С.-Петербургъ. Кстати, почему петербуржцы по поводу этой кандидатуры не выпустили листковъ съ перепечаткой документа о Мещерскомъ, оглашеннаго въ № 14 „Освобожденія ? Такихъ случаевъ упускать не слѣдуетъ. Пусть князь В. П. Мещерскій явно для всѣхъ вошелъ бы въ С.-Петербургскую Думу какъ то, что онъ есть, какъ — кривошеинецъ.
IV.
Г. фонъ-Плеве преобразовываетъ губернское управленіе и привлекъ къ этой преобразовательной работѣ своихъ самыхъ лучшихъ губернаторовъ. Тутъ харьковскій князь И. М. Оболенскій, тутъ тульскій В. К. Шлиппе, тутъ могилевскій H. М. Клингенбергъ, прославившійся этой осенью на весь свѣтъ своей рѣчью къ гомельскимъ евреямъ. Недавно въ „Искрѣ по поводу дѣсятилѣтія пресловутаго побоища въ Крожахъ, былъ опубликованъ документъ, чрезвычайно цѣнный для характеристики этого славнаго сотрудника г. фонъ-Плеве въ административныхъ и законодательнопреобразователъныхъ работахъ. Документъ этотъ — нижеслѣдующее письмо предсѣдателя Виленской судебной палаты, разбиравшей дѣло о сопротивленіи властямъ въ Крожахъ, къ министру Юстиціи, H. В. Муравьеву:
Милостивый Государь, Николай Валерьяновичъ!
Независимо отъ приговора Судебной Палаты по дѣлу о безпорядкахъ въ мѣст· Крожи, Ковенской губ., представляемому нынѣ Вашему Высокопревосходительству, въ силу закона, я, въ силу нравственнаго долга, считаю моею обязанностью доказать въ настоящемъ моемъ письмѣ то, что Палата, какъ судъ, не имѣла права сдѣлать въ своемъ опредѣленіи.
Несмотря на то, что присутствіе при судебномъ слѣдствіи генералъ-губернатора, который почти все время находился въ залѣ засѣданія, видимо, стѣсняло свидѣтелей вообще, а полицейскихъ чиновъ въ особенности, безусловно выяснилось: какъ тѣ предшествовавшія катастрофѣ въ ночь съ девятаго на десятое ноября 1893 г. обстоятельства, на кои указано въ приговорѣ Палаты, такъ и то, что ковенскій губернаторъ Клингенбергъ, вызвавъ въ м. Крожи, въ виду свѣдѣній, полученныхъ имъ отъ полиціи, на восемь часовъ утра 8-го ноября три сотни казаковъ, послѣ почти двухлѣтняго промедленія въ дѣлѣ закрытія костела, при упраздненномъ монастырѣ бенедиктинокъ, призналъ, однако, цѣлесообразнымъ приступить, наконецъ, къ закрытію такового во второмъ часу ночи. Возбужденная сторонними подстрекательствами и обнадеженная предварительными, болѣе нежели нерѣшительными дѣйствіями властей, невѣжественная и фанатически религіозная толпа встрѣтила губернатора на порогѣ своего храма, съ самыми священными эмблемами, какія въ ея представленіи только существуютъ : съ крестомъ и портретомъ ихъ Императорскихъ Величествъ. Толпа, очевидно, думала, что черезъ такую святыню уже никакая власть переступить не можетъ. Но губернаторъ не только вошелъ въ костелъ и притомъ силою, но и посредствомъ полицейскихъ урядниковъ выгналъ нагайками изъ костела весь находящійся и молящійся въ немъ народъ. Это, весьма естественно, вызвало взрывъ всеобщаго негодованія, дошедшаго до бѣшенства, и толпа, выломавъ двери костела, забаррикадированныя, по приказанію губернатора, едва не ворвалась на хоры, гдѣ губернаторъ спасался, окруженный ксендзами и чинами полиціи.
Толпа съ угрозами требовала отъ него составленія протокола о томъ, что онъ, какъ татаринъ и разбойникъ, ворвался ночью въ св. храмъ и учинилъ тамъ безчинство, и губернаторъ, въ видахъ выигрыша времени, въ ожиданіи прихода казаковъ, счелъ возможнымъ дать согласіе на такое, болѣе нежели укорительное для его служебнаго положенія требованіе, требованіе, которое только и можетъ быть объяснено тѣмъ, что разсвирѣпѣвшая толпа потеряла всякую способность сознательныхъ дѣйствій. Между тѣмъ, въ то же время и внѣ костела, на толпу было сдѣлано нѣсколько аттакъ конными полицейскими урядниками и въ нее стрѣляли, что безусловно констатировано на судебномъ слѣдствіи показаніями двухъ врачей, подавшихъ медицинскую помощь пяти лицамъ, получившимъ, къ счастію, легкія огнестрѣльныя револьверныя раны. Что произошло по прибытіи казаковъ и послѣ огульнаго заарестованія массы лицъ, т. е. уже послѣ того, какъ сопротивленіе толпы было вполнѣ закончено и подавлено, — не было предметомъ судебнаго изслѣдованія, но изъ единичныхъ заявленій подсудимыхъ, коихъ устранить, конечно, было нельзя, видно, что за симъ послѣдовала съ нѣкоторыми изъ нихъ административная расправа — ихъ сѣкли казаки, по указанію губернатора, нагайками. Такова, Ваше Высокопревосходительство, въ общихъ чертахъ картина всего, происшедшаго въ ночь съ девятаго на десятое ноября 1893 г. въ м. Крожахъ, и таковы условія, при которыхъ Палатѣ пришлось, даже при самомъ снисходительномъ отношеніи, подписывать приговоръ, гдѣ зачинщики приговорены къ каторжнымъ работамъ. Но Палата, какъ судъ, исполнила свой долгъ, какъ повелѣвалъ ей это сдѣлать законъ и совѣсть, и твердо уповая на монаршее милосердіе, къ которому и опредѣлила прибѣгнуть.
Если бы я этимъ закончилъ, то не сказалъ бы всего, что сказать считаю себя обязаннымъ, хотя бы это и не касалось болѣе меня, какъ представителя судебнаго установленія. Я разумѣю древній каменный костелъ при упраздненномъ монастырѣ бенедиктинокъ, который постановлено, вмѣсто обращенія въ приходской, взамѣнъ стараго, деревяннаго и гнилого, какъ о томъ свидѣтельствовали прихожане, не только закрыть, но и срыть, что, по словамъ губернатора, лично мнѣ сказаннымъ, будетъ стоить казнѣ не менѣе 11000 руб. Въ этомъ снесеніи мѣстное католическое населеніе не можетъ не видѣть желанія уничтожить дорогую святыню, имѣющую для него даже историческое значеніе, и, сверхъ того, какъ бы прямого преслѣдованія своей вѣры, а то и другое, смѣю думать, никогда не было и не можетъ быть въ видахъ правительства.
Народъ и здѣсь, какъ и вездѣ въ Россіи, давно свыкся съ мыслью о томъ, что для него русскій царь есть неизсякаемый источникъ всѣхъ благъ, коими онъ пользуется, всего лучшаго, на что онъ можетъ надѣяться.
Такимъ образомъ, вообще говоря, милость, идущая отъ него съ высоты трона, по моему мнѣнію, никогда и нигдѣ не можетъ поколебать престижа власти, а въ частности, примѣненная къ данному случаю, и притомъ даже въ самыхъ широкихъ размѣрахъ, будетъ въ то же время и актомъ высшей справедливости.
Вашему Высокопревосходительству извѣстно мое служебное прошлое, я считаю себя стоящимъ внѣ всякихъ сомнѣній относительно моихъ убѣжденій, проникнутыхъ чувствомъ долга и вѣрноподданнѣйшихъ чувствъ къ моему Государю. Я еостарѣлся на службѣ по судебному вѣдомству, я, наконецъ, русскій и притомъ русскій до мозга костей, и я говорю Вамъ : Ваше Высокопревосходительсво, дѣло, ко
торое только-что подъ моимъ предсѣдательствомъ закончилось и подъ живымъ впечатлѣніемъ котораго Вамъ пишу настоящія строки, именно потому, что я русскій, возмутило во мнѣ до глубины души національное чувство, которымъ я всегда, вездѣ, по преимуществу въ этомъ краѣ, гордился, горжусь и буду гордиться. Примите, Ваше Высокопревосходительство ... и пр.
Письмо это не нуждается въ комментаріяхъ.
Не знаемъ, состоитъ ли г. Клингенбергъ членомъ Русскаго Собранія. Но въ виду того, что это почтенное общество поспѣшило избрать въ свои члены бывшаго бассарабскаго губернатора, ген. ф.-Раабена, мы почти не сомнѣваемся, что г. Клингенбергъ и „Русское Собраніе взаимно удостоились той же высокой чести, тѣмъ болѣе, что г. ф.-Раабенъ за бездѣйствіе власти причисленъ г. ф.-Плеве къ министерству и, такимъ образомъ, временно отставленъ отъ активной службы, а г. Клингенбергъ, наоборотъ, самимъ Вячеславомъ Константиновичемъ призванъ въ сонмъ преобразователей Россіи.
Намъ кажется, что „Русскому Собранію слѣдовало бы почтить десятилѣтіе побѣды православія, самодержавія и народности въ Крожахъ торжественнымъ засѣданіемъ въ честь губернатора H. М. Клингенберга. Кстати заодно можно было бы воздать должное патріотамъ, посрамившимъ евреевъ въ Гомелѣ. Надо надѣяться, что гг. Величко, Бородкинъ, Сыромятниковъ и Энгельгардтъ примутъ мѣры къ устройству приличнаго случаю чествованія и для молебна пригласятъ самого о. Іоанна Кронштатскаго, который по русскому, по православному помолится за „татарина и разбойника , — тьфу, съ нами крестная сила! — за „болярина Николая , за лучшаго губернатора. Какого святого икону поднести этому славному мужу? Вотъ вопросъ, который мы предлагаемъ рѣшить знатокамъ агіологіи и любителямъ символизма.
П. С.
Давленіе на сенатъ.
Изъ Министерства Юстиціи намъ доставлено интересное сообщеніе, характеризующее отправленіе въ Россіи т. н. административной юстиціи.
Въ началѣ ноября управляющій Министерствомъ товарищъ министра Манухинъ получилъ отъ ф.-Плеве письмо съ просьбой оказать содѣйствіе къ тому, чтобы въ Сенатѣ вопросъ о мѣстожительствѣ евреевъ, приписанныхъ къ обществамъ въ Сибири, былъ разрѣшенъ такъ, какъ того желаетъ новый иркутскій генералъ-губернаторъ гр. Кутайсовъ. Дѣло въ томъ, что Сенатъ въ 1901 г. разъяснилъ, что мѣстожительство евреевъ въ Сибири, причисленныхъ къ одному изъ мѣстныхъ обществъ, ограничивается предѣлами того округа или уѣзда, въ которомъ находится мѣсто ихъ приписки къ обществу. Недавно Сенатъ по одному частному дѣлу (евреевъ-крестьянъ Реновыхъ), руководствуясь указаннымъ разъясненіемъ своимъ, отмѣнилъ постановленіе Енисейскаго губернскаго правленія, признавшаго, что евреи могутъ проживать въ Сибири только въ мѣстѣ приписки къ обществу. Сенатское опредѣленіе, по установленному порядку, было послано къ г. Плеве на подпись. Этимъ воспользовался не въ мѣру усердствующій бывшій сенаторъ, а нынѣ иркутскій генералъ-губернаторъ, графъ Кутайсовъ, который напомнилъ г. Плеве о сдѣланной Государемъ въ 1897 г. отмѣткѣ на всеподданнѣйшемъ отчетѣ бывшаго иркутскаго генералъ-губернатора: „Вопросъ о евреяхъ въ Сибири долженъ быть отдѣленъ отъ общаго вопроса, иначе онъ никогда не получитъ разрѣшенія. Съ каждымъ годомъ Сибирь наводняется евреями въ возрастающемъ количествѣ , и просилъ г. ф-Плеве принять приличествующія сему случаю мѣры къ тому, чтобы евреи непремѣнно были прикрѣплены въ Сибири къ мѣсту приписки. „Произвольное расширеніе Сенатомъ мѣста для свободнаго передвиженія евреевъ въ Сибири на цѣлый уѣздъ, по мнѣнію Кутайсова, повлечетъ захватъ евреями торговыхъ и золотопромышленныхъ дѣлъ, что правительству совершенно нежелательно. Г. ф. Плеве не заставилъ себя долго просить: онъ не только не согласился съ сенатскимъ рѣшеніемъ, вернувъ его въ Сенатъ неподписаннымъ, но поспѣшилъ написать министру Юстиціи вышеуказанное письмо. Муравьевъ, какъ генералъпрокуроръ Сената, вѣроятно, въ свою очередь, не замед
IV.
Г. фонъ-Плеве преобразовываетъ губернское управленіе и привлекъ къ этой преобразовательной работѣ своихъ самыхъ лучшихъ губернаторовъ. Тутъ харьковскій князь И. М. Оболенскій, тутъ тульскій В. К. Шлиппе, тутъ могилевскій H. М. Клингенбергъ, прославившійся этой осенью на весь свѣтъ своей рѣчью къ гомельскимъ евреямъ. Недавно въ „Искрѣ по поводу дѣсятилѣтія пресловутаго побоища въ Крожахъ, былъ опубликованъ документъ, чрезвычайно цѣнный для характеристики этого славнаго сотрудника г. фонъ-Плеве въ административныхъ и законодательнопреобразователъныхъ работахъ. Документъ этотъ — нижеслѣдующее письмо предсѣдателя Виленской судебной палаты, разбиравшей дѣло о сопротивленіи властямъ въ Крожахъ, къ министру Юстиціи, H. В. Муравьеву:
Милостивый Государь, Николай Валерьяновичъ!
Независимо отъ приговора Судебной Палаты по дѣлу о безпорядкахъ въ мѣст· Крожи, Ковенской губ., представляемому нынѣ Вашему Высокопревосходительству, въ силу закона, я, въ силу нравственнаго долга, считаю моею обязанностью доказать въ настоящемъ моемъ письмѣ то, что Палата, какъ судъ, не имѣла права сдѣлать въ своемъ опредѣленіи.
Несмотря на то, что присутствіе при судебномъ слѣдствіи генералъ-губернатора, который почти все время находился въ залѣ засѣданія, видимо, стѣсняло свидѣтелей вообще, а полицейскихъ чиновъ въ особенности, безусловно выяснилось: какъ тѣ предшествовавшія катастрофѣ въ ночь съ девятаго на десятое ноября 1893 г. обстоятельства, на кои указано въ приговорѣ Палаты, такъ и то, что ковенскій губернаторъ Клингенбергъ, вызвавъ въ м. Крожи, въ виду свѣдѣній, полученныхъ имъ отъ полиціи, на восемь часовъ утра 8-го ноября три сотни казаковъ, послѣ почти двухлѣтняго промедленія въ дѣлѣ закрытія костела, при упраздненномъ монастырѣ бенедиктинокъ, призналъ, однако, цѣлесообразнымъ приступить, наконецъ, къ закрытію такового во второмъ часу ночи. Возбужденная сторонними подстрекательствами и обнадеженная предварительными, болѣе нежели нерѣшительными дѣйствіями властей, невѣжественная и фанатически религіозная толпа встрѣтила губернатора на порогѣ своего храма, съ самыми священными эмблемами, какія въ ея представленіи только существуютъ : съ крестомъ и портретомъ ихъ Императорскихъ Величествъ. Толпа, очевидно, думала, что черезъ такую святыню уже никакая власть переступить не можетъ. Но губернаторъ не только вошелъ въ костелъ и притомъ силою, но и посредствомъ полицейскихъ урядниковъ выгналъ нагайками изъ костела весь находящійся и молящійся въ немъ народъ. Это, весьма естественно, вызвало взрывъ всеобщаго негодованія, дошедшаго до бѣшенства, и толпа, выломавъ двери костела, забаррикадированныя, по приказанію губернатора, едва не ворвалась на хоры, гдѣ губернаторъ спасался, окруженный ксендзами и чинами полиціи.
Толпа съ угрозами требовала отъ него составленія протокола о томъ, что онъ, какъ татаринъ и разбойникъ, ворвался ночью въ св. храмъ и учинилъ тамъ безчинство, и губернаторъ, въ видахъ выигрыша времени, въ ожиданіи прихода казаковъ, счелъ возможнымъ дать согласіе на такое, болѣе нежели укорительное для его служебнаго положенія требованіе, требованіе, которое только и можетъ быть объяснено тѣмъ, что разсвирѣпѣвшая толпа потеряла всякую способность сознательныхъ дѣйствій. Между тѣмъ, въ то же время и внѣ костела, на толпу было сдѣлано нѣсколько аттакъ конными полицейскими урядниками и въ нее стрѣляли, что безусловно констатировано на судебномъ слѣдствіи показаніями двухъ врачей, подавшихъ медицинскую помощь пяти лицамъ, получившимъ, къ счастію, легкія огнестрѣльныя револьверныя раны. Что произошло по прибытіи казаковъ и послѣ огульнаго заарестованія массы лицъ, т. е. уже послѣ того, какъ сопротивленіе толпы было вполнѣ закончено и подавлено, — не было предметомъ судебнаго изслѣдованія, но изъ единичныхъ заявленій подсудимыхъ, коихъ устранить, конечно, было нельзя, видно, что за симъ послѣдовала съ нѣкоторыми изъ нихъ административная расправа — ихъ сѣкли казаки, по указанію губернатора, нагайками. Такова, Ваше Высокопревосходительство, въ общихъ чертахъ картина всего, происшедшаго въ ночь съ девятаго на десятое ноября 1893 г. въ м. Крожахъ, и таковы условія, при которыхъ Палатѣ пришлось, даже при самомъ снисходительномъ отношеніи, подписывать приговоръ, гдѣ зачинщики приговорены къ каторжнымъ работамъ. Но Палата, какъ судъ, исполнила свой долгъ, какъ повелѣвалъ ей это сдѣлать законъ и совѣсть, и твердо уповая на монаршее милосердіе, къ которому и опредѣлила прибѣгнуть.
Если бы я этимъ закончилъ, то не сказалъ бы всего, что сказать считаю себя обязаннымъ, хотя бы это и не касалось болѣе меня, какъ представителя судебнаго установленія. Я разумѣю древній каменный костелъ при упраздненномъ монастырѣ бенедиктинокъ, который постановлено, вмѣсто обращенія въ приходской, взамѣнъ стараго, деревяннаго и гнилого, какъ о томъ свидѣтельствовали прихожане, не только закрыть, но и срыть, что, по словамъ губернатора, лично мнѣ сказаннымъ, будетъ стоить казнѣ не менѣе 11000 руб. Въ этомъ снесеніи мѣстное католическое населеніе не можетъ не видѣть желанія уничтожить дорогую святыню, имѣющую для него даже историческое значеніе, и, сверхъ того, какъ бы прямого преслѣдованія своей вѣры, а то и другое, смѣю думать, никогда не было и не можетъ быть въ видахъ правительства.
Народъ и здѣсь, какъ и вездѣ въ Россіи, давно свыкся съ мыслью о томъ, что для него русскій царь есть неизсякаемый источникъ всѣхъ благъ, коими онъ пользуется, всего лучшаго, на что онъ можетъ надѣяться.
Такимъ образомъ, вообще говоря, милость, идущая отъ него съ высоты трона, по моему мнѣнію, никогда и нигдѣ не можетъ поколебать престижа власти, а въ частности, примѣненная къ данному случаю, и притомъ даже въ самыхъ широкихъ размѣрахъ, будетъ въ то же время и актомъ высшей справедливости.
Вашему Высокопревосходительству извѣстно мое служебное прошлое, я считаю себя стоящимъ внѣ всякихъ сомнѣній относительно моихъ убѣжденій, проникнутыхъ чувствомъ долга и вѣрноподданнѣйшихъ чувствъ къ моему Государю. Я еостарѣлся на службѣ по судебному вѣдомству, я, наконецъ, русскій и притомъ русскій до мозга костей, и я говорю Вамъ : Ваше Высокопревосходительсво, дѣло, ко
торое только-что подъ моимъ предсѣдательствомъ закончилось и подъ живымъ впечатлѣніемъ котораго Вамъ пишу настоящія строки, именно потому, что я русскій, возмутило во мнѣ до глубины души національное чувство, которымъ я всегда, вездѣ, по преимуществу въ этомъ краѣ, гордился, горжусь и буду гордиться. Примите, Ваше Высокопревосходительство ... и пр.
Письмо это не нуждается въ комментаріяхъ.
Не знаемъ, состоитъ ли г. Клингенбергъ членомъ Русскаго Собранія. Но въ виду того, что это почтенное общество поспѣшило избрать въ свои члены бывшаго бассарабскаго губернатора, ген. ф.-Раабена, мы почти не сомнѣваемся, что г. Клингенбергъ и „Русское Собраніе взаимно удостоились той же высокой чести, тѣмъ болѣе, что г. ф.-Раабенъ за бездѣйствіе власти причисленъ г. ф.-Плеве къ министерству и, такимъ образомъ, временно отставленъ отъ активной службы, а г. Клингенбергъ, наоборотъ, самимъ Вячеславомъ Константиновичемъ призванъ въ сонмъ преобразователей Россіи.
Намъ кажется, что „Русскому Собранію слѣдовало бы почтить десятилѣтіе побѣды православія, самодержавія и народности въ Крожахъ торжественнымъ засѣданіемъ въ честь губернатора H. М. Клингенберга. Кстати заодно можно было бы воздать должное патріотамъ, посрамившимъ евреевъ въ Гомелѣ. Надо надѣяться, что гг. Величко, Бородкинъ, Сыромятниковъ и Энгельгардтъ примутъ мѣры къ устройству приличнаго случаю чествованія и для молебна пригласятъ самого о. Іоанна Кронштатскаго, который по русскому, по православному помолится за „татарина и разбойника , — тьфу, съ нами крестная сила! — за „болярина Николая , за лучшаго губернатора. Какого святого икону поднести этому славному мужу? Вотъ вопросъ, который мы предлагаемъ рѣшить знатокамъ агіологіи и любителямъ символизма.
П. С.
Давленіе на сенатъ.
Изъ Министерства Юстиціи намъ доставлено интересное сообщеніе, характеризующее отправленіе въ Россіи т. н. административной юстиціи.
Въ началѣ ноября управляющій Министерствомъ товарищъ министра Манухинъ получилъ отъ ф.-Плеве письмо съ просьбой оказать содѣйствіе къ тому, чтобы въ Сенатѣ вопросъ о мѣстожительствѣ евреевъ, приписанныхъ къ обществамъ въ Сибири, былъ разрѣшенъ такъ, какъ того желаетъ новый иркутскій генералъ-губернаторъ гр. Кутайсовъ. Дѣло въ томъ, что Сенатъ въ 1901 г. разъяснилъ, что мѣстожительство евреевъ въ Сибири, причисленныхъ къ одному изъ мѣстныхъ обществъ, ограничивается предѣлами того округа или уѣзда, въ которомъ находится мѣсто ихъ приписки къ обществу. Недавно Сенатъ по одному частному дѣлу (евреевъ-крестьянъ Реновыхъ), руководствуясь указаннымъ разъясненіемъ своимъ, отмѣнилъ постановленіе Енисейскаго губернскаго правленія, признавшаго, что евреи могутъ проживать въ Сибири только въ мѣстѣ приписки къ обществу. Сенатское опредѣленіе, по установленному порядку, было послано къ г. Плеве на подпись. Этимъ воспользовался не въ мѣру усердствующій бывшій сенаторъ, а нынѣ иркутскій генералъ-губернаторъ, графъ Кутайсовъ, который напомнилъ г. Плеве о сдѣланной Государемъ въ 1897 г. отмѣткѣ на всеподданнѣйшемъ отчетѣ бывшаго иркутскаго генералъ-губернатора: „Вопросъ о евреяхъ въ Сибири долженъ быть отдѣленъ отъ общаго вопроса, иначе онъ никогда не получитъ разрѣшенія. Съ каждымъ годомъ Сибирь наводняется евреями въ возрастающемъ количествѣ , и просилъ г. ф-Плеве принять приличествующія сему случаю мѣры къ тому, чтобы евреи непремѣнно были прикрѣплены въ Сибири къ мѣсту приписки. „Произвольное расширеніе Сенатомъ мѣста для свободнаго передвиженія евреевъ въ Сибири на цѣлый уѣздъ, по мнѣнію Кутайсова, повлечетъ захватъ евреями торговыхъ и золотопромышленныхъ дѣлъ, что правительству совершенно нежелательно. Г. ф. Плеве не заставилъ себя долго просить: онъ не только не согласился съ сенатскимъ рѣшеніемъ, вернувъ его въ Сенатъ неподписаннымъ, но поспѣшилъ написать министру Юстиціи вышеуказанное письмо. Муравьевъ, какъ генералъпрокуроръ Сената, вѣроятно, въ свою очередь, не замед