ОСВОБОЖДЕНІЕ
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія .
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія .
№ 10 (34). Штутгартъ, 2-го ноября (15-го ноября) 1903 г. Годъ второй.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) δ марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 60 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttgart, Furtbachstrasse 12) и y всѣхъ книгопродавцевъ.
Лозунгъ времени.
„Никакое правительство, съ духомъ времени не сообразное, противъ всемогущаго его дѣйствія устоять не можетъ. Сперанскій.
„Сколько бѣдствій, сколько крови можно было бы сберечь, если бы правители державъ, точнѣе наблюдая движеніе общественнаго духа, сообразовались ему въ началахъ политическихъ системъ и не народъ приспособляли къ правленію, но правленіе къ состоянію народа. Сперанскій.
Русская бюрократія была сильно поражена, задѣта и возбуждена, узнавъ недавно о назначеніи дѣйствительнаго статскаго совѣтника Безобразова „Нашимъ статсъ-секретаремъ .
У русскаго чиновничества есть живое чувство чинопроизводства и мѣстопреемства, и всякія сильныя нарушенія обычнаго порядка въ этой области оно чутко воспринимаетъ. Но сомнительно, чтобы у русской бюрократіи были историческія воспоминанія. Она помнитъ только то, что можетъ быть интересно съ точки зрѣнія развитія карьеры особъ сегодняшняго и вчерашняго дня. И врядъ ли кому-нибудь въ этихъ кругахъ, какъ таковыхъ, по поводу блестящихъ служебныхъ успѣховъ г. Безобразова пришли на умъ сопоставленія, почерпнутыя изъ исторіи, дѣятели которой потеряли всякій чинопроизводственный интересъ. А между тѣмъ, необычные успѣхи г. Безобразова и, въ особенности, его новое званіе, лицамъ, совершенно постороннимъ чинопроизводству, напомнили, что болѣе чѣмъ за сто лѣтъ до назначенія г. Безобразова обозначилась гораздо болѣе поразительная карьера и всплылъ на поверхность гораздо болѣе странный и замѣчательный баловень судьбы: 19-го марта 1801 года статскій совѣтникъ Сперанскій, не такъ давно еще обѣдавшій у своего патрона, кн. Куракина, не за господскимъ столомъ, а съ первыми камердинерами и горничными его сіятельства, пожалованъ былъ „званіемъ Нашего статсъ-секретаря . Впрочемъ, быть можетъ, комунибудь въ придворныхъ и бюрократическихъ кругахъ сопоставленіе этихъ двухъ тождественныхъ назначеній, отдѣленныхъ одно отъ другого такимъ большимъ промежуткомъ времени, и пришло въ голову, но изъ вѣжливости къ Николаю II и къ г. Безобразову не было высказано вслухъ.
Въ самомъ дѣлѣ, дѣйствительный статскій совѣтникъ Безобразовъ и статскій совѣтникъ Сперанскій — эти два имени, быть можетъ, еще выразительнѣе, чѣмъ имена Николая II и Александра I, знаменуютъ собою двѣ эпохи въ развитіи русскаго, самодержавія и — что то же — бюрократіи.
Оставимъ въ покоѣ родовитаго г. Безобразова, который по ступенямъ священноохранной полиціи и китайско-корейскихъ концессій поднялся на высоту сановника, облеченнаго особымъ довѣріемъ самодержца, и обратимся къ статскому совѣтнику изъ семинаристовъ, въ 29 лѣтъ сдѣлавшемуся статсъ-секретаремъ государя, мечтавшаго о конституціи. То было самое лучшее, свѣтлое время русскаго самодержавія, эпоха увлеченія царя принципами свободы и законности, „дней Александровыхъ прекрасное начало , когда въ
лицѣ самодержца правительственная власть устыдилась своей неограниченности и готовилась съ нею покончить. Этой государственной мыслью правительство Александра I опередило косное большинство наиболѣе образованнаго и господствовавшаго въ то время общественнаго класса, который могъ стряхнуть съ себя тиранію сумашѳдшаго Павла, но не желалъ взять въ свои руки управленіе страной. Передовое, въ идеѣ отрицавшее самодержавіе, правительство Александра I выдвинуло, въ лицѣ молодого parvenu Сперанскаго, единственнаго до сихъ поръ великаго государственнаго человѣка Россіи, начертавшаго первую программу ея „политическаго освобожденія (подлинное выраженіе Сперанскаго).
Сперанскій, вырабатывая въ должности государственнаго секретаря „государственное уложеніе Россіи, основанное на началахъ свободы, полагалъ, что
„... россійская конституція одолжена будетъ бытіемъ своимъ не воспаленію страстей и крайности обстоятельствъ, но благодѣтельному вдохновенію верховной власти, которая, устроивъ политическое бытіе своего народа, можетъ и имѣетъ всѣ способы дать ему самыя правильныя формы.
„Общій предметъ преобразованія — изъяснялъ Сперанскій въ своемъ планѣ конституціонной реформы въ Россіи — состоитъ въ томъ, чтобы правленіе, доселѣ самодержавное, постановить и учредить на непремѣняемомъ законѣ.
„Нельзя основать правленіе на законѣ, если одна державная власть будетъ и составлять законъ, и исполнять его.
„Отсюда необходимость установленій, дѣйствующихъ въ составленіи закона и его исполненіи. 1
То состояніе, въ которомъ пребываютъ русскіе люди при самодержавномъ правленіи страной, Сперанскій безъ всякихъ прикрасъ наименовалъ политическимъ рабствомъ.
„Если бы права державной власти были неограничены, если бы силы государственныя соединены были въ державной власти въ такой степени, что никакихъ дравъ не оставляли бы онѣ подданнымъ, тогда государство было бы въ рабствѣ и правленіе было бы деспотическое.
„Рабство сіе можетъ быть двояко: политическое вмѣстѣ и гражданское или одно только политическое.
„Перваго рода рабство бываетъ, когда подданные не только не имѣютъ никакого участія въ силахъ государственныхъ, но и сверхъ того не имѣютъ и свободы располагать лицомъ ихъ и собственностью въ связи ихъ съ другими.
„Рабство второго рода бываетъ, когда подданные, не участвуя въ силахъ государственныхъ, имѣютъ, однако-же, свободу въ лицѣ ихъ собственности. Крѣпостные люди въ Россіи находятся въ первомъ положеніи, а все государство — во второмъ.
Такимъ образомъ, Сперанскій ясно видѣлъ, что свобода и законность несовмѣстимы съ самодержавіемъ. Съ классической силой и выразительностью очертилъ онъ „два различныя устройства , на которыхъ теоретически можно основать закономѣрное управленіе государства.
„Первое состоитъ въ томъ, чтобы облечь правленіе самодержавное всѣми, такъ сказать, внѣшними формами закона, оста
1 Исправный текстъ „государственнаго уложенія Сперанскаго съ подлинной рукописи впервые напечатанъ В. И. Семевскимъ въ „Историческомъ Обозрѣніи , т. X (СПб. 1899).
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія .
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія .
№ 10 (34). Штутгартъ, 2-го ноября (15-го ноября) 1903 г. Годъ второй.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) δ марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 60 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttgart, Furtbachstrasse 12) и y всѣхъ книгопродавцевъ.
Лозунгъ времени.
„Никакое правительство, съ духомъ времени не сообразное, противъ всемогущаго его дѣйствія устоять не можетъ. Сперанскій.
„Сколько бѣдствій, сколько крови можно было бы сберечь, если бы правители державъ, точнѣе наблюдая движеніе общественнаго духа, сообразовались ему въ началахъ политическихъ системъ и не народъ приспособляли къ правленію, но правленіе къ состоянію народа. Сперанскій.
Русская бюрократія была сильно поражена, задѣта и возбуждена, узнавъ недавно о назначеніи дѣйствительнаго статскаго совѣтника Безобразова „Нашимъ статсъ-секретаремъ .
У русскаго чиновничества есть живое чувство чинопроизводства и мѣстопреемства, и всякія сильныя нарушенія обычнаго порядка въ этой области оно чутко воспринимаетъ. Но сомнительно, чтобы у русской бюрократіи были историческія воспоминанія. Она помнитъ только то, что можетъ быть интересно съ точки зрѣнія развитія карьеры особъ сегодняшняго и вчерашняго дня. И врядъ ли кому-нибудь въ этихъ кругахъ, какъ таковыхъ, по поводу блестящихъ служебныхъ успѣховъ г. Безобразова пришли на умъ сопоставленія, почерпнутыя изъ исторіи, дѣятели которой потеряли всякій чинопроизводственный интересъ. А между тѣмъ, необычные успѣхи г. Безобразова и, въ особенности, его новое званіе, лицамъ, совершенно постороннимъ чинопроизводству, напомнили, что болѣе чѣмъ за сто лѣтъ до назначенія г. Безобразова обозначилась гораздо болѣе поразительная карьера и всплылъ на поверхность гораздо болѣе странный и замѣчательный баловень судьбы: 19-го марта 1801 года статскій совѣтникъ Сперанскій, не такъ давно еще обѣдавшій у своего патрона, кн. Куракина, не за господскимъ столомъ, а съ первыми камердинерами и горничными его сіятельства, пожалованъ былъ „званіемъ Нашего статсъ-секретаря . Впрочемъ, быть можетъ, комунибудь въ придворныхъ и бюрократическихъ кругахъ сопоставленіе этихъ двухъ тождественныхъ назначеній, отдѣленныхъ одно отъ другого такимъ большимъ промежуткомъ времени, и пришло въ голову, но изъ вѣжливости къ Николаю II и къ г. Безобразову не было высказано вслухъ.
Въ самомъ дѣлѣ, дѣйствительный статскій совѣтникъ Безобразовъ и статскій совѣтникъ Сперанскій — эти два имени, быть можетъ, еще выразительнѣе, чѣмъ имена Николая II и Александра I, знаменуютъ собою двѣ эпохи въ развитіи русскаго, самодержавія и — что то же — бюрократіи.
Оставимъ въ покоѣ родовитаго г. Безобразова, который по ступенямъ священноохранной полиціи и китайско-корейскихъ концессій поднялся на высоту сановника, облеченнаго особымъ довѣріемъ самодержца, и обратимся къ статскому совѣтнику изъ семинаристовъ, въ 29 лѣтъ сдѣлавшемуся статсъ-секретаремъ государя, мечтавшаго о конституціи. То было самое лучшее, свѣтлое время русскаго самодержавія, эпоха увлеченія царя принципами свободы и законности, „дней Александровыхъ прекрасное начало , когда въ
лицѣ самодержца правительственная власть устыдилась своей неограниченности и готовилась съ нею покончить. Этой государственной мыслью правительство Александра I опередило косное большинство наиболѣе образованнаго и господствовавшаго въ то время общественнаго класса, который могъ стряхнуть съ себя тиранію сумашѳдшаго Павла, но не желалъ взять въ свои руки управленіе страной. Передовое, въ идеѣ отрицавшее самодержавіе, правительство Александра I выдвинуло, въ лицѣ молодого parvenu Сперанскаго, единственнаго до сихъ поръ великаго государственнаго человѣка Россіи, начертавшаго первую программу ея „политическаго освобожденія (подлинное выраженіе Сперанскаго).
Сперанскій, вырабатывая въ должности государственнаго секретаря „государственное уложеніе Россіи, основанное на началахъ свободы, полагалъ, что
„... россійская конституція одолжена будетъ бытіемъ своимъ не воспаленію страстей и крайности обстоятельствъ, но благодѣтельному вдохновенію верховной власти, которая, устроивъ политическое бытіе своего народа, можетъ и имѣетъ всѣ способы дать ему самыя правильныя формы.
„Общій предметъ преобразованія — изъяснялъ Сперанскій въ своемъ планѣ конституціонной реформы въ Россіи — состоитъ въ томъ, чтобы правленіе, доселѣ самодержавное, постановить и учредить на непремѣняемомъ законѣ.
„Нельзя основать правленіе на законѣ, если одна державная власть будетъ и составлять законъ, и исполнять его.
„Отсюда необходимость установленій, дѣйствующихъ въ составленіи закона и его исполненіи. 1
То состояніе, въ которомъ пребываютъ русскіе люди при самодержавномъ правленіи страной, Сперанскій безъ всякихъ прикрасъ наименовалъ политическимъ рабствомъ.
„Если бы права державной власти были неограничены, если бы силы государственныя соединены были въ державной власти въ такой степени, что никакихъ дравъ не оставляли бы онѣ подданнымъ, тогда государство было бы въ рабствѣ и правленіе было бы деспотическое.
„Рабство сіе можетъ быть двояко: политическое вмѣстѣ и гражданское или одно только политическое.
„Перваго рода рабство бываетъ, когда подданные не только не имѣютъ никакого участія въ силахъ государственныхъ, но и сверхъ того не имѣютъ и свободы располагать лицомъ ихъ и собственностью въ связи ихъ съ другими.
„Рабство второго рода бываетъ, когда подданные, не участвуя въ силахъ государственныхъ, имѣютъ, однако-же, свободу въ лицѣ ихъ собственности. Крѣпостные люди въ Россіи находятся въ первомъ положеніи, а все государство — во второмъ.
Такимъ образомъ, Сперанскій ясно видѣлъ, что свобода и законность несовмѣстимы съ самодержавіемъ. Съ классической силой и выразительностью очертилъ онъ „два различныя устройства , на которыхъ теоретически можно основать закономѣрное управленіе государства.
„Первое состоитъ въ томъ, чтобы облечь правленіе самодержавное всѣми, такъ сказать, внѣшними формами закона, оста
1 Исправный текстъ „государственнаго уложенія Сперанскаго съ подлинной рукописи впервые напечатанъ В. И. Семевскимъ въ „Историческомъ Обозрѣніи , т. X (СПб. 1899).