Словъ нельзя было разобрать, но и въ печали мотива слышна была радость поющихъ, можетъ возвращавшихся домой раненыхъ. Съ юга подлетѣлъ кисловодскій экспрессъ и Бѣляевъ не позавидовалъ тѣмъ, кто послѣзавтра будетъ въ Москвѣ.
Ударилъ третій звонокъ, вагонъ снова дернулся и загудѣлъ. Пришелъ проводникъ въ сѣрой тужуркѣ и началъ стлать постель. Бѣляевъ раздѣлся и легъ. Показалось душно, онъ опять всталъ, опустилъ окно и радостно началъ дышать и такъ стоялъ до слѣдующей станціи.
А затѣмъ, когда легъ опять, сразу заснулъ и увидѣлъ себя на работѣ на 259-ой верстѣ, гдѣ была выемка и очень крутая кривая. Ясно увидѣлъ землекоповъ-арестантовъ съ лопатами и кирками въ рукахъ, они возились возлѣ того мѣста, которое часто размывали подземные ключи. И теперь кругомъ было мокро и цѣлыми
фунтами налипла грязь къ ногамъ рабочихъ. Инженеръ увидѣлъ возлѣ откоса дорожнаго мастера, съ рулеткою въ рукахъ, а за его спиною стояла Катя, въ томъ самомъ платьѣ, въ которомъ она была послѣдній разъ въ театрѣ. Бѣляевъ очень удивился и хотѣлъ къ ней подойти, но въ это время арестанты вдругъ закричали:
— Плыветъ, плыветъ!..
И на глазахъ Бѣляева, огромный откосъ, очень быстро и въ тоже время плавно закрылъ Катю, а дорожный мастеръ прыгнулъ впередъ и весь блѣдный опять закричалъ:
— Уходите, уходите всѣ!..
Инженеръ почувствовалъ, какъ ему стало холодно и мокро всей коясѣ его тѣла, сдѣлалъ движеніе, проснулся, вздохнулъ и понялъ, что холодно, отъ предразсвѣтнаго тумана, закурилъ папироску и закрылъ окно.
Звѣздъ уже не было и опять захо
тѣлось спать. Явилась увѣренность, что кошмаръ больше не повторится. И хотя никогда и никакимъ снамъ онъ не придавалъ никакого значенія,— настойчиво лѣзла мысль, что съ Катей что-нибудь случилось. Захотѣлось перекреститься. Онъ заснулъ во второй разъ только тогда, когда занавѣска на окнѣ стала ярко-красной отъ лучей вставшаго въ кубанской степи солнца. Бѣляевъ не слыхалъ, какъ отцѣпили въ Армавирѣ и подвели къ другому поѣзду вагонъ, и, когда открылъ глаза, увидѣлъ, что поѣздъ идетъ по новой одноколейной дорогѣ.
Налетѣло чувство радости, но кошмаръ помнился.
Послѣ обѣда, на станціи Бѣлорѣченской на платформѣ онъ увидалъ знакомаго инженера и пригласилъ его къ себѣ въ купе. Всю дорогу говорили о трудностяхъ постройки и не замѣчали станцій. Возлѣ горы, вершина
Гурзуфъ.
И. П. Федотовъ-Керченскій.
Ударилъ третій звонокъ, вагонъ снова дернулся и загудѣлъ. Пришелъ проводникъ въ сѣрой тужуркѣ и началъ стлать постель. Бѣляевъ раздѣлся и легъ. Показалось душно, онъ опять всталъ, опустилъ окно и радостно началъ дышать и такъ стоялъ до слѣдующей станціи.
А затѣмъ, когда легъ опять, сразу заснулъ и увидѣлъ себя на работѣ на 259-ой верстѣ, гдѣ была выемка и очень крутая кривая. Ясно увидѣлъ землекоповъ-арестантовъ съ лопатами и кирками въ рукахъ, они возились возлѣ того мѣста, которое часто размывали подземные ключи. И теперь кругомъ было мокро и цѣлыми
фунтами налипла грязь къ ногамъ рабочихъ. Инженеръ увидѣлъ возлѣ откоса дорожнаго мастера, съ рулеткою въ рукахъ, а за его спиною стояла Катя, въ томъ самомъ платьѣ, въ которомъ она была послѣдній разъ въ театрѣ. Бѣляевъ очень удивился и хотѣлъ къ ней подойти, но въ это время арестанты вдругъ закричали:
— Плыветъ, плыветъ!..
И на глазахъ Бѣляева, огромный откосъ, очень быстро и въ тоже время плавно закрылъ Катю, а дорожный мастеръ прыгнулъ впередъ и весь блѣдный опять закричалъ:
— Уходите, уходите всѣ!..
Инженеръ почувствовалъ, какъ ему стало холодно и мокро всей коясѣ его тѣла, сдѣлалъ движеніе, проснулся, вздохнулъ и понялъ, что холодно, отъ предразсвѣтнаго тумана, закурилъ папироску и закрылъ окно.
Звѣздъ уже не было и опять захо
тѣлось спать. Явилась увѣренность, что кошмаръ больше не повторится. И хотя никогда и никакимъ снамъ онъ не придавалъ никакого значенія,— настойчиво лѣзла мысль, что съ Катей что-нибудь случилось. Захотѣлось перекреститься. Онъ заснулъ во второй разъ только тогда, когда занавѣска на окнѣ стала ярко-красной отъ лучей вставшаго въ кубанской степи солнца. Бѣляевъ не слыхалъ, какъ отцѣпили въ Армавирѣ и подвели къ другому поѣзду вагонъ, и, когда открылъ глаза, увидѣлъ, что поѣздъ идетъ по новой одноколейной дорогѣ.
Налетѣло чувство радости, но кошмаръ помнился.
Послѣ обѣда, на станціи Бѣлорѣченской на платформѣ онъ увидалъ знакомаго инженера и пригласилъ его къ себѣ въ купе. Всю дорогу говорили о трудностяхъ постройки и не замѣчали станцій. Возлѣ горы, вершина
Гурзуфъ.
И. П. Федотовъ-Керченскій.