ЗАПИСКИ рУСКАГО
	ши, свосправное воображеше Арабовъ, безвку-
се Феодализма, прелесть Ишалш. Эши поняпца
о Париж, которыя собралъ я бродя по его
длиннымъ улицамъ, понесъ я съ собою на вер-
шину колонны Вандомской.: съ пея ‚ вся столи-
ца Ppanyin, cb цвфшущими окресшпосшями ,
предсшавляешся папорамически , или, по Рус-
скому выражено, какь на ладони. Шодо мною
просшранешво, равное просшранешву, запимае-
мому Москвою; здашя черныють, какъ скалы,
ибо домы вшрое выше а дзоры вчешверо
mbcube МосковскихЪ; кривизною и шЪфеношою
улицъ об сшолицы носпоряшъ , но въ шемношв
и нечистот — Нарижскимъ должно ошдашь пре-
имущесшво. Я вообще люблю сравнешя, почитая
ихъ лучшимъ способомъ дашь поняпие объ опи-
сываемомъ предмешф, и ни въ какомъ случаф не
пропущу сравнешя патрготигескаго. Со вобмъ
шфмъ, ни какъ не могу посшавишь въ одинъ
разрядъь величаваго Ивана Беликаго и почшенную
подругу его, Сухареву бэшню — съ великолёп-
НымЪ бронзовымъ пьедесшаломъ Наполеоновой
сшашуи, из кошоромъ шеперь сшоимъ мы, ш. е..
я и зыбкое знамл лиий! Чишашель! прими все
эшо за предислове: вошь шебь Парижъ.
Римляне вазывали его Дютецгею; извфешно ,
чшо въ немъ едва не умеръ ошъ угара Юманъ
Отсшупникъ, кошорый иослБ былъ украшешемъ
Римскаго пресшола, и погибъ , какъ герой , въ