лодые жизни. Под конец—картина без слов: виселица, на которой палачи готовятся вздернуть казнивших царя.
В основе этой последовательности событий, по пьесе Тенеромо, лежит пагубное неприятие царем того пути, который так мужественно был указан ему Толстым,-
Такова мораль пьесы —неприемлемая для нас, конечно, ни с какой стороны.
Из двух христов — Победоносцева и Толстого, между которыми идет спор— пролетариат не избрал и не изберет, ясное дело, ни того ни другого, ни Христа рабовладельцев, ни христа непротивления (рабов).
Пролетариат идет своим путем, и после всего, что мы пережили, разрушили и создали, после трех революций, на восьмом году октября—после этого более, чем наивно звучит преподносимая со сцены театра „Комедия непротивленческая мораль.
Нам нужны исторические пьесы, но не такие, как „Александр ӀӀӀ“, где в качестве героев, творящих историю, выступают венценосные ничтожества и где единственной светлой точкой на темном фоне является... яснополянская коммуна.
Нам нужны пьесы, где была бы показана не эпоха Александра III (такой эпохи нет), а где нашли бы отражение действительно решающие, действительно движущие силы этого времени, давшего группу „Освобождение Труда , морозовскую стачку, благоевцев, группу Точисского и по другой линии первомартовцев 1887 г. и т. д.
Всего этого Тенеромо просто не заметил („слона-то я и не приметил — можно повторить о нем).
Что написать об игре актеров? Пьеса поставлена по-летнему, т.-е. по-гастрольному: 2-3 имени и... остальное пустое место. Стефанов (Александр III) играл так, как будто только-что слез с кобылы, красующейся в Ленинграде на б. Знаменской,—другими словами, играл хорошо.
Хохлов (Л. Толстой) неудачно загримировался или, вернее, „выглядел как Толстой 900-х годов и позже (а действие то происходит в 1882 году), но со своей трудной ролью справился удачно.
Коновалов (Победоносцев) дал выдержанный образ обер прокурора, как злого гения Романовых эпохи упадка.
Очень неплох просцениум: две чернобелые сторожевые будки по сторонам и шлагбаум—символ царской России—тюрьмы народов.
Эрдэ.
К 50-тилетию музыкально-педагогической
деятельности А. И. Губерт.
Сидят: слева—А. И. Губерт, А В. Нежданова и Т. Л. Толстая Сухотина. (Фотография П. А. Детинова в Доме-Музее П. И. Чайковского в Клину в день 30-тилетия существования Музея).
В основе этой последовательности событий, по пьесе Тенеромо, лежит пагубное неприятие царем того пути, который так мужественно был указан ему Толстым,-
Такова мораль пьесы —неприемлемая для нас, конечно, ни с какой стороны.
Из двух христов — Победоносцева и Толстого, между которыми идет спор— пролетариат не избрал и не изберет, ясное дело, ни того ни другого, ни Христа рабовладельцев, ни христа непротивления (рабов).
Пролетариат идет своим путем, и после всего, что мы пережили, разрушили и создали, после трех революций, на восьмом году октября—после этого более, чем наивно звучит преподносимая со сцены театра „Комедия непротивленческая мораль.
Нам нужны исторические пьесы, но не такие, как „Александр ӀӀӀ“, где в качестве героев, творящих историю, выступают венценосные ничтожества и где единственной светлой точкой на темном фоне является... яснополянская коммуна.
Нам нужны пьесы, где была бы показана не эпоха Александра III (такой эпохи нет), а где нашли бы отражение действительно решающие, действительно движущие силы этого времени, давшего группу „Освобождение Труда , морозовскую стачку, благоевцев, группу Точисского и по другой линии первомартовцев 1887 г. и т. д.
Всего этого Тенеромо просто не заметил („слона-то я и не приметил — можно повторить о нем).
Что написать об игре актеров? Пьеса поставлена по-летнему, т.-е. по-гастрольному: 2-3 имени и... остальное пустое место. Стефанов (Александр III) играл так, как будто только-что слез с кобылы, красующейся в Ленинграде на б. Знаменской,—другими словами, играл хорошо.
Хохлов (Л. Толстой) неудачно загримировался или, вернее, „выглядел как Толстой 900-х годов и позже (а действие то происходит в 1882 году), но со своей трудной ролью справился удачно.
Коновалов (Победоносцев) дал выдержанный образ обер прокурора, как злого гения Романовых эпохи упадка.
Очень неплох просцениум: две чернобелые сторожевые будки по сторонам и шлагбаум—символ царской России—тюрьмы народов.
Эрдэ.
К 50-тилетию музыкально-педагогической
деятельности А. И. Губерт.
Сидят: слева—А. И. Губерт, А В. Нежданова и Т. Л. Толстая Сухотина. (Фотография П. А. Детинова в Доме-Музее П. И. Чайковского в Клину в день 30-тилетия существования Музея).