ХАРЬКОВСКІЙ МОРИЛЬНЫЙ КЛУБЪ.
Всюду клубы учреждаются для доставленія удовольствій публикѣ, а харьковскіе коммерсанты устроили клубъ для доставленія публикѣ... болѣзней.
Въ роскошныхъ залахъ харьковскаго коммерческаго клуба дуетъ страшный сквозной вѣтеръ, благодаря остроумнымъ вентиляторамъ, и публика должна держаться за столы, диваны и колонны, чтобы ее не унесло вѣтромъ въ дыры вентиляторовъ. Съ одной дамы сквознякъ сорвалъ накладку изъ волосъ, а у одного старика онъ вырвалъ изо рта сигару и вставную челюсть. Но еще больше бѣдъ сквознякъ натворилъ внутри организмовъ: флюсы, насморки, бронхиты ежедневно и безплатно получались обывателями въ клубѣ.
Еслибы этотъ клубъ устраивали доктора, мы поняли бы тайный замыселъ устроителей, но откуда у коммерсантовъ такое стремленіе морить людей?
Опомнитесь, господа коммерсанты и передѣлайте всѣ вентиляторы: иначе сквознякъ унесетъ и всѣ ваши доходы!
На Екатерининскую дорогу. Что это, уже ремонтировать собираетесь?.. «Какже, какже». На сколько?.. «Пока тысячъ на 400»... Да вѣдь вы всего-то два года на свѣтѣ существуете?... «Малоли что»...
?
Въ Севастополь, санитарнымъ попечителямъ. Болѣзни у васъ повсюду свободно гуляютъ, а вамъ и горя мало! Спите вы, что-ли?.. „Это вѣрно... спимъ, по принципу спимъ! Къ чему населеніе пугать толками о болѣзняхъ?.. Пусть лучше никто и ничего не знаетъ ... Вотъ какъ! Ну, когда къ вамъ въ собственные ваши дома пожалуютъ г. Крупъ и г-жа Скарлатина, тогда вы о другихъ принципахъ заговорите!
ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА.
(Составлена примѣнительно къ весенней жизни). Котъ давалъ чудной кошкѣ серенаду.
Весна ему покровительствовала и благо склонно подмигивала всѣми тысячами ночныхъ звѣздъ.
Кошка его слушала.
Крыша приходила въ восторгъ.
Жизнь коту улыбалась широкой многообѣщающей улыбкой.
Закрывъ глаза на все, онъ много и долго вилялъ хвостомъ.
Вдругъ кто-то его укусилъ за хвостъ!
Сначала онъ подумалъ, что это угрызенія совѣсти,—и не придалъ событію особеннаго значенія.
Но хвостъ продолжалъ болѣть, какъ укушенный.
«Когда же это кончится?» подумалъ котъ. «Кто меня осмѣлился укусить?» подумалъ онъ еще разъ.
«И за что?» добавилъ онъ мысленно.
— За хвостъ, что-то отвѣчало ему внутри. — Который болитъ, шепталъ ему тайный голосъ.
«Вильну хвостомъ для разъясненія дѣла», рѣшилъ котъ и попытался вильнуть хвостомъ, но напрасно: хвостъ ему не повиновался.
Его держали чьи-то зубы.
Котъ произнесъ съ удивленіемъ: «Мяу!» Боль въ хвостѣ была ему отвѣтомъ.
«Замѣчательно острые и надоѣдливые зубы... чьи они? ужь не собачьи-ли?» размышлялъ котъ.
Надо было дѣйствовать.
«Въ чьи зубы дать?» задалъ онъ себѣ вопросъ.
Хвостъ изнывалъ отъ боли.
Котъ вспылилъ и съ крикомъ — «Пха!» далъ въ зубы своей возлюбленной. Но сейчасъ же получилъ сдачи.
Это его озадачило.
«Какъ бы не вскочилъ флюсъ на одной щекѣ, это меня обезобразитъ...» задумался котъ.
Флюсъ, между тѣмъ, выросталъ. «Плохо...» размышлялъ котъ.
«Хорошо!» вышелъ онъ вдругъ изъ затрудненія и, выставивъ свою еще не битую щеку, далъ въ зубы своей возлюбленной вторично.
Сейчасъ-же получилъ сдачи.
«Великолѣпно!» вскричалъ онъ мысленно, восхищенный удачей; и сталъ дѣлать математическую выкладку, не открывая глазъ.
«Флюсъ, плюсъ флюсъ,—и того—ничего, иди немного полнѣе общій видъ физіономіи: жена и не замѣтитъ,—она никогда не замѣчала полноты и гармоніи моихъ совершенствъ.
По крышѣ раздались тихіе грустные шаги, это уходила его возлюбленная, униженная и оскорбленная.
Котъ слышалъ это носомъ: и его наболѣвшіе сердце и хвостъ страдали адски.
Желая въ послѣдній разъ взглянуть открыто въ лицо опасности, онъ наконецъ открылъ глаза.
«Пссъ...» произнесъ онъ презрительно, потому что передъ нимъ не было никакой видимой опасности.
«Гмррр...» пожалъ онъ плечами. «Хвостъ у меня сзади».
Онъ оглянулся назадъ и замеръ въ ужасѣ. Положеніе было щекотливое. Какъ теперь выпутаться?..
Передъ нимъ была его жена и съ любовью отирала своимъ суконнымъ язычкомъ его прокушенный хвостъ.
— Вотъ какъ дастъ оплеуху, думала она, угадывая опасность женскимъ инстинктомъ. Она промурчала съ кокетливой укоризной: — Какъ тебѣ, Вася, не стыдно? тебя за хвостъ не удержишь, все ты бѣгаешь къ кошкамъ легкаго поведенія, тогда какъ я, бѣдная, въ тебя влюблена, какъ кошка какая: и не побей ты эту дрянь,—я бы ей просто хвостъ откусила, негодной.
«Какая милая, наивная кошечка, моя жена! И какъ меня любитъ!» подумалъ котъ. Боль въ хвостѣ утихала.
И котъ былъ такъ радъ благополучному исходу этой исторіи, что заключилъ жену
въ объятія, подобно тому, какъ отдаютъ внезапно дачу прежнимъ квартирантамъ, любезно взявъ за нее задатокъ съ другихъ.
Весна нашептывала имъ слова любви тихимъ шелестомъ листьевъ серебристаго тополя.
Chaque.
ИЗЪ МАЙСКИХЪ ПҌСЕНЪ.
Глядя вправо, глядя влѣво, Вижу я и здѣсь, и тамъ: Старцы, юноши и дѣвы
Всѣ грядущимъ рады днямъ. Дѣвы шьютъ себѣ наряды,
Да и ждутъ къ себѣ гостей; На прогулкахъ миріады Попадаются дѣтей.
Строгій ждетъ теперь анализъ Тощихъ классиковъ труды; Для открытья разубрались Всѣ столичные сады.
Дамъ прохожихъ безобразникъ Чаще проситъ проводить,
И природы общій праздникъ
Въ стариковъ вселяетъ прыть...
При наймѣ дачи.
Папаша. Опять чуть не съ 6 часовъ вскакивать, чтобы поспѣть въ присутствіе?! Опять ревматизмы пойдутъ, опять зубная боль?! Охъ, Господи, Твоя воля! Отъ художниковъ длинноволосыхъ опять отбою не будетъ?! Въ лѣсъ выйдешь, подъ каждымъ кустомъ подозрительныя личности... Ужь когда ни на есть, укокошатъ меня горемычнаго... Узнаете, Дарья Матвѣевна, какъ мужа на дачу таскать, какъ Богъ святъ узнаете!!...
Мамаша. Ахъ, оставьте, пожалуйста! Надоѣли! Можетъ, хоть тамъ Аделичкѣ женишокъ попадетъ... Аделичка, ты смотри, мой другъ, въ оба! Какъ что-нибудь услышишь такое, такъ сейчасъ „поговорите съ мамашей! .
Дочь. Будетъ ли опять тотъ художникъ жить? Усики-прелесть... шляпа широкополая... Красивъ!! Но адвокатъ, хоть и не-красивъ, два дома имѣетъ... Лучше имъ позаняться... А съ художникомъ такъ... пококетничать немножко...
Сынъ. Н-да! Пріятно, чортъ побери! Свобода эта... Нечего говорить! Опять съ Любинькой цѣловаться будемъ... Хорррошо, чортъ побери!! Ботъ только усы не растутъ, у Пупышева на пятнадцатомъ году выросли... Счастье, подумаешь, человѣку!!
Младенцы. Земляники-то сколько будетъ! Опять объѣдимся... Опять животики заболятъ... Вотъ хорошо!!
Нянька. Пойдешь это въ лѣсъ съ дѣтьми, подъ дерево лягешь... Соснешь по малости... Хорошо, что говорить! Тишина, благоуханіе... А дѣти чтожь, дѣти ничего... лошадей въ лѣсу нѣтъ, никого не переѣдутъ.-. Играютъ себѣ, цвѣтики собираютъ... Богъ съ ними!... Андильскія душки!
Кухарка. Все бы ничего, да куму ходить больно далеко... И сама тоже насчетъ провизіи жидоморитъ... Прижимиста! Ну, да ужь поживу — лѣто-то какъ ни наесть... Пущай пьютъ мою кровь, кровопивцы!!
Кучеръ, дворникъ. Хрршо, Нилъ Савватѣичъ! Право слово хорошо. Выйдешь это куда въ рощу, дерябнешь шкаличекъ—и первый сортъ! На вольномъ воздухѣ таково пріятно!.. Кажется, такъ бы вотъ все сидѣлъ, да и выпивалъ!
Сазандаръ.
ВЪ ОДЕССѢ
ПРОПАЛА КОММИСІЯ,
учрежденная для изысканія средствъ для сооруженія памятника
ПУШКИНУ.
СРЕДСТВЪ НЕ ОТЫСКАЛА
И САМА ПРОПАЛА!
Нашедшему обѣщается не весьма при
личное вознагражденіе.
Всюду клубы учреждаются для доставленія удовольствій публикѣ, а харьковскіе коммерсанты устроили клубъ для доставленія публикѣ... болѣзней.
Въ роскошныхъ залахъ харьковскаго коммерческаго клуба дуетъ страшный сквозной вѣтеръ, благодаря остроумнымъ вентиляторамъ, и публика должна держаться за столы, диваны и колонны, чтобы ее не унесло вѣтромъ въ дыры вентиляторовъ. Съ одной дамы сквознякъ сорвалъ накладку изъ волосъ, а у одного старика онъ вырвалъ изо рта сигару и вставную челюсть. Но еще больше бѣдъ сквознякъ натворилъ внутри организмовъ: флюсы, насморки, бронхиты ежедневно и безплатно получались обывателями въ клубѣ.
Еслибы этотъ клубъ устраивали доктора, мы поняли бы тайный замыселъ устроителей, но откуда у коммерсантовъ такое стремленіе морить людей?
Опомнитесь, господа коммерсанты и передѣлайте всѣ вентиляторы: иначе сквознякъ унесетъ и всѣ ваши доходы!
На Екатерининскую дорогу. Что это, уже ремонтировать собираетесь?.. «Какже, какже». На сколько?.. «Пока тысячъ на 400»... Да вѣдь вы всего-то два года на свѣтѣ существуете?... «Малоли что»...
?
Въ Севастополь, санитарнымъ попечителямъ. Болѣзни у васъ повсюду свободно гуляютъ, а вамъ и горя мало! Спите вы, что-ли?.. „Это вѣрно... спимъ, по принципу спимъ! Къ чему населеніе пугать толками о болѣзняхъ?.. Пусть лучше никто и ничего не знаетъ ... Вотъ какъ! Ну, когда къ вамъ въ собственные ваши дома пожалуютъ г. Крупъ и г-жа Скарлатина, тогда вы о другихъ принципахъ заговорите!
ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА.
(Составлена примѣнительно къ весенней жизни). Котъ давалъ чудной кошкѣ серенаду.
Весна ему покровительствовала и благо склонно подмигивала всѣми тысячами ночныхъ звѣздъ.
Кошка его слушала.
Крыша приходила въ восторгъ.
Жизнь коту улыбалась широкой многообѣщающей улыбкой.
Закрывъ глаза на все, онъ много и долго вилялъ хвостомъ.
Вдругъ кто-то его укусилъ за хвостъ!
Сначала онъ подумалъ, что это угрызенія совѣсти,—и не придалъ событію особеннаго значенія.
Но хвостъ продолжалъ болѣть, какъ укушенный.
«Когда же это кончится?» подумалъ котъ. «Кто меня осмѣлился укусить?» подумалъ онъ еще разъ.
«И за что?» добавилъ онъ мысленно.
— За хвостъ, что-то отвѣчало ему внутри. — Который болитъ, шепталъ ему тайный голосъ.
«Вильну хвостомъ для разъясненія дѣла», рѣшилъ котъ и попытался вильнуть хвостомъ, но напрасно: хвостъ ему не повиновался.
Его держали чьи-то зубы.
Котъ произнесъ съ удивленіемъ: «Мяу!» Боль въ хвостѣ была ему отвѣтомъ.
«Замѣчательно острые и надоѣдливые зубы... чьи они? ужь не собачьи-ли?» размышлялъ котъ.
Надо было дѣйствовать.
«Въ чьи зубы дать?» задалъ онъ себѣ вопросъ.
Хвостъ изнывалъ отъ боли.
Котъ вспылилъ и съ крикомъ — «Пха!» далъ въ зубы своей возлюбленной. Но сейчасъ же получилъ сдачи.
Это его озадачило.
«Какъ бы не вскочилъ флюсъ на одной щекѣ, это меня обезобразитъ...» задумался котъ.
Флюсъ, между тѣмъ, выросталъ. «Плохо...» размышлялъ котъ.
«Хорошо!» вышелъ онъ вдругъ изъ затрудненія и, выставивъ свою еще не битую щеку, далъ въ зубы своей возлюбленной вторично.
Сейчасъ-же получилъ сдачи.
«Великолѣпно!» вскричалъ онъ мысленно, восхищенный удачей; и сталъ дѣлать математическую выкладку, не открывая глазъ.
«Флюсъ, плюсъ флюсъ,—и того—ничего, иди немного полнѣе общій видъ физіономіи: жена и не замѣтитъ,—она никогда не замѣчала полноты и гармоніи моихъ совершенствъ.
По крышѣ раздались тихіе грустные шаги, это уходила его возлюбленная, униженная и оскорбленная.
Котъ слышалъ это носомъ: и его наболѣвшіе сердце и хвостъ страдали адски.
Желая въ послѣдній разъ взглянуть открыто въ лицо опасности, онъ наконецъ открылъ глаза.
«Пссъ...» произнесъ онъ презрительно, потому что передъ нимъ не было никакой видимой опасности.
«Гмррр...» пожалъ онъ плечами. «Хвостъ у меня сзади».
Онъ оглянулся назадъ и замеръ въ ужасѣ. Положеніе было щекотливое. Какъ теперь выпутаться?..
Передъ нимъ была его жена и съ любовью отирала своимъ суконнымъ язычкомъ его прокушенный хвостъ.
— Вотъ какъ дастъ оплеуху, думала она, угадывая опасность женскимъ инстинктомъ. Она промурчала съ кокетливой укоризной: — Какъ тебѣ, Вася, не стыдно? тебя за хвостъ не удержишь, все ты бѣгаешь къ кошкамъ легкаго поведенія, тогда какъ я, бѣдная, въ тебя влюблена, какъ кошка какая: и не побей ты эту дрянь,—я бы ей просто хвостъ откусила, негодной.
«Какая милая, наивная кошечка, моя жена! И какъ меня любитъ!» подумалъ котъ. Боль въ хвостѣ утихала.
И котъ былъ такъ радъ благополучному исходу этой исторіи, что заключилъ жену
въ объятія, подобно тому, какъ отдаютъ внезапно дачу прежнимъ квартирантамъ, любезно взявъ за нее задатокъ съ другихъ.
Весна нашептывала имъ слова любви тихимъ шелестомъ листьевъ серебристаго тополя.
Chaque.
ИЗЪ МАЙСКИХЪ ПҌСЕНЪ.
Глядя вправо, глядя влѣво, Вижу я и здѣсь, и тамъ: Старцы, юноши и дѣвы
Всѣ грядущимъ рады днямъ. Дѣвы шьютъ себѣ наряды,
Да и ждутъ къ себѣ гостей; На прогулкахъ миріады Попадаются дѣтей.
Строгій ждетъ теперь анализъ Тощихъ классиковъ труды; Для открытья разубрались Всѣ столичные сады.
Дамъ прохожихъ безобразникъ Чаще проситъ проводить,
И природы общій праздникъ
Въ стариковъ вселяетъ прыть...
При наймѣ дачи.
Папаша. Опять чуть не съ 6 часовъ вскакивать, чтобы поспѣть въ присутствіе?! Опять ревматизмы пойдутъ, опять зубная боль?! Охъ, Господи, Твоя воля! Отъ художниковъ длинноволосыхъ опять отбою не будетъ?! Въ лѣсъ выйдешь, подъ каждымъ кустомъ подозрительныя личности... Ужь когда ни на есть, укокошатъ меня горемычнаго... Узнаете, Дарья Матвѣевна, какъ мужа на дачу таскать, какъ Богъ святъ узнаете!!...
Мамаша. Ахъ, оставьте, пожалуйста! Надоѣли! Можетъ, хоть тамъ Аделичкѣ женишокъ попадетъ... Аделичка, ты смотри, мой другъ, въ оба! Какъ что-нибудь услышишь такое, такъ сейчасъ „поговорите съ мамашей! .
Дочь. Будетъ ли опять тотъ художникъ жить? Усики-прелесть... шляпа широкополая... Красивъ!! Но адвокатъ, хоть и не-красивъ, два дома имѣетъ... Лучше имъ позаняться... А съ художникомъ такъ... пококетничать немножко...
Сынъ. Н-да! Пріятно, чортъ побери! Свобода эта... Нечего говорить! Опять съ Любинькой цѣловаться будемъ... Хорррошо, чортъ побери!! Ботъ только усы не растутъ, у Пупышева на пятнадцатомъ году выросли... Счастье, подумаешь, человѣку!!
Младенцы. Земляники-то сколько будетъ! Опять объѣдимся... Опять животики заболятъ... Вотъ хорошо!!
Нянька. Пойдешь это въ лѣсъ съ дѣтьми, подъ дерево лягешь... Соснешь по малости... Хорошо, что говорить! Тишина, благоуханіе... А дѣти чтожь, дѣти ничего... лошадей въ лѣсу нѣтъ, никого не переѣдутъ.-. Играютъ себѣ, цвѣтики собираютъ... Богъ съ ними!... Андильскія душки!
Кухарка. Все бы ничего, да куму ходить больно далеко... И сама тоже насчетъ провизіи жидоморитъ... Прижимиста! Ну, да ужь поживу — лѣто-то какъ ни наесть... Пущай пьютъ мою кровь, кровопивцы!!
Кучеръ, дворникъ. Хрршо, Нилъ Савватѣичъ! Право слово хорошо. Выйдешь это куда въ рощу, дерябнешь шкаличекъ—и первый сортъ! На вольномъ воздухѣ таково пріятно!.. Кажется, такъ бы вотъ все сидѣлъ, да и выпивалъ!
Сазандаръ.
ВЪ ОДЕССѢ
ПРОПАЛА КОММИСІЯ,
учрежденная для изысканія средствъ для сооруженія памятника
ПУШКИНУ.
СРЕДСТВЪ НЕ ОТЫСКАЛА
И САМА ПРОПАЛА!
Нашедшему обѣщается не весьма при
личное вознагражденіе.