столь тщательно и любовно изучать и изображать? Одним словом, прекрасный искусный спектакль при сумбурной, непонятной и вряд ли кому-либо нужной пьесе. Но самый лучший спектакль, когда главная его составная часть, т.-е. пьеса, непонятна и ненужна, становится досадным и, пожалуй, тем более досадным, чем больше проявлено искусства.
А. Луначарский. „ПЕТЕРБУРГ .
(Роман и пьеса).
Проза Андрея Белого занимает особое место в русской литературе, и вопрос о применяемых им методах до сих пор не решен. Этим методом является построение текста по принципам музыки, в частности, симфонии. „Симфониями и назывались первые опыты Андрея Белого в прозе (северная героическая и, кажется, другие . Также симфонически построен и огромный его роман „Петербург . На фоне несложного комедийного сюжета о фальшивой адской машине, подложенной влюбленным неудачником-студентом своему отцу-бюрократу, Андрей Белый развернул в своем романе громоздкое сооружение с лейтмо
тивами, лирическими ариями и картинами с беспрестанными повторениями. На беду еще автор всю эту громадину жестоко инструментовал словесными фокусами и заключил в каркас однообразных ритмов. Таков был материал, из которого автор и театр решили сделать пьесу.
Нельзя назвать эту мысль неудачной. Именно, в железных лапах законов сцены могла легко отсохнуть вся музыкальнолирическая влага романа и обнажиться вечно-юная тема отцов и детей, только что остро поставленная в плане наших дней Луначарским в его „Яде .
Что автор не пожелал или не сумел принять законы сцены,—в этом нет ничего удивительного. По всем данным своего таланта Андрей Белый никак не драматург. Но что театр, и такой театральнейший театр, каким мы знаем МХАТ II, решил на этот раз, надеемся первый и последний, пренебречь законами сцены,—этому можно удивляться.
И театр и автор в создании этого представления поставили первой своей целью сохранение всех качеств романа. Прежде всего они забыли о разнице в пятнадцать лет между романом и современностью. Что было допустимо в эпоху „Анатэм , „Жизни Человека и „Балаганчика (которому роман очень подвластен), то неприемлемо в наши дни. Итак, нужно было оценить и переработать сюжет с точки зрения элементарной политграмотности. Еслиб это было сделано, из пьесы выскочила бы фальшивая романтика красного домино и выросли бы в первых актах предпосылки финальной революционной демонстрации на базе развития фигуры Неуловимого. Но этого театр не сделал.
Самый эпизод с фальшивой адской машиной может быть и выдержал бы критику современности, еслиб его осветить политграмотно. Ведь подкладывал же Витте себе невзрывающиеся адские машины для поднятия своей карьеры. Но во всяком случае этот эпизод обязывает к комедийной трактовке материала. Театр и этого не понял, и в результате почти трагедийного подхода получился эффект обратный.
Наконец, театр не разглядел всей опасности брать на сцену материал, разработанный по законам музыки. Мы имеем оперу, как закономерную форму сочетания
МХАТ 2-й„Петербург .
Сенатор Аблеухов—М. А. Чехов.