ЛЮДОВИК ИЗ КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЫ
Рисунок А. Ютера
ТЯЖЕЛЫЙ СЛУЧАЙ
У ворот кладбища процессия остановилась.
Хмурое, осеннее небо бесконечно слезилось. Дул ветер. Ощипанные осенью плешивые ветки деревьев раскачивались с нудным шумом.
Ворота были на запоре. Кладбищенский сторож в набухшем плаще категорически заявил через решотку: — Впуск покойников прекращается за 5 минут!
Руководитель процессии, опешив от неожиданности, беспомощно оглянулся:
— Неужели обратно?
Но под дождем мокла колонна в триста с лишним человек, мок дорогой покойник, и руководитель, подозвав стоявших в первых рядах членов ком’ячейки, организовавшей похороны, ткнул пальцем в решотку и сказал: — Не пущают. Срок вышел. Действуйте сами.
—Гражданин сторож, — сказал секретарь ячейки. —Пропустите: нам до смерти хоронить нужно.
— Не могу! Не велено пущать посля запорки! Идите к заведующему!
Заведующий кладбищем принял делегацию в конторе и с первых-же слов оборвал ее:
— Без никаких! У нас инструкция. Прием покойников по делам похорон только до пяти. Заходите завтра!
— Уважаемый товарищ, но ведь рабочие только в 5 кончают!
— Это еще не факт! Заходите утром. Не буду-же я из-за вас кладбищенскую конституцию ломать!
— Товарищ-же, — настойчиво уговаривала делегация, — ведь там триста душ стоят-мокнут... Покойник раньше срока сгниет... Оркестры ржавеют...
— Это в состав не входит. А сверхурочно мы закапывать не станем: у нас режим. И без того накладных расходов на кажном гробе до чорта... А потом еще могилу надо согласовать. — Так, товарищ, мы сами закопаем. Только лопаты дайте! — И лопат не дам. Сломаете. Как есть казенное вверенное имущество. И довольно! Инцындент считаю исчерпанным. Факт! Проходите, граждане, прием окончился... — Это-же, товарищ, безобразие! Бюрократизм! — Души у тебя, у волокитчика, нету! — Бумагоед!
— Попрошу без намеков! На кладбище выражаться строго воспрещается, как на каждой дорожке объяснение висит. А насчет души—это без последствий, как на практике могил кокретно доказано, что душ нету... Проходите,
Стемнело.
Уныло и безостановочно хлестал дождь.
Покойника покрыли промокшим насквозь непромокаемым „пальтом , и процессия зашлепала обратно. Оркестр молчал.
Это не выдумка, читатели. Это быль. На Ваганьковском происходило. С той только разницей, что покойника закопали явочным порядком... А могли и не закопать...
Скучно на этом свете, граждане!
Да и на том—тоже, кажется. Если-б покойник мог об этом информировать!
А. Стоврацкий АЗБУЧНАЯ ИСТИНА
В Ярославле на водку тратится населением
2 миллиона, а на кино в двадцать раз меньше.Рис. А. У.
„После меня, хоть потоп!.. “
— Эх! Первую букву-бы только переставить... Вот сборы
были-бы!
Рисунок А. Ютера
ТЯЖЕЛЫЙ СЛУЧАЙ
У ворот кладбища процессия остановилась.
Хмурое, осеннее небо бесконечно слезилось. Дул ветер. Ощипанные осенью плешивые ветки деревьев раскачивались с нудным шумом.
Ворота были на запоре. Кладбищенский сторож в набухшем плаще категорически заявил через решотку: — Впуск покойников прекращается за 5 минут!
Руководитель процессии, опешив от неожиданности, беспомощно оглянулся:
— Неужели обратно?
Но под дождем мокла колонна в триста с лишним человек, мок дорогой покойник, и руководитель, подозвав стоявших в первых рядах членов ком’ячейки, организовавшей похороны, ткнул пальцем в решотку и сказал: — Не пущают. Срок вышел. Действуйте сами.
—Гражданин сторож, — сказал секретарь ячейки. —Пропустите: нам до смерти хоронить нужно.
— Не могу! Не велено пущать посля запорки! Идите к заведующему!
Заведующий кладбищем принял делегацию в конторе и с первых-же слов оборвал ее:
— Без никаких! У нас инструкция. Прием покойников по делам похорон только до пяти. Заходите завтра!
— Уважаемый товарищ, но ведь рабочие только в 5 кончают!
— Это еще не факт! Заходите утром. Не буду-же я из-за вас кладбищенскую конституцию ломать!
— Товарищ-же, — настойчиво уговаривала делегация, — ведь там триста душ стоят-мокнут... Покойник раньше срока сгниет... Оркестры ржавеют...
— Это в состав не входит. А сверхурочно мы закапывать не станем: у нас режим. И без того накладных расходов на кажном гробе до чорта... А потом еще могилу надо согласовать. — Так, товарищ, мы сами закопаем. Только лопаты дайте! — И лопат не дам. Сломаете. Как есть казенное вверенное имущество. И довольно! Инцындент считаю исчерпанным. Факт! Проходите, граждане, прием окончился... — Это-же, товарищ, безобразие! Бюрократизм! — Души у тебя, у волокитчика, нету! — Бумагоед!
— Попрошу без намеков! На кладбище выражаться строго воспрещается, как на каждой дорожке объяснение висит. А насчет души—это без последствий, как на практике могил кокретно доказано, что душ нету... Проходите,
Стемнело.
Уныло и безостановочно хлестал дождь.
Покойника покрыли промокшим насквозь непромокаемым „пальтом , и процессия зашлепала обратно. Оркестр молчал.
Это не выдумка, читатели. Это быль. На Ваганьковском происходило. С той только разницей, что покойника закопали явочным порядком... А могли и не закопать...
Скучно на этом свете, граждане!
Да и на том—тоже, кажется. Если-б покойник мог об этом информировать!
А. Стоврацкий АЗБУЧНАЯ ИСТИНА
В Ярославле на водку тратится населением
2 миллиона, а на кино в двадцать раз меньше.Рис. А. У.
„После меня, хоть потоп!.. “
— Эх! Первую букву-бы только переставить... Вот сборы
были-бы!