въ любомъ учрежденіи, работы сколько угодно, но если были бы нормальные штаты (соотвѣтственно количеству работы), то, пожалуй, потребовалось бы при постоянно и быстро увеличивающейся работѣ и увеличеніе числа чиновниковъ.
Въ тетради № 2 я помѣстилъ временное расписаніе класспыхъ должностей въ мѣстныхъ почтово-телеграфныхъ учрежденіяхъ. Оно утверждено 28 мая 1885 г. и безъ измѣненія дѣйствуетъ понынѣ. Первое жалованье 300 руб., потомъ года черезъ 3—4, — а то и больше — 360 руб., а затѣмъ 450 руб. Отъ получающихъ послѣднюю сумму уже требуется знаніе иностранныхъ языковъ — безъ чего, по правиламъ, они не могутъ получать дальнѣйшаго повышенія по службѣ. Лица, получающія эти содержанія, называются чиновниками ѴІ-го и Ѵ-го разрядовъ; они составляютъ огромное большинство всего контингента русскихъ почтово-телеграфныхъ чиновниковъ. Должность чиновника IV разряда, съ содержаніемъ въ 600 руб. въ годъ, есть уже идеалъ для большинства почтово-телеграфныхъ чиновниковъ и вѣнецъ ихъ многолѣтней тяжелой работы. Что же касается до должностей чиновниковъ III, II и I разрядовъ съ содержаніемъ въ 750, 900 и 1200 руб., то таковыя имѣются лишь въ крупныхъ центрахъ, и въ большинствѣ случаевъ получить эти должности можно только по протекціи или купить за деньги. (При поступленіи на службу по почтово-телеграфному вѣдомству образовательнаго ценза не требуется — за исключеніемъ нѣкотораго знанія языковъ.)
Само собою разумѣется, что чиновники, оплачиваемые такимъ скуднымъ содержаніемъ, не могутъ быть хорошими чиновниками. Насъ ругаютъ, насъ поносятъ за якобы недобросовѣстное исполненіе своего дѣла, за частыя ошибки и промахи; насъ наказываютъ за засылки, за несвоевременную доставку даже визитныхъ карточекъ, которыя разсылаются въ такомъ громадномъ количествѣ въ тѣ дни, которые по расписанію считаются нашими праздниками: но потрудитесь, господа, заглянуть къ намъ въ эти дпи — и вы ужаснётесь, глядя на тѣ огромныя груды корреспонденціи и на столахъ и подъ столомъ на полу, вокругъ которыхъ и сидя, и полулежа на полу копошатся люди, изнуренные отъ безпрерывной тяжелой работы. Какъ бы ни была велика работа въ эти дни, ее долженъ сдѣлать и вынести па своихъ плечахъ тотъ же штатъ, который разсчитанъ на minimum, — ни одного человѣка намъ не прибавляютъ въ эти дни.
Работая вмѣстѣ со всѣми и изнемогая отъ работы, частенько задаешься вопросомъ: гдѣ и въ чемъ кроется та исполинская сила, которая заставляетъ насъ работать безъ отдыха по 24 ч. въ сутки, не удѣляя намъ даже 1/2 часа времени, необходимаго для принятія пищи, работать при сознаніи, что за эту работу намъ не только лишней копѣйки не дадутъ, а еще съ насъ же сдерутъ или въ видѣ штрафа за промахи, или подъ соусомъ якобы нашего блага для обезпеченія нашего будущаго и т. п., и съ горечью приходится сознаться, что сила эта въ нашей темнотѣ. Мы до того загнаны, до то изнурены, что даже не сознаемъ въ себѣ человѣка, не сознаемъ своего человѣческаго достоинства. Насъ правительство обсчитываетъ, обманываетъ, обходитъ — мы молчимъ, молчимъ и вѣримъ искренно такимъ дѣтски-наивнымъ или наглымъ приказамъ, каковы приказы г. Андреевскаго, образчики которыхъ приложены къ тетради за № 2. По своей темнотѣ мы все еще вѣримъ, что облегченіе и спасеніе придетъ къ намъ сверху „отъ Царя-Батюшки , по своей темнотѣ мы лижемъ ту руку, которая насъ бьетъ и обираетъ, и отталкиваемъ ту, которая помогаетъ намъ и силится вытянуть насъ изъ грязи и темноты.
Для разсѣянія этой темноты и для пробужденія въ насъ самосознанія намъ нуженъ свѣтъ, и свѣтъ этотъ уже отчасти начинаетъ къ намъ проникать съ „Освобожденіемъ , которое нами читается съ увлеченіемъ, но въ немъ до сихъ поръ было очень мало для пасъ, т. е. такого, что могло бы насъ заставить оглянуться и посмотрѣть на себя и посодѣйствовать намъ разобраться сначала въ томъ, что происходитъ кругомъ насъ. Выло бы очень полезно для нашего брата, и мы были бы весьма благодарны и признательны, если бы Вы, г. Редакторъ, нашли возможнымъ использовать собранный въ приложенныхъ при семъ двухъ тетрадяхъ матеріалъ по Вашему благоусмотрѣнію для нашего пробужденія, а равно и для ознакомленія публики съ нашимъ дѣйствительнымъ, безвыходнымъ и безпомощнымъ, положеніемъ, тѣмъ болѣе, что этотъ матеріалъ состоитъ изъ однихъ оффиціальныхъ правительственныхъ распоряженій и можетъ быть провѣренъ каждымъ, кто того пожелаетъ. Если могу быть Вамъ полезнымъ по части дополнительныхъ свѣдѣній — съ величайшимъ удовольствіемъ къ Вашимъ услугамъ; соблаговолите только адресоваться къ „Почтарю черезъ Вашъ почтовый ящикъ въ „Освобожденіи .
Съ глубокимъ уваженіемъ
СПБ. Ноября 17 дня 1903 г.
Почтарь.
„Ревизія“ московскаго земства.
Намъ пишутъ изъ Москвы:
12-го ноября закончилась ревизія земскихъ учрежденій Московской губерніи, назначенная по высочайшему повелѣнію отъ 11-го августа 1903 г. Товарищъ министра внутреннихъ дѣлъ Зиновьевъ съ помощниками уѣхалъ изъ Москвы, высказавъ, между прочимъ, благодарность губернской управѣ „за оказанное ему широкое содѣйствіе при ознакомленіи съ положеніемъ земскихъ дѣлъ („Русск. Вѣд. № 311). Ревизія на мѣстѣ закончилась, и этотъ эпизодъ въ жизни московскаго земства, взятый самъ по себѣ, отходитъ такимъ образомъ въ область исторіи. Будущіе лѣтописцы земства отведутъ этому случаю изъ земской жизни надлежащее мѣсто въ рядѣ событій нашего времени, переживаемыхъ страною; они дадутъ ему оцѣнку съ точки зрѣнія исторической перспективы. Но обязанность свидѣтелей-современниковъ отмѣчать достойныя вниманія и суда потомства явленія текущей жизни по ихъ только что проложеннымъ слѣдамъ; лишь современники вмѣстѣ съ тѣмъ могутъ точно выразить отношеніе живыхъ людей къ происходящимъ событіямъ. . . .
Слухи о предстоящей ревизіи распространились въ Москвѣ за нѣкоторое время до оффиціальнаго увѣдомленія о ней, полученнаго губернскимъ земствомъ въ августѣ мѣсяцѣ. Въ письмахъ изъ Петербурга, изъ компетентныхъ источниковъ, это извѣстіе комментировалось довольно разнообразно; однако, всѣ были согласны въ томъ, что оно не предвѣщаетъ ничего хорошаго земству. Одновремено стало извѣстно, что департаментомъ полиціи собираются подобныя свѣдѣнія о лицахъ, служащихъ въ московскомъ земствѣ. Такимъ образомъ, уже а priori становилась ясною связь этого предпріятія съ задачами, не имѣющими ничего общаго съ „ознакомленіемъ съ блестящею дѣятельностью московскаго земства , подъ каковымъ соусомъ преподнесенъ былъ проектъ ревизіи къ свѣдѣнію русскаго общества. Во главѣ дѣла былъ поставленъ Зиновьевъ, прославившійся уже ревизіей петербургскаго городскаго управленія. Въ концѣ августа онъ пріѣзжалъ въ Москву, причемъ сдѣлалъ все (и, повидимому, не безъ успѣха), чтобы очаровать неисправимаго идеалиста Д. Н. Шипова и увѣрить губернскую управу въ чистотѣ своихъ намѣреній. Онъ выразилъ желаніе ознакомиться ближе съ дѣлами московскаго земства и увезъ съ собою нѣкоторыя печатныя земскія изданія.
Фактически ревизія началась съ 10-го октября: обратно ревизоры уѣхали 12-го ноября; слѣдовательно, они „работали здѣсь ровно мѣсяцъ. Подъ предводительствомъ Зиновьева въ составъ компаніи вошли: 1. инспекторъ дорогъ вѣдомства путей сообщенія Петербургской губерніи Владиміръ Константиновичъ Орловскій, 2. чиновникъ особыхъ порученій V класса при хозяйственномъ департаментѣ Николай Николаевичъ Анцыферовъ, 3. такой же чиновникъ Александръ Артемьевичъ Ефтифѣевъ, 4. начальникъ отдѣленія хозяйственнаго департамента Александръ Прокофьевичъ Жуковъ, 5. такой же чиновникъ Георгій Георгіевичъ фодъ-Витте, 6. дѣлопроизводитель страхового отдѣленія Владиміръ Павловичъ Дружининъ, 7. столоначальникъ хозяйственнаго департамента Петръ Ивановичъ Ефремовскій, 8. инженеръ Констанцій Павловичъ Лукомскій, 9. помощникъ столоначальника хозяйственнаго департамента Сергѣй Ивановичъ Извѣковъ и 10. чиновникъ хозяйственнаго департамента С. Н. Даевъ. Таковъ былъ составъ прибывшихъ въ Москву ревизоровъ московскаго земства.
По свѣдѣніямъ изъ Петербурга, между чиновниками хозяйственнаго департамента сложился па предстоявшую ревизію взглядъ какъ на что-то ужъ очень неопрятное. Многіе отказались отъ предложенія поѣхать, несмотря на выгоды, представлявшіяся въ матеріальномъ отношеніи. Нашелся будто бы одинъ чиновникъ, который прямо поставилъ вопросъ: „такъ лучше я совсѣмъ уйду . Одинъ изъ ревизоровъ, по слухамъ, жаловался уже въ Москвѣ, что участіе въ этомъ дѣлѣ ему навязали „чуть не силою (!?). Можетъ быть, въ силу такого положенія умные и свѣдующіе карьеристы не поѣхали и не приняли участія въ этомъ предпріятіи, а поѣхали люди, не знающіе, по большей части, никакого дѣла, но съ усердіемъ въ любомъ направленіи, угодномъ начальству.
Слухъ этотъ пришелъ въ Москву почти одновременно съ прибытіемъ ревизоровъ. Въ pendant къ нему въ первые же дни ревизіи по Москвѣ распространилось bon mot, сказанное Зиновьевымъ въ одномъ частномъ разговорѣ, гдѣ онъ называлъ своихъ помощниковъ „мои дураки . . . Слышно было также, что члены экспедиціи передъ отъѣздомъ изъ Петербурга собраны были Зиновьевымъ и въ напутственной рѣчи имъ заранѣе указывались трудности предстоявшей кампаніи. Такія же собранія нѣсколько разъ устраивались въ Москвѣ, при чемъ происходила своеобразная дрессировка ревизоровъ съ тѣмъ, чтобы работа шла дружно и въ желательномъ для начальства направленіи. Но объ этомъ ниже.
Въ тетради № 2 я помѣстилъ временное расписаніе класспыхъ должностей въ мѣстныхъ почтово-телеграфныхъ учрежденіяхъ. Оно утверждено 28 мая 1885 г. и безъ измѣненія дѣйствуетъ понынѣ. Первое жалованье 300 руб., потомъ года черезъ 3—4, — а то и больше — 360 руб., а затѣмъ 450 руб. Отъ получающихъ послѣднюю сумму уже требуется знаніе иностранныхъ языковъ — безъ чего, по правиламъ, они не могутъ получать дальнѣйшаго повышенія по службѣ. Лица, получающія эти содержанія, называются чиновниками ѴІ-го и Ѵ-го разрядовъ; они составляютъ огромное большинство всего контингента русскихъ почтово-телеграфныхъ чиновниковъ. Должность чиновника IV разряда, съ содержаніемъ въ 600 руб. въ годъ, есть уже идеалъ для большинства почтово-телеграфныхъ чиновниковъ и вѣнецъ ихъ многолѣтней тяжелой работы. Что же касается до должностей чиновниковъ III, II и I разрядовъ съ содержаніемъ въ 750, 900 и 1200 руб., то таковыя имѣются лишь въ крупныхъ центрахъ, и въ большинствѣ случаевъ получить эти должности можно только по протекціи или купить за деньги. (При поступленіи на службу по почтово-телеграфному вѣдомству образовательнаго ценза не требуется — за исключеніемъ нѣкотораго знанія языковъ.)
Само собою разумѣется, что чиновники, оплачиваемые такимъ скуднымъ содержаніемъ, не могутъ быть хорошими чиновниками. Насъ ругаютъ, насъ поносятъ за якобы недобросовѣстное исполненіе своего дѣла, за частыя ошибки и промахи; насъ наказываютъ за засылки, за несвоевременную доставку даже визитныхъ карточекъ, которыя разсылаются въ такомъ громадномъ количествѣ въ тѣ дни, которые по расписанію считаются нашими праздниками: но потрудитесь, господа, заглянуть къ намъ въ эти дпи — и вы ужаснётесь, глядя на тѣ огромныя груды корреспонденціи и на столахъ и подъ столомъ на полу, вокругъ которыхъ и сидя, и полулежа на полу копошатся люди, изнуренные отъ безпрерывной тяжелой работы. Какъ бы ни была велика работа въ эти дни, ее долженъ сдѣлать и вынести па своихъ плечахъ тотъ же штатъ, который разсчитанъ на minimum, — ни одного человѣка намъ не прибавляютъ въ эти дни.
Работая вмѣстѣ со всѣми и изнемогая отъ работы, частенько задаешься вопросомъ: гдѣ и въ чемъ кроется та исполинская сила, которая заставляетъ насъ работать безъ отдыха по 24 ч. въ сутки, не удѣляя намъ даже 1/2 часа времени, необходимаго для принятія пищи, работать при сознаніи, что за эту работу намъ не только лишней копѣйки не дадутъ, а еще съ насъ же сдерутъ или въ видѣ штрафа за промахи, или подъ соусомъ якобы нашего блага для обезпеченія нашего будущаго и т. п., и съ горечью приходится сознаться, что сила эта въ нашей темнотѣ. Мы до того загнаны, до то изнурены, что даже не сознаемъ въ себѣ человѣка, не сознаемъ своего человѣческаго достоинства. Насъ правительство обсчитываетъ, обманываетъ, обходитъ — мы молчимъ, молчимъ и вѣримъ искренно такимъ дѣтски-наивнымъ или наглымъ приказамъ, каковы приказы г. Андреевскаго, образчики которыхъ приложены къ тетради за № 2. По своей темнотѣ мы все еще вѣримъ, что облегченіе и спасеніе придетъ къ намъ сверху „отъ Царя-Батюшки , по своей темнотѣ мы лижемъ ту руку, которая насъ бьетъ и обираетъ, и отталкиваемъ ту, которая помогаетъ намъ и силится вытянуть насъ изъ грязи и темноты.
Для разсѣянія этой темноты и для пробужденія въ насъ самосознанія намъ нуженъ свѣтъ, и свѣтъ этотъ уже отчасти начинаетъ къ намъ проникать съ „Освобожденіемъ , которое нами читается съ увлеченіемъ, но въ немъ до сихъ поръ было очень мало для пасъ, т. е. такого, что могло бы насъ заставить оглянуться и посмотрѣть на себя и посодѣйствовать намъ разобраться сначала въ томъ, что происходитъ кругомъ насъ. Выло бы очень полезно для нашего брата, и мы были бы весьма благодарны и признательны, если бы Вы, г. Редакторъ, нашли возможнымъ использовать собранный въ приложенныхъ при семъ двухъ тетрадяхъ матеріалъ по Вашему благоусмотрѣнію для нашего пробужденія, а равно и для ознакомленія публики съ нашимъ дѣйствительнымъ, безвыходнымъ и безпомощнымъ, положеніемъ, тѣмъ болѣе, что этотъ матеріалъ состоитъ изъ однихъ оффиціальныхъ правительственныхъ распоряженій и можетъ быть провѣренъ каждымъ, кто того пожелаетъ. Если могу быть Вамъ полезнымъ по части дополнительныхъ свѣдѣній — съ величайшимъ удовольствіемъ къ Вашимъ услугамъ; соблаговолите только адресоваться къ „Почтарю черезъ Вашъ почтовый ящикъ въ „Освобожденіи .
Съ глубокимъ уваженіемъ
СПБ. Ноября 17 дня 1903 г.
Почтарь.
„Ревизія“ московскаго земства.
Намъ пишутъ изъ Москвы:
12-го ноября закончилась ревизія земскихъ учрежденій Московской губерніи, назначенная по высочайшему повелѣнію отъ 11-го августа 1903 г. Товарищъ министра внутреннихъ дѣлъ Зиновьевъ съ помощниками уѣхалъ изъ Москвы, высказавъ, между прочимъ, благодарность губернской управѣ „за оказанное ему широкое содѣйствіе при ознакомленіи съ положеніемъ земскихъ дѣлъ („Русск. Вѣд. № 311). Ревизія на мѣстѣ закончилась, и этотъ эпизодъ въ жизни московскаго земства, взятый самъ по себѣ, отходитъ такимъ образомъ въ область исторіи. Будущіе лѣтописцы земства отведутъ этому случаю изъ земской жизни надлежащее мѣсто въ рядѣ событій нашего времени, переживаемыхъ страною; они дадутъ ему оцѣнку съ точки зрѣнія исторической перспективы. Но обязанность свидѣтелей-современниковъ отмѣчать достойныя вниманія и суда потомства явленія текущей жизни по ихъ только что проложеннымъ слѣдамъ; лишь современники вмѣстѣ съ тѣмъ могутъ точно выразить отношеніе живыхъ людей къ происходящимъ событіямъ. . . .
Слухи о предстоящей ревизіи распространились въ Москвѣ за нѣкоторое время до оффиціальнаго увѣдомленія о ней, полученнаго губернскимъ земствомъ въ августѣ мѣсяцѣ. Въ письмахъ изъ Петербурга, изъ компетентныхъ источниковъ, это извѣстіе комментировалось довольно разнообразно; однако, всѣ были согласны въ томъ, что оно не предвѣщаетъ ничего хорошаго земству. Одновремено стало извѣстно, что департаментомъ полиціи собираются подобныя свѣдѣнія о лицахъ, служащихъ въ московскомъ земствѣ. Такимъ образомъ, уже а priori становилась ясною связь этого предпріятія съ задачами, не имѣющими ничего общаго съ „ознакомленіемъ съ блестящею дѣятельностью московскаго земства , подъ каковымъ соусомъ преподнесенъ былъ проектъ ревизіи къ свѣдѣнію русскаго общества. Во главѣ дѣла былъ поставленъ Зиновьевъ, прославившійся уже ревизіей петербургскаго городскаго управленія. Въ концѣ августа онъ пріѣзжалъ въ Москву, причемъ сдѣлалъ все (и, повидимому, не безъ успѣха), чтобы очаровать неисправимаго идеалиста Д. Н. Шипова и увѣрить губернскую управу въ чистотѣ своихъ намѣреній. Онъ выразилъ желаніе ознакомиться ближе съ дѣлами московскаго земства и увезъ съ собою нѣкоторыя печатныя земскія изданія.
Фактически ревизія началась съ 10-го октября: обратно ревизоры уѣхали 12-го ноября; слѣдовательно, они „работали здѣсь ровно мѣсяцъ. Подъ предводительствомъ Зиновьева въ составъ компаніи вошли: 1. инспекторъ дорогъ вѣдомства путей сообщенія Петербургской губерніи Владиміръ Константиновичъ Орловскій, 2. чиновникъ особыхъ порученій V класса при хозяйственномъ департаментѣ Николай Николаевичъ Анцыферовъ, 3. такой же чиновникъ Александръ Артемьевичъ Ефтифѣевъ, 4. начальникъ отдѣленія хозяйственнаго департамента Александръ Прокофьевичъ Жуковъ, 5. такой же чиновникъ Георгій Георгіевичъ фодъ-Витте, 6. дѣлопроизводитель страхового отдѣленія Владиміръ Павловичъ Дружининъ, 7. столоначальникъ хозяйственнаго департамента Петръ Ивановичъ Ефремовскій, 8. инженеръ Констанцій Павловичъ Лукомскій, 9. помощникъ столоначальника хозяйственнаго департамента Сергѣй Ивановичъ Извѣковъ и 10. чиновникъ хозяйственнаго департамента С. Н. Даевъ. Таковъ былъ составъ прибывшихъ въ Москву ревизоровъ московскаго земства.
По свѣдѣніямъ изъ Петербурга, между чиновниками хозяйственнаго департамента сложился па предстоявшую ревизію взглядъ какъ на что-то ужъ очень неопрятное. Многіе отказались отъ предложенія поѣхать, несмотря на выгоды, представлявшіяся въ матеріальномъ отношеніи. Нашелся будто бы одинъ чиновникъ, который прямо поставилъ вопросъ: „такъ лучше я совсѣмъ уйду . Одинъ изъ ревизоровъ, по слухамъ, жаловался уже въ Москвѣ, что участіе въ этомъ дѣлѣ ему навязали „чуть не силою (!?). Можетъ быть, въ силу такого положенія умные и свѣдующіе карьеристы не поѣхали и не приняли участія въ этомъ предпріятіи, а поѣхали люди, не знающіе, по большей части, никакого дѣла, но съ усердіемъ въ любомъ направленіи, угодномъ начальству.
Слухъ этотъ пришелъ въ Москву почти одновременно съ прибытіемъ ревизоровъ. Въ pendant къ нему въ первые же дни ревизіи по Москвѣ распространилось bon mot, сказанное Зиновьевымъ въ одномъ частномъ разговорѣ, гдѣ онъ называлъ своихъ помощниковъ „мои дураки . . . Слышно было также, что члены экспедиціи передъ отъѣздомъ изъ Петербурга собраны были Зиновьевымъ и въ напутственной рѣчи имъ заранѣе указывались трудности предстоявшей кампаніи. Такія же собранія нѣсколько разъ устраивались въ Москвѣ, при чемъ происходила своеобразная дрессировка ревизоровъ съ тѣмъ, чтобы работа шла дружно и въ желательномъ для начальства направленіи. Но объ этомъ ниже.