Въ наши дни.
Теперь на первомъ планѣ плата. Писателъ пишетъ ради злата. Литература - домъ разврата иль.... сумасшедшая палата...
я. с.
Замѣтки читателя.
Французскій ученый Делажъ нашелъ способъ творить живыя существа, да еще усовершенствованныя. Правда, пока только морскихъ ежиковъ, у которыхъ оказалось даже вмѣсто пяти паръ щупальцевъ шесть.
Изумительный „авторъ , однако, не видитъ препятствій къ воспроизведенію химическимъ путемъ другихъ живыхъ существъ. Что-жъ это будетъ, если, кромѣ ежиковъ, пойдутъ фабриковать мышиныхъ жеребчиковъ, гусей лапчатыхъ и пр.
И при старомъ способѣ некуда дѣвать ихъ, а съ фабрикаціей эти „живыя существа совершенно заполнятъ міръ.
***
Русскій ученый Мечниковъ, вѣроятно, въ панданъ къ изобрѣтенію французскаго профессора стремится побѣдить старость. По Мечникову, нормальный срокъ жизни человѣка можно продолжить до 150 лѣтъ. Если эта норма установится, явятся столѣтнія „веселыя вдовы , жаждующія выйти замужъ, такого-же возраста женихи, ищущіе невѣстъ съ приданымъ.
Это еще не бѣда, но въ театральной средѣ предѣльный возрастъ не будетъ имѣть предѣла. Столѣтніе артисты будутъ играть Ромео, а древнія старухи выступать балеринами. Впрочемъ, и теперь безъ Мечникова въ казенныхъ театрахъ, особенно въ балетѣ, артисты недалеко ушли отъ будущаго „предѣльнаго возраста .
Самый модный романъ, печатающійся во всѣхъ газетахъ, это романъ принцессы
Луизы Саксонской, вышедшей вторично замужъ за румынскаго музыканта, который моложе ея на 13 лѣтъ.
Вотъ это романъ, такъ романъ. Обыкновенной женѣ своего мужа, бѣжавшей съ захудалымъ другомъ дома., можно сказать только: „молода, въ Саксоніи не была .
Благодаря этому роману, вѣроятно, заведены въ ресторанахъ румынскіе оркестры, которые своей музыкой должны заглушать урчаніе желудковъ, недовольныхъ ресторанной кормежкой.
За то иной мужъ не лишенъ надежды, что его жена, увлекшись румынскимъ музыкантомъ, послѣдуетъ примѣру Луизы Саксонской. Нѣтъ худа безъ добра.
А—т-ь
У профессора.
— Дома баринъ?
— Дома-то... дома, только они ушли въ науку!
Типикъ.
Пиджакъ лиловый На черномъ тҍлҍ. Жилетъ багровый Живъ еле-еле;
Синякъ огромный
Подъ глазомъ синимъ. Тупикъ укромный,— Бѣда разинямъ.
Онъ ультра-красный Изъ сотни черной,— Босякъ опасный. Бѣги проворный.
п.
Изъ разговоровъ оптимиста и пессимиста.
Пессимистъ.—Слышали, какъ оскандалился на пробной лекціи въ университетѣ лидеръ кадетской партіи, М. Л. Мандельштамъ?
Оптимистъ.—Да. Не говорите. Приватъ доцентство улыбнулось ему.
Пессимистъ.—А кадетская партія едва ли улыбается; она теперь на курицу похожа.
Оптимистъ.—На какую курицу? На мокрую?
Пессимистъ.—Нѣтъ, на курицу, которая думала высидѣть ни вѣсть что, а высидѣла только... болтуна...
Судьба перенесла меня въ другой городъ, другую гимназію, въ пятый классъ. Какъ разъ въ это время гимназисты моего класса собирались устроить по какому-то поводу „кошачій концертъ директору.
— Подлецъ ты будешь противъ отцаматери, если будешь въ такомъ концертѣ участвовать!—грозно заявилъ мнѣ отецъ, которому я разсказалъ о готовящемся. Напротивъ, если ты благоразуменъ и любишь своихъ родителей, ты долженъ сему препятствовать...
И добавилъ:
— Выключатъ или оставятъ на другой годъ весь классъ,—и тебя не минетъ чаша сія...
Въ день предполагавшагося „концерта , когда товарищи пригласили меня въ качествѣ одного изъ исполнителей, я на отрѣзъ отказался отъ этой чести и гордо объявилъ:
— И вамъ не совѣтую дѣлать такой гадости... Все равно не удастся, я предупрежу директора.
Весь классъ загремѣлъ:
— Подлецъ! Подлецъ! Вонъ подлеца!
Я ушелъ, но самолюбіе мое не было затронуто, напротивъ, какая-то гордость одиночества овладѣла мной. Слово подлецъ не было для меня позорнымъ клеймомъ, я не понималъ его позорности.
— Подлецъ, такъ подлецъ, — сказалъ я выходя, а вы—кошки!
Я вышелъ изъ гимназіи, поступилъ на службу въ качествѣ конторщика на заводъ и задумалъ жениться. — Но на комъ?
Барышень-невѣстъ было очень много, нужно было дѣлать выборъ.
Частенько я слышалъ:
— Вотъ подлецъ-то Ивановъ, — самъ голъ, какъ соколъ, женился на бѣдной, наплодилъ дѣтей, а кормить нечѣмъ!
— Такихъ подлецовъ вѣшать-бы слѣдо
вало! Только бѣдныхъ дѣвушекъ губятъ...
Я женился на богатой. У моей жены были два дома и одна нога, нѣсколько тысячъ денегъ и восемь бородавокъ на лицѣ.
Однажды, послѣ свадьбы, я подслушалъ, какъ жена моя жаловалась на мою холодность къ ней своей maman, а моей тещѣ:
— Конечно, маменька, онъ подлецъ, ежели женился на мнѣ только ради денегъ и загубилъ мою жизнь...
Я былъ равнодушенъ.
— Подлецъ, такъ подлецъ, чортъ съ ними! Сами подлецы, если искали богатому уроду молодого и красиваго мужа!
Я такъ привыкъ быть въ глазахъ людей подлецомъ, что если бы услышалъ похвалу себѣ, принялъ бы ее за насмѣшку и, пожалуй, могъ бы даже обидѣться.
Я потерялъ окончательно способность отличать подлость отъ добродѣтели. Я видѣлъ, что многіе мужья живутъ на средства женъ, и въ два года промоталъ женино состояніе. Если нѣкоторые знакомые не отдаютъ долга въ срокъ,—думалъ я,— почему бы вовсе не платить долговъ? Если даже почтенные люди расходятся съ женами и любовницами,—почему бы не бросать женщинъ черезъ каждые два-три мѣсяца? Если перебѣжавшій изъ одной политической партіи въ другую пользуется въ послѣдней всеобщимъ уваженіемъ,—почему бы не мѣнять своихъ убѣжденій ежедневно?
И я все это продѣлывалъ. Я бросалъ женщинъ, причемъ тѣ, которыхъ я бросалъ. и ихъ родственники называли меня подлецомъ, а тѣ, ради которыхъ я бросалъ другихъ, неизмѣнно оправдывали мой поступокъ.
— У него было простое увлеченіе, ошибка, а не любовь? Гдѣ же тутъ подлость?!
Я не платилъ долговъ и мои кредиторы иначе меня не называли, какъ:
— Подлецъ!
Но тѣ, кому я отдавалъ взятыя въ долгъ, завѣдомо безъ отдачи, деньги, съ удовольствіемъ ихъ принимали.
— Какая же подлость заботиться о своихъ?!
И наконецъ я дошелъ до предѣла. Про меня говорили:
— Подлецъ, но умная бестія!
— Подлецъ-то подлецъ, да душа -парень!
Я запутался въ долгахъ, въ хитросплетенныхъ аферахъ, въ связяхъ съ женщинами, въ азартной игрѣ.
Чтобы выпутаться какъ - нибудь изъ моего затруднительнаго положенія, мнѣ оставалось, по моему мнѣнію, послѣднее средство: выиграть въ клубѣ въ баккара.
Въ первый разъ въ жизни, весь дрожа внутренно, я сдѣлалъ „накладку .
Всей столицѣ извѣстный шулеръ, игравшій со мной за однимъ столомъ, вскочилъ, покраснѣлъ отъ негодованія и далъ мнѣ пощечину.
— Подлецъ!!!...
Меня повели въ контору клуба составлять протоколъ. И всю дорогу до конторы меня безпокоила гнетущая, невыносимая мысль:
— Такъ, значитъ, подлецовъ бьютъ! И вдругъ ее заслонила другая мысль:
— Подлецовъ бьютъ шулера... Подлецы бьютъ подлецовъ!..
Меня будутъ судить и, вѣроятно, и по суду я останусь „подлецомъ . Уже „узаконеннымъ подлецомъ...
Но почему, почему моя жизнь, жизнь подлеца, мои мысли, мои поступки такъ похожи на вашу жизнь, ваши мысли и ваши поступки, высокочестные милостивые государи и милостивыя государыни?!
О, проклятье!..
А. Гомолицкій.
Теперь на первомъ планѣ плата. Писателъ пишетъ ради злата. Литература - домъ разврата иль.... сумасшедшая палата...
я. с.
Замѣтки читателя.
Французскій ученый Делажъ нашелъ способъ творить живыя существа, да еще усовершенствованныя. Правда, пока только морскихъ ежиковъ, у которыхъ оказалось даже вмѣсто пяти паръ щупальцевъ шесть.
Изумительный „авторъ , однако, не видитъ препятствій къ воспроизведенію химическимъ путемъ другихъ живыхъ существъ. Что-жъ это будетъ, если, кромѣ ежиковъ, пойдутъ фабриковать мышиныхъ жеребчиковъ, гусей лапчатыхъ и пр.
И при старомъ способѣ некуда дѣвать ихъ, а съ фабрикаціей эти „живыя существа совершенно заполнятъ міръ.
***
Русскій ученый Мечниковъ, вѣроятно, въ панданъ къ изобрѣтенію французскаго профессора стремится побѣдить старость. По Мечникову, нормальный срокъ жизни человѣка можно продолжить до 150 лѣтъ. Если эта норма установится, явятся столѣтнія „веселыя вдовы , жаждующія выйти замужъ, такого-же возраста женихи, ищущіе невѣстъ съ приданымъ.
Это еще не бѣда, но въ театральной средѣ предѣльный возрастъ не будетъ имѣть предѣла. Столѣтніе артисты будутъ играть Ромео, а древнія старухи выступать балеринами. Впрочемъ, и теперь безъ Мечникова въ казенныхъ театрахъ, особенно въ балетѣ, артисты недалеко ушли отъ будущаго „предѣльнаго возраста .
Самый модный романъ, печатающійся во всѣхъ газетахъ, это романъ принцессы
Луизы Саксонской, вышедшей вторично замужъ за румынскаго музыканта, который моложе ея на 13 лѣтъ.
Вотъ это романъ, такъ романъ. Обыкновенной женѣ своего мужа, бѣжавшей съ захудалымъ другомъ дома., можно сказать только: „молода, въ Саксоніи не была .
Благодаря этому роману, вѣроятно, заведены въ ресторанахъ румынскіе оркестры, которые своей музыкой должны заглушать урчаніе желудковъ, недовольныхъ ресторанной кормежкой.
За то иной мужъ не лишенъ надежды, что его жена, увлекшись румынскимъ музыкантомъ, послѣдуетъ примѣру Луизы Саксонской. Нѣтъ худа безъ добра.
А—т-ь
У профессора.
— Дома баринъ?
— Дома-то... дома, только они ушли въ науку!
Типикъ.
Пиджакъ лиловый На черномъ тҍлҍ. Жилетъ багровый Живъ еле-еле;
Синякъ огромный
Подъ глазомъ синимъ. Тупикъ укромный,— Бѣда разинямъ.
Онъ ультра-красный Изъ сотни черной,— Босякъ опасный. Бѣги проворный.
п.
Изъ разговоровъ оптимиста и пессимиста.
Пессимистъ.—Слышали, какъ оскандалился на пробной лекціи въ университетѣ лидеръ кадетской партіи, М. Л. Мандельштамъ?
Оптимистъ.—Да. Не говорите. Приватъ доцентство улыбнулось ему.
Пессимистъ.—А кадетская партія едва ли улыбается; она теперь на курицу похожа.
Оптимистъ.—На какую курицу? На мокрую?
Пессимистъ.—Нѣтъ, на курицу, которая думала высидѣть ни вѣсть что, а высидѣла только... болтуна...
Судьба перенесла меня въ другой городъ, другую гимназію, въ пятый классъ. Какъ разъ въ это время гимназисты моего класса собирались устроить по какому-то поводу „кошачій концертъ директору.
— Подлецъ ты будешь противъ отцаматери, если будешь въ такомъ концертѣ участвовать!—грозно заявилъ мнѣ отецъ, которому я разсказалъ о готовящемся. Напротивъ, если ты благоразуменъ и любишь своихъ родителей, ты долженъ сему препятствовать...
И добавилъ:
— Выключатъ или оставятъ на другой годъ весь классъ,—и тебя не минетъ чаша сія...
Въ день предполагавшагося „концерта , когда товарищи пригласили меня въ качествѣ одного изъ исполнителей, я на отрѣзъ отказался отъ этой чести и гордо объявилъ:
— И вамъ не совѣтую дѣлать такой гадости... Все равно не удастся, я предупрежу директора.
Весь классъ загремѣлъ:
— Подлецъ! Подлецъ! Вонъ подлеца!
Я ушелъ, но самолюбіе мое не было затронуто, напротивъ, какая-то гордость одиночества овладѣла мной. Слово подлецъ не было для меня позорнымъ клеймомъ, я не понималъ его позорности.
— Подлецъ, такъ подлецъ, — сказалъ я выходя, а вы—кошки!
Я вышелъ изъ гимназіи, поступилъ на службу въ качествѣ конторщика на заводъ и задумалъ жениться. — Но на комъ?
Барышень-невѣстъ было очень много, нужно было дѣлать выборъ.
Частенько я слышалъ:
— Вотъ подлецъ-то Ивановъ, — самъ голъ, какъ соколъ, женился на бѣдной, наплодилъ дѣтей, а кормить нечѣмъ!
— Такихъ подлецовъ вѣшать-бы слѣдо
вало! Только бѣдныхъ дѣвушекъ губятъ...
Я женился на богатой. У моей жены были два дома и одна нога, нѣсколько тысячъ денегъ и восемь бородавокъ на лицѣ.
Однажды, послѣ свадьбы, я подслушалъ, какъ жена моя жаловалась на мою холодность къ ней своей maman, а моей тещѣ:
— Конечно, маменька, онъ подлецъ, ежели женился на мнѣ только ради денегъ и загубилъ мою жизнь...
Я былъ равнодушенъ.
— Подлецъ, такъ подлецъ, чортъ съ ними! Сами подлецы, если искали богатому уроду молодого и красиваго мужа!
Я такъ привыкъ быть въ глазахъ людей подлецомъ, что если бы услышалъ похвалу себѣ, принялъ бы ее за насмѣшку и, пожалуй, могъ бы даже обидѣться.
Я потерялъ окончательно способность отличать подлость отъ добродѣтели. Я видѣлъ, что многіе мужья живутъ на средства женъ, и въ два года промоталъ женино состояніе. Если нѣкоторые знакомые не отдаютъ долга въ срокъ,—думалъ я,— почему бы вовсе не платить долговъ? Если даже почтенные люди расходятся съ женами и любовницами,—почему бы не бросать женщинъ черезъ каждые два-три мѣсяца? Если перебѣжавшій изъ одной политической партіи въ другую пользуется въ послѣдней всеобщимъ уваженіемъ,—почему бы не мѣнять своихъ убѣжденій ежедневно?
И я все это продѣлывалъ. Я бросалъ женщинъ, причемъ тѣ, которыхъ я бросалъ. и ихъ родственники называли меня подлецомъ, а тѣ, ради которыхъ я бросалъ другихъ, неизмѣнно оправдывали мой поступокъ.
— У него было простое увлеченіе, ошибка, а не любовь? Гдѣ же тутъ подлость?!
Я не платилъ долговъ и мои кредиторы иначе меня не называли, какъ:
— Подлецъ!
Но тѣ, кому я отдавалъ взятыя въ долгъ, завѣдомо безъ отдачи, деньги, съ удовольствіемъ ихъ принимали.
— Какая же подлость заботиться о своихъ?!
И наконецъ я дошелъ до предѣла. Про меня говорили:
— Подлецъ, но умная бестія!
— Подлецъ-то подлецъ, да душа -парень!
Я запутался въ долгахъ, въ хитросплетенныхъ аферахъ, въ связяхъ съ женщинами, въ азартной игрѣ.
Чтобы выпутаться какъ - нибудь изъ моего затруднительнаго положенія, мнѣ оставалось, по моему мнѣнію, послѣднее средство: выиграть въ клубѣ въ баккара.
Въ первый разъ въ жизни, весь дрожа внутренно, я сдѣлалъ „накладку .
Всей столицѣ извѣстный шулеръ, игравшій со мной за однимъ столомъ, вскочилъ, покраснѣлъ отъ негодованія и далъ мнѣ пощечину.
— Подлецъ!!!...
Меня повели въ контору клуба составлять протоколъ. И всю дорогу до конторы меня безпокоила гнетущая, невыносимая мысль:
— Такъ, значитъ, подлецовъ бьютъ! И вдругъ ее заслонила другая мысль:
— Подлецовъ бьютъ шулера... Подлецы бьютъ подлецовъ!..
Меня будутъ судить и, вѣроятно, и по суду я останусь „подлецомъ . Уже „узаконеннымъ подлецомъ...
Но почему, почему моя жизнь, жизнь подлеца, мои мысли, мои поступки такъ похожи на вашу жизнь, ваши мысли и ваши поступки, высокочестные милостивые государи и милостивыя государыни?!
О, проклятье!..
А. Гомолицкій.