рому такъ хвастливо говорилъ еще утромъ о встрѣчѣ съ президентомъ, какъ о рѣшенномъ дѣлѣ.
Снова успокоился «Гогенцоллернъ», ушелъ на покой и самъ императоръ.
Покой! Онъ не былъ покоенъ. Сегодняшняя неудача его волновала чрезвычайно. Канцлеру Бетманъ-Гольвегу была послана депеша сообщить во что бы то ни стало, гдѣ находится дредноутъ, везущій французскаго президента, и этого отвѣта Вильгельмъ ожидалъ, какъ ждетъ ребенокъ обѣщанной игрушки...
Но отвѣтъ не приходилъ...
Германскій монархъ не могъ забыться сномъ, его планы, его горделивыя мечтанія принимали другой оборотъ, нужно было по новому комбинировать всѣ свои дѣйствія, измѣнять ходъ событій.
О, Вильгельмъ обладалъ недюжиннымъ умомъ, его мысль летѣла далеко впередъ, она точно предвидѣла событія. Но горделивое самомнѣніе мѣшало ему оцѣнивать ихъ по достоинству и спокойно смотрѣть на вещи.
Только поздно утромъ была получена короткая депеша, въ которой сообщалось: «Французскій дредноутъ «Franceпрошелъ Большой Бельтъ ночью».
У императора невольно вырвалось громкое выраженіе неудовольствія, когда онъ прочиталъ это извѣстіе.
— Придется пересдать игру,—проговорилъ онъ и грубо кинулъ адъютанту,-—ступай, я хочу отдохнуть...
Прошло нѣсколько дней... Императорская яхта «Гогенцоллернъ» снова повернула на сѣверъ, но красивые виды шхеръ, океанская волна, морской отдыхъ не интересуютъ больше императора... Онъ снова полонъ думъ, онѣ зрѣютъ у него въ головѣ; близится къ цѣли та программа, которую онъ задумалъ вмѣстѣ съ покойнымъ эрцгерцогомъ Фердинандомъ въ замкѣ Канопиштэ.
Ихъ нужно привести скорѣе въ исполненіе, время не ждетъ,драма подготовлена, прологъ ея инсценированъ, остается только дать первый звонокъ, за нимъ второй, третій, и занавѣсъ
взовьется для той всемірной драмы, скорѣе трагедіи, которая должна ужаснуть весь міръ...
Да, ждать больше нечего, Германія вооружена, Австрія подожгла уже костеръ въ Сербіи, огонь разгорается, затрещали орудійные выстрѣлы, полилась кровь, нужно подготовить общественное мнѣніе въ
Германіи, натравить народъ на русскихъ, пусть газеты, вся пресса трубятъ о неблагодарности этихъ жалкихъ славянскихъ рабовъ, судьба которыхъ быть навозомъ для тевтонскаго племени! Италія поможетъ; она крѣпкій щитъ на югѣ, отвлечетъ часть французской арміи на себя, на Босфорѣ, въ Константинополѣ, сидитъ Сандерсъ, онъ сумѣлъ подготовить Турцію...
Англія... О, она не захочетъ вмѣшаться въ войну, къ чему ей тратить средства, рисковать своими владѣніями, она хорошо знаетъ, насколько силенъ германскій флотъ, а о небольшихъ государствахъ говорить нечего. Въ Бельгіи все подготовлено, германская армія пройдетъ свободнымъ корридоромъ черезъ эту страну, возстаніе въ Польшѣ готово разразиться, въ Россіи тоже, въ самомъ Петербургѣ идутъ уже рабочіе безпорядки...
Самый удобный моментъ, счастливая минута въ моей жизни, наконецъ, я смету желѣзнымъ германскимъ кулакомъ всѣхъ этихъ славянъ и фран
цузовъ, такъ хвастливо говорящихъ о реваншѣ!
Все больше и больше раскручивается клубокъ мыслей германскаго императора.
Безпроволочный телеграфъ работаетъ безъ остановки.
Послѣдняя депеша была направлена въ Петербургъ германскому посланнику.Содержаніе ея каждому извѣстно...
Такъ начался первый актъ великой драмы человѣчества, благодаря горделивому безумію германскаго властелина.
Полиловъ. * * * * *
ЗАВОЕВАТЕЛИ.
I.
Левъ Разнотовскій не имѣлъ возможности пойти дальше прогимназіи; но это не помѣшало ему читать «серьезныя» книги до двадцати лѣтъ. Такимъ образомъ онъ объявилъ себя даже соціалъ-демократомъ и пытался проглотить Карла Маркса.
Успѣлъ ли Левъ Разнотовскій въ своемъ благомъ намѣреніи—неизвѣстно, потому что, приблизившись къ гражданскому совершеннолѣтію, онъ сдѣлался немного легкомысленнымъ: суровые глаза его стали нѣжными, и задумчивая улыбка начала играть на его алыхъ губахъ. Къ этому времени относятся его беллетристическія увлеченія и стихотворные опыты. Онъ выходилъ на низенькое крылечко отцовскаго домика, обращенное на задворокъ, поросшій крапивою и бурьяномъ, и подолгу смотрѣлъ вечеромъ на небеса. Его занимали падучія звѣзды и таинственное мерцаніе тѣхъ звѣздъ, которыя медленно двигались съ запада на востокъ.
Сосѣди, отъ которыхъ ничто не скрывается, увѣряли, что онъ думаетъ только о Сонѣ Розенбаумъ, продававшей содовую воду въ лавочкѣ на перекресткѣ двухъ улицъ: Мо
Прокладка кавалеріей полеваго телеграфнаго кабеля.
Съ фот. ротмистра А. Д. Далматова.
Въ атаку!
Спускъ пулемета съ кручи.
Съ фот. ротм. А. Д. Далматова.
Снова успокоился «Гогенцоллернъ», ушелъ на покой и самъ императоръ.
Покой! Онъ не былъ покоенъ. Сегодняшняя неудача его волновала чрезвычайно. Канцлеру Бетманъ-Гольвегу была послана депеша сообщить во что бы то ни стало, гдѣ находится дредноутъ, везущій французскаго президента, и этого отвѣта Вильгельмъ ожидалъ, какъ ждетъ ребенокъ обѣщанной игрушки...
Но отвѣтъ не приходилъ...
Германскій монархъ не могъ забыться сномъ, его планы, его горделивыя мечтанія принимали другой оборотъ, нужно было по новому комбинировать всѣ свои дѣйствія, измѣнять ходъ событій.
О, Вильгельмъ обладалъ недюжиннымъ умомъ, его мысль летѣла далеко впередъ, она точно предвидѣла событія. Но горделивое самомнѣніе мѣшало ему оцѣнивать ихъ по достоинству и спокойно смотрѣть на вещи.
Только поздно утромъ была получена короткая депеша, въ которой сообщалось: «Французскій дредноутъ «Franceпрошелъ Большой Бельтъ ночью».
У императора невольно вырвалось громкое выраженіе неудовольствія, когда онъ прочиталъ это извѣстіе.
— Придется пересдать игру,—проговорилъ онъ и грубо кинулъ адъютанту,-—ступай, я хочу отдохнуть...
Прошло нѣсколько дней... Императорская яхта «Гогенцоллернъ» снова повернула на сѣверъ, но красивые виды шхеръ, океанская волна, морской отдыхъ не интересуютъ больше императора... Онъ снова полонъ думъ, онѣ зрѣютъ у него въ головѣ; близится къ цѣли та программа, которую онъ задумалъ вмѣстѣ съ покойнымъ эрцгерцогомъ Фердинандомъ въ замкѣ Канопиштэ.
Ихъ нужно привести скорѣе въ исполненіе, время не ждетъ,драма подготовлена, прологъ ея инсценированъ, остается только дать первый звонокъ, за нимъ второй, третій, и занавѣсъ
взовьется для той всемірной драмы, скорѣе трагедіи, которая должна ужаснуть весь міръ...
Да, ждать больше нечего, Германія вооружена, Австрія подожгла уже костеръ въ Сербіи, огонь разгорается, затрещали орудійные выстрѣлы, полилась кровь, нужно подготовить общественное мнѣніе въ
Германіи, натравить народъ на русскихъ, пусть газеты, вся пресса трубятъ о неблагодарности этихъ жалкихъ славянскихъ рабовъ, судьба которыхъ быть навозомъ для тевтонскаго племени! Италія поможетъ; она крѣпкій щитъ на югѣ, отвлечетъ часть французской арміи на себя, на Босфорѣ, въ Константинополѣ, сидитъ Сандерсъ, онъ сумѣлъ подготовить Турцію...
Англія... О, она не захочетъ вмѣшаться въ войну, къ чему ей тратить средства, рисковать своими владѣніями, она хорошо знаетъ, насколько силенъ германскій флотъ, а о небольшихъ государствахъ говорить нечего. Въ Бельгіи все подготовлено, германская армія пройдетъ свободнымъ корридоромъ черезъ эту страну, возстаніе въ Польшѣ готово разразиться, въ Россіи тоже, въ самомъ Петербургѣ идутъ уже рабочіе безпорядки...
Самый удобный моментъ, счастливая минута въ моей жизни, наконецъ, я смету желѣзнымъ германскимъ кулакомъ всѣхъ этихъ славянъ и фран
цузовъ, такъ хвастливо говорящихъ о реваншѣ!
Все больше и больше раскручивается клубокъ мыслей германскаго императора.
Безпроволочный телеграфъ работаетъ безъ остановки.
Послѣдняя депеша была направлена въ Петербургъ германскому посланнику.Содержаніе ея каждому извѣстно...
Такъ начался первый актъ великой драмы человѣчества, благодаря горделивому безумію германскаго властелина.
Полиловъ. * * * * *
ЗАВОЕВАТЕЛИ.
I.
Левъ Разнотовскій не имѣлъ возможности пойти дальше прогимназіи; но это не помѣшало ему читать «серьезныя» книги до двадцати лѣтъ. Такимъ образомъ онъ объявилъ себя даже соціалъ-демократомъ и пытался проглотить Карла Маркса.
Успѣлъ ли Левъ Разнотовскій въ своемъ благомъ намѣреніи—неизвѣстно, потому что, приблизившись къ гражданскому совершеннолѣтію, онъ сдѣлался немного легкомысленнымъ: суровые глаза его стали нѣжными, и задумчивая улыбка начала играть на его алыхъ губахъ. Къ этому времени относятся его беллетристическія увлеченія и стихотворные опыты. Онъ выходилъ на низенькое крылечко отцовскаго домика, обращенное на задворокъ, поросшій крапивою и бурьяномъ, и подолгу смотрѣлъ вечеромъ на небеса. Его занимали падучія звѣзды и таинственное мерцаніе тѣхъ звѣздъ, которыя медленно двигались съ запада на востокъ.
Сосѣди, отъ которыхъ ничто не скрывается, увѣряли, что онъ думаетъ только о Сонѣ Розенбаумъ, продававшей содовую воду въ лавочкѣ на перекресткѣ двухъ улицъ: Мо
Прокладка кавалеріей полеваго телеграфнаго кабеля.
Съ фот. ротмистра А. Д. Далматова.
Въ атаку!
Спускъ пулемета съ кручи.
Съ фот. ротм. А. Д. Далматова.