БУДИЛЬНИКЪ
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ - 7 р, 1/2 - года — 4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, къ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза —по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющiе одинъ рубль, получаютъ премію: „Ледяной домъ . Полугодовые не имѣютъ права на премію.
у разносчиковъ по 20 коп.
Объявленія - 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
Адресъ Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова
Пріемные дни редакціи понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статья безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса - 30 коп ; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
1895 г., — 24 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXI.Адресъ редакціи: Москва, Тверская, д. Спиридонова.
ГОДЪ XXXI.
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, Л. и Э. Метцль и К⁰, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Сытова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
Какъ жизни ни скользка трона,— Иди ты смѣло, не съ боязнью! Оцѣнитъ, вѣрь, тебя толпа:
Ты будешь весь забрызганъ грязью.
О томъ и о семъ,
Столица и провинція издавна спорятъ изъза антисанитарныхъ лавровъ.
Первая недалеко ушла отъ другой, а другая является близкой родственницей первой.
И тамъ, и здѣсь, такъ сказать, перемываютъ грязное бѣлье на глазахъ публики, а грязь не выводится.
Санитарія значится на бумагѣ, и объ ней узнаютъ по штрафамъ. Чѣмъ вывозить нечистоты, выгоднѣе платить штрафы, которые вывозятъ домовладѣльцевъ.
А въ провинціи полагаютъ, что для санитаріи— необходимо разъ въ годъ подмести улицы.
Нечистоты накопляются годами, а по улицамъ свободно разгуливаютъ свиньи, которые и являются главными санитарами.
Въ столицѣ, правда, числятся по штатамъ санитары, но они больше констатируютъ факты,— описываютъ да расписываютъ, отбивая хлѣбъ у репортеровъ.
Если провинція имѣетъ оправданіе въ недостаткѣ средствъ, то столицѣ, тратящей громадныя деньги по бюджетамъ, нѣтъ оправданія.
*
Сезонъ открытъ. И все, какъ слѣдуетъ, по положенію — театры пустуютъ, трактиры переполнены, публика съѣхалась, драматурги и критики разъѣхались.
Скверно только, что мостовыя тоже разъѣхались, и развѣ по наслышкѣ могутъ еще мостовыми называться.
Мы привыкли къ плохимъ драматургамъ и сквернымъ мостовымъ, которые одинаково душу выматываютъ.
Но что нынче дѣлается на московскихъ
улицахъ, ни одному самому жестокому драматургу не выдумать.
Москва изрыта вдоль и поперекъ, представляя горы и рвы, рвы и горы.
Старыхъ добрыхъ мостовыхъ, на которыхъ обывателя раскачивало, какъ лодку въ бурю, нѣтъ.
Швейцарія въ миніатюрѣ, а обыватели — туристы, которымъ остается запасаться А1- penstok’aми и ходулями.
Извозчикъ попадаетъ съ ухаба въ яму, а пѣшеходъ — изъ рытвины въ траншею. И весь вопросъ въ томъ, что хуже: вытрясти душу на извозчикѣ или рискнуть шеей пѣшкомъ?
Вотъ это называется рыть ямы ближнимъ.
*
Москва, по части ажіотажа, конечно, отстала отъ Петербурга.
Тамъ вѣнецъ биржеваго зданія, у насъ средостѣніе—игроки еще мечутся между тотализаторомъ и биржей.
Однако, биржевики наши, можетъ быть, и лыкомъ шиты, но не уступятъ по аппетитамъ петербургскимъ.
Естественно, и здѣсь пришлось примѣнить петербургскія правила.
Азартную биржевую игру изгнали изъ Зданія биржи — погони биржевика въ дверь, онъ пройдетъ въ окно.
СЕЗОНЪ ОТКРЫТІЙ.
(Изъ записной книжки путешествующаго интервьюера ).
Сажусь на велосипедъ... тьфу, слѣзаю съ велосипеда—открывъ, что нынѣшнихъ мостовыхъ никакой велосипедъ не выдержитъ, и въ думу пѣшкомъ иду.
— Съ открытіемъ!—гласныхъ поздравляю. Гласные пугаются.
— Какъ, еще новое открытіе?! — Съ открытіемъ засѣданій.
— Ахъ, только-то. Merci. А у насъ, что ни день, такія открытія идутъ, что про новыя и слушать нс хочется. Кажется, если-бы теперь новый Колумбъ народился, да новую Америку открылъ, такъ и ту-бы прикрыть попросили. Надоѣло. Помилуйте, открыли мы, что новый водопроводъ Москвѣ нуженъ, кредитъ на постройку въ милльоновъ открыли, 5 1/2 милльоновъ издержали, водопроводъ открыли, а теперь новое открытіе: воды опять мало. Утки какія-то, а не люди—эти господа москвичи.
— Еще какія открытія?
— Городской ломбардъ открываемъ.
Въ публикѣ одного изъ кандидатовъ въ будущіе ломбардцы открываю; въ сторону отвожу; интервьюирую.
— Будьте добры, откройте: какія главныя задачи будущаго гор. ломбарда, по вашему мнѣнію?
— Платить распорядителю 4000, а оцѣнщикамъ по 3000 р. въ годъ.
— Еще?
— Къ праздникамъ въ годъ два раза выдавать награды въ размѣрѣ полугодового оклада. — Гм... Не правда-ли, симпатичная мысль— придти на помощь нуждающемуся населенію?
— Еще-бы! Такіе куски, какъ 4000 и 3000 р. годового жалованья на полу не валяются. А тамъ еще возьмите артельщиковъ, бухгалтеровъ, конторщиковъ, кассировъ;—цѣлая армія служащихъ. Стремленіе города обезпечить эту армію достойно всяческой похвалы.
— Гм... Я собственно о бѣдныхъ...
— Ну, да, и я о бѣдныхъ. Тамъ, батюшка, всѣмъ найдутся мѣста!
Въ собраніе мѣщанъ на разсмотрѣніе годовыхъ отчетовъ завертываю; открываю, что подъ видомъ разсмотрѣнія отчетовъ между членами, попросту, пикировка идетъ. Одинъ изъ членовъ увѣряетъ, что собственными глазами видѣлъ, какъ мѣщанское училище воспитанниковъ морозитъ.
— Ложь. Не училище морозитъ, а вы морозите!
— Я морожу? Не думаю морозить. Это вы морозите, а не я! — Вы!
— Вы!
Горячіе, такъ сказать, дебаты по поводу холодныхъ вещей. Не открывъ, кто именно морозитъ, дверь открываю и на знакомаго художника наталкиваюсь. Объятія открываетъ.
— Поздравьте! — Съ чѣмъ?
— Вырабатывается проэктъ ссудо-сберегательной кассы для художниковъ.
— Пріятно. Прежде художники знали только кассу ссудъ, а теперь и ссудо-сберегательную кассу знать будутъ.
Въ циркъ захожу; миссъ Крепсъ интервьюирую.
— Откройте, трудно угадывать чужія мысли?
— Пустяки. — Неужели?
— У современнаго человѣчества такъ мало мыслей, что при маленькомъ навыкѣ ихъ даже ребенокъ можетъ угадать.
Пріятное открытіе!
Въ Петербургъ ѣду. «Свободный театръоткрываю. Лавровый вѣнокъ на открытіе прихватываю, но, не открывъ, кого лаврами вѣнчать подобаетъ, знающаго человѣка интервьюирую:
— Что такое у васъ все «пай», да » паикругомъ раздается? Откройте, кто у васъ «пай»? — Угадайте.
— Яворская «пай»? — Гм...
— Домашева «пай» ? — Гм...
_ Гнѣдичъ съ Холевою и Кугелемъ «пай»? — Ахъ, говоритъ, пока еще никто у насъ не «пай»; труппа жиденькая, хотя Яворская, нѣтъ словъ, хороша, пьесы старенькія, но подождите, дайте срокъ, время откроетъ, кто изъ насъ «пай» будетъ. Можетъ быть, всѣ мы «пай» будемъ.
Съ будущимъ «пай» прощаюсь и къ «недѣльному» (honny soit qui mal y pense!) Меньшикову завертываю. — Дома?
— На дознаніе уѣхали.
— Какъ на дознаніе? Развѣ онъ въ становые поступилъ?
— Въ родѣ того: какъ-бы въ литературные становые. Они у насъ теперь только и дѣлаютъ, что по дознаніямъ ѣздятъ и свѣ
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ - 7 р, 1/2 - года — 4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, къ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза —по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющiе одинъ рубль, получаютъ премію: „Ледяной домъ . Полугодовые не имѣютъ права на премію.
у разносчиковъ по 20 коп.
Объявленія - 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
Адресъ Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова
Пріемные дни редакціи понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статья безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса - 30 коп ; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
1895 г., — 24 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXI.Адресъ редакціи: Москва, Тверская, д. Спиридонова.
ГОДЪ XXXI.
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, Л. и Э. Метцль и К⁰, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Сытова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
Какъ жизни ни скользка трона,— Иди ты смѣло, не съ боязнью! Оцѣнитъ, вѣрь, тебя толпа:
Ты будешь весь забрызганъ грязью.
О томъ и о семъ,
Столица и провинція издавна спорятъ изъза антисанитарныхъ лавровъ.
Первая недалеко ушла отъ другой, а другая является близкой родственницей первой.
И тамъ, и здѣсь, такъ сказать, перемываютъ грязное бѣлье на глазахъ публики, а грязь не выводится.
Санитарія значится на бумагѣ, и объ ней узнаютъ по штрафамъ. Чѣмъ вывозить нечистоты, выгоднѣе платить штрафы, которые вывозятъ домовладѣльцевъ.
А въ провинціи полагаютъ, что для санитаріи— необходимо разъ въ годъ подмести улицы.
Нечистоты накопляются годами, а по улицамъ свободно разгуливаютъ свиньи, которые и являются главными санитарами.
Въ столицѣ, правда, числятся по штатамъ санитары, но они больше констатируютъ факты,— описываютъ да расписываютъ, отбивая хлѣбъ у репортеровъ.
Если провинція имѣетъ оправданіе въ недостаткѣ средствъ, то столицѣ, тратящей громадныя деньги по бюджетамъ, нѣтъ оправданія.
*
Сезонъ открытъ. И все, какъ слѣдуетъ, по положенію — театры пустуютъ, трактиры переполнены, публика съѣхалась, драматурги и критики разъѣхались.
Скверно только, что мостовыя тоже разъѣхались, и развѣ по наслышкѣ могутъ еще мостовыми называться.
Мы привыкли къ плохимъ драматургамъ и сквернымъ мостовымъ, которые одинаково душу выматываютъ.
Но что нынче дѣлается на московскихъ
улицахъ, ни одному самому жестокому драматургу не выдумать.
Москва изрыта вдоль и поперекъ, представляя горы и рвы, рвы и горы.
Старыхъ добрыхъ мостовыхъ, на которыхъ обывателя раскачивало, какъ лодку въ бурю, нѣтъ.
Швейцарія въ миніатюрѣ, а обыватели — туристы, которымъ остается запасаться А1- penstok’aми и ходулями.
Извозчикъ попадаетъ съ ухаба въ яму, а пѣшеходъ — изъ рытвины въ траншею. И весь вопросъ въ томъ, что хуже: вытрясти душу на извозчикѣ или рискнуть шеей пѣшкомъ?
Вотъ это называется рыть ямы ближнимъ.
*
Москва, по части ажіотажа, конечно, отстала отъ Петербурга.
Тамъ вѣнецъ биржеваго зданія, у насъ средостѣніе—игроки еще мечутся между тотализаторомъ и биржей.
Однако, биржевики наши, можетъ быть, и лыкомъ шиты, но не уступятъ по аппетитамъ петербургскимъ.
Естественно, и здѣсь пришлось примѣнить петербургскія правила.
Азартную биржевую игру изгнали изъ Зданія биржи — погони биржевика въ дверь, онъ пройдетъ въ окно.
СЕЗОНЪ ОТКРЫТІЙ.
(Изъ записной книжки путешествующаго интервьюера ).
Сажусь на велосипедъ... тьфу, слѣзаю съ велосипеда—открывъ, что нынѣшнихъ мостовыхъ никакой велосипедъ не выдержитъ, и въ думу пѣшкомъ иду.
— Съ открытіемъ!—гласныхъ поздравляю. Гласные пугаются.
— Какъ, еще новое открытіе?! — Съ открытіемъ засѣданій.
— Ахъ, только-то. Merci. А у насъ, что ни день, такія открытія идутъ, что про новыя и слушать нс хочется. Кажется, если-бы теперь новый Колумбъ народился, да новую Америку открылъ, такъ и ту-бы прикрыть попросили. Надоѣло. Помилуйте, открыли мы, что новый водопроводъ Москвѣ нуженъ, кредитъ на постройку въ милльоновъ открыли, 5 1/2 милльоновъ издержали, водопроводъ открыли, а теперь новое открытіе: воды опять мало. Утки какія-то, а не люди—эти господа москвичи.
— Еще какія открытія?
— Городской ломбардъ открываемъ.
Въ публикѣ одного изъ кандидатовъ въ будущіе ломбардцы открываю; въ сторону отвожу; интервьюирую.
— Будьте добры, откройте: какія главныя задачи будущаго гор. ломбарда, по вашему мнѣнію?
— Платить распорядителю 4000, а оцѣнщикамъ по 3000 р. въ годъ.
— Еще?
— Къ праздникамъ въ годъ два раза выдавать награды въ размѣрѣ полугодового оклада. — Гм... Не правда-ли, симпатичная мысль— придти на помощь нуждающемуся населенію?
— Еще-бы! Такіе куски, какъ 4000 и 3000 р. годового жалованья на полу не валяются. А тамъ еще возьмите артельщиковъ, бухгалтеровъ, конторщиковъ, кассировъ;—цѣлая армія служащихъ. Стремленіе города обезпечить эту армію достойно всяческой похвалы.
— Гм... Я собственно о бѣдныхъ...
— Ну, да, и я о бѣдныхъ. Тамъ, батюшка, всѣмъ найдутся мѣста!
Въ собраніе мѣщанъ на разсмотрѣніе годовыхъ отчетовъ завертываю; открываю, что подъ видомъ разсмотрѣнія отчетовъ между членами, попросту, пикировка идетъ. Одинъ изъ членовъ увѣряетъ, что собственными глазами видѣлъ, какъ мѣщанское училище воспитанниковъ морозитъ.
— Ложь. Не училище морозитъ, а вы морозите!
— Я морожу? Не думаю морозить. Это вы морозите, а не я! — Вы!
— Вы!
Горячіе, такъ сказать, дебаты по поводу холодныхъ вещей. Не открывъ, кто именно морозитъ, дверь открываю и на знакомаго художника наталкиваюсь. Объятія открываетъ.
— Поздравьте! — Съ чѣмъ?
— Вырабатывается проэктъ ссудо-сберегательной кассы для художниковъ.
— Пріятно. Прежде художники знали только кассу ссудъ, а теперь и ссудо-сберегательную кассу знать будутъ.
Въ циркъ захожу; миссъ Крепсъ интервьюирую.
— Откройте, трудно угадывать чужія мысли?
— Пустяки. — Неужели?
— У современнаго человѣчества такъ мало мыслей, что при маленькомъ навыкѣ ихъ даже ребенокъ можетъ угадать.
Пріятное открытіе!
Въ Петербургъ ѣду. «Свободный театръоткрываю. Лавровый вѣнокъ на открытіе прихватываю, но, не открывъ, кого лаврами вѣнчать подобаетъ, знающаго человѣка интервьюирую:
— Что такое у васъ все «пай», да » паикругомъ раздается? Откройте, кто у васъ «пай»? — Угадайте.
— Яворская «пай»? — Гм...
— Домашева «пай» ? — Гм...
_ Гнѣдичъ съ Холевою и Кугелемъ «пай»? — Ахъ, говоритъ, пока еще никто у насъ не «пай»; труппа жиденькая, хотя Яворская, нѣтъ словъ, хороша, пьесы старенькія, но подождите, дайте срокъ, время откроетъ, кто изъ насъ «пай» будетъ. Можетъ быть, всѣ мы «пай» будемъ.
Съ будущимъ «пай» прощаюсь и къ «недѣльному» (honny soit qui mal y pense!) Меньшикову завертываю. — Дома?
— На дознаніе уѣхали.
— Какъ на дознаніе? Развѣ онъ въ становые поступилъ?
— Въ родѣ того: какъ-бы въ литературные становые. Они у насъ теперь только и дѣлаютъ, что по дознаніямъ ѣздятъ и свѣ