КРИТИК
Председатель, закончив отчет о проделанной сельсоветом работе, облегченно вздохнул, как человек, сбросивший с плеч тяжесть, и предложил собранию высказаться. Первым взял слово Егор Семеныч.
Начавшее было засыпать собрание оживилось. Посыпались голоса:
— Сейчас наведет критику.
— Егор Семеныч? Ого-го! Только держись! — Отчитает за мое почтение. — Да уж не поздоровится. — Острый человек!
Егор Семеныч, проваленный на прошлых выборах, на всех собраниях выступал с критикой действий сельсовета. Даже тогда, когда сельсовет поступал похвально, Егор Семеныч выходил и крыл сельсоветчиков.
И сейчас, выйдя к председательскому столу и нацепив на нос очки, предварительно подышав на стекла и протерев их платком, он окинул собрание строгим взглядом и осуждающе заговорил:
— Вот граждане, выслушали мы отчет. Но, как говорится, есть чего слушать, да нечего кушать. На словах выходит, что наши сельсоветчики работали на премию, все у них ладно и гладко, а поглядеть с другой стороны, с оборотной, получается другая картина.
— Спереди картина, а сзади скотина! — послышался из задних рядов задорный голос. Собрание засмеялось.
— Смеяться, граждане, нечему, — сурово сказал Егор Семеныч. — Мы тут не для зубоскальства собрались, а для обсуждения и критики действий. А действия сельсовета я не могу признать удовлетворительными. С землеустройством проваландались, и ничего путного не сделали. В школе детишки мерзнут, как на северном полюсе. Мост, как был дырявым, так до сих пор таким и остался, хотя бревна были своевременно заготовлены.
— Растащили бревнышки! — прервал тот яге задорный голос.
— Егор Семеныч! — послышался другой голос. — Ты насчет избы-читальни упомяни!
— Насчет избы-читальни, — сказал Егор Семеныч, — это дело частное и меня не касается. Если в
ней председатель пьянку устроил, об этом могут наши селькоры написать. Я, граждане, не касаясь частностей, навожу критику вообще, о главном. А главное в том, что наши сельсоветчики работали безнадзорно. И в этом виновато общество. Выбрали, значит, нужно наблюдать, как они свою работу выполняют. А у нас наоборот. Каждый рассуждает: моя хата с краю, я ничего не знаю. Нет граждане, так нельзя. Да вот хотя бы взять нашу ревизионную комиссию, — повысил голос Егор Семеныч. — Видели мы ее? Нет, не видели. Работала она? Нет, не работала. А ревизионная комиссия, граждане, это — наши глаза и уши. И вот на таких работничков мы тоже должны навести строгую критику и притянуть их к ответу. Я спрашиваю, граждане, кто у нас состоит в ревизионной комиссии? Прошу ответа!
Егор Семеныч торжественно умолк и повернулся в сторону председателя. Председатель толкнул локтем секретаря. Тот схватился за папку с бумагами и, порывшись, извлек из нее помятую, исписанную четвертушку.
— В ревизионной комиссии состоят, — прочел секретарь, — председателем Егор Семеныч и членами Захар Николаевич и Никанор Кузьмич.
Егор Семеныч вскинул очки на лоб, снова наценил их на нос и растерянно пробормотал:
— Не может этого быть. Я в комиссии не состою. Меня не выбирали.
— Запамятовал, Егор Семеныч, — злорадно сказал председатель. — Именно тебя и выбирали да еще председателем.
— Да когда ж это было? — Спросил Егор Семеныч.
— Было это, — ответил секретарь, утыкаясь носом в бумагу, — восемь месяцев назад. Вот, в протоколе точно обозначено.
Собрание засмеялось.
Егор Семеныч заморгал, хотел было что то сказать, но махнул рукой и смущенно отошел от стола.
— Эх, ты, критик четырехглазый! — крикнул все тот же задорный голос. — Докритиковался!
Архип.
НА ЗАЩИТУ СВОИХ ПРАВ
Рисунок М. Черемных.
КОРОВА: — Как, опять жмыхи за границу вывозите?! А я здесь от бескормицы погибай?! Не пущу!..
Председатель, закончив отчет о проделанной сельсоветом работе, облегченно вздохнул, как человек, сбросивший с плеч тяжесть, и предложил собранию высказаться. Первым взял слово Егор Семеныч.
Начавшее было засыпать собрание оживилось. Посыпались голоса:
— Сейчас наведет критику.
— Егор Семеныч? Ого-го! Только держись! — Отчитает за мое почтение. — Да уж не поздоровится. — Острый человек!
Егор Семеныч, проваленный на прошлых выборах, на всех собраниях выступал с критикой действий сельсовета. Даже тогда, когда сельсовет поступал похвально, Егор Семеныч выходил и крыл сельсоветчиков.
И сейчас, выйдя к председательскому столу и нацепив на нос очки, предварительно подышав на стекла и протерев их платком, он окинул собрание строгим взглядом и осуждающе заговорил:
— Вот граждане, выслушали мы отчет. Но, как говорится, есть чего слушать, да нечего кушать. На словах выходит, что наши сельсоветчики работали на премию, все у них ладно и гладко, а поглядеть с другой стороны, с оборотной, получается другая картина.
— Спереди картина, а сзади скотина! — послышался из задних рядов задорный голос. Собрание засмеялось.
— Смеяться, граждане, нечему, — сурово сказал Егор Семеныч. — Мы тут не для зубоскальства собрались, а для обсуждения и критики действий. А действия сельсовета я не могу признать удовлетворительными. С землеустройством проваландались, и ничего путного не сделали. В школе детишки мерзнут, как на северном полюсе. Мост, как был дырявым, так до сих пор таким и остался, хотя бревна были своевременно заготовлены.
— Растащили бревнышки! — прервал тот яге задорный голос.
— Егор Семеныч! — послышался другой голос. — Ты насчет избы-читальни упомяни!
— Насчет избы-читальни, — сказал Егор Семеныч, — это дело частное и меня не касается. Если в
ней председатель пьянку устроил, об этом могут наши селькоры написать. Я, граждане, не касаясь частностей, навожу критику вообще, о главном. А главное в том, что наши сельсоветчики работали безнадзорно. И в этом виновато общество. Выбрали, значит, нужно наблюдать, как они свою работу выполняют. А у нас наоборот. Каждый рассуждает: моя хата с краю, я ничего не знаю. Нет граждане, так нельзя. Да вот хотя бы взять нашу ревизионную комиссию, — повысил голос Егор Семеныч. — Видели мы ее? Нет, не видели. Работала она? Нет, не работала. А ревизионная комиссия, граждане, это — наши глаза и уши. И вот на таких работничков мы тоже должны навести строгую критику и притянуть их к ответу. Я спрашиваю, граждане, кто у нас состоит в ревизионной комиссии? Прошу ответа!
Егор Семеныч торжественно умолк и повернулся в сторону председателя. Председатель толкнул локтем секретаря. Тот схватился за папку с бумагами и, порывшись, извлек из нее помятую, исписанную четвертушку.
— В ревизионной комиссии состоят, — прочел секретарь, — председателем Егор Семеныч и членами Захар Николаевич и Никанор Кузьмич.
Егор Семеныч вскинул очки на лоб, снова наценил их на нос и растерянно пробормотал:
— Не может этого быть. Я в комиссии не состою. Меня не выбирали.
— Запамятовал, Егор Семеныч, — злорадно сказал председатель. — Именно тебя и выбирали да еще председателем.
— Да когда ж это было? — Спросил Егор Семеныч.
— Было это, — ответил секретарь, утыкаясь носом в бумагу, — восемь месяцев назад. Вот, в протоколе точно обозначено.
Собрание засмеялось.
Егор Семеныч заморгал, хотел было что то сказать, но махнул рукой и смущенно отошел от стола.
— Эх, ты, критик четырехглазый! — крикнул все тот же задорный голос. — Докритиковался!
Архип.
НА ЗАЩИТУ СВОИХ ПРАВ
Рисунок М. Черемных.
КОРОВА: — Как, опять жмыхи за границу вывозите?! А я здесь от бескормицы погибай?! Не пущу!..