сталкивается со входящим Спичкиным.)
Спичкин. А, Нинка, здорово! А я опять к тебе с прось
бой насчет семейного пункта.
Нина. Ты бы, Спичкин, хоть сегодня утихомирился. Ведь ты до того дорвался, что тебе, может быть, из комсомола выйти придется.
Спичкин. Выхода нет из круга противоречий, все равно финал неизбежен, и вообще - „Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть , тем более, что ты, Нинка, ко мне индеферентна и дать мне забвение на половой почве
категорически отказываешься. А без этого для меня жизни нет. Дай забвенье, прошу!
Нина. Ну, опять за старое! Пьявка! Ты ведь с ка
ждой комсомолкой этот подход практикуешь.
Спичкин. Хорошо! Травите! „Вырыта заступом яма глубокая , а потому „сойду в таинственную сень“
- и финал. Мне поверьте - „умирать не ново,
а уж жить подавно не новей“.
Нина. Ох, Спичкин, как ты нам всем надоел!