„ТЕНЬ ОСЛА“
Московский драматический театр б. Корш открыл свой сезон пьесой Фульда „Тень Осла“. Как гласит афиша, текст дан в переделке В. Ардова и Л. Никулина; со сцены, однако, звучал стихотворный перевод, напечатанный еще в 23 г. Госиздатом. Правда, в тексте значительные сокращения — выпущены все сцены Демокрита—и незначительные вставки. Последние имели целью „осовременить пьесу. И, действительно, переделка сделала „Тень Осла“ значительно более злободневным спектаклем, но лишила его хоть какой-нибудь идейной ценности. Мало того, упоминание в тексте „большевиков , Макдональда, Николая, с одной стороны, и с другой—разговоры об „общегреческом масштабе , о „кустарях-одиночках“ или, напр., изображение верховных жрецов протодьяконом и юродивым, помимо ряда подробностей наших дней (напр., пародированье всем знакомых анкет, с вопросами о том, что делалось; 1) „до свержения 2) „во и 3) ,,по“), наряду с появлением в финале царя Кассандра,
трактованного театром в маске Вильгельма, вносили полную путанницу в „предмет насмешки . Вчувствование переделывателей в текст переводчиков, видимо, было столь значительным, что они уподобились центральному лицу пьесы Архонту Онолаю, в течение всей пьесы незнающему к какой гавани пристать.
С точки зрения исполнения спектакль был типичным для наших дней, по крайней мере, для многих театров: при всем блеске актерских имен, стоявших на афише, не только не было единого целого, но была значительная неспетость отдельных участников спектакля между собой. Некоторые фигуры запоминались по яркости исполнения — напр., Кригер, Поль, Владиславский; другие не могли не заинтересовать хорошей театральностью—Кторов, Климов, Коновалов; третьи пленяли своей непосредственностью—здесь, прежде всего, должна быть названа Егорова, или своим комедийным мастерством—Радин, Корелина-Раич, но, в общем, создавалось впечатление лиц, случайно встретившихся на случайных подмостках, а не выступающих в сплоченном коллективе одного из наиболее крепких московских театров.
Художник Н. П. Ульянов дал прекрасные костюмы, остроумно приближающие всех сторонников „партии тени к современности, и не нашел никакого разрешения для одежды „ослов , которыми в трактовке театра оказались ремесленники, лавочники и кучера.
В целом, публика в праве была ждать от постановщика спектакля (А. Н. Дикий) и большей продуманности и согласованности всех частей (к этому приучился зритель прежними достижениями в работах этого режиссера не только в МХАТ 2-м, но и в театре б. Корш) и большей оригинальности: не следовало повторять приема, показанного в „Гамлете , на сцене драки двух партий, когда свет, затушенный при сражении, освещает отдельные группы. И, хотя спектакль смотрится легко и весело, от первокласной труппы этого театра мы вправе требовать постановок более ценных по содержанию воспроизводимых пьес, по глубине их интерпретации и по гармоничности их исполнения.
Л. А. В.
Выставка немецкого искусства.
Штук.
Амазонка.
Московский драматический театр б. Корш открыл свой сезон пьесой Фульда „Тень Осла“. Как гласит афиша, текст дан в переделке В. Ардова и Л. Никулина; со сцены, однако, звучал стихотворный перевод, напечатанный еще в 23 г. Госиздатом. Правда, в тексте значительные сокращения — выпущены все сцены Демокрита—и незначительные вставки. Последние имели целью „осовременить пьесу. И, действительно, переделка сделала „Тень Осла“ значительно более злободневным спектаклем, но лишила его хоть какой-нибудь идейной ценности. Мало того, упоминание в тексте „большевиков , Макдональда, Николая, с одной стороны, и с другой—разговоры об „общегреческом масштабе , о „кустарях-одиночках“ или, напр., изображение верховных жрецов протодьяконом и юродивым, помимо ряда подробностей наших дней (напр., пародированье всем знакомых анкет, с вопросами о том, что делалось; 1) „до свержения 2) „во и 3) ,,по“), наряду с появлением в финале царя Кассандра,
трактованного театром в маске Вильгельма, вносили полную путанницу в „предмет насмешки . Вчувствование переделывателей в текст переводчиков, видимо, было столь значительным, что они уподобились центральному лицу пьесы Архонту Онолаю, в течение всей пьесы незнающему к какой гавани пристать.
С точки зрения исполнения спектакль был типичным для наших дней, по крайней мере, для многих театров: при всем блеске актерских имен, стоявших на афише, не только не было единого целого, но была значительная неспетость отдельных участников спектакля между собой. Некоторые фигуры запоминались по яркости исполнения — напр., Кригер, Поль, Владиславский; другие не могли не заинтересовать хорошей театральностью—Кторов, Климов, Коновалов; третьи пленяли своей непосредственностью—здесь, прежде всего, должна быть названа Егорова, или своим комедийным мастерством—Радин, Корелина-Раич, но, в общем, создавалось впечатление лиц, случайно встретившихся на случайных подмостках, а не выступающих в сплоченном коллективе одного из наиболее крепких московских театров.
Художник Н. П. Ульянов дал прекрасные костюмы, остроумно приближающие всех сторонников „партии тени к современности, и не нашел никакого разрешения для одежды „ослов , которыми в трактовке театра оказались ремесленники, лавочники и кучера.
В целом, публика в праве была ждать от постановщика спектакля (А. Н. Дикий) и большей продуманности и согласованности всех частей (к этому приучился зритель прежними достижениями в работах этого режиссера не только в МХАТ 2-м, но и в театре б. Корш) и большей оригинальности: не следовало повторять приема, показанного в „Гамлете , на сцене драки двух партий, когда свет, затушенный при сражении, освещает отдельные группы. И, хотя спектакль смотрится легко и весело, от первокласной труппы этого театра мы вправе требовать постановок более ценных по содержанию воспроизводимых пьес, по глубине их интерпретации и по гармоничности их исполнения.
Л. А. В.
Выставка немецкого искусства.
Штук.
Амазонка.