обоснованный подъём настроения сменялся резким упадком, недовольство нарастало. Старая москвичка Кологривова записала толки простого народа: неудачи тут объяснялись изменой: «начальники изменяют, вот и только». Московские ямщики, запрягая лошадей, кричали на них: «Куда пятишься, Барклай проклятый!» 1. 

Возбуждение московской «черни» не ускользнуло от бдительного наблюдения начальства. «Главнокомандующий в Москве, сенатор и кавалер» граф Ф. В. Ростопчин (губернатор) только и твердил об этом. Ростопчинские «афишки» стояли в несомненной связи с этим бесспорным нарастающим возбуждением московской народной массы. 

Общий характер народного недовольства был, несомненно, патриотическим, но вместе с тем было ясно, что патриотизм непривилегированных слоёв московского населения далеко не совпадал с настроениями и интересами дворян: в нём сказывался и социальный антагонизм. В народе говорили, что баре всё плясали «вот и накликали беду» 2. Народ противопоставлял себя барам, осуждал их поведение, считал его не соответствующим моменту. С. Глинка, вообще близко соприкасавшийся с народом и бывавший в его среде, записал, как неодобрительно отзывались в народе о том, например, что полицмейстер Ивашкин строил себе большой деревянный дом под Новинским: «С досадой взглядывая на эту стройку, прохожие говорили: «Вот ещё и домы затевают строить» 3. Волкова писала своей подруге: «Народ так раздражён, что мы не осмеливаемся говорить по-французски на улицах». Едва ли она опасалась, чтобы народ не принял их за француженок, скорее всего тут выражено опасение, чтобы народ не счёл их солидарными с врагом, не принял их за таких бар, которые стоят на стороне врага. 

В кабаках, как доносил Ростопчин, «пьяные» толковали о необходимости освобождения от крепостного права. Не приходится сомневаться, что трезвые были того же мнения. Вековечная мечта о свободе явно ожила в народе под влиянием необыкновенных событий, менявших привычный уклад жизни и властно занявших умы вопросом о родине. 

Тем временем Москва немало работала для армии, непосредственно создавала нужные для войны материальные ценности, организовывала снабжение, концентрировала заготовки. Ростопчин правильно отражал действительную картину, замечая в одном из своих отношений к калужскому губернатору, что Москва и Московская губерния «теперь единственно заняты беспрерывными от

Кологривова А. Ф. 1812 год. Из семейных воспоминаний. «Р. Архив», 1886, VII, стр. 341. 

3 Матвеев Н. Москва и жизнь в ней накануне нашествия 1812 года, стр. 189. М. 1912. 

Глинка С. Н. Записки о 1812 годе, стр. 41-42. СПБ, 1863. 

Волкова, цит. соч., столб. 2391.