Дорогой папа, я самъ хотѣлъ жаловаться. Но теперь я не одинъ. Я хочу, чтобы и ты объ этомъ подумалъ. Можно было бы посовѣтоваться съ кѣмъ-нибудь изъ дѣльныхъ и опытныхъ здѣшнихъ юристовъ. Я прошу, обрати вниманіе, что дѣло мое самое пустое, не влекущее послѣдствій, такъ что съ нимъ хлопотъ будетъ не много. Но меня гнететъ, что меня избили; я не могу отказаться отъ жалобы. Я не настаиваю, чтобы ты во что бы то ни стало подалъ немедленно жалобу прокурору окружного суда, но я прошу, папа, подумай объ этомъ. Ты сумѣешь, вѣдь, если захочешь. Твои слова вѣсили бы гораздо больше моихъ. Не даромъ начальникъ величаетъ тебя „почтенною личностью“. Вотъ прошла уже недѣля, а голова болитъ, шея еще не прошла, а грудь ноетъ и больно глубоко вздохнуть, хотя и напрягаю всю волю, чтобы поправиться, стараюсь ѣсть, хоть и не хочется, и пью молоко, такъ какъ мясо противно. Голова кружится. Не показывай письма Женѣ. Не говори, что боленъ.
Пробужденіе національныхъ стремленій въ Грузіи. 1
Врядъ ли есть хоть одинъ вопросъ практической политики, который представлялъ бы такія трудности для разрѣшенія въ духѣ справедливости и цивилизаціи, какъ вопросъ національный ; въ этомъ отношеніи онъ стоитъ далеко впереди даже вопроса религіознаго. Полная свобода мысли и совѣсти, а, слѣдовательно, и религіознаго культа, и вмѣстѣ съ тѣмъ полная независимость его отправленія отъ государства — такое рѣшеніе этого послѣдняго вопроса дала современная цивилизація, и хотя проведеніе его въ жизнь встрѣчаетъ весьма значительныя трудности, но эти трудности состоятъ, главнымъ образомъ, въ противодѣйствіи тѣхъ темныхъ общественныхъ силъ, которыя вообще не желаютъ рѣшенія какихъ бы то ни было вопросовъ въ духѣ справедливости и цивилизаціи, да еще въ косности тѣхъ, кто, можетъ быть, и желаетъ его, но боится радикальныхъ мѣръ. Но лишь только религіозно-церковная борьба закончилась отдѣленіемъ церкви отъ государства, какъ это рѣшеніе дѣлается непререкаемымъ и безвозвратнымъ. Во всякомъ случаѣ — полная свобода совѣсти, а, въ дальнѣйшемъ развитіи, отдѣленіе церкви отъ государства является необходимымъ пунктомъ всякой демократической программы; у насъ, въ Россіи его требуютъ теперь одинаково и немногіе искренніе служители господствующей церкви, понявшіе, что полицейское господство православія ведетъ къ его моральному приниженію, и атеисты, и сектанты, и раскольники, и иновѣрцы.
Въ гораздо худшемъ положеніи вопросъ національный. Вполнѣ онъ не разрѣшенъ нигдѣ, хотя, конечно, нигдѣ положеніе инородцевъ не является до такой степени тяжелымъ, какъ въ Россіи; вполнѣ онъ не разрѣшенъ даже въ Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ онъ поднимается то въ формѣ негрскаго, то въ формѣ китайскаго вопроса, а если Швейцарія составляетъ счастливое исключеніе, то только потому, что въ ней этотъ вопросъ поставленъ въ наиболѣе простой и легкой формѣ. Въ самомъ дѣлѣ, если для религіознаго вопроса есть, по крайней мѣрѣ, въ теоріи безукоризненное рѣшеніе, то для вопроса національнаго такого рѣшенія нѣтъ даже въ теоріи. Дѣла совѣсти можно (и должно) изъять изъ компетенціи государства; съ національностью же своихъ гражданъ, по крайней мѣрѣ, постольку, поскольку она связана съ языкомъ, всякое государство неизбѣжно вступаетъ въ тѣ или иныя столкновенія. Нельзя отдѣлить отъ государства судъ, администрацію, школу; на какомъ же языкѣ должно вестись судопроизводство, преподаваніе, сношенія между администраціей и гражданами, если на одной ограниченной территоріи перемѣшаны 2, 3, 4 національности, говорящія на разныхъ языкахъ, если въ одномъ процессѣ сталкиваются стороны и свидѣтели разныхъ нарѣчій, въ одну школу ходятъ дѣти, плохо понимающія или вовсе не понимающія другъ друга? Трудность, а при осложненіяхъ, создаваемыхъ иногда жизнью, и невозможность совершенно правильнаго рѣшенія этого вопроса ведетъ къ очень печальнымъ результатамъ. Въ Россія и представителей господствующей національности, л представителей
1 La Géorgie, politique et sociale. Paris. №№ 1—3 (выходитъ 1—2 раза въ мѣсяцѣ съ мая 1903 г.).
національностей, только терпимыхъ, украинцевъ, поляковъ, евреевъ, гнететъ одна и та же сила, эксплуатирующая и давящая инородцевъ ради интересовъ и при помощи господствующей великорусской національности, а эту послѣднюю, угнетающая якобы въ интересахъ цѣлаго, называемаго Россійской Имперіей, въ дѣйствительности же ради своекорыстныхъ интересовъ численно ничтожной, но могущественной по своему положенію клики. Между тѣмъ, несмотря на все это, мы, представители оппозиціи, нерѣдко радуемъ эту клику своими внутренними раздорами. Читатели „Освобожденія“ знаютъ о тѣхъ печальныхъ раздорахъ изъ-за національнаго вопроса, которые раздѣляютъ и ослабляютъ поляковъ въ ихъ борьбѣ съ россійскимъ самодержавіемъ.
Если разрѣшеніе національнаго вопроса въ духѣ справедливости и цивилизаціи представляетъ такія огромныя трудности, то разрѣшеніе его въ духѣ деспотизма зато очень просто; такъ онъ разрѣшенъ въ Россіи и по отношенію къ финляндцамъ, и по отношенію къ полякамъ, и по отношенію къ украинцамъ (которымъ строго запрещено чтеніе на родномъ языкѣ даже . . . евангелія; евангеліе на малороссійскомъ языкѣ, изданное въ Вѣнѣ, неукоснительно отбирается при обыскахъ, какъ запретный плодъ). Такъ же онъ разрѣшенъ по отношенію къ Грузіи.
Къ сожалѣнію, громадное большинство русскаго интеллигентнаго общества имѣетъ самыя смутныя свѣдѣнія какъ объ исторіи Грузіи, такъ и о ея современномъ положеніи; мы едва ли ошибемся, если скажемъ, что для многихъ знакомство съ этою страною почти ограничивается тѣмъ, что они почерпнули изъ Лермонтова, да еще у художниковъ, охотно вдохновляющихся кавказской природой. А между тѣмъ, тамъ живетъ цѣлый народъ, создавшій государство и своеобразную культуру за долго до того, какъ новгородцы сознали, что ихъ земля велика и обильна, но порядка въ ней нѣтъ. Въ концѣ XVIII столѣтія ихъ государство добровольно отдалось подъ покровительство императрицы Екатерины II, которая за себя и за своихъ будущихъ замѣстителей торжественно обѣщала охранять внѣшнюю независимость и внутреннюю самостоятельность Грузіи, какъ автономнаго государства подъ властью собственной династіи (договоръ 1783 г.), что не помѣшало ея наслѣднику императору Павлу I занять военною силою Грузію подъ первымъ же удобнымъ или неудобнымъ предлогомъ и объявить о полномъ ея присоединеніи къ Россіи (въ 1801 г.), а ея благословенному и либеральному внуку, хотя не безъ колебаній и не безъ внутренней борьбы между династически - завоевательными инстинктами внука Екатерины и сына Павла и либеральными стремленіями ученика Лагарпа, подтвердить таковое присоединеніе (въ томъ же 1801 г.). Правда, въ манифестѣ императора Павла, которымъ было объявлено о присоединеніи, давалось торжественное обѣщаніе, что Грузія будетъ управляема по собственнымъ законамъ своимъ національнымъ правительствомъ, что въ ней будетъ сохранена національная милиція, своя національная церковь, своя монета; что судопроизводство, администрація и преподаваніе будутъ вестись на грузинскомъ языкѣ. Не прошло однако и нѣсколькихъ десятилѣтій, какъ всѣ эти торжественныя обѣщанія, прочитанныя во всѣхъ церквахъ Грузіи и С.-Петербурга, были совершенно забыты. Вскорѣ вслѣдъ за манифестомъ, какъ только положеніе вещей на Кавказѣ позволило это, началась жестокая руссификація, подавленіе всѣхъ національныхъ стремленій, и вмѣстѣ съ тѣмъ безжалостная эксплуатація богатаго естественными дарами края.
Въ школѣ нѣкоторое время сохранялся грузинскій языкъ, какъ языкъ преподаванія. Но это возбуждаетъ недовольство правительства. Оно, покровительствующее въ собственной Россіи церковно-приходской школѣ, безжалостно изгоняетъ грузинское духовенство изъ грузинской школы, замѣняя его русскими учителями, какъ проводниками руссификаціи; грузинскія дѣти ихъ не понимаютъ, и школы, и безъ того малочисленныя, пустуютъ. (Объ этихъ стремленіяхъ правительства въ очень яркихъ выраженіяхъ говоритъ письмо Побѣдоносцева къ экзарху Грузіи, опубликованное въ № 1 „La Géorgie“). Отъ національной грузинской милиціи не осталось и воспоминанія; мало того, правительство посылаетъ рекрутовъ грузинъ отбывать воинскую повинность
Пробужденіе національныхъ стремленій въ Грузіи. 1
Врядъ ли есть хоть одинъ вопросъ практической политики, который представлялъ бы такія трудности для разрѣшенія въ духѣ справедливости и цивилизаціи, какъ вопросъ національный ; въ этомъ отношеніи онъ стоитъ далеко впереди даже вопроса религіознаго. Полная свобода мысли и совѣсти, а, слѣдовательно, и религіознаго культа, и вмѣстѣ съ тѣмъ полная независимость его отправленія отъ государства — такое рѣшеніе этого послѣдняго вопроса дала современная цивилизація, и хотя проведеніе его въ жизнь встрѣчаетъ весьма значительныя трудности, но эти трудности состоятъ, главнымъ образомъ, въ противодѣйствіи тѣхъ темныхъ общественныхъ силъ, которыя вообще не желаютъ рѣшенія какихъ бы то ни было вопросовъ въ духѣ справедливости и цивилизаціи, да еще въ косности тѣхъ, кто, можетъ быть, и желаетъ его, но боится радикальныхъ мѣръ. Но лишь только религіозно-церковная борьба закончилась отдѣленіемъ церкви отъ государства, какъ это рѣшеніе дѣлается непререкаемымъ и безвозвратнымъ. Во всякомъ случаѣ — полная свобода совѣсти, а, въ дальнѣйшемъ развитіи, отдѣленіе церкви отъ государства является необходимымъ пунктомъ всякой демократической программы; у насъ, въ Россіи его требуютъ теперь одинаково и немногіе искренніе служители господствующей церкви, понявшіе, что полицейское господство православія ведетъ къ его моральному приниженію, и атеисты, и сектанты, и раскольники, и иновѣрцы.
Въ гораздо худшемъ положеніи вопросъ національный. Вполнѣ онъ не разрѣшенъ нигдѣ, хотя, конечно, нигдѣ положеніе инородцевъ не является до такой степени тяжелымъ, какъ въ Россіи; вполнѣ онъ не разрѣшенъ даже въ Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ онъ поднимается то въ формѣ негрскаго, то въ формѣ китайскаго вопроса, а если Швейцарія составляетъ счастливое исключеніе, то только потому, что въ ней этотъ вопросъ поставленъ въ наиболѣе простой и легкой формѣ. Въ самомъ дѣлѣ, если для религіознаго вопроса есть, по крайней мѣрѣ, въ теоріи безукоризненное рѣшеніе, то для вопроса національнаго такого рѣшенія нѣтъ даже въ теоріи. Дѣла совѣсти можно (и должно) изъять изъ компетенціи государства; съ національностью же своихъ гражданъ, по крайней мѣрѣ, постольку, поскольку она связана съ языкомъ, всякое государство неизбѣжно вступаетъ въ тѣ или иныя столкновенія. Нельзя отдѣлить отъ государства судъ, администрацію, школу; на какомъ же языкѣ должно вестись судопроизводство, преподаваніе, сношенія между администраціей и гражданами, если на одной ограниченной территоріи перемѣшаны 2, 3, 4 національности, говорящія на разныхъ языкахъ, если въ одномъ процессѣ сталкиваются стороны и свидѣтели разныхъ нарѣчій, въ одну школу ходятъ дѣти, плохо понимающія или вовсе не понимающія другъ друга? Трудность, а при осложненіяхъ, создаваемыхъ иногда жизнью, и невозможность совершенно правильнаго рѣшенія этого вопроса ведетъ къ очень печальнымъ результатамъ. Въ Россія и представителей господствующей національности, л представителей
1 La Géorgie, politique et sociale. Paris. №№ 1—3 (выходитъ 1—2 раза въ мѣсяцѣ съ мая 1903 г.).
національностей, только терпимыхъ, украинцевъ, поляковъ, евреевъ, гнететъ одна и та же сила, эксплуатирующая и давящая инородцевъ ради интересовъ и при помощи господствующей великорусской національности, а эту послѣднюю, угнетающая якобы въ интересахъ цѣлаго, называемаго Россійской Имперіей, въ дѣйствительности же ради своекорыстныхъ интересовъ численно ничтожной, но могущественной по своему положенію клики. Между тѣмъ, несмотря на все это, мы, представители оппозиціи, нерѣдко радуемъ эту клику своими внутренними раздорами. Читатели „Освобожденія“ знаютъ о тѣхъ печальныхъ раздорахъ изъ-за національнаго вопроса, которые раздѣляютъ и ослабляютъ поляковъ въ ихъ борьбѣ съ россійскимъ самодержавіемъ.
Если разрѣшеніе національнаго вопроса въ духѣ справедливости и цивилизаціи представляетъ такія огромныя трудности, то разрѣшеніе его въ духѣ деспотизма зато очень просто; такъ онъ разрѣшенъ въ Россіи и по отношенію къ финляндцамъ, и по отношенію къ полякамъ, и по отношенію къ украинцамъ (которымъ строго запрещено чтеніе на родномъ языкѣ даже . . . евангелія; евангеліе на малороссійскомъ языкѣ, изданное въ Вѣнѣ, неукоснительно отбирается при обыскахъ, какъ запретный плодъ). Такъ же онъ разрѣшенъ по отношенію къ Грузіи.
Къ сожалѣнію, громадное большинство русскаго интеллигентнаго общества имѣетъ самыя смутныя свѣдѣнія какъ объ исторіи Грузіи, такъ и о ея современномъ положеніи; мы едва ли ошибемся, если скажемъ, что для многихъ знакомство съ этою страною почти ограничивается тѣмъ, что они почерпнули изъ Лермонтова, да еще у художниковъ, охотно вдохновляющихся кавказской природой. А между тѣмъ, тамъ живетъ цѣлый народъ, создавшій государство и своеобразную культуру за долго до того, какъ новгородцы сознали, что ихъ земля велика и обильна, но порядка въ ней нѣтъ. Въ концѣ XVIII столѣтія ихъ государство добровольно отдалось подъ покровительство императрицы Екатерины II, которая за себя и за своихъ будущихъ замѣстителей торжественно обѣщала охранять внѣшнюю независимость и внутреннюю самостоятельность Грузіи, какъ автономнаго государства подъ властью собственной династіи (договоръ 1783 г.), что не помѣшало ея наслѣднику императору Павлу I занять военною силою Грузію подъ первымъ же удобнымъ или неудобнымъ предлогомъ и объявить о полномъ ея присоединеніи къ Россіи (въ 1801 г.), а ея благословенному и либеральному внуку, хотя не безъ колебаній и не безъ внутренней борьбы между династически - завоевательными инстинктами внука Екатерины и сына Павла и либеральными стремленіями ученика Лагарпа, подтвердить таковое присоединеніе (въ томъ же 1801 г.). Правда, въ манифестѣ императора Павла, которымъ было объявлено о присоединеніи, давалось торжественное обѣщаніе, что Грузія будетъ управляема по собственнымъ законамъ своимъ національнымъ правительствомъ, что въ ней будетъ сохранена національная милиція, своя національная церковь, своя монета; что судопроизводство, администрація и преподаваніе будутъ вестись на грузинскомъ языкѣ. Не прошло однако и нѣсколькихъ десятилѣтій, какъ всѣ эти торжественныя обѣщанія, прочитанныя во всѣхъ церквахъ Грузіи и С.-Петербурга, были совершенно забыты. Вскорѣ вслѣдъ за манифестомъ, какъ только положеніе вещей на Кавказѣ позволило это, началась жестокая руссификація, подавленіе всѣхъ національныхъ стремленій, и вмѣстѣ съ тѣмъ безжалостная эксплуатація богатаго естественными дарами края.
Въ школѣ нѣкоторое время сохранялся грузинскій языкъ, какъ языкъ преподаванія. Но это возбуждаетъ недовольство правительства. Оно, покровительствующее въ собственной Россіи церковно-приходской школѣ, безжалостно изгоняетъ грузинское духовенство изъ грузинской школы, замѣняя его русскими учителями, какъ проводниками руссификаціи; грузинскія дѣти ихъ не понимаютъ, и школы, и безъ того малочисленныя, пустуютъ. (Объ этихъ стремленіяхъ правительства въ очень яркихъ выраженіяхъ говоритъ письмо Побѣдоносцева къ экзарху Грузіи, опубликованное въ № 1 „La Géorgie“). Отъ національной грузинской милиціи не осталось и воспоминанія; мало того, правительство посылаетъ рекрутовъ грузинъ отбывать воинскую повинность