ОСВОБОЖДЕНIЕ
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) 5 марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 50 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttqart, Furtbachstrasse 12) и у всѣхъ книгопродавцевъ.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія“.
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія“.
№ 4 (28).
Штутгартъ, 2-го августа (15-го августа) 1903 г.
Годъ второй.
31-го іюля (13-го августа) 1903 г.
Стачечное движеніе, охватившее югъ Россіи, не есть простая серія .забастовокъ. Это крупное политическое движеніе, знаменующее собой напряженное, чисто революціонное настроеніе трудящихся народныхъ массъ, выливающееся сегодня въ форму стачекъ, но завтра могущее получить совсѣмъ другую форму. Тутъ мы воочію видимъ пароксизмъ той революціонной лихорадки, которая стала хронической для Россіи и противъ которой уставъ о предупрежденіи и пресѣченіи преступленій со всѣми его приложеніями окончательно пересталъ дѣйствовать. Это ясно для всѣхъ, кто знакомъ съ положеніемъ вещей и вдумывается въ него и кто не вѣритъ въ возможность полицейскими приказами, казацкими нагайками и залпами воинскихъ командъ останавливать ходъ исторіи. Въ революціонной лихорадкѣ находится не только городское населеніе — ею поражена и деревня. Прочтите помѣщенную ниже корреспонденцію изъ Хвалынскаго уѣзда о замѣчательномъ аграрномъ процессѣ, тамъ недавно разбиравшемся, прислушайтесь къ рокоту еще глухого, но становящагося уже сознательнымъ недовольства сельскихъ народныхъ массъ — и вы почуете дыханіе надвигающагося переворота. Когда онъ придетъ, мы не знаемъ и опредѣлить не можемъ; но мы знаемъ, что власть имущіе могутъ остановить революцію только однимъ способомъ : они должны сдѣлать ее сами, ставъ на путь смѣлыхъ и коренныхъ реформъ. Но они этого не хотятъ сдѣлать и не сдѣлаютъ.
Въ самомъ дѣлѣ, эти господа, держащіе въ своихъ рукахъ власть, напрасно убаюкивали себя увѣренностью, что русскій народъ все стерпитъ, и что простыя и вѣчныя идеи свободы, равенства и братства, зажегшія Францію національнымъ энтузіазмомъ въ концѣ XVIII в. и сметшія ея старый порядокъ, останутся навсегда чужды русскому народу. Приходится, конечно, удивляться тому, что нашъ народъ такъ медленно воспринимаетъ эти идеи, такъ поздно ими зажигается. Онъ долго, ужасно долго терпѣлъ крѣпостное право, основанное па гражданскомъ безправіи личности, превращенной въ рабочую скотину. Онъ долго, слишкомъ долго терпитъ полицейское самодержавіе, основанное на государственномъ безправіи личности и общества, не терпящее самодѣятельности, выше всего ставящее приказъ власти. Но теперь народъ просыпается и, наконецъ, съ мучительнымъ напряженіемъ мысли добирается до простой истины, что весь этотъ полицейскій и въ то же время „законный“ произволъ, который его гнететъ, упирается въ самодержавіе царя и имъ держится. Разсказываютъ символическій анекдотъ о крестьянинѣ - хохлѣ, который думалъ, думалъ надъ царскимъ титуломъ и его окончаніемъ: „и прочая, и прочая, и прочая“ и, наконецъ, на свой ладъ понялъ: „ото есть вже становой, справникъ и тамъ всякое прочее начальство“. Вотъ политическое прозрѣніе народа, совершающееся на нашихъ глазахъ и подготовляющее великій переворотъ въ жизни государства!
Г. Плеве и его губернаторы и градоначальники, тысячами арестовывавшіе рабочихъ - стачечниковъ и десятками ихъ подвергавшіе разстрѣлу, дѣлали это прежде, всего ради охраны самодержавія. И въ то же время какая это была грандіозная по силѣ и убѣдительности противосамодержавная и даже болѣе того — противомонархическая пропаганда и агитація ! Руками и приказами этихъ слугъ царя, которымъ онъ слѣпо довѣрилъ свою власть и самое монархію, расшатывалась власть и разрушалась монархія. Въ нѣсколько дней этихъ общихъ стачекъ, обострившихся до мѣстныхъ революцій, сказалось дѣйствіе цѣлаго ряда лѣтъ — плодъ сознательныхъ усилій и стихійнаго историческаго творчества. И, въ свою очередь, эти дни разомъ воспитывали рабочую массу въ политическомъ отношеніи и толкали ее впередъ — масса не разсужденіями, а собственнымъ дѣйственнымъ опытомъ познавала свою силу и научалась различать друзей и враговъ. Какъ далеко то время, когда единственнымъ способомъ воздѣйствія на соціально-экономическое и политическое сознаніе рабочаго была единичная и неизбѣжно робкая пропаганда въ кружкахъ рабочихъ, куда „интеллигенты“, по большей части, студенты, ходили крадучись, переодѣтые, подъ разными псевдонимами, для того, чтобы растолковывать рабочимъ краткія изложенія политической экономіи въ духѣ Маркса ! И даже петербургская стачка 1896 года, этотъ поворотный пунктъ новѣйшаго русскаго рабочаго движенія, какъ мало эта безмолвная стачка похожа на то, что происходило зимою въ Ростовѣ и въ самое послѣднее время въ другихъ городахъ русскаго юга — напримѣръ, въ Баку! Вѣдь, въ Баку, по сообщенію даже русскихъ легальныхъ газетъ, „рабочіе въ полѣ, на Волчьихъ воротахъ и у Стеньки Разина (пригородная мѣстность) устроили четыре грандіозныхъ сходки. У Стеньки Разина было болѣе 25 тысячъ человѣкъ промысловыхъ рабочихъ... Въ теченіе 5—6 дней рабочіе были полными хозяевами Баку и промысловой площади, такъ какъ администрація, располагая всего 600 чел. войска, абсолютно ничего не могла сдѣлать“. 1
Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что политическая дѣеспособность народныхъ массъ и, въ особенности, городского населенія въ огромной мѣрѣ подвинулась впередъ за послѣднее время. И, быть можетъ, одна изъ самыхъ любопытныхъ чертъ въ этомъ процессѣ политическаго воспитанія народныхъ массъ состоитъ въ томъ, что въ немъ само самодержавное правительство приняло не только пассивное, но и активное участіе — въ роли провокатора. Въ одесскомъ стачечномъ движеніи несомнѣнна иниціатива агента Зубатова, доктора Шаевича, который велъ систематическую пропаганду и агитацію среди мѣстныхъ рабочихъ, организуя ихъ въ профессіональные союзы и подстрекая ихъ къ стачечной борьбѣ. Въ послѣднемъ № „Революціонной Россіи“ напечатаны изумительные документы, рисующіе дѣятельность Шаевича. Въ секретномъ донесеніи от
1 „Право“ № 31, перепечат. изъ „Новостей“.
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) 5 марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 50 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttqart, Furtbachstrasse 12) и у всѣхъ книгопродавцевъ.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія“.
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія“.
№ 4 (28).
Штутгартъ, 2-го августа (15-го августа) 1903 г.
Годъ второй.
31-го іюля (13-го августа) 1903 г.
Стачечное движеніе, охватившее югъ Россіи, не есть простая серія .забастовокъ. Это крупное политическое движеніе, знаменующее собой напряженное, чисто революціонное настроеніе трудящихся народныхъ массъ, выливающееся сегодня въ форму стачекъ, но завтра могущее получить совсѣмъ другую форму. Тутъ мы воочію видимъ пароксизмъ той революціонной лихорадки, которая стала хронической для Россіи и противъ которой уставъ о предупрежденіи и пресѣченіи преступленій со всѣми его приложеніями окончательно пересталъ дѣйствовать. Это ясно для всѣхъ, кто знакомъ съ положеніемъ вещей и вдумывается въ него и кто не вѣритъ въ возможность полицейскими приказами, казацкими нагайками и залпами воинскихъ командъ останавливать ходъ исторіи. Въ революціонной лихорадкѣ находится не только городское населеніе — ею поражена и деревня. Прочтите помѣщенную ниже корреспонденцію изъ Хвалынскаго уѣзда о замѣчательномъ аграрномъ процессѣ, тамъ недавно разбиравшемся, прислушайтесь къ рокоту еще глухого, но становящагося уже сознательнымъ недовольства сельскихъ народныхъ массъ — и вы почуете дыханіе надвигающагося переворота. Когда онъ придетъ, мы не знаемъ и опредѣлить не можемъ; но мы знаемъ, что власть имущіе могутъ остановить революцію только однимъ способомъ : они должны сдѣлать ее сами, ставъ на путь смѣлыхъ и коренныхъ реформъ. Но они этого не хотятъ сдѣлать и не сдѣлаютъ.
Въ самомъ дѣлѣ, эти господа, держащіе въ своихъ рукахъ власть, напрасно убаюкивали себя увѣренностью, что русскій народъ все стерпитъ, и что простыя и вѣчныя идеи свободы, равенства и братства, зажегшія Францію національнымъ энтузіазмомъ въ концѣ XVIII в. и сметшія ея старый порядокъ, останутся навсегда чужды русскому народу. Приходится, конечно, удивляться тому, что нашъ народъ такъ медленно воспринимаетъ эти идеи, такъ поздно ими зажигается. Онъ долго, ужасно долго терпѣлъ крѣпостное право, основанное па гражданскомъ безправіи личности, превращенной въ рабочую скотину. Онъ долго, слишкомъ долго терпитъ полицейское самодержавіе, основанное на государственномъ безправіи личности и общества, не терпящее самодѣятельности, выше всего ставящее приказъ власти. Но теперь народъ просыпается и, наконецъ, съ мучительнымъ напряженіемъ мысли добирается до простой истины, что весь этотъ полицейскій и въ то же время „законный“ произволъ, который его гнететъ, упирается въ самодержавіе царя и имъ держится. Разсказываютъ символическій анекдотъ о крестьянинѣ - хохлѣ, который думалъ, думалъ надъ царскимъ титуломъ и его окончаніемъ: „и прочая, и прочая, и прочая“ и, наконецъ, на свой ладъ понялъ: „ото есть вже становой, справникъ и тамъ всякое прочее начальство“. Вотъ политическое прозрѣніе народа, совершающееся на нашихъ глазахъ и подготовляющее великій переворотъ въ жизни государства!
Г. Плеве и его губернаторы и градоначальники, тысячами арестовывавшіе рабочихъ - стачечниковъ и десятками ихъ подвергавшіе разстрѣлу, дѣлали это прежде, всего ради охраны самодержавія. И въ то же время какая это была грандіозная по силѣ и убѣдительности противосамодержавная и даже болѣе того — противомонархическая пропаганда и агитація ! Руками и приказами этихъ слугъ царя, которымъ онъ слѣпо довѣрилъ свою власть и самое монархію, расшатывалась власть и разрушалась монархія. Въ нѣсколько дней этихъ общихъ стачекъ, обострившихся до мѣстныхъ революцій, сказалось дѣйствіе цѣлаго ряда лѣтъ — плодъ сознательныхъ усилій и стихійнаго историческаго творчества. И, въ свою очередь, эти дни разомъ воспитывали рабочую массу въ политическомъ отношеніи и толкали ее впередъ — масса не разсужденіями, а собственнымъ дѣйственнымъ опытомъ познавала свою силу и научалась различать друзей и враговъ. Какъ далеко то время, когда единственнымъ способомъ воздѣйствія на соціально-экономическое и политическое сознаніе рабочаго была единичная и неизбѣжно робкая пропаганда въ кружкахъ рабочихъ, куда „интеллигенты“, по большей части, студенты, ходили крадучись, переодѣтые, подъ разными псевдонимами, для того, чтобы растолковывать рабочимъ краткія изложенія политической экономіи въ духѣ Маркса ! И даже петербургская стачка 1896 года, этотъ поворотный пунктъ новѣйшаго русскаго рабочаго движенія, какъ мало эта безмолвная стачка похожа на то, что происходило зимою въ Ростовѣ и въ самое послѣднее время въ другихъ городахъ русскаго юга — напримѣръ, въ Баку! Вѣдь, въ Баку, по сообщенію даже русскихъ легальныхъ газетъ, „рабочіе въ полѣ, на Волчьихъ воротахъ и у Стеньки Разина (пригородная мѣстность) устроили четыре грандіозныхъ сходки. У Стеньки Разина было болѣе 25 тысячъ человѣкъ промысловыхъ рабочихъ... Въ теченіе 5—6 дней рабочіе были полными хозяевами Баку и промысловой площади, такъ какъ администрація, располагая всего 600 чел. войска, абсолютно ничего не могла сдѣлать“. 1
Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что политическая дѣеспособность народныхъ массъ и, въ особенности, городского населенія въ огромной мѣрѣ подвинулась впередъ за послѣднее время. И, быть можетъ, одна изъ самыхъ любопытныхъ чертъ въ этомъ процессѣ политическаго воспитанія народныхъ массъ состоитъ въ томъ, что въ немъ само самодержавное правительство приняло не только пассивное, но и активное участіе — въ роли провокатора. Въ одесскомъ стачечномъ движеніи несомнѣнна иниціатива агента Зубатова, доктора Шаевича, который велъ систематическую пропаганду и агитацію среди мѣстныхъ рабочихъ, организуя ихъ въ профессіональные союзы и подстрекая ихъ къ стачечной борьбѣ. Въ послѣднемъ № „Революціонной Россіи“ напечатаны изумительные документы, рисующіе дѣятельность Шаевича. Въ секретномъ донесеніи от
1 „Право“ № 31, перепечат. изъ „Новостей“.