БУДИЛЬНИКЪ
1892 г., — 12 января, №. 2.
годъ XXVIII
ГОДЪ XXVIII.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 р., ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. союза — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, поручаютъ премію: „Басни Крылова въ лицахъ“. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — 20 в.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 іюля — 80 к.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
СОЛЬ ПРЕМУДРОСТИ.
Не жалѣй языкъ свой гибкій...
Словно на пари,
Ври серьезно, ври съ улыбкой, И нарочно, и ошибкой,
Неизмѣнно ври!!..
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Латинскую кухню «постигла» реформа... Старшіе повара, именуемые аптекарями, кажется, недовольны!
Мудрено и быть довольнымъ. Изысканная стряпня, которая прежде всегда подносилась больнымъ при изящной сервировкѣ, чуть не на «позолотѣ», теперь будетъ подаваться «попросту». Дѣло тутъ, однако, не въ амбиціи или профессіональномъ гонорѣ, а въ «гонорарѣ»!
Какъ извѣстно всѣмъ пользовавшимся когдалибо медикаментами и оставшимся въ живыхъ, лекарственный гонораръ, до сихъ поръ былъ обставленъ чрезвычайно «художественно». Составитель меню или рецепта, прежде всего, — докторъ, хотя онъ даже лекарь, а всетаки «докторъ» — беретъ прежде всего три рубля, или минимумъ цѣлковый. Согласно этому, и ученые повара, умѣющіе читать по-латыни и приготовить соотвѣтственное блюдо, не ударяли лицомъ въ грязь и брали «цѣлковые», такъ что, въ результатѣ, каждая чайная ложка отвратительной стряпни обходилась больному или его наслѣдникамъ, среднимъ числомъ, въ 30 копѣекъ...
Немудрено, что, при такихъ обстоятельствахъ, многіе боялись лекарства хуже смерти, здоровые «тряслись надъ больнымъ», подавая ему лекарство... и боялись капли пролить; несостоятельные люди умирали безъ всякихъ лекарствъ, а скупые выпивали «за свои кровныя денежки» лекарства до конца, даже когда этого не требовалось, и тѣмъ навлекали на себя смертное наказаніе...
Словомъ, при такой роскошной обстановкѣ, пользованіе латинской кухней «вскакивало» больнымъ и приснымъ «очень дорого» — и даже богатому человѣку не было никакого разсчета хворать. Считая по 30 копѣекъ чайную ложку, выгоднѣе быть здоровымъ и черпать столовой ложкой супъ изъ «почекъ» африканскаго страуса на шампанскомъ Жоржа Гуле. Вотъ обстоятельство, въ которомъ обиженные аптекаря могутъ смѣло, по нашему указанію, найти для себя утѣшеніе. Если этого мало, мы можемъ указать имъ на то обстоятельство, что, чѣмъ дешевле латинская кухня, тѣмъ больше, можетъ быть, будетъ охотниковъ до нея... Если аптекаря этому не вѣрятъ, значитъ, во первыхъ, что они сами не вѣрятъ въ цѣлебныя свойства своихъ лекарствъ — и тогда они ничего не стоятъ, а во-вторыхъ, имъ остается сосредоточить все свое удрученное вниманіе на качествѣ и свѣжести медикаментовъ, а что до сервировки, обстановки и до флакончиковъ, то Богъ съ ними. Были-бъ только доктора, которые писали бы рецепты — больные всегда будутъ.
Въ результатѣ будетъ теперь одной поговоркой меньше: «дерутъ, какъ въ аптекѣ».
Но останется ли въ силѣ старинная поговорка: вѣрно, какъ въ аптекѣ, и не одѣли бы латинскіе повара общеобывательскіе «халаты»?!
На это уже должны обратить все свое вниманіе доктора, иначе мы имъ тоже сбавимъ цѣны за визиты и заставимъ писать рецепты по-русски.
«Сикъ глоріа транзитъ мунди»!..
Канканъ въ Москвѣ дѣлаетъ „своеобразныеˮ успѣхи.
Надо замѣтить, что недостатка на танцоровъ
ЮБИЛЕЙ ЗЕМНОГО ШАРА.
(АСТРОНОМИЧЕСКАЯ КОМЕДІЯ).
Дѣйствіе происходитъ въ пространствѣ. На воздушномъ океанѣ,
Безъ руля и безъ вѣтрилъ,
Тихо плаваютъ, въ туманѣ, Хоры стройные свѣтилъ.
Среди нихъ ожесточенно вертится земля.
Бьетъ 12 часовъ. Съ земли слышатся клики.
Земля (на секунду пріостанавливаясь).
— Ну, положеніе! Половина народа пьяна по случаю новаго года, половина съ похмѣлья, потому что двѣнадцать дней тому назадъ новый годъ справляли. И чему радуются? „Новый годъ“! Великая важность новый годъ! Значитъ, снова начинай вокругъ солнца ходить и, какъ мелкій бѣсъ, вертѣться. Ну-ка, посмотрю, который разъ я это въ своей жизни продѣлываю. (Надѣваетъ очки и беретъ календарь Суворина). Ого! Въ 7, 400-ый разъ! Сегодня мнѣ стукнетъ 7, 400 лѣтъ. Возрастъ! Хоть-бы и въ оперетку примадонной поступить. 7, 400 лѣтъ! Чортъ возьми! я имѣю право на юбилей! Юбилей! Юбилей! (Начинаетъ вертѣться, танцуя вальсъ).
Солнце (строго). — Послушайте, вы... тамъ... какъ васъ? Земля!. вы чего это завертѣлись такъ отчаяно?
Земля (подобострастно). — Помилуйте, ваша свѣтлость, сегодня юбилей... Дозвольте васъ съ юбилеемъ поздравить. На чаекъ бы съ вашей милости.
Солнце. — Чей юбилей? Что ты врешь? Земля. — Мой юбилей, ваша свѣтлость.
Солнце. — Чего жь ты меня-то поздравляешь?
Земля. — На чаекъ получить желательно... Это я у людей выучилась. У людей ˮлюдиˮ всегда такъ поздравляютъ и чаекъ... Батюшки!
Солнце. — Это еще что за вопль...
Земля. — Извините, это не я, это на мнѣ люди кричатъ. Выпили...
Солнце. — Что это у тебя пьяные жильцы какіе?... Такъ юбилей, говоришь. То-то, я смотрю, ты что-то за послѣднее время ужъ очень стараешься — вертишься. А это ты передъ юбилеемъ. Передъ юбилеемъ всегда вертятся.
Земля (вертясь съ еще большимъ подобострастіемъ). — Помилуйте, ваша свѣтлость...
Солнце. — Ну, ладно, поздравляю. Справляй себѣ юбилей... Хоть бы ты для юбилея-то почистилась, посмотри, что на тебѣ дѣлается. Видишь, вотъ двое дерутся, вонъ адвокатъ побѣжалъ, поѣздъ съ моста летитъ. Тьфу! И смотрѣть-то тошно. (Разсерженное уходитъ за облако).
Земля. — Ладно! Велика важность, что адвокатъ иногда убѣжитъ! А юбилейчикъ-то мы все-таки справимъ. (Въ восторгѣ вертится).
Луна — Здрасте. Съ юбилеемъ васъ. Дай Богъ до десятитысячнаго дожить. (Мнется).
Земля. — Спасибо, спасибо... Проваливай!
Луна. — Нельзя ли хоть по случаю юбилея съ васъ за освѣщеніе получить. Помилте, 7400 лѣтъ кажную ночь освѣщеніе вамъ поставляемъ, и хотя бы грошъ. Чай, оно недаромъ намъ дается. Мы тоже планеты бѣдныя, у солнца заимствуемъ, — отдавать надо.
Земля. — Нѣтъ у меня денегъ. Видишь, чай, новый годъ у меня. Выпить, какъ слѣдуетъ, на чай раздать... До того ли, чтобъ долги платить? Что ты ко мнѣ пристаешь, ни на шагъ не отходишь?
Луна. — Оттого ни на шагъ и не отходимъ, что за освѣщеніе не платите. А еще планета! — За освѣщеніе не платите, а пакости дѣлаете. Я же вамъ освѣщеніе поставляю, ваши же собаки на меня завсегда лаютъ. Да еще поэты стихи пишутъ. Нешто это пріятно? Вотъ сдѣлаю затмѣніе...
Земля. — Дѣлай! Только астрономамъ удовольствіе! (Вертится).
Луна. — Да нечего вертѣться! Ты деньги подавай, а не вертись!
Земля. — Пошла вонъ! Хочешь, про тебя Фофановъ какую-нибудь гадость напишетъ? (На землѣ показывается поэтъ Фофановъ, смотритъ на луну и вынимаетъ записную книжку).
Луна. — Тьфу, безстыдница! (Быстро уходитъ за облака).
Съ земли слышится: „Спрятался мѣсяцъ за тучкуˮ...
Солнце (выглядывая изъ-за облаковъ). Это еще что за безобразіе.
Земля. — Никакого безобразія. Просто кафешантанъ „Альказаръˮ лопнулъ и прислуга требуетъ залоги...
(Появляется Марсъ).
Марсъ (щелкая шпорами). Je vous salue, madame. Позвольте васъ поздравить, кузина. Вы въ такомъ возрастѣ, — не мѣшало бы сочетаться законнымъ бракомъ. Со мной, напримѣръ, союзъ...
Земля. — Извините, пожалуйста, я Крейцеровой
сонаты начиталась в замужъ не пойду.
1892 г., — 12 января, №. 2.
годъ XXVIII
ГОДЪ XXVIII.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 р., ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. союза — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, поручаютъ премію: „Басни Крылова въ лицахъ“. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — 20 в.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 іюля — 80 к.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
СОЛЬ ПРЕМУДРОСТИ.
Не жалѣй языкъ свой гибкій...
Словно на пари,
Ври серьезно, ври съ улыбкой, И нарочно, и ошибкой,
Неизмѣнно ври!!..
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Латинскую кухню «постигла» реформа... Старшіе повара, именуемые аптекарями, кажется, недовольны!
Мудрено и быть довольнымъ. Изысканная стряпня, которая прежде всегда подносилась больнымъ при изящной сервировкѣ, чуть не на «позолотѣ», теперь будетъ подаваться «попросту». Дѣло тутъ, однако, не въ амбиціи или профессіональномъ гонорѣ, а въ «гонорарѣ»!
Какъ извѣстно всѣмъ пользовавшимся когдалибо медикаментами и оставшимся въ живыхъ, лекарственный гонораръ, до сихъ поръ былъ обставленъ чрезвычайно «художественно». Составитель меню или рецепта, прежде всего, — докторъ, хотя онъ даже лекарь, а всетаки «докторъ» — беретъ прежде всего три рубля, или минимумъ цѣлковый. Согласно этому, и ученые повара, умѣющіе читать по-латыни и приготовить соотвѣтственное блюдо, не ударяли лицомъ въ грязь и брали «цѣлковые», такъ что, въ результатѣ, каждая чайная ложка отвратительной стряпни обходилась больному или его наслѣдникамъ, среднимъ числомъ, въ 30 копѣекъ...
Немудрено, что, при такихъ обстоятельствахъ, многіе боялись лекарства хуже смерти, здоровые «тряслись надъ больнымъ», подавая ему лекарство... и боялись капли пролить; несостоятельные люди умирали безъ всякихъ лекарствъ, а скупые выпивали «за свои кровныя денежки» лекарства до конца, даже когда этого не требовалось, и тѣмъ навлекали на себя смертное наказаніе...
Словомъ, при такой роскошной обстановкѣ, пользованіе латинской кухней «вскакивало» больнымъ и приснымъ «очень дорого» — и даже богатому человѣку не было никакого разсчета хворать. Считая по 30 копѣекъ чайную ложку, выгоднѣе быть здоровымъ и черпать столовой ложкой супъ изъ «почекъ» африканскаго страуса на шампанскомъ Жоржа Гуле. Вотъ обстоятельство, въ которомъ обиженные аптекаря могутъ смѣло, по нашему указанію, найти для себя утѣшеніе. Если этого мало, мы можемъ указать имъ на то обстоятельство, что, чѣмъ дешевле латинская кухня, тѣмъ больше, можетъ быть, будетъ охотниковъ до нея... Если аптекаря этому не вѣрятъ, значитъ, во первыхъ, что они сами не вѣрятъ въ цѣлебныя свойства своихъ лекарствъ — и тогда они ничего не стоятъ, а во-вторыхъ, имъ остается сосредоточить все свое удрученное вниманіе на качествѣ и свѣжести медикаментовъ, а что до сервировки, обстановки и до флакончиковъ, то Богъ съ ними. Были-бъ только доктора, которые писали бы рецепты — больные всегда будутъ.
Въ результатѣ будетъ теперь одной поговоркой меньше: «дерутъ, какъ въ аптекѣ».
Но останется ли въ силѣ старинная поговорка: вѣрно, какъ въ аптекѣ, и не одѣли бы латинскіе повара общеобывательскіе «халаты»?!
На это уже должны обратить все свое вниманіе доктора, иначе мы имъ тоже сбавимъ цѣны за визиты и заставимъ писать рецепты по-русски.
«Сикъ глоріа транзитъ мунди»!..
Канканъ въ Москвѣ дѣлаетъ „своеобразныеˮ успѣхи.
Надо замѣтить, что недостатка на танцоровъ
ЮБИЛЕЙ ЗЕМНОГО ШАРА.
(АСТРОНОМИЧЕСКАЯ КОМЕДІЯ).
Дѣйствіе происходитъ въ пространствѣ. На воздушномъ океанѣ,
Безъ руля и безъ вѣтрилъ,
Тихо плаваютъ, въ туманѣ, Хоры стройные свѣтилъ.
Среди нихъ ожесточенно вертится земля.
Бьетъ 12 часовъ. Съ земли слышатся клики.
Земля (на секунду пріостанавливаясь).
— Ну, положеніе! Половина народа пьяна по случаю новаго года, половина съ похмѣлья, потому что двѣнадцать дней тому назадъ новый годъ справляли. И чему радуются? „Новый годъ“! Великая важность новый годъ! Значитъ, снова начинай вокругъ солнца ходить и, какъ мелкій бѣсъ, вертѣться. Ну-ка, посмотрю, который разъ я это въ своей жизни продѣлываю. (Надѣваетъ очки и беретъ календарь Суворина). Ого! Въ 7, 400-ый разъ! Сегодня мнѣ стукнетъ 7, 400 лѣтъ. Возрастъ! Хоть-бы и въ оперетку примадонной поступить. 7, 400 лѣтъ! Чортъ возьми! я имѣю право на юбилей! Юбилей! Юбилей! (Начинаетъ вертѣться, танцуя вальсъ).
Солнце (строго). — Послушайте, вы... тамъ... какъ васъ? Земля!. вы чего это завертѣлись такъ отчаяно?
Земля (подобострастно). — Помилуйте, ваша свѣтлость, сегодня юбилей... Дозвольте васъ съ юбилеемъ поздравить. На чаекъ бы съ вашей милости.
Солнце. — Чей юбилей? Что ты врешь? Земля. — Мой юбилей, ваша свѣтлость.
Солнце. — Чего жь ты меня-то поздравляешь?
Земля. — На чаекъ получить желательно... Это я у людей выучилась. У людей ˮлюдиˮ всегда такъ поздравляютъ и чаекъ... Батюшки!
Солнце. — Это еще что за вопль...
Земля. — Извините, это не я, это на мнѣ люди кричатъ. Выпили...
Солнце. — Что это у тебя пьяные жильцы какіе?... Такъ юбилей, говоришь. То-то, я смотрю, ты что-то за послѣднее время ужъ очень стараешься — вертишься. А это ты передъ юбилеемъ. Передъ юбилеемъ всегда вертятся.
Земля (вертясь съ еще большимъ подобострастіемъ). — Помилуйте, ваша свѣтлость...
Солнце. — Ну, ладно, поздравляю. Справляй себѣ юбилей... Хоть бы ты для юбилея-то почистилась, посмотри, что на тебѣ дѣлается. Видишь, вотъ двое дерутся, вонъ адвокатъ побѣжалъ, поѣздъ съ моста летитъ. Тьфу! И смотрѣть-то тошно. (Разсерженное уходитъ за облако).
Земля. — Ладно! Велика важность, что адвокатъ иногда убѣжитъ! А юбилейчикъ-то мы все-таки справимъ. (Въ восторгѣ вертится).
Луна — Здрасте. Съ юбилеемъ васъ. Дай Богъ до десятитысячнаго дожить. (Мнется).
Земля. — Спасибо, спасибо... Проваливай!
Луна. — Нельзя ли хоть по случаю юбилея съ васъ за освѣщеніе получить. Помилте, 7400 лѣтъ кажную ночь освѣщеніе вамъ поставляемъ, и хотя бы грошъ. Чай, оно недаромъ намъ дается. Мы тоже планеты бѣдныя, у солнца заимствуемъ, — отдавать надо.
Земля. — Нѣтъ у меня денегъ. Видишь, чай, новый годъ у меня. Выпить, какъ слѣдуетъ, на чай раздать... До того ли, чтобъ долги платить? Что ты ко мнѣ пристаешь, ни на шагъ не отходишь?
Луна. — Оттого ни на шагъ и не отходимъ, что за освѣщеніе не платите. А еще планета! — За освѣщеніе не платите, а пакости дѣлаете. Я же вамъ освѣщеніе поставляю, ваши же собаки на меня завсегда лаютъ. Да еще поэты стихи пишутъ. Нешто это пріятно? Вотъ сдѣлаю затмѣніе...
Земля. — Дѣлай! Только астрономамъ удовольствіе! (Вертится).
Луна. — Да нечего вертѣться! Ты деньги подавай, а не вертись!
Земля. — Пошла вонъ! Хочешь, про тебя Фофановъ какую-нибудь гадость напишетъ? (На землѣ показывается поэтъ Фофановъ, смотритъ на луну и вынимаетъ записную книжку).
Луна. — Тьфу, безстыдница! (Быстро уходитъ за облака).
Съ земли слышится: „Спрятался мѣсяцъ за тучкуˮ...
Солнце (выглядывая изъ-за облаковъ). Это еще что за безобразіе.
Земля. — Никакого безобразія. Просто кафешантанъ „Альказаръˮ лопнулъ и прислуга требуетъ залоги...
(Появляется Марсъ).
Марсъ (щелкая шпорами). Je vous salue, madame. Позвольте васъ поздравить, кузина. Вы въ такомъ возрастѣ, — не мѣшало бы сочетаться законнымъ бракомъ. Со мной, напримѣръ, союзъ...
Земля. — Извините, пожалуйста, я Крейцеровой
сонаты начиталась в замужъ не пойду.