Историческія формы постоянно мѣняются, иногда медленно, иногда быстрѣе, временами катастрофично. Нерѣдко происходитъ пониженіе человѣческой работы, иногда кривая культуры рѣзко падаетъ внизъ, но изъ этого еще нельзя дѣлать заключенія, что исторія безсмысленно кружится по кругу, вѣчно повторяя, подобно жизни отдѣльнаго человѣка, путь отъ рожденія къ смерти. Черезъ весь доступный нашему обозрѣнію періодъ сознательной исторіи человѣчества можно прослѣдить постоянный переходъ къ болѣе высокимъ формамъ культуры и къ большему могуществу человѣка надъ тайнами и силами природы. Исторія до сихъ поръ не опровергла теоріи прогресса и потому нѣтъ никакихъ основаній отказываться отъ этой теоріи.
II
И нынѣ — въ частности — нѣтъ конечнаго упадка, а происходитъ — болѣзненно и мучительно — переломъ отъ историческаго періода отдѣльныхъ культуръ къ эпохѣ одной универсальной культуры. Только уяснивши себѣ это обстоятельство и принявши этотъ переходъ, можно найти руководящую идею среди неопредѣленности и смутности современнаго критическаго времени.
Для личныхъ существованій, для цѣлаго поколѣнія нашихъ современниковъ то, что происходило и что еще происходитъ, является великимъ несчастьемъ, но едва ли оно будетъ таковымъ въ общеисторической перспективѣ. Вначалѣ мѣстное и чисто европейское столкновеніе превратилось очень скоро, въ обстановкѣ современнаго международнаго оборота, во всемірное, въ которомъ приняли участіе и перемѣшались между собою народы, имперіи и расы всѣхъ частей свѣта. Чѣмъ больше ненавидѣли другъ друга борющіеся, чѣмъ сильнѣе удары наносили они другъ другу, тѣмъ тѣснѣе устанавливалась зависимость ихъ другъ отъ друга, тѣмъ яснѣе чувствовалось, что всѣ они члены одной человѣческой семьи.
Въ этомъ отношеніи ничего не мѣняетъ и то обстоятельство, что въ результатѣ этой гигантской борьбы какъ бы восторжествовало партикулярное, эгоистическинаціональное начало. Это торжество очень временно и лишь одинъ изъ преходящихъ моментовъ въ грандіозномъ процессѣ историческаго сдвига. Попытки вернуться послѣ войны къ замкнутой національной жизни обнаружили сразу же повсюду мучительное ихъ несоотвѣтствіе требованіямъ современ
ности, несоотвѣтствіе вредное не только для человѣчества, но и для самихъ отдѣльныхъ народовъ. Это сказывается въ настоящее время на жизни всѣхъ европейскихъ государствъ:
Россія, отчасти сама отдѣлившаяся отъ остального міра, отчасти насильственно отрѣзанная отъ него блокадой, мучится отъ экономическаго истощенія и духовной пустоты. Безнадежно пытается она своими силами найти собственные пути соціальнополитическаго строительства и экономическаго возстановленія. Ея громадныя пространства, ея нетронутыя богатства требуютъ примѣненія работы милліоновъ новыхъ искусныхъ и обученныхъ рукъ, — того, что наша собственная ничему необученная страна, не въ состояніи дать, — требуютъ громадныхъ матеріальныхъ средствъ и большихъ капиталовъ, отсутствующихъ въ нашей нищей и некультурной странѣ. Точно также бѣдность нашей отечественной мысли и скудость нашего культурнаго творчества не позволяютъ намъ и въ духовной области найти методы и пути культурнаго строительства и влекутъ насъ къ совершенно неудачнымъ политическимъ опытамъ и соціальнымъ построеніямъ.
Франція вступила послѣ войны на путь узкой національно-эгоистической политики, но находитъ мало удовлетворенія на этомъ пути. Чувствуя себя слабой, мучаясь страхомъ за будущее, она стремится пріостановить естественный ходъ жизни и выступаетъ въ малозавидной роли старческаго безсилія, губящаго болѣе молодую жизнь, еще способную творить и созидать.
Въ не менѣе мучительномъ положеніи находится и Германскій народъ, насильственно отрѣзанный отъ остального міра, завистливо исключаемый изъ нормальнаго международнаго оборота. Все его народное хозяйство, его духовная культура и соціальная структура оріентированы на экспансію, на распространеніе и дѣятельность по всему міру; но договорами, враждой и завистью онъ, какъ титанъ, закованъ въ желѣзныя цѣпи, которыхъ разорвать не въ силахъ.
Какова жизнь всевозможныхъ „самоопредѣлившихся народовъ Востока Европы — Польши, Чехіи, Балтики и Балканъ, и что ждетъ ихъ въ ближайшемъ будущемъ, уже ясно показала исторія послѣднихъ лѣтъ. Національное самоопредѣленіе оказалось для нихъ только очень удобнымъ, но тираническимъ средствомъ угнетенія другихъ національностей (меньшинствъ). Всѣ они раздираемы внутренней враждой.
II
И нынѣ — въ частности — нѣтъ конечнаго упадка, а происходитъ — болѣзненно и мучительно — переломъ отъ историческаго періода отдѣльныхъ культуръ къ эпохѣ одной универсальной культуры. Только уяснивши себѣ это обстоятельство и принявши этотъ переходъ, можно найти руководящую идею среди неопредѣленности и смутности современнаго критическаго времени.
Для личныхъ существованій, для цѣлаго поколѣнія нашихъ современниковъ то, что происходило и что еще происходитъ, является великимъ несчастьемъ, но едва ли оно будетъ таковымъ въ общеисторической перспективѣ. Вначалѣ мѣстное и чисто европейское столкновеніе превратилось очень скоро, въ обстановкѣ современнаго международнаго оборота, во всемірное, въ которомъ приняли участіе и перемѣшались между собою народы, имперіи и расы всѣхъ частей свѣта. Чѣмъ больше ненавидѣли другъ друга борющіеся, чѣмъ сильнѣе удары наносили они другъ другу, тѣмъ тѣснѣе устанавливалась зависимость ихъ другъ отъ друга, тѣмъ яснѣе чувствовалось, что всѣ они члены одной человѣческой семьи.
Въ этомъ отношеніи ничего не мѣняетъ и то обстоятельство, что въ результатѣ этой гигантской борьбы какъ бы восторжествовало партикулярное, эгоистическинаціональное начало. Это торжество очень временно и лишь одинъ изъ преходящихъ моментовъ въ грандіозномъ процессѣ историческаго сдвига. Попытки вернуться послѣ войны къ замкнутой національной жизни обнаружили сразу же повсюду мучительное ихъ несоотвѣтствіе требованіямъ современ
ности, несоотвѣтствіе вредное не только для человѣчества, но и для самихъ отдѣльныхъ народовъ. Это сказывается въ настоящее время на жизни всѣхъ европейскихъ государствъ:
Россія, отчасти сама отдѣлившаяся отъ остального міра, отчасти насильственно отрѣзанная отъ него блокадой, мучится отъ экономическаго истощенія и духовной пустоты. Безнадежно пытается она своими силами найти собственные пути соціальнополитическаго строительства и экономическаго возстановленія. Ея громадныя пространства, ея нетронутыя богатства требуютъ примѣненія работы милліоновъ новыхъ искусныхъ и обученныхъ рукъ, — того, что наша собственная ничему необученная страна, не въ состояніи дать, — требуютъ громадныхъ матеріальныхъ средствъ и большихъ капиталовъ, отсутствующихъ въ нашей нищей и некультурной странѣ. Точно также бѣдность нашей отечественной мысли и скудость нашего культурнаго творчества не позволяютъ намъ и въ духовной области найти методы и пути культурнаго строительства и влекутъ насъ къ совершенно неудачнымъ политическимъ опытамъ и соціальнымъ построеніямъ.
Франція вступила послѣ войны на путь узкой національно-эгоистической политики, но находитъ мало удовлетворенія на этомъ пути. Чувствуя себя слабой, мучаясь страхомъ за будущее, она стремится пріостановить естественный ходъ жизни и выступаетъ въ малозавидной роли старческаго безсилія, губящаго болѣе молодую жизнь, еще способную творить и созидать.
Въ не менѣе мучительномъ положеніи находится и Германскій народъ, насильственно отрѣзанный отъ остального міра, завистливо исключаемый изъ нормальнаго международнаго оборота. Все его народное хозяйство, его духовная культура и соціальная структура оріентированы на экспансію, на распространеніе и дѣятельность по всему міру; но договорами, враждой и завистью онъ, какъ титанъ, закованъ въ желѣзныя цѣпи, которыхъ разорвать не въ силахъ.
Какова жизнь всевозможныхъ „самоопредѣлившихся народовъ Востока Европы — Польши, Чехіи, Балтики и Балканъ, и что ждетъ ихъ въ ближайшемъ будущемъ, уже ясно показала исторія послѣднихъ лѣтъ. Національное самоопредѣленіе оказалось для нихъ только очень удобнымъ, но тираническимъ средствомъ угнетенія другихъ національностей (меньшинствъ). Всѣ они раздираемы внутренней враждой.