теров, чтобы создать свою комедию, свой стиль, достойный нашей эпохи, и дело это весьма трудное, хотя еще в глубокой древности Аристотель говорил, что „смешное лежит на поверхности . Отсутствие собственного стиля заставляет наших драматургов копировать образцы классической комедии. В данном случае Саркизов-Серазини—может быть, более старательно, чем это обычно делается,—почти бесхитростно построил свою комедию „по Гоголю , сохранив тот же юмор положений, что и в гениальной комедии.
В основе всего густой анекдот о современном Хлестакове, выдавшем себя в далекой, заброшенной от всяких центров трущобе за „сочувствующего (РКП) и пожинавшего лавры до тех пор, пока на него не опустилась карающая рука ревтрибунала.
Рядом с Хлестаковым мы видим его „секретаря —модернизированного Осипа, Бобчинского и Добчинского, помещичьих зубров, страстно мечтающих о том, что
бы их имена стали известны „самому Коминтерну , и вместе с тем рассчитающих с его помощью вновь заполучить власть в свои руки (?), и целую галлерею бывших людей и просто обывательского трепла.
К этой гоголевской основе автор примешал порядочную порцию Сухово - Кобылинщины.
Шантеклеров (проходимец—Хлестаков нашего времени) представляет собой смесь Хлестакова с Кречинским, а Запеканкин, — один из основных персонажей пьесы, — Тарелкина и... Сологубовского Передонова.
В общем пьеса Саркизова — Серазини оказалась приемлемой. Оформление спектакля соответствует содержанию: ширмы и вертящаяся сцена мейерхольдовского „Мандата , игра в два эта-жа как в „Ревизоре (постановка того же театра им. МГСПС). Актерский ансамбль — крепкий, как обычно в коллективе закрытого театра „Эрмитажа .
Эрдэ.
Т. КОМЕДИЯ И МЕЛОДРАМА. „ПОХИТИТЕЛИ ДЕТЕЙ“.
Глупейший, пошлейший фарс со всеми необходимыми в таких случаях атрибутами. Ревнивый муж, друг, беби (Мой беби!), воспитательный дом, полицейский— все на месте.
Жив курилка!
В мирное время этим занимался непревзойденный сих дел мастер Сабуров, занимался откровенно. На афише так и было написано: —фарс.
Ныне „похитители детей именуются более благородно—водевиль (почему не „героическая комедия ?) и нашли себе приют на советских подмостках.
Небез интересно отметить, что „Похитители детей не были поставлены в порядке какой-нибудь очередной „Тетки Чарлея , а с некоторой помпой—премьера и—
„для первого выхода Игоря Ильинског о .
Именно в этом и состоит вся поучительность спектакля.
Многие театралы, и просто зрители, с нетерпением ожидали первого появления, так неожиданно скрывшегося с московского театрального горизонта, Ильинского:
что-это с ним стало после Александрийского опыта, как на него подействовал Ленинградский академический воздух?
Мы понимаем, конечно, что в роли „похитителя , негде показать себя, негде развернуться, особенно в такой второстепенной эпизодической роли, которую исполнял Ильинский.
И всетаки поучительно.
Способный, талантливый актер, актер „Великодушного рогоносца , „Леса , просто комиковал в самом вульгарном тоне. Ильинский под игрывал Радину. Сопоставление делалось невольно: Радин и Ильинский.
Но в этой-то обстановке, в этой-то сфере, в плане обычной сабуровско-коршевской комедии, Радин, конечно, выше. Во все время спектакля до грусти было очевидно: не Радин равняется по Ильинскому, а Ильинский по Радину.
Правда, на сцене ни к селу, ни к городу торчали две вертящиеся двери— уступка прошлому Ильинского. Радин вертелся в них ничуть не хуже Ильинского. Технически не удался Ильинскому и единственный трюк спектакля—прыжок.