№ 10 (113)
Москва, Кузнецкий Мост, 1/9. Телефон 5-78-84№ 10 (113)
9 марта
3-й год издания1926 г.
Когда попадаешь из советских пределов заграницу—наши заграничные советские „старожилы , знакомя приезжих со всеми достопримечатель
ностями зарубежных столиц—под конец говорят еще обязательно также и о „настоящем джазбанде”—и говорят о нем, почти как о символе западного развлечения. Ведь каждый городишко европейский в чем в чем, а в смысле фокс-тротта и джаз-банда почитает долгом чести своей быть абсолютно похожим на все большие и маленькие парижи и берлины.
Когда в первый раз, после революции, привелось мне попасть в Ригу, поражавшую мертвен
ностью, безжизненностью своей—то по общему почти признанию—и вовсе не злобствующему:
по признанию самих рижских граждан—самым живым местом был dancing (дансинг)—говоря попросту „танцулька“. Когда по улице Риги в те недели проезжал автомобиль—это было чуть ли не событием в сонной чистоте этого европейского захолустья. Но в дансинге, в определенные часы, „сливки местного общества , как ни в чем не бы
вало—оттанцовывали бескровную свою жизнь и на этой „платформе превосходно находили „общий язык с обитателями великодержавных консульских особняков.
В Берлине тогда эта эпидемия проявлялась еще шире. В ту пору жесточайшего падения марки— было это в 1922—23 г. Берлин был наводнен людьми, которым немцы дали „видовое назва
ние. произносившееся с большой ненавистью: Starkwalutaauslander — иностранцы с твердой валютой.
Эта твердая валюта давала „победителям возможность за бесценок раскупать Германию „распивочно и на вынос . „Победители не церемо
нились и ритм фокс-тротта колыхался над жизнью центра Германии, так назойливо, что многие и многие не слышали за ним скрежета северных кварталов—кварталов рабочих; за грудами покупок, заваливавших лимузины „высоких и знат
ных иностранцев не видели, что дрова в Нордене покупаются по полену, а трамвай для рабо
чего, стал недоступной роскошью. Но победность фокс-тротта этим не заглушалась.
Теперь подобные же соотношения сил характерны для Франции, для ,,самой побежденной из стран победительниц . Иностранцы с твердой
валютой перекочевали из Берлина в Париж и какое дело этой людской саранче до того, что франк летит вниз, что французские рабочие кровью своей расплачиваются за военные долги Америке, что французским детям надо отучиться пить молоко. „Да здравствует фокс-тротт .
А в Америке—в Америке разве не стал уже ритм фокс-тротта ритмом национального гимна страны, опухшей золотом—страны в которой за этим золотом, за похотливыми и самоуверенными движениями фокс-тротта есть и стиснутые зубы и стиснутые кулаки. Но это не важно—пока колышется фокст-тротт, пока звучит джаз-банд...
В Константинополе этой осенью перед самым отъездом нам предложили пойти посмотреть, как американская колония будет праздновать какойто свой большой день. Поехали. Оказалось, что местом для празднования был выбран „самый фешенебельный бар Константинополя—попросту говоря—самый дорогой кабак. И еще оказалось, что называется этот кабак „Максим и что от
крыт и содержится он неким негром Томасом, тем самым, который в дореволюционной Москве учил московскую буржуазию развлекаться в московском кабаке „Максим .
Как трогательно! Мы не сомневаемся, что „ликвидированный в Москве Томас нашел достойных и сочувствующих клиентов в членах американской колонии. У входа нас оглядели очень скеп
тически—„дамы в бальных туалетах, мужчины в черном — так гласил закон „фешенебельного кабака.
Мы заверили охраняющего входы, что отнюдь не собираемся участвовать в высоком американ
ском торжестве. А наш спутник сообщил, что по высокому мнению самого мистера X. нам, как иностранцам из далекой и дикой страны совер
шенно необходимо лично увидеть, как культурно развлекаются культурные представители на востоке величайшей из великих держав.
По нашей просьбе нас провели на балкон, откуда мы наблюдали все, что делалось в саду. Посередине сада был устроен большой деревян
ный помост. Вокруг него, под цветными лампами стояли столики. В глубине сада был расположен в большой раковине оркестр—джаз-банд из 18 музыкантов.
Москва, Кузнецкий Мост, 1/9. Телефон 5-78-84№ 10 (113)
9 марта
3-й год издания1926 г.
Джаз-банд
Когда попадаешь из советских пределов заграницу—наши заграничные советские „старожилы , знакомя приезжих со всеми достопримечатель
ностями зарубежных столиц—под конец говорят еще обязательно также и о „настоящем джазбанде”—и говорят о нем, почти как о символе западного развлечения. Ведь каждый городишко европейский в чем в чем, а в смысле фокс-тротта и джаз-банда почитает долгом чести своей быть абсолютно похожим на все большие и маленькие парижи и берлины.
Когда в первый раз, после революции, привелось мне попасть в Ригу, поражавшую мертвен
ностью, безжизненностью своей—то по общему почти признанию—и вовсе не злобствующему:
по признанию самих рижских граждан—самым живым местом был dancing (дансинг)—говоря попросту „танцулька“. Когда по улице Риги в те недели проезжал автомобиль—это было чуть ли не событием в сонной чистоте этого европейского захолустья. Но в дансинге, в определенные часы, „сливки местного общества , как ни в чем не бы
вало—оттанцовывали бескровную свою жизнь и на этой „платформе превосходно находили „общий язык с обитателями великодержавных консульских особняков.
В Берлине тогда эта эпидемия проявлялась еще шире. В ту пору жесточайшего падения марки— было это в 1922—23 г. Берлин был наводнен людьми, которым немцы дали „видовое назва
ние. произносившееся с большой ненавистью: Starkwalutaauslander — иностранцы с твердой валютой.
Эта твердая валюта давала „победителям возможность за бесценок раскупать Германию „распивочно и на вынос . „Победители не церемо
нились и ритм фокс-тротта колыхался над жизнью центра Германии, так назойливо, что многие и многие не слышали за ним скрежета северных кварталов—кварталов рабочих; за грудами покупок, заваливавших лимузины „высоких и знат
ных иностранцев не видели, что дрова в Нордене покупаются по полену, а трамвай для рабо
чего, стал недоступной роскошью. Но победность фокс-тротта этим не заглушалась.
Теперь подобные же соотношения сил характерны для Франции, для ,,самой побежденной из стран победительниц . Иностранцы с твердой
валютой перекочевали из Берлина в Париж и какое дело этой людской саранче до того, что франк летит вниз, что французские рабочие кровью своей расплачиваются за военные долги Америке, что французским детям надо отучиться пить молоко. „Да здравствует фокс-тротт .
А в Америке—в Америке разве не стал уже ритм фокс-тротта ритмом национального гимна страны, опухшей золотом—страны в которой за этим золотом, за похотливыми и самоуверенными движениями фокс-тротта есть и стиснутые зубы и стиснутые кулаки. Но это не важно—пока колышется фокст-тротт, пока звучит джаз-банд...
В Константинополе этой осенью перед самым отъездом нам предложили пойти посмотреть, как американская колония будет праздновать какойто свой большой день. Поехали. Оказалось, что местом для празднования был выбран „самый фешенебельный бар Константинополя—попросту говоря—самый дорогой кабак. И еще оказалось, что называется этот кабак „Максим и что от
крыт и содержится он неким негром Томасом, тем самым, который в дореволюционной Москве учил московскую буржуазию развлекаться в московском кабаке „Максим .
Как трогательно! Мы не сомневаемся, что „ликвидированный в Москве Томас нашел достойных и сочувствующих клиентов в членах американской колонии. У входа нас оглядели очень скеп
тически—„дамы в бальных туалетах, мужчины в черном — так гласил закон „фешенебельного кабака.
Мы заверили охраняющего входы, что отнюдь не собираемся участвовать в высоком американ
ском торжестве. А наш спутник сообщил, что по высокому мнению самого мистера X. нам, как иностранцам из далекой и дикой страны совер
шенно необходимо лично увидеть, как культурно развлекаются культурные представители на востоке величайшей из великих держав.
По нашей просьбе нас провели на балкон, откуда мы наблюдали все, что делалось в саду. Посередине сада был устроен большой деревян
ный помост. Вокруг него, под цветными лампами стояли столики. В глубине сада был расположен в большой раковине оркестр—джаз-банд из 18 музыкантов.