ВОСПОМИНАНІЯ 1).
(Шестидесятые и семидесятые годы).
60-е и 70-е годы—время моей юности и молодости; съ этой поры я и начну свои воспоминанія. На своемъ отрочествѣ я не останавливаюсь. Мои записки не имѣютъ автобіографическаго значенія, а старокадетская жизнь описывалась многократно. На чисто художественное изображеніе дѣтства и отрочества я не дерзаю. Но сказать нѣсколько словъ о старо-кадетскомъ укладѣ нужно.
Въ корпусъ я поступилъ при старыхъ, суровыхъ порядкамъ. Носили тяжелыя каски съ султанами и тесаки. Большая каска на маленькомъ кадетѣ была смѣшна и мучительна; внутренніе винты и гайки больно давили голову. Небольшой вѣтеръ, раскачивая султанъ, валилъ съ ногъ мальчика. Зимой носили шинели, подбитыя вѣтромъ, т. е. безъ подкладки, и нитеные чулки: допускались только суконные рукавицы и наушники. Плохіе учителя неумѣло передавали свои скудныя знанія, поселяя въ ученикахъ лѣнь и отвращеніе къ ученію и недобрыя отношенія къ учителю. Педагогія нашихъ воспитателей—ротныхъ офицеровъ, исчерпывалась подзатыльниками, тумаками, лишеніемъ обѣда и пр. Слушались и учились хорошо только у тѣхъ, кто умѣлъ внушить къ себѣ любовь, а такія странныя непонятныя исключенія бывали, только не для дѣтей младшаго возраста. Напр., въ старшихъ классахъ въ серединѣ 50-хъ годовъ преподавалъ словесность другъ Герцена и Бѣлинскаго, поэтъ Василій Ивановичъ Красовъ. Герценъ въ «Быломъ и Думахъ» говоритъ, что пылкій «жрецъ паѳоса», при каждомъ свиданіи съ Бѣлинскимъ, со слезами восторга сообщалъ своему другу о нарожденіи новаго генія среди его учениковъ кадетъ 2). Нашъ тогдашній строй покоился на 4-хъ китахъ: суровая дисциплина, шагистика, «рукоприкладство» и субботняя порка въ цейхгаузѣ. Въ день моего
1) Первая глава этихъ воспоминаній М. Ю. Ашенбреннера была напечатана въ 1904 году за подписью М. А-б-ръ въ газетѣ „Наша Жизнь . Всѣ остальныя главы печатаются въ первый разъ.
Ред.
2) О Красовѣ Тургеневъ говоритъ въ „Рудинѣ : „Полусумасшедшій и милѣйшій
поэтъ нашего кружка .
(Шестидесятые и семидесятые годы).
60-е и 70-е годы—время моей юности и молодости; съ этой поры я и начну свои воспоминанія. На своемъ отрочествѣ я не останавливаюсь. Мои записки не имѣютъ автобіографическаго значенія, а старокадетская жизнь описывалась многократно. На чисто художественное изображеніе дѣтства и отрочества я не дерзаю. Но сказать нѣсколько словъ о старо-кадетскомъ укладѣ нужно.
Въ корпусъ я поступилъ при старыхъ, суровыхъ порядкамъ. Носили тяжелыя каски съ султанами и тесаки. Большая каска на маленькомъ кадетѣ была смѣшна и мучительна; внутренніе винты и гайки больно давили голову. Небольшой вѣтеръ, раскачивая султанъ, валилъ съ ногъ мальчика. Зимой носили шинели, подбитыя вѣтромъ, т. е. безъ подкладки, и нитеные чулки: допускались только суконные рукавицы и наушники. Плохіе учителя неумѣло передавали свои скудныя знанія, поселяя въ ученикахъ лѣнь и отвращеніе къ ученію и недобрыя отношенія къ учителю. Педагогія нашихъ воспитателей—ротныхъ офицеровъ, исчерпывалась подзатыльниками, тумаками, лишеніемъ обѣда и пр. Слушались и учились хорошо только у тѣхъ, кто умѣлъ внушить къ себѣ любовь, а такія странныя непонятныя исключенія бывали, только не для дѣтей младшаго возраста. Напр., въ старшихъ классахъ въ серединѣ 50-хъ годовъ преподавалъ словесность другъ Герцена и Бѣлинскаго, поэтъ Василій Ивановичъ Красовъ. Герценъ въ «Быломъ и Думахъ» говоритъ, что пылкій «жрецъ паѳоса», при каждомъ свиданіи съ Бѣлинскимъ, со слезами восторга сообщалъ своему другу о нарожденіи новаго генія среди его учениковъ кадетъ 2). Нашъ тогдашній строй покоился на 4-хъ китахъ: суровая дисциплина, шагистика, «рукоприкладство» и субботняя порка въ цейхгаузѣ. Въ день моего
1) Первая глава этихъ воспоминаній М. Ю. Ашенбреннера была напечатана въ 1904 году за подписью М. А-б-ръ въ газетѣ „Наша Жизнь . Всѣ остальныя главы печатаются въ первый разъ.
Ред.
2) О Красовѣ Тургеневъ говоритъ въ „Рудинѣ : „Полусумасшедшій и милѣйшій
поэтъ нашего кружка .