по этому вопросу написало очень рѣшительную, прямо наглую статью. 1 Но американцевъ смѣлостью не удивишь и не запугаешь — они сами всѣхъ смѣлѣе. Притомъ, они очень хорошо знаютъ, что у г. Витте денегъ нѣтъ и что, если относительно евреевъ петербургское правительство теперь и не уступитъ, то въ манчжурскомъ вопросѣ оно не можетъ не уступить.
А, кстати, показалъ ли г. Витте своему коллегѣ г. фонъ- Плеве небезынтересную замѣтку въ отдѣлѣ Business Notes лондонскаго „Экономиста“? Замѣтка эта 2 въ буквальномъ переводѣ гласитъ:
„Въ виду огромнаго вліянія еврейскихъ капиталистовъ на континентальныхъ денежныхъ рынкахъ, значительный интересъ представляетъ предстоящій на слѣдующей недѣлѣ въ Парижѣ выпускъ русскаго желѣзнодорожнаго займа. Успѣхъ или неудача займа въ сильной степени зависитъ отъ этихъ могущественныхъ финансистовъ, и результатъ выпуска покажетъ, считаютъ ли они желательнымъ воспользоваться случаемъ демонстрировать свое недовольство разгромомъ ихъ единовѣрцевъ въ Кишиневѣ.“
Эта не лишенная пикантности замѣтка совпала съ визитомъ президента Луба въ Лондонъ. Конечно, гг. Лубэ и Делькассэ не заключили англо-французскаго союза, но франкорусскій тѣмъ не менѣе далъ въ Лондонѣ новую течь. Недаромъ князь Мещерскій открыто провозглашаетъ наступленіе „эпохи нашего разочарованія на счетъ союза нашего съ Франціей“ и утверждаетъ, что „мы (т. е. Россія) вернулись къ положенію свободы отъ всякаго безсрочнаго союза.“ Въ то же время онъ категорически совѣтуетъ ради укрѣпленія самодержавія „оставить Востокъ Азіи на произволъ судьбы“. Очевидно, въ воздухѣ пахнетъ грозой, и г. Мещерскій чуетъ, что эта гроза неминуемо смететъ любезное ему самодержавіе.
„Въ настоящее время — говоритъ онъ — не только война, но малѣйшій шорохъ воинственнаго характера, малѣйшій намекъ на внѣшнее политическое усложненіе немедленно вызываетъ потрясенія для денежныхъ рынковъ и сразу останавливаетъ въ невѣдѣніи близкаго будущаго распредѣленіе нужныхъ ресурсовъ на всѣ внутреннія потребности, вслѣдствіе чего сейчасъ же обостряется экономическое недомоганіе внутри государства, при которомъ неизбѣжно замедляется внутренняя организаціонная работа. И если къ этому прибавить, что именно этого экономическаго недомоганія, неизмѣнно сопровождающагося ослабленіемъ довѣрія къ власти, внутренніе враги только и ожидаютъ, какъ самой благопріятной почвы для своихъ разрушительныхъ дѣйствій, то легко себѣ представить, до какой степени въ интересахъ порядка и самосохраненія потребность внѣшняго спокойствія является для Россіи въ настоящее время не только главною жизненною потребностью, но и главнымъ условіемъ, отъ котораго ставится въ зависимость вопросъ мрака и свѣта для нашего будущаго.“
Между тѣмъ азіятская политика лишила Россію „спокойной независимости отъ другихъ государствъ и спокойной экономической увѣренности“.
А потому, „можно безошибочно сказать, что задачи на Азіатскомъ Востокѣ, допустивъ ихъ полезность, терпятъ относительно времени, пожалуй, даже выиграютъ, если назначивъ извѣстный періодъ для сохраненія Statu quo, съ устраненіемъ всякихъ поводовъ къ претензіямъ со стороны заинтересованныхъ государствъ; послѣ мы получимъ возможность видѣть яснѣе, чѣмъ теперь, очертанія и детали вопроса. Столь же безошибочно можно сказать, что первая задача — упорядоченіе внутренней жизни не терпитъ отлагательства и съ каждымъ днемъ становится настоятельнѣе, такъ что отсрочивать ее, или замедлять, или не додѣлывать за неимѣніемъ средствъ представляется въ интересахъ государства и правительства неудобнымъ.“ 3
Такъ самодержавіе, истощивъ Россію восточными авантюрами, теперь само заметалось въ страхѣ передъ неизбѣжной расплатой. Ибо кн. Мещерскій — цѣнный свидѣтель о дѣлахъ самодержавія. 4 Японцы, англичане и американцы будутъ глупы, если они не воспользуются тѣмъ, что самодержавію теперь совсѣмъ не до авантюръ: оно должно спасать себя.
А всетаки оно не спасется, и безъ внѣшней грозы часъ расплаты недалекъ.
1 № 9799 отъ 17 (30) іюня. 2 Economist, Juli 4, 1903.
3 „Гражданинъ“ № 51 отъ 26-го іюня. Дневники.
4 „Hob. Время“ отвѣтило на предостереженіе „Гражданина“ любопытной статьей, на которой мы остановимся въ слѣдующемъ номерѣ.
Ниже мы печатаемъ корресподенцію изъ Полтавы, заключающую документальную исторію одного изумительнаго судебнаго дѣла. Эта исторія заслуживаетъ особаго вниманія въ виду намѣреній г. Муравьева расширить участіе полиціи въ предварительномъ слѣдствіи и тѣмъ еще ухудшить и безъ того безобразную постановку въ Россіи слѣдственной части. Полтавское дѣло характеризуетъ также низкій уровень, на которомъ стоитъ слѣдственный персоналъ, и представляетъ въ этомъ отношеніи поучительный pendant къ темной тихорѣцкой исторіи.
Возлюбленные братья.
Отецъ Іоаннъ Кронштадтскій „впалъ въ описку“, какъ выражаются въ подобныхъ случаяхъ консисторскіе канцеляристы (у коихъ, кстати, чудотворный кронштадтскій батюшка, вообще, заимствуетъ слогъ для своихъ проповѣдей). Дѣло въ томъ, что врагъ рода человѣческаго, обернувшійся на сей разъ генераломъ Кирѣевымъ, шепнулъ ему на первыхъ порахъ послѣ кишиневскаго погрома, будто „царь скорбитъ“. Естественно, что мигомъ, съ быстротою истинно нездѣшнею, заскорбѣлъ и расторопный чудотворецъ и предался соотвѣтствующему словоизліянію. А потомъ вдругъ оказалось, что Крушеванъ сподобился не токмо что не укоризны, но двадцати пяти тысячъ сребренниковъ. Что тутъ дѣлать? Люди, кичащіеся образованіемъ своимъ и отвратившіеся отъ ученія византійскихъ святыхъ отецъ, пожалуй, не нашлись бы, и не вспомнили бы, что „покаявшемуся все простится, кромѣ хулы на св. духъ и на непосредственныхъ его представителей Государя Императора и Константина Петровича Побѣдоносцева“. (Мы забыли, гдѣ содержится этотъ „стихъ“, но съ увѣренностью предоставляемъ найти его справочному столу И отдѣленія святѣйшаго Сѵнода. Разыщутъ.)
Итакъ, покаяться истинному христіанину никогда не поздно. Впрочемъ, чудтворца, къ тому же, для пользы службы поторопили. „23 мая“, пишетъ „Новое Время“ со словъ г. Крушевана, „въ Кронштадтъ къ отцу Іоанну пріѣхало изъ Кишинева одно почтенное лицо, занимающее тамъ видное общественное положеніе. Въ бесѣдѣ съ о. Іоанномъ лицо это выяснило дѣйствительныя причины, вызвавшія погромъ. И о. Іоаннъ сказалъ: „я уже знаю это и сожалѣю о томъ, что сказалъ раньше“. Тогда, не теряя золотого времени, „ему подали перо и чернила. И онъ тутъ же, въ присутствіи другихъ посѣтителей (понятыхъ?) написалъ на почтовомъ листѣ малаго формата: письмо къ возлюбленнымъ братьямъ кишиневскимъ христіанамъ.“ Въ каковомъ письмѣ пишетъ, между прочимъ, слѣдующее : „я увѣрился, что христіане въ концѣ концовъ остались обиженными, а евреи за понесенные убытки и увѣчья сугубо награжденными отъ своихъ и чужихъ собратій“ ... „Нельзя обвинять однихъ христіанъ, вызванныхъ па безпорядки евреями; въ погромѣ виноваты, пре
имущественно, евреи“ („Hob. Вр.“, 29 мая, стр. 3.). Правильно. Долговолосый камеръ-лакей въ рясѣ, начавшій свою карьеру при юдофобѣ Александрѣ Александровичѣ и продолжающій ее на службѣ у юдофоба Вячеслава Константиновича, и не можетъ поступать иначе, нежели онъ поступаетъ: ибо въ противномъ случаѣ, что же бы это была за дисциплина, что за единство мыслей среди долговолосо-административно-придворноконюшеннаго вѣдомства?
Слава Св. Троицѣ, прошли уже па Руси тѣ времена, когда непокорные іереи, въ родѣ Филиппа Колычева, вполнѣ неблагопристойно кричали на царя и его безпредѣльно-преданныхъ опричниковъ. Правда, и тогда въ концѣ концовъ „закономѣрная и твердая власть, предъ Нами строго отвѣтственная“ придушила таки злоумышленнаго крикуна, но нежелательная смута, пущенная имъ въ духовенствѣ, была столь велика, что не нашлось даже ни одного укорительнаго проповѣдника на его похоронахъ. Произойди это теперь, о. Іоаннъ непремѣнно былъ бы назначенъ на „дежурство по похоронамъ“ и выяснилъ бы паствѣ вполнѣ удовлетворительно (въ опроверженіе неосновательныхъ слуховъ), что Филиппъ, собственно, самъ началъ душить пришедшаго къ нему Малюту (или, скажемъ, фонъ-Валя), а если задушеннымъ оказался онъ самъ, то это, очевидно, его покарала непорочная приснодѣва Марія (или архангелъ Гавріилъ, тамъ уже Сѵнодъ опредѣлилъ бы предварительно въ полной точности); что, впрочемъ, туда ему, Филиппу, и дорога.
... Когда я читаю рѣчи смиренныхъ пастырей, говорящихъ, что разорванныя на части еврейскія грудные дѣти сами вызвали „возлюбленныхъ братьевъ“ о. Іоанна на это дѣйствіе и что шесть стариковъ съ оторванными головами „сугубо вознаграждены за понесенныя увѣчья своими и чужими“; когда я вспоминаю, какъ г. Венцеслаусъ фонъ-Плеве черезъ тамбовскаго губернатора г. Готхольда-Карла фонъ-деръ-Лауница приказалъ костямъ
А, кстати, показалъ ли г. Витте своему коллегѣ г. фонъ- Плеве небезынтересную замѣтку въ отдѣлѣ Business Notes лондонскаго „Экономиста“? Замѣтка эта 2 въ буквальномъ переводѣ гласитъ:
„Въ виду огромнаго вліянія еврейскихъ капиталистовъ на континентальныхъ денежныхъ рынкахъ, значительный интересъ представляетъ предстоящій на слѣдующей недѣлѣ въ Парижѣ выпускъ русскаго желѣзнодорожнаго займа. Успѣхъ или неудача займа въ сильной степени зависитъ отъ этихъ могущественныхъ финансистовъ, и результатъ выпуска покажетъ, считаютъ ли они желательнымъ воспользоваться случаемъ демонстрировать свое недовольство разгромомъ ихъ единовѣрцевъ въ Кишиневѣ.“
Эта не лишенная пикантности замѣтка совпала съ визитомъ президента Луба въ Лондонъ. Конечно, гг. Лубэ и Делькассэ не заключили англо-французскаго союза, но франкорусскій тѣмъ не менѣе далъ въ Лондонѣ новую течь. Недаромъ князь Мещерскій открыто провозглашаетъ наступленіе „эпохи нашего разочарованія на счетъ союза нашего съ Франціей“ и утверждаетъ, что „мы (т. е. Россія) вернулись къ положенію свободы отъ всякаго безсрочнаго союза.“ Въ то же время онъ категорически совѣтуетъ ради укрѣпленія самодержавія „оставить Востокъ Азіи на произволъ судьбы“. Очевидно, въ воздухѣ пахнетъ грозой, и г. Мещерскій чуетъ, что эта гроза неминуемо смететъ любезное ему самодержавіе.
„Въ настоящее время — говоритъ онъ — не только война, но малѣйшій шорохъ воинственнаго характера, малѣйшій намекъ на внѣшнее политическое усложненіе немедленно вызываетъ потрясенія для денежныхъ рынковъ и сразу останавливаетъ въ невѣдѣніи близкаго будущаго распредѣленіе нужныхъ ресурсовъ на всѣ внутреннія потребности, вслѣдствіе чего сейчасъ же обостряется экономическое недомоганіе внутри государства, при которомъ неизбѣжно замедляется внутренняя организаціонная работа. И если къ этому прибавить, что именно этого экономическаго недомоганія, неизмѣнно сопровождающагося ослабленіемъ довѣрія къ власти, внутренніе враги только и ожидаютъ, какъ самой благопріятной почвы для своихъ разрушительныхъ дѣйствій, то легко себѣ представить, до какой степени въ интересахъ порядка и самосохраненія потребность внѣшняго спокойствія является для Россіи въ настоящее время не только главною жизненною потребностью, но и главнымъ условіемъ, отъ котораго ставится въ зависимость вопросъ мрака и свѣта для нашего будущаго.“
Между тѣмъ азіятская политика лишила Россію „спокойной независимости отъ другихъ государствъ и спокойной экономической увѣренности“.
А потому, „можно безошибочно сказать, что задачи на Азіатскомъ Востокѣ, допустивъ ихъ полезность, терпятъ относительно времени, пожалуй, даже выиграютъ, если назначивъ извѣстный періодъ для сохраненія Statu quo, съ устраненіемъ всякихъ поводовъ къ претензіямъ со стороны заинтересованныхъ государствъ; послѣ мы получимъ возможность видѣть яснѣе, чѣмъ теперь, очертанія и детали вопроса. Столь же безошибочно можно сказать, что первая задача — упорядоченіе внутренней жизни не терпитъ отлагательства и съ каждымъ днемъ становится настоятельнѣе, такъ что отсрочивать ее, или замедлять, или не додѣлывать за неимѣніемъ средствъ представляется въ интересахъ государства и правительства неудобнымъ.“ 3
Такъ самодержавіе, истощивъ Россію восточными авантюрами, теперь само заметалось въ страхѣ передъ неизбѣжной расплатой. Ибо кн. Мещерскій — цѣнный свидѣтель о дѣлахъ самодержавія. 4 Японцы, англичане и американцы будутъ глупы, если они не воспользуются тѣмъ, что самодержавію теперь совсѣмъ не до авантюръ: оно должно спасать себя.
А всетаки оно не спасется, и безъ внѣшней грозы часъ расплаты недалекъ.
1 № 9799 отъ 17 (30) іюня. 2 Economist, Juli 4, 1903.
3 „Гражданинъ“ № 51 отъ 26-го іюня. Дневники.
4 „Hob. Время“ отвѣтило на предостереженіе „Гражданина“ любопытной статьей, на которой мы остановимся въ слѣдующемъ номерѣ.
Ниже мы печатаемъ корресподенцію изъ Полтавы, заключающую документальную исторію одного изумительнаго судебнаго дѣла. Эта исторія заслуживаетъ особаго вниманія въ виду намѣреній г. Муравьева расширить участіе полиціи въ предварительномъ слѣдствіи и тѣмъ еще ухудшить и безъ того безобразную постановку въ Россіи слѣдственной части. Полтавское дѣло характеризуетъ также низкій уровень, на которомъ стоитъ слѣдственный персоналъ, и представляетъ въ этомъ отношеніи поучительный pendant къ темной тихорѣцкой исторіи.
Возлюбленные братья.
Отецъ Іоаннъ Кронштадтскій „впалъ въ описку“, какъ выражаются въ подобныхъ случаяхъ консисторскіе канцеляристы (у коихъ, кстати, чудотворный кронштадтскій батюшка, вообще, заимствуетъ слогъ для своихъ проповѣдей). Дѣло въ томъ, что врагъ рода человѣческаго, обернувшійся на сей разъ генераломъ Кирѣевымъ, шепнулъ ему на первыхъ порахъ послѣ кишиневскаго погрома, будто „царь скорбитъ“. Естественно, что мигомъ, съ быстротою истинно нездѣшнею, заскорбѣлъ и расторопный чудотворецъ и предался соотвѣтствующему словоизліянію. А потомъ вдругъ оказалось, что Крушеванъ сподобился не токмо что не укоризны, но двадцати пяти тысячъ сребренниковъ. Что тутъ дѣлать? Люди, кичащіеся образованіемъ своимъ и отвратившіеся отъ ученія византійскихъ святыхъ отецъ, пожалуй, не нашлись бы, и не вспомнили бы, что „покаявшемуся все простится, кромѣ хулы на св. духъ и на непосредственныхъ его представителей Государя Императора и Константина Петровича Побѣдоносцева“. (Мы забыли, гдѣ содержится этотъ „стихъ“, но съ увѣренностью предоставляемъ найти его справочному столу И отдѣленія святѣйшаго Сѵнода. Разыщутъ.)
Итакъ, покаяться истинному христіанину никогда не поздно. Впрочемъ, чудтворца, къ тому же, для пользы службы поторопили. „23 мая“, пишетъ „Новое Время“ со словъ г. Крушевана, „въ Кронштадтъ къ отцу Іоанну пріѣхало изъ Кишинева одно почтенное лицо, занимающее тамъ видное общественное положеніе. Въ бесѣдѣ съ о. Іоанномъ лицо это выяснило дѣйствительныя причины, вызвавшія погромъ. И о. Іоаннъ сказалъ: „я уже знаю это и сожалѣю о томъ, что сказалъ раньше“. Тогда, не теряя золотого времени, „ему подали перо и чернила. И онъ тутъ же, въ присутствіи другихъ посѣтителей (понятыхъ?) написалъ на почтовомъ листѣ малаго формата: письмо къ возлюбленнымъ братьямъ кишиневскимъ христіанамъ.“ Въ каковомъ письмѣ пишетъ, между прочимъ, слѣдующее : „я увѣрился, что христіане въ концѣ концовъ остались обиженными, а евреи за понесенные убытки и увѣчья сугубо награжденными отъ своихъ и чужихъ собратій“ ... „Нельзя обвинять однихъ христіанъ, вызванныхъ па безпорядки евреями; въ погромѣ виноваты, пре
имущественно, евреи“ („Hob. Вр.“, 29 мая, стр. 3.). Правильно. Долговолосый камеръ-лакей въ рясѣ, начавшій свою карьеру при юдофобѣ Александрѣ Александровичѣ и продолжающій ее на службѣ у юдофоба Вячеслава Константиновича, и не можетъ поступать иначе, нежели онъ поступаетъ: ибо въ противномъ случаѣ, что же бы это была за дисциплина, что за единство мыслей среди долговолосо-административно-придворноконюшеннаго вѣдомства?
Слава Св. Троицѣ, прошли уже па Руси тѣ времена, когда непокорные іереи, въ родѣ Филиппа Колычева, вполнѣ неблагопристойно кричали на царя и его безпредѣльно-преданныхъ опричниковъ. Правда, и тогда въ концѣ концовъ „закономѣрная и твердая власть, предъ Нами строго отвѣтственная“ придушила таки злоумышленнаго крикуна, но нежелательная смута, пущенная имъ въ духовенствѣ, была столь велика, что не нашлось даже ни одного укорительнаго проповѣдника на его похоронахъ. Произойди это теперь, о. Іоаннъ непремѣнно былъ бы назначенъ на „дежурство по похоронамъ“ и выяснилъ бы паствѣ вполнѣ удовлетворительно (въ опроверженіе неосновательныхъ слуховъ), что Филиппъ, собственно, самъ началъ душить пришедшаго къ нему Малюту (или, скажемъ, фонъ-Валя), а если задушеннымъ оказался онъ самъ, то это, очевидно, его покарала непорочная приснодѣва Марія (или архангелъ Гавріилъ, тамъ уже Сѵнодъ опредѣлилъ бы предварительно въ полной точности); что, впрочемъ, туда ему, Филиппу, и дорога.
... Когда я читаю рѣчи смиренныхъ пастырей, говорящихъ, что разорванныя на части еврейскія грудные дѣти сами вызвали „возлюбленныхъ братьевъ“ о. Іоанна на это дѣйствіе и что шесть стариковъ съ оторванными головами „сугубо вознаграждены за понесенныя увѣчья своими и чужими“; когда я вспоминаю, какъ г. Венцеслаусъ фонъ-Плеве черезъ тамбовскаго губернатора г. Готхольда-Карла фонъ-деръ-Лауница приказалъ костямъ