пьеса останется бессюжетной, как бы ни были бутафорски пышно задрапированы ее герои.
Одним из первых осторожных и удачных опытов в этой области является „Загмук“ Глебова. Но как ни заманчиво увидать со сцены классовую борьбу в
Вавилоне, еще для нас заманчивей было бы увидеть в таком же плане показанную историю ближайших к нам десятилетий и нашу современность.
Ключ к историческому театру революция дает в руки драматурга. Остается им только взять его.
„ПУГАЧЕВЩИНА .
I
Автор „Пугачевщины определяет свое произведение, как „картины народной трагедии . Трагедия по необходимости должна изображать столкновение сил значительных, а не обыденных. Какова же борьба, изображенная в пьесе? Казаки и Пугачев борятся между собой из-за личных эгоистических стремлений, Панин и его генералы интригуют друг против друга и добиваются славы за „поимку Пугачева . Пугачев, использованный казаками для авантюры, разгула и пьянства — борется с войсками, возглавляемыми Паниным, занятым желанием выслужиться перед „матушкой царицей . Мелкие и ничтожные цели их никак не могут дать материала для трагедии. А между тем достаточно вспомнить длительность Пугачевщины, массу войск, брошенных на ее „подавление , чтобы понять всю силу поддержки, какую имел Пугачев в массах, его выдвинувших. Достаточно вспомнить, что выведенный на показ огромной толпы Пугачев «отведал тут—так пишет сам Панин—от моей распалившейся крови на его произведенные злодеяния, несколько моих пощечин» — (Дубровин. „Пугачев т. III-й стр. 307); насколько это сильнее тех плевков генерала Декалонга, которые показаны в пьесе,—чтобы почувствовать непримиримую ненависть главноначальствующего к Пугачеву. И какая сила классовой убежденности звучит в словах Панина, когда он на упреки в жестокости писал, что «приемлет с радостью пролитие проклятой крови таких государственных злодеев на себя и на чад моих» (Русский Биограф. Словарь „П. И. Панин стр. 239)— насколько это сильнее изображенной в пьесе просьбы Суворова, обращенной к Пугачеву—„не поминать его лихом . Малая значительность „героев , какими они трактованы в пьесе, малая значительность конфликта, изображенного в ней, еще более
были подчеркнуты интерпретацией театра, изображавшего Панина каким то опереточным героем, а Пугачева - чисто бытовой фигурой, правда яркой, но никак не позволявшей признать в нем вождя, выдвинутого массой. Увеличив этим обыденность изображенного конфликта, театр дал зрительному залу много случаев для восприятия в плане комическом происходящего на сцене.
Автор видимо и не ставил себе задачи изобразить индивидуальную драму отдельных героев, а хотел передать трагедию народную — благодарнейшая тема для выявления классовой борьбы, но и с ней ему не удалось вполне справиться. Правда, перед нами проходят фигуры казаков, работных, крестьян, батраков, дворовых, странников и монахов, но вскрыть социальный фон, но показать „Пугачевщину во всей широте и глубине автору не удалось. Видим мы как старообрядцы расчитывают на Пугачева для получения „креста и бороды , как крестьяне ждут от него избавления от крепостных цепей, как казаки пользуются им для восстановления их „вольности , но сложность задачи с одной стороны, и драматургическая необходимость индивидуализации образа, с другой, не позволили автору выполнить в полном объеме эту существеннейшую проблему современной русской драматургии. Лишь в двух сценах, изображающих поднявшихся на помещиков крестьян, „народ показан во всей полноте. И лучшая картина пьесы одна из них. С убедительной силой вскрыто Треневым несущественность личности Пугачева для вздымившегося восстания: Сидор Коновал, выдавший себя за Пугачева и объявивший, что он „есть батюшка мужицкий царь в той же мере зажигает массы и пробуждает в ней чувство активности, как имеющий царские знаки Емельян. Театр и в этом отношении не помог драматургу.
Одним из первых осторожных и удачных опытов в этой области является „Загмук“ Глебова. Но как ни заманчиво увидать со сцены классовую борьбу в
Вавилоне, еще для нас заманчивей было бы увидеть в таком же плане показанную историю ближайших к нам десятилетий и нашу современность.
Ключ к историческому театру революция дает в руки драматурга. Остается им только взять его.
„ПУГАЧЕВЩИНА .
I
Автор „Пугачевщины определяет свое произведение, как „картины народной трагедии . Трагедия по необходимости должна изображать столкновение сил значительных, а не обыденных. Какова же борьба, изображенная в пьесе? Казаки и Пугачев борятся между собой из-за личных эгоистических стремлений, Панин и его генералы интригуют друг против друга и добиваются славы за „поимку Пугачева . Пугачев, использованный казаками для авантюры, разгула и пьянства — борется с войсками, возглавляемыми Паниным, занятым желанием выслужиться перед „матушкой царицей . Мелкие и ничтожные цели их никак не могут дать материала для трагедии. А между тем достаточно вспомнить длительность Пугачевщины, массу войск, брошенных на ее „подавление , чтобы понять всю силу поддержки, какую имел Пугачев в массах, его выдвинувших. Достаточно вспомнить, что выведенный на показ огромной толпы Пугачев «отведал тут—так пишет сам Панин—от моей распалившейся крови на его произведенные злодеяния, несколько моих пощечин» — (Дубровин. „Пугачев т. III-й стр. 307); насколько это сильнее тех плевков генерала Декалонга, которые показаны в пьесе,—чтобы почувствовать непримиримую ненависть главноначальствующего к Пугачеву. И какая сила классовой убежденности звучит в словах Панина, когда он на упреки в жестокости писал, что «приемлет с радостью пролитие проклятой крови таких государственных злодеев на себя и на чад моих» (Русский Биограф. Словарь „П. И. Панин стр. 239)— насколько это сильнее изображенной в пьесе просьбы Суворова, обращенной к Пугачеву—„не поминать его лихом . Малая значительность „героев , какими они трактованы в пьесе, малая значительность конфликта, изображенного в ней, еще более
были подчеркнуты интерпретацией театра, изображавшего Панина каким то опереточным героем, а Пугачева - чисто бытовой фигурой, правда яркой, но никак не позволявшей признать в нем вождя, выдвинутого массой. Увеличив этим обыденность изображенного конфликта, театр дал зрительному залу много случаев для восприятия в плане комическом происходящего на сцене.
Автор видимо и не ставил себе задачи изобразить индивидуальную драму отдельных героев, а хотел передать трагедию народную — благодарнейшая тема для выявления классовой борьбы, но и с ней ему не удалось вполне справиться. Правда, перед нами проходят фигуры казаков, работных, крестьян, батраков, дворовых, странников и монахов, но вскрыть социальный фон, но показать „Пугачевщину во всей широте и глубине автору не удалось. Видим мы как старообрядцы расчитывают на Пугачева для получения „креста и бороды , как крестьяне ждут от него избавления от крепостных цепей, как казаки пользуются им для восстановления их „вольности , но сложность задачи с одной стороны, и драматургическая необходимость индивидуализации образа, с другой, не позволили автору выполнить в полном объеме эту существеннейшую проблему современной русской драматургии. Лишь в двух сценах, изображающих поднявшихся на помещиков крестьян, „народ показан во всей полноте. И лучшая картина пьесы одна из них. С убедительной силой вскрыто Треневым несущественность личности Пугачева для вздымившегося восстания: Сидор Коновал, выдавший себя за Пугачева и объявивший, что он „есть батюшка мужицкий царь в той же мере зажигает массы и пробуждает в ней чувство активности, как имеющий царские знаки Емельян. Театр и в этом отношении не помог драматургу.