рансен; „Соловей“ Стравинского в декорациях Матисса; ,,Le train bleu —музыка Орик, декорации Брака, постановка Нижинской; „Зефир и Флора , музыка молодого русского композитора Владимира Дукельского, декорации Брака, постановка Мясина и „Матросы , музыка Жоржа Орик, в декорациях Прюна.
Одно перечисление авторов показывает, что организаторский талант Дягилева не падает: он ориентируется на все, что есть молодого и свежего в европейской культуре; он призывает сотрудничать Стравинского, Респиги и членов знаменитой шестерки, он поручает постановки виднейшим художникам левого лагеря: Пикассо, Браку, Дерену, Матиссу и т. д.; хореографическая сторона отдается таким тонким мастерам как Нижинская, Мясин; и если результат разочаровывает, то это отчасти вызвано слишком высокими требованиями, слишком повышенными ожиданиями, с которыми мы привыкли итти на Дягилевкие спектакли.
Благополучнее всего обстоит, пожалуй, дело в музыкальной области: музыка молодых франзузов безусловно интересна, она легко связывается со сценическим действием (удачны в этом смысле „Les Biches и „Matelots ), только введение, наряду с инстоументами, сольного пения в „Пульчинелло, или хоров в „Les Biches , вызывают ничем неоправданную перегрузку впечатлений. Мы, впрочем, намеренно уклоняемся от оценок чисто музыкальных. Отметим струю ретроспективизма (возобновления Россини, Перголезе), известным образом накладывающую отпечаток и на декоративный замысел художников.
Признаюсь, наиболее острое чувство разочарования вызвал во мне как раз опыт привлечения к искусству театра виднейших французских художников: все они оказались очень мало изобретательными, и после достижений московской сцены их приемы казались бедными и весь их подход устарелым. Такое заключение приложимо даже к Пикассо, по крайней мере к постановке балета „Пульчинелло . Работы французов лишены были всякой театральной специфичности; сценическое пространство не было использовано, декорации очень мало вязались с действием. Толкование проблем было преимущественно живописным, без опытов объемных конструкций; но и оставаясь плоскостно
живописным, оно, в смысле яркости достижения, безусловно уступало старым Дягилевским постановкам. Можно было ожидать остроты колористических эфектов у Матисса,— но и его декорации оказались скучными и вялыми; Дерен дал слишком тяжелую, массивную декорацию, но пожалуй, интересные костюмы. Бли ке других к задачам театра подошла Мария Лорансен, может быть потому, что ее легкое и изящное дарование всегда имело уклон в сторону декоративности. Прюна, в „Матросах хотел показаться новатором, но он мог изобрести лишь медленно поварачивающийся на сцене куб, лишенный всякого сценического оправдания, и 6 или 7 раз сменявшийся во время действия задник, на котором были изображены неимоверно увеличенные станковые пейзажи; как верх абсурда, на одном заднике была изображена стоящая у дверей женщина. Поневоле напрашивался вывод об отсутствии во французском театре подлинной декоративной традиции. Поскольку в нашем театре мы можем няметить упругую и напряженную линию развития, легко уловимую, несмотря на все распри, здесь во Франции, не чувствовалось убежденности и целевой направленности. Все казалось случайнохаотическим.
Скажу лишь несколько слов об исполнителях: труппа не имеет звезд первой величины, какой была Карсавина; главные женские партии поручались Алисе Никитиной, создавшей тонкий и поэтически легкий образ Флоры, В. Немчиновой, показавшей очень хорошие данные в ряде ответственных ролей, и Лидии Соколовой, разнообразие и остроту таланта которой следует подчеркнуть. Из мужчин безусловно первенствовал гибкий, блестящий, с уклоном в сторону яркого гротеска Леон Войцеховский; ему принадлежала трудная роль „Пульчинеллы , он появляется в канкане „Лавки чудес , ему принадлежит руководящая партия в „Матросах . Лифар и Долин показали себя в ролях Борея и Зефира интересными артистами, нс лишенными, впрочем, технических недочетов; если мы упомянем о Л. Чернышевой, Звереве и Идзиковском,—то главные корифеи Дягилевской труппы будут перечислены. Им помогают, сколько могут, артисты кордебалета, слишком незначительного однако, чтобы решиться на богатые и сложные постановки. Некоторая неуверен
Одно перечисление авторов показывает, что организаторский талант Дягилева не падает: он ориентируется на все, что есть молодого и свежего в европейской культуре; он призывает сотрудничать Стравинского, Респиги и членов знаменитой шестерки, он поручает постановки виднейшим художникам левого лагеря: Пикассо, Браку, Дерену, Матиссу и т. д.; хореографическая сторона отдается таким тонким мастерам как Нижинская, Мясин; и если результат разочаровывает, то это отчасти вызвано слишком высокими требованиями, слишком повышенными ожиданиями, с которыми мы привыкли итти на Дягилевкие спектакли.
Благополучнее всего обстоит, пожалуй, дело в музыкальной области: музыка молодых франзузов безусловно интересна, она легко связывается со сценическим действием (удачны в этом смысле „Les Biches и „Matelots ), только введение, наряду с инстоументами, сольного пения в „Пульчинелло, или хоров в „Les Biches , вызывают ничем неоправданную перегрузку впечатлений. Мы, впрочем, намеренно уклоняемся от оценок чисто музыкальных. Отметим струю ретроспективизма (возобновления Россини, Перголезе), известным образом накладывающую отпечаток и на декоративный замысел художников.
Признаюсь, наиболее острое чувство разочарования вызвал во мне как раз опыт привлечения к искусству театра виднейших французских художников: все они оказались очень мало изобретательными, и после достижений московской сцены их приемы казались бедными и весь их подход устарелым. Такое заключение приложимо даже к Пикассо, по крайней мере к постановке балета „Пульчинелло . Работы французов лишены были всякой театральной специфичности; сценическое пространство не было использовано, декорации очень мало вязались с действием. Толкование проблем было преимущественно живописным, без опытов объемных конструкций; но и оставаясь плоскостно
живописным, оно, в смысле яркости достижения, безусловно уступало старым Дягилевским постановкам. Можно было ожидать остроты колористических эфектов у Матисса,— но и его декорации оказались скучными и вялыми; Дерен дал слишком тяжелую, массивную декорацию, но пожалуй, интересные костюмы. Бли ке других к задачам театра подошла Мария Лорансен, может быть потому, что ее легкое и изящное дарование всегда имело уклон в сторону декоративности. Прюна, в „Матросах хотел показаться новатором, но он мог изобрести лишь медленно поварачивающийся на сцене куб, лишенный всякого сценического оправдания, и 6 или 7 раз сменявшийся во время действия задник, на котором были изображены неимоверно увеличенные станковые пейзажи; как верх абсурда, на одном заднике была изображена стоящая у дверей женщина. Поневоле напрашивался вывод об отсутствии во французском театре подлинной декоративной традиции. Поскольку в нашем театре мы можем няметить упругую и напряженную линию развития, легко уловимую, несмотря на все распри, здесь во Франции, не чувствовалось убежденности и целевой направленности. Все казалось случайнохаотическим.
Скажу лишь несколько слов об исполнителях: труппа не имеет звезд первой величины, какой была Карсавина; главные женские партии поручались Алисе Никитиной, создавшей тонкий и поэтически легкий образ Флоры, В. Немчиновой, показавшей очень хорошие данные в ряде ответственных ролей, и Лидии Соколовой, разнообразие и остроту таланта которой следует подчеркнуть. Из мужчин безусловно первенствовал гибкий, блестящий, с уклоном в сторону яркого гротеска Леон Войцеховский; ему принадлежала трудная роль „Пульчинеллы , он появляется в канкане „Лавки чудес , ему принадлежит руководящая партия в „Матросах . Лифар и Долин показали себя в ролях Борея и Зефира интересными артистами, нс лишенными, впрочем, технических недочетов; если мы упомянем о Л. Чернышевой, Звереве и Идзиковском,—то главные корифеи Дягилевской труппы будут перечислены. Им помогают, сколько могут, артисты кордебалета, слишком незначительного однако, чтобы решиться на богатые и сложные постановки. Некоторая неуверен