„Три пріема, которые мы нынѣ наблюдали въ такіе короткіе промежутки времени, суть символы, политическіе символы, признаки, характерные для политическаго положенія тѣхъ странъ, къ которымъ принадлежали высокіе гости. Каждый изъ нихъ получилъ такой пріемъ, какой заслуживаетъ его политическая система. Верховный глава англійскаго государства прибылъ изъ свободнѣйшей страны Европы, изъ міровой державы, въ которой народъ самъ правитъ собой и въ королѣ видитъ не болѣе и не менѣе какъ позолоченную верхушку своего горделиваго государственнаго строенія. Англичанинъ свободенъ и не боится своего государя и государь его свободенъ и не боится своего народа. Потому король Эдуардъ не чувствовалъ страха и передъ вѣнскимъ населеніемъ.
„Императоръ Вильгельмъ, любящій подчеркивать, что онъ божьей милостью король Пруссіи, чувствующій себя своимъ собственнымъ канцлеромъ . . . требуетъ уже другой обстановки. Онъ имѣетъ враговъ и не боится ихъ. Онъ желаетъ показывать мощь и хочетъ видѣть ее вокругъ себя. Онъ идетъ въ толпу, но онъ хочетъ, чтобы ей было ясно, кто идетъ. ... Не охраняемъ, а привѣтствуемъ онъ желаетъ быть солдатами.
„Точно несовершеннолѣтнимъ, далеко не созрѣвшимъ еще для самоопредѣленія народомъ, управляетъ царь своими русскими. Валы и рвы окружаютъ царское величіе, а жестокая полиція на пушечный выстрѣлъ очищаетъ окрестность отъ каждаго подданнаго. Интеллигенція страны считается злѣйшимъ врагомъ царской власти. Конь и всадникъ считаются единственными опорами крутой высоты, на которой стоитъ этотъ государь, вдали отъ своего народа. Ни дома, ни въ гостяхъ не чувствуетъ онъ себя въ безопасности, если тысячи не защищаютъ его отъ милліоновъ, защитникомъ и опорой которыхъ избрала его судьба. Всякій и каждый въ его обширномъ государствѣ дрожитъ передъ его неограниченной властью ; онъ же и дома, и на чужбинѣ блѣднѣетъ при одномъ видѣ свободныхъ людей. Лишь посреди лакеевъ и солдатъ, слѣпо слѣдующихъ командѣ, онъ полагаетъ свою жизнь въ безопасности.
„Три пріема — три системы. Каждый государь пользуется той свободой и живетъ той жизнью, которую онъ предоставляетъ своему народу.
ӀӀ.
Наканунѣ того дня, когда Императоръ Всероссійскій проѣзжалъ по наводненнымъ солдатами и сыщиками вѣнскимъ улицамъ, и даже буржуазная (кстати сказать, по преимуществу антисемитическая) публика, легко воспламеняющаяся отъ всякихъ монархическихъ торжествъ, встрѣчала его съ ледяной холодностью, вѣнскіе рабочіе въ собраніи, состоявшемъ болѣе, чѣмъ изъ 2-хъ съ половиной тысячъ человѣкъ, на свой ладъ привѣтствовали русскаго самодержца. 1 Эта демонстрація была направлена не противъ Россіи, а противъ угнетающаго ее самодержавія. Предсѣдатель собранія Скаретъ заявилъ:
1 ,,Arbeiter-Zeitungu. Zentralorgan der osterreicliischen Sozialdemokratie. № 268 отъ 30-го сентября.
„Мы исполнимъ долгъ нашей совѣсти, если скажемъ: организованные рабочіе Вѣны выражаютъ царю Николаю свое сильнѣйшее негодованіе (Браво!). Нашимъ братьямъ въ Россіи, прежде всего тѣмъ, которые изнываютъ въ тюрьмахъ или въ Сибири, мы выражаемъ наши симпатіи и увѣряемъ ихъ, что мы солидарны съ ними въ сознаніи, что тиранія будетъ сломлена въ Россіи. “
и далъ слово депутату парламента д-ру Элленбогену. Въ это время въ толпѣ раздались разнаго рода недвусмысленные крики по адресу царя, которые заставили присутствовавшаго въ залѣ полицейскаго коммиссара заявить, что онъ не потерпитъ никакихъ оскорбительныхъ возгласовъ. Д-ръ Элленбогенъ попросилъ товарищей успокоиться и предоставить ему сказать правду о царѣ. Въ своей рѣчи австрійскій депутатъ съ непередаваемой рѣзкостью охарактеризовалъ самодержавный режимъ современной Россіи и личность царя, причемъ наиболѣе яркія мѣста рѣчи собраніе сопровождало криками: „РМ“. Элленбогенъ разсказалъ, между прочимъ, о гнусномъ сѣченіи рабочихъ, произведенномъ въ Вильнѣ ген. фонъ-Валемъ и о послѣдовавшемъ въ отвѣтъ на этотъ актъ дикаго произвола покушеніи Лекерта, и когда собраніе отвѣчало на это послѣднее сообщеніе криками браво, ораторъ подчеркнулъ, что это браво, раздавшееся изъ устъ тысячи цивилизованныхъ людей, заключаетъ въ себѣ убійственное обличеніе русской правительственной системы. Въ заключеніе своей рѣзкой рѣчи д-ръ Элленбогенъ предложилъ не менѣе рѣзкую резолюцію, клеймящую политику русскаго самодержавія и заявляющую, что „свободолюбивое и человѣчно настроенное населеніе Австріи усматриваетъ въ возвѣщенномъ на завтра посѣщеніи царя оскорбленіе своихъ чувствъ .
Полицейскій комиссаръ не допустилъ этой резолюціи до голосованія, что привело все собраніе въ страшное возбужденіе. Тогда д-ръ Элленбогенъ снова взялъ слово и заявилъ: „Товарищи, представитель администраціи не желаетъ допустить пашей резолюціи до голосованія, но я думаю, что мы можемъ выразить наши чувства въ двухъ словахъ. Они гласятъ: долой царя! Собраніе бурно присоединяется къ заявленію Элленбогена и тысячи голосовъ подхватываютъ его слова. Послѣ этого предсѣдатель Скаретъ констатируетъ, что, судя по одобренію, которое встрѣтили слова Элленбогена, въ собраніи нѣтъ никого, кто бы имѣлъ возразить что-либо противъ предложенной резолюціи. Со всѣхъ сторонъ раздаются крики : „Нѣтъ никого, мы всѣ согласны !“, и собраніе расходится, причемъ и на улицахъ продолжаютъ раздаваться возгласы противъ русскаго самодержавія.
III.
На происходившемъ 20 іюля въ „Народномъ Домѣ въ Брюсселѣ собраніи международнаго соціалистическаго бюро обсуждался запросъ итальянскаго депутата Энрико Ферри (извѣстнаго криминалиста), просившаго бюро высказаться о поведеніи депутата Моргари, который отъ имени итальянскихъ республиканцевъ и соціалистовъ протестовалъ въ палатѣ депутатовъ противъ пріѣзда, царя въ Италію. 1 Французъ Вальянъ и бельгіецъ Вандервельде внесли предложеніе заявить свою солидарность съ пове
1 См. „Осв.“ № 24.
Чудеса полиціи
въ Саровѣ, или охрана царя отъ жителей, собакъ и скотовъ.
Святый угодниче Серафиме, моли Бога о насъ !
(Изъ молебна.)
Расходиться жители могутъ съ разрѣшенія старшаго полицейскаго офицера, когда послѣдній экипажъ скроется изъ виду. (Изъ приказа губернатора.)
За двое сутокъ до Высочайшаго проѣзда селеніе Должно быть очищено отъ всѣхъ неизвѣстныхъ лицъ. (Оттуда-же.)
Съ ранняго утра дня Высочайшаго проѣзда въ попутныхъ селеніяхъ всѣ собаки должны быть на привязи и находящійся въ селеніи скотъ загнанъ.
(Оттуда-же.)
„Царь въ народѣ — такъ пишутъ всегда благонамѣренныя газеты въ случаяхъ Высочайшихъ путешествій въ глубь
дикой страны, именуемой Россіей и обитаемой тощими жителями и столь же тощими собаками и скотами. Царь видитъ свой народъ и приходитъ въ близкое общеніе съ нимъ ! Какъ это умилительно!
И какая это все ложь! Царь не можетъ быть въ народѣ. Онъ боится и за него боятся до такой степени, что каждый шагъ народа, встрѣчающаго царя, обставленъ цинично-откровенными и въ то же время смѣхотворными полицейскими предписаніями. Самодержавіе выступаетъ тутъ не въ отвратительномъ обличій насильника, оно само себя
оффиціальными приказами, ниже печатаемыми, предаетъ осмѣянію. Вотъ оно, общеніе царя съ народомъ, выгоняемымъ по приказу губернатора и выстраиваемымъ по указанію земскаго начальника, общеніе, близость котораго оффиціально установлена въ 10 саженъ ! Впрочемъ, не будемъ излагать безподобныхъ охраннно - полицейскихъ приказовъ : яркости и силы оригинала не воспроизведетъ никакое изложеніе.
Скажемъ только, что напрасно „Новое Время кичится передъ „Освобожденіемъ остроуміемъ Виктора Буренина и графа Алексиса Жасминова. У насъ есть такіе сотрудники какъ ген.-адъютантъ Сергѣй (см. „Осв.“ № 6(30), стр. 99—100) и генералъ-лейтенантъ Унтербергеръ. Если бы я былъ редакторомъ „Новаго Времени , я бы плакалъ отъ досады, что не могу помѣщать на столбцахъ своей газеты фельетоновъ этихъ сановныхъ юмористовъ. Они обходятся безъ всякихъ смѣшныхъ звуковъ и заимствованій изъ животнаго эпоса: ихъ остроуміе свободно отъ фальши и натянутости беззубой ругани, оно почерпнуто изъ подлинной русской жизни и дѣйствуетъ только — правдой, даромъ, что Сергѣй Гольштинско-Московскій и генералъ Унтербергеръ — увы! — „инородцы .
„Горькимъ словомъ ихъ посмѣюся — можетъ сказать „Освобожденіе , перефразируя знаменитую эпитафію на могилѣ великаго русскаго сатирика.
Слово за генераломъ Унтербергеромъ :
„Императоръ Вильгельмъ, любящій подчеркивать, что онъ божьей милостью король Пруссіи, чувствующій себя своимъ собственнымъ канцлеромъ . . . требуетъ уже другой обстановки. Онъ имѣетъ враговъ и не боится ихъ. Онъ желаетъ показывать мощь и хочетъ видѣть ее вокругъ себя. Онъ идетъ въ толпу, но онъ хочетъ, чтобы ей было ясно, кто идетъ. ... Не охраняемъ, а привѣтствуемъ онъ желаетъ быть солдатами.
„Точно несовершеннолѣтнимъ, далеко не созрѣвшимъ еще для самоопредѣленія народомъ, управляетъ царь своими русскими. Валы и рвы окружаютъ царское величіе, а жестокая полиція на пушечный выстрѣлъ очищаетъ окрестность отъ каждаго подданнаго. Интеллигенція страны считается злѣйшимъ врагомъ царской власти. Конь и всадникъ считаются единственными опорами крутой высоты, на которой стоитъ этотъ государь, вдали отъ своего народа. Ни дома, ни въ гостяхъ не чувствуетъ онъ себя въ безопасности, если тысячи не защищаютъ его отъ милліоновъ, защитникомъ и опорой которыхъ избрала его судьба. Всякій и каждый въ его обширномъ государствѣ дрожитъ передъ его неограниченной властью ; онъ же и дома, и на чужбинѣ блѣднѣетъ при одномъ видѣ свободныхъ людей. Лишь посреди лакеевъ и солдатъ, слѣпо слѣдующихъ командѣ, онъ полагаетъ свою жизнь въ безопасности.
„Три пріема — три системы. Каждый государь пользуется той свободой и живетъ той жизнью, которую онъ предоставляетъ своему народу.
ӀӀ.
Наканунѣ того дня, когда Императоръ Всероссійскій проѣзжалъ по наводненнымъ солдатами и сыщиками вѣнскимъ улицамъ, и даже буржуазная (кстати сказать, по преимуществу антисемитическая) публика, легко воспламеняющаяся отъ всякихъ монархическихъ торжествъ, встрѣчала его съ ледяной холодностью, вѣнскіе рабочіе въ собраніи, состоявшемъ болѣе, чѣмъ изъ 2-хъ съ половиной тысячъ человѣкъ, на свой ладъ привѣтствовали русскаго самодержца. 1 Эта демонстрація была направлена не противъ Россіи, а противъ угнетающаго ее самодержавія. Предсѣдатель собранія Скаретъ заявилъ:
1 ,,Arbeiter-Zeitungu. Zentralorgan der osterreicliischen Sozialdemokratie. № 268 отъ 30-го сентября.
„Мы исполнимъ долгъ нашей совѣсти, если скажемъ: организованные рабочіе Вѣны выражаютъ царю Николаю свое сильнѣйшее негодованіе (Браво!). Нашимъ братьямъ въ Россіи, прежде всего тѣмъ, которые изнываютъ въ тюрьмахъ или въ Сибири, мы выражаемъ наши симпатіи и увѣряемъ ихъ, что мы солидарны съ ними въ сознаніи, что тиранія будетъ сломлена въ Россіи. “
и далъ слово депутату парламента д-ру Элленбогену. Въ это время въ толпѣ раздались разнаго рода недвусмысленные крики по адресу царя, которые заставили присутствовавшаго въ залѣ полицейскаго коммиссара заявить, что онъ не потерпитъ никакихъ оскорбительныхъ возгласовъ. Д-ръ Элленбогенъ попросилъ товарищей успокоиться и предоставить ему сказать правду о царѣ. Въ своей рѣчи австрійскій депутатъ съ непередаваемой рѣзкостью охарактеризовалъ самодержавный режимъ современной Россіи и личность царя, причемъ наиболѣе яркія мѣста рѣчи собраніе сопровождало криками: „РМ“. Элленбогенъ разсказалъ, между прочимъ, о гнусномъ сѣченіи рабочихъ, произведенномъ въ Вильнѣ ген. фонъ-Валемъ и о послѣдовавшемъ въ отвѣтъ на этотъ актъ дикаго произвола покушеніи Лекерта, и когда собраніе отвѣчало на это послѣднее сообщеніе криками браво, ораторъ подчеркнулъ, что это браво, раздавшееся изъ устъ тысячи цивилизованныхъ людей, заключаетъ въ себѣ убійственное обличеніе русской правительственной системы. Въ заключеніе своей рѣзкой рѣчи д-ръ Элленбогенъ предложилъ не менѣе рѣзкую резолюцію, клеймящую политику русскаго самодержавія и заявляющую, что „свободолюбивое и человѣчно настроенное населеніе Австріи усматриваетъ въ возвѣщенномъ на завтра посѣщеніи царя оскорбленіе своихъ чувствъ .
Полицейскій комиссаръ не допустилъ этой резолюціи до голосованія, что привело все собраніе въ страшное возбужденіе. Тогда д-ръ Элленбогенъ снова взялъ слово и заявилъ: „Товарищи, представитель администраціи не желаетъ допустить пашей резолюціи до голосованія, но я думаю, что мы можемъ выразить наши чувства въ двухъ словахъ. Они гласятъ: долой царя! Собраніе бурно присоединяется къ заявленію Элленбогена и тысячи голосовъ подхватываютъ его слова. Послѣ этого предсѣдатель Скаретъ констатируетъ, что, судя по одобренію, которое встрѣтили слова Элленбогена, въ собраніи нѣтъ никого, кто бы имѣлъ возразить что-либо противъ предложенной резолюціи. Со всѣхъ сторонъ раздаются крики : „Нѣтъ никого, мы всѣ согласны !“, и собраніе расходится, причемъ и на улицахъ продолжаютъ раздаваться возгласы противъ русскаго самодержавія.
III.
На происходившемъ 20 іюля въ „Народномъ Домѣ въ Брюсселѣ собраніи международнаго соціалистическаго бюро обсуждался запросъ итальянскаго депутата Энрико Ферри (извѣстнаго криминалиста), просившаго бюро высказаться о поведеніи депутата Моргари, который отъ имени итальянскихъ республиканцевъ и соціалистовъ протестовалъ въ палатѣ депутатовъ противъ пріѣзда, царя въ Италію. 1 Французъ Вальянъ и бельгіецъ Вандервельде внесли предложеніе заявить свою солидарность съ пове
1 См. „Осв.“ № 24.
Чудеса полиціи
въ Саровѣ, или охрана царя отъ жителей, собакъ и скотовъ.
Святый угодниче Серафиме, моли Бога о насъ !
(Изъ молебна.)
Расходиться жители могутъ съ разрѣшенія старшаго полицейскаго офицера, когда послѣдній экипажъ скроется изъ виду. (Изъ приказа губернатора.)
За двое сутокъ до Высочайшаго проѣзда селеніе Должно быть очищено отъ всѣхъ неизвѣстныхъ лицъ. (Оттуда-же.)
Съ ранняго утра дня Высочайшаго проѣзда въ попутныхъ селеніяхъ всѣ собаки должны быть на привязи и находящійся въ селеніи скотъ загнанъ.
(Оттуда-же.)
„Царь въ народѣ — такъ пишутъ всегда благонамѣренныя газеты въ случаяхъ Высочайшихъ путешествій въ глубь
дикой страны, именуемой Россіей и обитаемой тощими жителями и столь же тощими собаками и скотами. Царь видитъ свой народъ и приходитъ въ близкое общеніе съ нимъ ! Какъ это умилительно!
И какая это все ложь! Царь не можетъ быть въ народѣ. Онъ боится и за него боятся до такой степени, что каждый шагъ народа, встрѣчающаго царя, обставленъ цинично-откровенными и въ то же время смѣхотворными полицейскими предписаніями. Самодержавіе выступаетъ тутъ не въ отвратительномъ обличій насильника, оно само себя
оффиціальными приказами, ниже печатаемыми, предаетъ осмѣянію. Вотъ оно, общеніе царя съ народомъ, выгоняемымъ по приказу губернатора и выстраиваемымъ по указанію земскаго начальника, общеніе, близость котораго оффиціально установлена въ 10 саженъ ! Впрочемъ, не будемъ излагать безподобныхъ охраннно - полицейскихъ приказовъ : яркости и силы оригинала не воспроизведетъ никакое изложеніе.
Скажемъ только, что напрасно „Новое Время кичится передъ „Освобожденіемъ остроуміемъ Виктора Буренина и графа Алексиса Жасминова. У насъ есть такіе сотрудники какъ ген.-адъютантъ Сергѣй (см. „Осв.“ № 6(30), стр. 99—100) и генералъ-лейтенантъ Унтербергеръ. Если бы я былъ редакторомъ „Новаго Времени , я бы плакалъ отъ досады, что не могу помѣщать на столбцахъ своей газеты фельетоновъ этихъ сановныхъ юмористовъ. Они обходятся безъ всякихъ смѣшныхъ звуковъ и заимствованій изъ животнаго эпоса: ихъ остроуміе свободно отъ фальши и натянутости беззубой ругани, оно почерпнуто изъ подлинной русской жизни и дѣйствуетъ только — правдой, даромъ, что Сергѣй Гольштинско-Московскій и генералъ Унтербергеръ — увы! — „инородцы .
„Горькимъ словомъ ихъ посмѣюся — можетъ сказать „Освобожденіе , перефразируя знаменитую эпитафію на могилѣ великаго русскаго сатирика.
Слово за генераломъ Унтербергеромъ :