с дьяволом, должны прежде всего обратить внимание на то обстоятельство, что оба указанные понятия являются продуктами народной поэзии, идеальными представлениями: бог—идеалом добра, дьявол— идеалом зла. Подобно тому, как я в своей «Истории атеизма» прослеживаю угасание веры в бога, я бы мог в «Истории адиаболизмапроследить параллельно угасание веры в дьявола и попытаться обленить, почему общественное мнение образованного Запада отказалось от дьявола на несколько столетий раньше, чем от бога. Речь идет, конечно, не о правоверных христианах, которые продолжают еще, то стыдливо, то совершенно беззастенчиво, цепляться за своего дьявола.
Два таких столпа веры, два таких разных между собой человека, как Мартин Лютер и Фома Аквинский, непоколебимо верили в дьявола, при чем у Лютера эта вера сказывается, быть может, еще ярче, чем у Фомы Аквината. Однако, если мы хотим получить отчетливое представление о той двубожеской системе, какой являлось фактически христианство при наличии веры в дьявола, мы должны обратиться прежде всего не к догматическим хитросплетениям католических и протестантских богословов, а к народным верованиям в том их виде, какой они имели в пору расцвета диаболизма и какого никогда не порицали почти до нашего времени ученые богословы. Вспомним, что книга Бальтазара. Беккера, который почти первым осмелился отвергать существование дьявола, появилась в 1690 г., при чем автор ее был отлучен от церкви.
Для того, чтобы доказать, что дьявол мыслился также богом, я вовсе не хочу останавливаться на том, что дьявола наделили, если но матерью, то бабушкой, что чортовы молодки или ведьмы в известной мере соответствовали христовым невестам или монахиням. Я хочу остановиться на некоторых чертах более серьезного сходства.
Как бог, так и дьявол признавали вполне совместимыми со своим величием всякие соглашения с людьми, бог, например, заключил сначала ветхий завет с избранным народом, а затем новый завет со всеми верующими в него, дьявол тоже заключил договор с верующими в него. (Что замечательно при этом, так это то обстоятельство, что и бог, и дьявол требовали от своих, чтобы они поверили в их существование). Жилище бога и жилище дьявола различались только в том отношении, что небо было видимым, ад же был скрыт от глаз человеческих. Больше того, когда наука начала обшаривать небо телескопами, когда в прах рассыпались древние «звездные сферы», то подземный ад можно было даже легче представить себе, чем небесное жилище бога. Многобожие характеризует большинство религий, так что множество чертей (я уже почти написал было: христианских чертей) так же великолепно вязалось с народными верованиями, как и с катехизисом. Но особенно подчеркнуть следует то обстоятельство, что и в древнее, и в новое время государство занимало в отношении дьявола почти такую же позицию, как и в отношении бога. Современное буржуазное государство, которое основывает свою власть уже не на божественном праве, а на чем-либо более светском, на «естественном праве», на «разуме» и т. д., долго использовывало народные верования и остерегалось конфликта с религиозными традициями. Если когда-то государство предоставило свой меч церкви, то оно впоследствии превратило церковь или народные верования в оселок для собственного меча. Оно долго защищало с одинаковым усердием и веру в бога и веру в черта. Дьяволохульство казалость столь же подлежащим каре, как и богохульство. Только в последнее время положение изменилось. Если бога можно отрицать, лишь отказавшись от всякого положения в буржуазном государстве, то отрицание дьявола входит в требования государства.
Два таких столпа веры, два таких разных между собой человека, как Мартин Лютер и Фома Аквинский, непоколебимо верили в дьявола, при чем у Лютера эта вера сказывается, быть может, еще ярче, чем у Фомы Аквината. Однако, если мы хотим получить отчетливое представление о той двубожеской системе, какой являлось фактически христианство при наличии веры в дьявола, мы должны обратиться прежде всего не к догматическим хитросплетениям католических и протестантских богословов, а к народным верованиям в том их виде, какой они имели в пору расцвета диаболизма и какого никогда не порицали почти до нашего времени ученые богословы. Вспомним, что книга Бальтазара. Беккера, который почти первым осмелился отвергать существование дьявола, появилась в 1690 г., при чем автор ее был отлучен от церкви.
Для того, чтобы доказать, что дьявол мыслился также богом, я вовсе не хочу останавливаться на том, что дьявола наделили, если но матерью, то бабушкой, что чортовы молодки или ведьмы в известной мере соответствовали христовым невестам или монахиням. Я хочу остановиться на некоторых чертах более серьезного сходства.
Как бог, так и дьявол признавали вполне совместимыми со своим величием всякие соглашения с людьми, бог, например, заключил сначала ветхий завет с избранным народом, а затем новый завет со всеми верующими в него, дьявол тоже заключил договор с верующими в него. (Что замечательно при этом, так это то обстоятельство, что и бог, и дьявол требовали от своих, чтобы они поверили в их существование). Жилище бога и жилище дьявола различались только в том отношении, что небо было видимым, ад же был скрыт от глаз человеческих. Больше того, когда наука начала обшаривать небо телескопами, когда в прах рассыпались древние «звездные сферы», то подземный ад можно было даже легче представить себе, чем небесное жилище бога. Многобожие характеризует большинство религий, так что множество чертей (я уже почти написал было: христианских чертей) так же великолепно вязалось с народными верованиями, как и с катехизисом. Но особенно подчеркнуть следует то обстоятельство, что и в древнее, и в новое время государство занимало в отношении дьявола почти такую же позицию, как и в отношении бога. Современное буржуазное государство, которое основывает свою власть уже не на божественном праве, а на чем-либо более светском, на «естественном праве», на «разуме» и т. д., долго использовывало народные верования и остерегалось конфликта с религиозными традициями. Если когда-то государство предоставило свой меч церкви, то оно впоследствии превратило церковь или народные верования в оселок для собственного меча. Оно долго защищало с одинаковым усердием и веру в бога и веру в черта. Дьяволохульство казалость столь же подлежащим каре, как и богохульство. Только в последнее время положение изменилось. Если бога можно отрицать, лишь отказавшись от всякого положения в буржуазном государстве, то отрицание дьявола входит в требования государства.