Поль не двигался съ мѣста. Его нѣжное личико покраснѣло. 

Папа меня побьетъ!-повторила мать, задыхаясь. 

Поль задрожалъ съ головы до ногъ, ъ, поднялъ руки, какъ бы желая запиитить мать и, зарыдавъ, убѣжалъ... 

Ребенокъ былъ пойманъ на мѣстѣ преступленія. Тотчасъ же вызвали отца. 

- Я не хочу его брать обратно домой,-объявилъ тотъ грубо,-я хочу, чтобы его помѣстили въ исправительную колонію. 

Маленькій Поль молчалъ. 

- Какимъ образомъ ты рѣшился украсть? 

Молчаніе. Поль стоялъ, опустивъ голову. Его личико было блѣдно, но губы не двигались. 

- Если ты скажешь что-нибудь, если ты пообѣщаешь больше этого не дѣлать, тебя, можетъ быть, простятъ. Ты не хочешь ничего сказать? 

- Нѣтъ. 

- Такъ ты снова будешь красть? Молчаніе. 

И всѣ рѣшили, что Поль неисправимъ... 

Это было однажды вечеромъ, въ 

ЖУРНАЛЪ-КОПѢЙКА. 

Варка варенья. 

часъ, когда дѣти, боясь ночной темноты, особенно нуждаются въ материннской ласкѣ, это было въ пору каникулъ, въ пору беззаботныхъ дѣтскихъ и игръ, когда маленькаго Поля поѣздъ увозилъ въ далекую колонію, гдѣ онъ д долженъ былъ пробыть до совершеннолѣтія. 

ѣВъ тридцать лѣтъ его мать посѣя. дѣла, осунулась, перестала смѣяться. Годы шли. Маленькія дѣти, оставшіяся дома, выросли и мать мало по малу, ъ украдкой, стала разсказывать имъ объ ихъ изгнанномъ братѣ. 

И дѣтскія еще личики становились задумчивыми. 

Фернандъ продолжалъ пить, попалъ въ домъ для умалишенныхъ, гдѣ и умеръ незадолго до освобожденія Поля... 

Вотъ уже нѣсколько дней, какъ Поля ждали съ нетерпѣніемъ. Мать ему написала нѣжное письмо, въ которомъ, разсказала все и просила его вернуться къ ней. Но никакого отвѣта не послѣдовало. 

Однажды вечеромъ, въ воскресеніе, двери неожиданно открылись, и вошелъ Поль. Мать не вѣрила своимъ глазамъ. Изъ нѣжнаго, бѣлоку, го мальчика онъ превратился въ угловатаго юношу съ жесткимъ взглядомъ и горькой усмѣшкой рта. Онъ остановился передъ нею, не снимая фуражки, 

No 138 

(Спец. фот. для  Журнала-Копѣйки ). 

и заговорилъ, раскачиваясь изъ сторо роны въ сторону: 

- Ну, вотъ и я! А, это моя сестра и братъ? Ну, вы можете меня снова прогнать. Это я! Я вернулся, я кончилъ ученіе. А знаете, чему учатъ въ исправительной колоніи? О, многому! Я сдѣлаюсь предводителемъ шайки и васъ обучу моему ремеслу. А ты, старуха, будешь утайщицей! Базаръ все ру тамъ же? Ну, а гдѣ вино и табакъ? 

Мать сдѣлала знакъ дѣтямъ, чтобы они сдѣлали то, что онъ хотѣлъ, и, о когда они ушли, сказала кротко: 

- Твоя сестра и братъ все знаютъ. Я уже давно повѣдала имъ тайну твоего изгнанія. И они знаютъ, какъ ты несправедливо страдалъ. Тебѣ же я могла признаться только недавно, послѣ смерти твоего отчима. 

Поль грубо расхохотался. 

- Да, я нашелъ эту комедію восхитительной. Меня погребли на десять лѣтъ съ тѣмъ, чтобы спасти отъ какой-то опасность... 

Мать продолжала: 

- Да, мы поняли свою вину! Мы теперь работаемъ для тебя! Мы дѣлаемъ сбереженія, чтобы ты могъ отдохнуть и жить, какъ тебѣ захочется... 

Конечно, старуха, я буду от