полной активности в нашей среде, рабочей молодежи, мы, безусловно, сможем усилить вни
мание и пойти вперед в отношении ближе
к массам. (Тупицыну.) Сядь там. А заместо этого у нас безобразие. (1-му комсомольцу.) Вот, например, товарищ Тарасов, можно сказать, сознательный
товарищ—в активе числится, а выходит один психологический отрыв и разложенье. 1-й комсом. Ты про што?
Спичкин. Про пиво—вот, про што.
1-й комсом. Сказал тоже, это от одного-то стакана разложе
ние?
Спичкин. А ты о потомстве подумал? Ты о смене подумал? Ты вот пивом организм отравляешь—тебе ничего, а для мировой революции это даже очень может быть неприятно: кто ее совершит, если у нас все потомство, из-за таких вот, как ты, гнилое вылупится? Ты об этом подумал?
1-й комсом. Постой, да что ты...
Спичкин. Товарищ, прекрати прения. Чем пиво лакать, ты бы лучше о цветах позаботился. 1-й комсом. О каких цветах?
Спичкин. Стыдно, товарищ, задавать вопрос. О цветах жизни, о каких же еще. Сейчас ты пиво выпил,
после завтра идеологией какой-нибудь не такой заразился, вот тебе и отрыв.
1-й комсом. А сам ты почему из пивной не выходишь?
Спичкин. Товарищ, поменьше общих рассуждений, прекратите прения. Я для чего хожу? Как сознательный товарищ, я обязан несознательную моло
дежь от пива отрывать и возвращать в наш актив. Понял? А ты напиваешься...
1-й комсом. Так ведь я только...