БУДИЛЬНИКЪ
1903 г. — 27 апрѣля № 15.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., ½ года — 4 р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію „ОРЛЕАНСКАЯ ДѢВАˮ.
Перемѣна адреса — 50 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступ. по соглашенію.
Адресъ ред. „Будильникаˮ:
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 8 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
годъ хххIх
ГОДЪ ХХХІХ
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются въ конторѣ редакціи — Москва, Тверская, д. Спиридонова —
Телефонъ редакціи 11. 72. И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ. Телеф.. типо-литограф. 11. 72. Добавочныхъ къ этому № ½ листа.
Соль мудрости.
Въ гостяхъ, общественномъ ли мѣстѣ Почетъ оказывай ты чести; Но самъ съ собой наединѣ
Откладывай честь къ сторонѣ! О томъ и о семъ.
Тоже „КУЛЬТУРТРЕГЕРЫ“
Объ улучшеніяхъ въ разныхъ сферахъ, особенно въ скотоводствѣ, ведется много разговоровъ.
У насъ не только людей, но „скотовъˮ порядочныхъ нѣтъ.
Нашъ скотъ мелкій, слабосильный, грубый, ни развернуться, ни покормиться ему негдѣ. И вотъ для улучшенія породы скота, какъ
и человѣческой породы, приходится обращаться къ культурной Европѣ.
По предложенію проф. П. Н. Кулешова, выписаны и привезены англійскіе быки — „культуртрегерыˮ животнаго царства.
Хорошій ростбифъ это культъ англичанъ, и быки у нихъ, какъ у древнихъ египтянъ, окружены почетомъ.
Эти представители благородной расы, такъ сказать, культурные быки призваны облагородить нашихъ скотовъ.
Культурные быки, откормленные, разжирѣвшіе, преисполненные величія, могутъ гордиться своей миссіей.
И, вѣроятно, оправдаютъ надежды, потому что быки, хотя англійскіе, но политикой не занимаются и о хищеніяхъ не думаютъ.
Московская весна.
Весной распускаются всѣ прелести и открываются всѣ достопримѣчательности московскія.
Изъ нихъ на первомъ планѣ выступаетъ мостовая, средневѣковый инквизиціонный аппаратъ, уцѣлѣвшій въ вѣкъ электричества и телефоновъ.
Московскій инструментъ членовредительства существуетъ спеціально, чтобы отучить москвичей ходить по улицамъ.
Родовитые москвичи для передвиженія имѣютъ экипажи на резиновыхъ шинахъ, а просто обыватели могутъ заниматься гимнастикой.
Какъ остатокъ древней старины, съ которой жалко разстаться, мостовыя бережно охра
няются и ремонтируются на удивленіе современниковъ.
Ежегодный ремонтъ улучшаетъ не мостовыя, а карманы подрядчиковъ, но управа, какъ жупела, боится нововведеній и не думаетъ разстаться съ археологической рѣдкостью.
Эти же мостовыя служатъ ареной для велосипедистовъ, которые ломаютъ и себѣ, и прохожимъ шеи, и для ремонтныхъ рабочихъ, располагающихся по домашнему.
Велосипедисты и рогатки на перекресткахъ, пыль и брань въ воздухѣ; и обыватель, какъ пошехонецъ въ трехъ соснахъ, бродитъ, не зная, куда дѣваться.
Это значитъ наступила весна.
Между архитекторами.
Начинается строительная горячка, и архитекторы взапуски нагрѣваютъ руки.
Изъ нихъ спеціальные счастливцы состоятъ на городской службѣ и, обезпеченные управскими работами, не брезгаютъ частными, даже завалены ими.
Частные же архитекторы, сидящіе только на обывательскихъ хлѣбахъ, завидуютъ коллегамъ, которымъ управа ворожитъ.
Управскіе и частные архитекторы — это бѣлая и черная кость, и они втихомолку грызутся, какъ „друзьяˮ, которымъ кость бросили.
Общественный пирогъ вкусное блюдо, и напрасно думаютъ противники, что имъ объѣсться можно.
Свиданіе.
Дѣловые московскіе люди, извѣстные общественные дѣятели въ разныхъ сферахъ, вѣчно занятые, озабоченные, упивающіеся работой, какъ пьяница водкой, находятъ въ этой работѣ забвеніе отъ сердечныхъ порывовъ, высшихъ потребностей души. Для нихъ трудъ не только обязанность, общественный долгъ, но средство опьянѣнія, отъ котораго трудно оторваться.
И вотъ такимъ по горло занятымъ людямъ случается нужно повидаться, переговорить о дѣлѣ. Если у нихъ одинаковыя профессіи, они могутъ часто встрѣчаться и разговаривать, не отрываясь. Но если, дѣятельность разная, имъ трудно сойтись, потому
что у каждаго дѣло, изъ котораго онъ не можетъ уйти, какъ бѣлка изъ колеса. У этихъ дѣятелей вся жизнь проходитъ за письменнымъ столомъ, въ правленіи, въ общественномъ собраніи, на фабрикѣ, въ лабораторіи, и отдыхъ ограничивается завтракомъ и обѣдомъ въ семьѣ. На ряду съ общественной жизнью у нихъ нѣтъ личной жизни, и, хотя бы они жили черезъ улицу и ѣздили по одной дорогѣ, имъ также трудно встрѣтиться, какъ двумъ параллельнымъ линіямъ.
Какъ же быть, если дѣло неотложное, требующее личнаго свиданія? Къ счастью, существуетъ телефонъ: можно на лету поговорить, условиться. При телефонѣ же существуютъ барышни, съ которыми неизбѣжны телефонныя муки. Но вотъ, послѣ безконечныхъ отбоевъ и звонковъ, удалось разбудить спящихъ дѣвъ.
— Алло! Станція? — Слушаю.
— Пожалуйста, дайте № оо. Готово? Мерси. Кто у телефона?
— Вамъ кого нужно?
— Петръ Ивановичъ дома? Попросите его на минутку.
— Никакъ невозможно, онъ занятъ съ просителями.
— Ну, когда освободится?
— А когда освободится, его ждетъ секретарь правленія, затѣмъ онъ долженъ ѣхать въ засѣданіе. Вотъ часовъ въ шесть во время обѣда, между 3 и 4-мъ блюдомъ, онъ можетъ двѣ минуты поговорить съ вами...
— Но мнѣ къ тому времени надо быть въ комитетѣ? Нельзя ли на четверть часа раньше между 1 и 2-мъ блюдомъ?
— Хорошо, можно, я скажу.
— Такъ передайте, пожалуйста, Петру Иванычу мой поклонъ. Очень обяжете, я буду аккуратенъ.
Наступаетъ урочная минута. Иванъ Петровичъ урѣзываетъ пять минутъ у комитета, Петръ Иванычъ отъ обѣда, и вотъ они съ трубками въ рукахъ у телефона, сокращающаго время и разстояніе. Слава Эдиссону — только благодаря его геніальному изобрѣтенію эти дѣловитые люди, въ сущности близкіе по характеру, но разъединенные профессіями, и могли соединиться хоть на разстояніи.
Опять звонки, отбои, недоразумѣнія и препирательства, наконецъ, радость „проволочнагоˮ свиданія.
— Здравствуйте, Петръ Ивановичъ, это вы? — Я, Иванъ Петровичъ, здравствуйте!
— Видите, дорогой, дѣло неотложное, намъ надо лично повидаться. Какъ бы это устроить? Вы знаете, у меня часы и минуты распредѣлены...
— И у меня то-же, рѣшительно не знаю, какъ быть...
— Если бъ вы, уважаемый Петръ Иванычъ, заѣхали ко мнѣ поговорить... а—а?
— Что вы! что вы! никакъ не могу... я съ женой мѣсяца два, кажется, двухъ словъ не говорилъ...
— А я, представьте, мѣсяцами не вижу
жены, такъ занятъ дѣлами...
1903 г. — 27 апрѣля № 15.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., ½ года — 4 р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію „ОРЛЕАНСКАЯ ДѢВАˮ.
Перемѣна адреса — 50 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступ. по соглашенію.
Адресъ ред. „Будильникаˮ:
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 8 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
годъ хххIх
ГОДЪ ХХХІХ
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются въ конторѣ редакціи — Москва, Тверская, д. Спиридонова —
Телефонъ редакціи 11. 72. И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ. Телеф.. типо-литограф. 11. 72. Добавочныхъ къ этому № ½ листа.
Соль мудрости.
Въ гостяхъ, общественномъ ли мѣстѣ Почетъ оказывай ты чести; Но самъ съ собой наединѣ
Откладывай честь къ сторонѣ! О томъ и о семъ.
Тоже „КУЛЬТУРТРЕГЕРЫ“
Объ улучшеніяхъ въ разныхъ сферахъ, особенно въ скотоводствѣ, ведется много разговоровъ.
У насъ не только людей, но „скотовъˮ порядочныхъ нѣтъ.
Нашъ скотъ мелкій, слабосильный, грубый, ни развернуться, ни покормиться ему негдѣ. И вотъ для улучшенія породы скота, какъ
и человѣческой породы, приходится обращаться къ культурной Европѣ.
По предложенію проф. П. Н. Кулешова, выписаны и привезены англійскіе быки — „культуртрегерыˮ животнаго царства.
Хорошій ростбифъ это культъ англичанъ, и быки у нихъ, какъ у древнихъ египтянъ, окружены почетомъ.
Эти представители благородной расы, такъ сказать, культурные быки призваны облагородить нашихъ скотовъ.
Культурные быки, откормленные, разжирѣвшіе, преисполненные величія, могутъ гордиться своей миссіей.
И, вѣроятно, оправдаютъ надежды, потому что быки, хотя англійскіе, но политикой не занимаются и о хищеніяхъ не думаютъ.
Московская весна.
Весной распускаются всѣ прелести и открываются всѣ достопримѣчательности московскія.
Изъ нихъ на первомъ планѣ выступаетъ мостовая, средневѣковый инквизиціонный аппаратъ, уцѣлѣвшій въ вѣкъ электричества и телефоновъ.
Московскій инструментъ членовредительства существуетъ спеціально, чтобы отучить москвичей ходить по улицамъ.
Родовитые москвичи для передвиженія имѣютъ экипажи на резиновыхъ шинахъ, а просто обыватели могутъ заниматься гимнастикой.
Какъ остатокъ древней старины, съ которой жалко разстаться, мостовыя бережно охра
няются и ремонтируются на удивленіе современниковъ.
Ежегодный ремонтъ улучшаетъ не мостовыя, а карманы подрядчиковъ, но управа, какъ жупела, боится нововведеній и не думаетъ разстаться съ археологической рѣдкостью.
Эти же мостовыя служатъ ареной для велосипедистовъ, которые ломаютъ и себѣ, и прохожимъ шеи, и для ремонтныхъ рабочихъ, располагающихся по домашнему.
Велосипедисты и рогатки на перекресткахъ, пыль и брань въ воздухѣ; и обыватель, какъ пошехонецъ въ трехъ соснахъ, бродитъ, не зная, куда дѣваться.
Это значитъ наступила весна.
Между архитекторами.
Начинается строительная горячка, и архитекторы взапуски нагрѣваютъ руки.
Изъ нихъ спеціальные счастливцы состоятъ на городской службѣ и, обезпеченные управскими работами, не брезгаютъ частными, даже завалены ими.
Частные же архитекторы, сидящіе только на обывательскихъ хлѣбахъ, завидуютъ коллегамъ, которымъ управа ворожитъ.
Управскіе и частные архитекторы — это бѣлая и черная кость, и они втихомолку грызутся, какъ „друзьяˮ, которымъ кость бросили.
Общественный пирогъ вкусное блюдо, и напрасно думаютъ противники, что имъ объѣсться можно.
Свиданіе.
Дѣловые московскіе люди, извѣстные общественные дѣятели въ разныхъ сферахъ, вѣчно занятые, озабоченные, упивающіеся работой, какъ пьяница водкой, находятъ въ этой работѣ забвеніе отъ сердечныхъ порывовъ, высшихъ потребностей души. Для нихъ трудъ не только обязанность, общественный долгъ, но средство опьянѣнія, отъ котораго трудно оторваться.
И вотъ такимъ по горло занятымъ людямъ случается нужно повидаться, переговорить о дѣлѣ. Если у нихъ одинаковыя профессіи, они могутъ часто встрѣчаться и разговаривать, не отрываясь. Но если, дѣятельность разная, имъ трудно сойтись, потому
что у каждаго дѣло, изъ котораго онъ не можетъ уйти, какъ бѣлка изъ колеса. У этихъ дѣятелей вся жизнь проходитъ за письменнымъ столомъ, въ правленіи, въ общественномъ собраніи, на фабрикѣ, въ лабораторіи, и отдыхъ ограничивается завтракомъ и обѣдомъ въ семьѣ. На ряду съ общественной жизнью у нихъ нѣтъ личной жизни, и, хотя бы они жили черезъ улицу и ѣздили по одной дорогѣ, имъ также трудно встрѣтиться, какъ двумъ параллельнымъ линіямъ.
Какъ же быть, если дѣло неотложное, требующее личнаго свиданія? Къ счастью, существуетъ телефонъ: можно на лету поговорить, условиться. При телефонѣ же существуютъ барышни, съ которыми неизбѣжны телефонныя муки. Но вотъ, послѣ безконечныхъ отбоевъ и звонковъ, удалось разбудить спящихъ дѣвъ.
— Алло! Станція? — Слушаю.
— Пожалуйста, дайте № оо. Готово? Мерси. Кто у телефона?
— Вамъ кого нужно?
— Петръ Ивановичъ дома? Попросите его на минутку.
— Никакъ невозможно, онъ занятъ съ просителями.
— Ну, когда освободится?
— А когда освободится, его ждетъ секретарь правленія, затѣмъ онъ долженъ ѣхать въ засѣданіе. Вотъ часовъ въ шесть во время обѣда, между 3 и 4-мъ блюдомъ, онъ можетъ двѣ минуты поговорить съ вами...
— Но мнѣ къ тому времени надо быть въ комитетѣ? Нельзя ли на четверть часа раньше между 1 и 2-мъ блюдомъ?
— Хорошо, можно, я скажу.
— Такъ передайте, пожалуйста, Петру Иванычу мой поклонъ. Очень обяжете, я буду аккуратенъ.
Наступаетъ урочная минута. Иванъ Петровичъ урѣзываетъ пять минутъ у комитета, Петръ Иванычъ отъ обѣда, и вотъ они съ трубками въ рукахъ у телефона, сокращающаго время и разстояніе. Слава Эдиссону — только благодаря его геніальному изобрѣтенію эти дѣловитые люди, въ сущности близкіе по характеру, но разъединенные профессіями, и могли соединиться хоть на разстояніи.
Опять звонки, отбои, недоразумѣнія и препирательства, наконецъ, радость „проволочнагоˮ свиданія.
— Здравствуйте, Петръ Ивановичъ, это вы? — Я, Иванъ Петровичъ, здравствуйте!
— Видите, дорогой, дѣло неотложное, намъ надо лично повидаться. Какъ бы это устроить? Вы знаете, у меня часы и минуты распредѣлены...
— И у меня то-же, рѣшительно не знаю, какъ быть...
— Если бъ вы, уважаемый Петръ Иванычъ, заѣхали ко мнѣ поговорить... а—а?
— Что вы! что вы! никакъ не могу... я съ женой мѣсяца два, кажется, двухъ словъ не говорилъ...
— А я, представьте, мѣсяцами не вижу
жены, такъ занятъ дѣлами...